- сердито думает
Динка и, важно выпятив губу, сочиняет свои слова:

  И господь бедняге
Передать велел:
  Умирай, бедняга,
Если заболел!

  Глава восемнадцатая
КОСТЯ

  В комнату заглянула Марина.
  - Дина, ты тут? Отведи, пожалуйста, Марьяшку домой и найди Катю. Куда она
исчезла... у меня же гости, - расстроенно добавила мать. Лицо у нее было
усталое, на лбу лежала глубокая складка.
  - Сейчас, мама! - вскочила Динка.
  Марьяшка расхаживала по террасе и, словно из детского упрямства, лезла к
незнакомой нарядной женщине, облокачивалась на ее колени, тянулась к
золотой брошке, трогая пальчиком запонки на манжетах.
  - Подожди, подожди, крошка!.. Я так отвыкла от детей... - брезгливо
отстраняя ее, оправдывалась Крачковская.
  Динка взяла Марьяшку за руку и пошла с ней к калитке. Девочка вырвалась и
побежала вперед. Динка шла за ней по дорожке, прислушиваясь к оживленным
голосам, доносившимся с крокетной площадки.
  - Неужели ты не читала? Обязательно прочти! Это же интересная книга... -
говорил Гога.
  Динка не слышала, что отвечала Мышка. Она была очень обижена и на сестру и
на Гогу.
  За калиткой стояли Катя и Костя, Они о чем-то тихо разговаривали.
  Костя познакомился с семьей Арсеньевых еще на элеваторе. Сначала он
приходил только на занятия в воскресную школу Марины, потом, сблизившись с
Арсеньевыми, стал выполнять небольшие поручения товарищей, а когда в
подпольной типографии понадобился знающий и верный человек, Костя привел к
Арсеньевым своего друга, типографского рабочего, Николая... Бывали дни,
когда Костя и Николай выходили из типографии с воспаленными от усталости
глазами, но работа никогда не останавливалась. Потом Николая арестовали,
Косте пришлось уйти со службы... Долгое время он жил в семье Арсеньевых и
особенно сдружился с Катей. Дружба эта была неровна и часто кончалась
ссорой, которую разбирала Марина... Шестнадцатилетняя Катя ходила еще в
гимназическом платье, она была очень строга и не любила шуток, а Костя
часто поддразнивал ее, выпрашивал на память ленточки, а потом терял их...
Катя обижалась, плакала... В тысяча девятьсот седьмом году Костя был
арестован. Когда он вышел из тюрьмы, семьи Арсеньева уже не было на
элеваторе. Марина с Катей и с детьми уехала к Олегу, сам Арсеньев был в
Финляндии. В эти тяжелые годы Катя выросла, повзрослела, Костя вступил в
партию... Ему поручались серьезные, ответственные дела, в которых нередко
участвовали и сестры.
  В семье Арсеньевых Костя по-прежнему был своим, близким человеком, и,
когда он долго не приезжал, Марина тревожилась, а Катя не находила себе
места...
  Теперь, стоя у калитки, Костя почему-то не шел в дом, а о чем-то тихо
советовался с Катей. Потом громко сказал:
  - Так ты иди, а я вслед за тобой. Только предупреди Марину Леонидовну, что
мне необходимо это знакомство. Катя открыла калитку и увидела Марьяшку.
  - Возьми ее за ручку! - сказала она Динке. Но Динка подбежала к Косте
поздороваться.
  - Здравствуй, здравствуй! - рассеянно сказал он, погладив ее по голове.
  - Иди к нам. Костя! Что ты тут делаешь? - спросила Динка и, вспомнив
мамино поручение, обернулась к Кате: - Катя, тебя мама ищет!
  - Иди, иди! Мы сейчас... - ответила Катя. Динка взяла Марьяшку за руку и
пошла. Посредине дороги девочка вдруг попросила:
  - Понеси меня!
  Но Динке не хотелось нести тяжелую Марьяшку, настроение у нее было
испорчено, ссорой с Мышкой и Гогой, она злилась на Крачковскую за то, что
эта гостья замучила маму, обижалась на Костю, который встретил ее как-то
равнодушно, и жалела весь этот пропавший зря мамин день.
  - Иди ножками, - сказала она Марьяшке.
  Мать девочки была уже дома. Она подхватила дочку на руки и, целуя ее,
сказала:
  - Ишь выспалась, наелась, румяная какая! - И, обернувшись к Динке,
добавила: - Спасибочко вам...
  Марьяшка что-то защебетала, полезла с ногами на лоскутное одеяло и,
показывая Динке бумажные цветы, спускающиеся двумя гирляндами с иконы,
причмокнула языком:
  - Эна!
  - Не тронь, не тронь, дочка! - снимая ее с постели, сказала мать. - Это
боженькины цветочки!
  Когда Динка пришла домой, Костя уже сидел на террасе, пил чай и оживленно
рассказывал что-то мадам Крачковской, Катя и Марина были тут же.
  - Я очень люблю рыбную ловлю, - вдруг сказал Костя. - Хотелось бы недельки
на две снять где-нибудь тут комнатку и порыбачить... Но, кажется, все
комнаты и дачи уже заняты.
  Динка с удивлением взглянула на мать. Как было б хорошо, если бы Костя
пожил у них! Но мама как-то неуверенно сказала:
  - Можно было б у нас... может, на террасе?
  - Позвольте! У меня в саду совершенно пустует флигель. Там никто не
живет... Вы сможете свободно располагаться в нем, когда вам угодно! -
любезно предложила Крачковская. - Кстати, Гога тоже мечтает о рыбной
ловле. Это было б чудесно!
  - Ну что ж... Спасибо за гостеприимство! Я с удовольствием воспользуюсь им
на недельку, - поклонившись, сказал Костя. На лице его действительно было
выражение полного удовольствия, и Динка сердито пожала плечами.
  "Очень надо идти к Крачковским! Как будто один Гога хочет ловить рыбу... -
обидчиво подумала она, искоса взглядывая на Костю. - Подумаешь, какой...
Пойдет к Крачковской! И почему это ни мама, ни Катя ничего не говорят ему?"
Катя даже, наоборот, быстро сказала:
  - Вот и хорошо! А то у нас и правда негде отдохнуть. На террасе шумно.
  Костя еще раз поблагодарил за любезное приглашение.
  - Я могу даже дать вам ключ. И познакомлю вас с нашим сторожем... Можете
приходить когда угодно, вы никого не побеспокоите! - рассыпалась в
любезностях Крачковская.
  Костя был очень доволен. Высокий, черноволосый, с живыми карими глазами,
Костя был бы даже красивым, если бы его не портил широкий нос и веснушки.
Сейчас он казался моложе своих лет, смеялся, острил... И в конце концов
пошел провожать мадам Крачковскую с Гогой до самой их дачи.
  Когда гости ушли, из-за забора выглянула голова Алины.
  - Динка! - громким шепотом позвала она. - Ушли Крачковские?
  - Ушли, ушли! - закивала ей Динка.
  - Ой, я так устала! - пожаловалась, входя на террасу, Алина. - Я ходила,
ходила... Налей мне чаю, мамочка!
  Костя вернулся скоро. Дети сидели за столом. Марина разливала чай.
  - Ну, все хорошо! - потирая руки, сказал Костя. - Великолепная дача, в
саду отдельный флигель, калитка. Я имею ключ и милостивое разрешение
ночевать в этом флигеле, когда задерживаюсь у вас в гостях, - засмеялся
он, падая в кресло и задумываясь о чем-то. - Черт побери! - сказал он
вдруг. - До чего же несправедлива жизнь! Богачи держат на замке пустые
дачи, а беднякам негде головы приклонить. Если бедняк женится и у него
появляется семья, то дети его дышат смрадным воздухом подвала. Если б я
сейчас женился, то со мной произошло бы то же самое... Негде жить, нечем
детей кормить... - Костя закинул за голову руки и хрустнул пальцами. -
Знаете, когда я женюсь? - блеснув глазами, сказал он неожиданно. - Я
женюсь, когда мальчишки вытащат из струковского сада одну самодовольную
статую и будут волочить ее на веревке по улицам, когда над дворцами
взовьются красные флаги и тот, кто поведет нас в последний бой, скажет:
"Ну, Костя, теперь давай строить новую жизнь и растить свободных людей..."
Вот тогда я женюсь, и у меня родится сын! - мечтательно сказал Костя. - Я
хочу, чтобы мой сын родился свободным! - добавил он с гордостью.
  - А я... - сказала Катя, вставая и держась за притолоку двери. - Я хочу
спасти тех детей, которые, уже родились... - Лицо ее вдруг побелело, губы
дрогнули.
  - Что ты сказала? - удивленно переспросил Костя.
  - Я сказала, что, кроме твоего сына, который еще не родился... - Катя не
договорила и поспешно вышла.
  - Не понимаю, - серьезно сказал Костя и посмотрел на Марину.
  - Она просто устала. Мы все устали сегодня! - сказала Марина.
  Костя хмуро улыбнулся.
  - Дети, пейте скорее чай и идите к себе!.. Алина, возьми Мышку и Динку в
свою комнату, почитайте книжку... Нам нужно поговорить, - строго сказала
мать.
  Алина поморщилась, но ослушаться не посмела. Допив чай, дети ушли. Марина
зажгла в своей комнате лампу и увела туда Костю. Через несколько минут
туда же вошла Катя.
  - Марина, не забудь рассказать Косте про Лининого поклонника, - напомнила
она.

  Глава девятнадцатая
И СТЕНЫ ИМЕЮТ УШИ

  Костя внимательно выслушал рассказ Марины о ночном посещении городского
дворника Герасима.
  - Д-да... - задумчиво протянул он. - Но это ни в коем случае не может быть
поклонник Лины.
  - Как? Почему? - всполошились сестры.
  - Да хотя бы просто потому, что не пойдет какой-либо мастеровой спрашивать
у хозяина. Он постарается узнать у кого-нибудь во дворе: у соседей и у
того же Герасима. Скорее, это действительно какой-нибудь ваш знакомый,
проездом зашел узнать. Но почему же тогда не сказал своей фамилии, не
зашел на службу, не написал открытки...
  - Ах, боже мой! - заволновалась Марина. - Хорошо, что мы предупредили вас.
Костя. Ведь вам приходится бывать на нашей квартире.
  - Да, я один раз ночевал там. Прошел благополучно по двору, огня не
зажигал... - задумчиво припоминал Костя. - Но кстати!.. - вдруг оживленно
заговорил он. - Квартира, которая находится на примете у полиции, никогда,
как правило, не посещается днем сыщиком, жандармами и прочими лицами.
Кроме того, я уверен, что в полиции уже точно известно, куда и когда вы
выехали на дачу.
  - Но мы никому не говорили, - вмешалась Катя. - Может, в полиции еще не
знают...
  - Ну! - легонько присвистнул Костя. - Великолепно знают.
  Мягкий свет лампы освещал встревоженные лица сестер и задумчивое,
серьезное лицо Кости.
  - Послушайте, - сказала Марина. - А не мог это быть какой-нибудь случайный
человек от Саши?
  Костя пожал плечами:
  - Вряд ли Александр Дмитриевич прислал бы случайного человека с
поручением... Вы же обычно получаете письма через товарищей.
  - Да, конечно. Но я просто не знаю, что и думать! - вздохнула Марина.
  - А думать надо, что это касается меня, а не вас, - улыбнулся Костя. - У
меня есть небольшое подозрение на одного человека.
  - Неужели опять тот? - с ужасом воскликнула Катя.
  Костя кивнул головой.
  Весной Косте и его товарищам поручили организовать побег из тюрьмы. Среди
заключенных был Николай, которому грозила бессрочная каторга. К побегу все
было готово, но на условленном месте оказалась полиция. Многих товарищей
арестовали. Костя успел скрыться. В полиции остались его приметы и под
ними фальшивая подпись: "Григорий Мордуленко". Организуя побег, Костя
достал себе паспорт на имя мещанина Григория Мордуленко. Под этим именем
он значился в среде товарищей и был прописан на новой квартире. После
ареста товарищей Костя снова переехал на новую квартиру и числился там уже
под своим собственным именем.
  Провалившийся побег ясно показал, что в организацию пробрался предатель.
Взбешенный Костя поклялся разыскать его и уничтожить. Подозрение пало на
бывшего студента, неказистого, сутулого человека с бесцветными глазами.
Наведя справки. Костя узнал, что уже второе дело, в котором участвовал
Меркурий Глумов, кончалось провалом. Это усилило подозрения Кости и его
товарищей. Меркурий был вызван на тайное совещание, но, чувствуя недоброе,
не явился. С тех пор Меркурий исчез...
  Костя и его товарищи снова готовили побег из тюрьмы. Для этой цели один из
верных людей поступил туда надзирателем и устраивал тайные передачи
заключенным.
  - Я рассчитываю на вашу дачу... А возможно, что понадобится и флигель
Крачковской. Эти люди вне всяких подозрений. Если только удастся
освободить Николая, .то прямо из тюрьмы я привезу его сюда и в ту же ночь
переправлю на ту сторону Волги, - закончил Костя. - Но сейчас... нужно
будет последить, не появился ли снова Меркурий... И не вызнал ли он, что
Мордуленко и я - одно и то же лицо!
  - Костя, - умоляюще прошептала Катя, - тебе ведь тоже надо бежать, если
это так!
  - Бежать? - удивился Костя. - Да я сам раздавлю эту гадину, как червяка! И
потом, на мне лежит ответственность за жизнь Николая. Мы поклялись
освободить его любой ценой! - горячо сказал Костя.
  - Не могу и представить, что переживает мать, - вздохнула Марина. - Знает
она, что вы готовите побег ее сыну?
  - Знает... Надеется... - Он снова вспомнил предателя Меркурия. - У меня
есть карточка этой гадины. Товарищи из университета переслали мне
фотографию бывших студентов. Я переснял и размножил среди товарищей копию
этой дряни.
  Пожалуй, я привезу ее и вам. Надо будет последить, не шатается ли этот
субъект около вашей дачи...
  Пока взрослые разговаривали, дети сидели в Алининой комнате. Мышка читала,
Динка, борясь со сном, разглядывала картинки в книге.
  - Я пойду спать, - попросилась она у Алины.
  - Иди. Только умойся раньше, - ответила Алина.
  Динка пошла на террасу, взяла со стола графин с водой и начала умываться.
  - Не возись, - выходя за ней, сказала Алина и отвела сестренку в комнату,
- ложись скорей, уже поздно!
  - Сейчас... - нехотя пробурчала Динка.
  Холодное умывание прогнало ее сонное настроение, и, очутившись на террасе,
она вдруг вспомнила, что мадам Крачковская берет к себе Костю. Но с какой
же стати Костя пойдет к этой лягушке? Костя никогда не любил богатых
людей. Динке опять стало очень неприятно и обидно за Костю.
  "Вот я ему скажу..." - с угрозой подумала она и, тихо ступая босыми
ногами, подошла к двери маминой комнаты.
  В комнате была Алина.
  - Мамочка, о чем вы вс„ разговариваете? - с обидой спросила она.
  - Мало ли о чем говорят взрослые, Алина! Дети не должны даже спрашивать об
этом! - недовольно сказала мать.
  - Но я же все понимаю. И я уже не ребенок, неужели вы боитесь говорить при
мне? Я же не Динка...
  "Во какая! - с возмущением подумала Динка. - Задается перед Костей...
Сейчас Катя ей задаст..."
Но, к своему глубокому удивлению, Динка вдруг услышала голос Кости:
  - Наоборот, Алина. Мы очень доверяем тебе. Я знаю, что ты умеешь хранить
секреты, и потому в следующий мой приезд я дам тебе одно очень важное и
тайное поручение.
  - Мне? - прошептала Алина, и в голосе ее было столько волнения и столько
радости, что даже Катя не посмела ничего сказать.
  - Тебе, Но только тебе. Дети не должны знать об этом!
  - Конечно. Я никому, никогда...
  Костя кивнул головой Алине:
  - А теперь иди... Я приеду очень скоро и тогда скажу тебе, в чем дело.
  - Спокойной ночи! - дрожащим голосом сказала Алина и, не помня себя,
выпорхнула за дверь.
  Динка с размаху бултыхнулась в свою кровать.
  "Костя дает тайное поручение Алине... Сам Костя... Что же это такое может
быть? Костя ничего не скажет зря. Надо обязательно узнать. Но когда он
приедет? И как он передаст это поручение Алине? Конечно, не при всех..
Может, выспросить потом Алину? Но разве она скажет? Алина каменная, она
никогда не болтает зря..."
Динка юркнула головой под подушку и начала придумывать способ узнать
тайное поручение Кости.
  А в комнате мамы раздавались возбужденные голоса.
  - Все равно это рискованно, Костя. Она ребенок! - говорила Катя.
  - Вот именно потому, что она ребенок, ей гораздо легче появиться там, где
взрослый будет сразу замечен. И потом, я совершенно уверен, что она будет
следить чрезвычайно добросовестно, - усмехнулся Костя.
  - Ну, уж это конечно! - подтвердила Марина.
  - Но тогда надо сказать об этом Никичу и Лине... - начала Катя.
  - Никичу обязательно, а вот Лине, по-моему, не нужно... А то она каждого
встречного и поперечного будет принимать за сыщика и только запутает дело!
- сказал Костя. Прощаясь, он тихо спросил Катю:
  - Что это было с тобой?
  - Было и есть! - с грустной улыбкой ответила Катя.

  Глава двадцатая
ВЕЛИКИЙ ДАР ЧЕЛОВЕКУ

  Сон - это великий дар человеку на земле; правда, он любит веселых и
здоровых людей, хорошо набегавшихся за день, но он жалеет, и тех, кого
мучают заботы или гнетет горе. С такими людьми сон долго борется,
закрывает им глаза, укладывает их головы на подушки... А они опять
открывают свои глаза, и подушки их делаются мокрыми от слез. Но сон не
теряет терпения. Окутавшись ночным сумраком, он проникнет к самому
изголовью измученного человека, теплым дыханием сушит его мокрые ресницы и
тихонько опускает их вниз. "Спи, спи, усталый человек! За ночь я сделаю
тебя крепче и сильнее, я приглажу и смягчу твои горькие мысли... Пусть
идут часы - это двигается вперед время, а время, как река, уносит с собой
все горести. Спи, спи..."
Марина не упрямится. Она так измучена сегодняшним днем: визиты мадам
Крачковской всегда оставляют в ней чувство пустоты и усталости. Но сегодня
Крачковская понадобилась Косте. Мысли Марины тревожно следуют за Костей,
проникают в темную камеру Николая, которому грозит бессрочная каторга. Что
переживает мать этого Николая, удастся ли побег и когда это будет... Костя
не сказал - видно, не так скоро... Несчастная мать...
  Глаза Марины закрываются. Сон склоняется к ее изголовью, заволакивает ее
мысли туманом... Марина не упрямится, только скорбная складка остается до
утра в уголках ее рта...
  Не упрямится и Никич. Он немного обижается, что Костя не зашел к нему. "Ну
что ж... Теперь молодые все сами... старики никому не нужны", - думает
Никич. Он никогда не выходит к гостям, не любит праздного сидения за
чайным столом. Только Костя не гость, с ним поговорить можно по душам.
Хороший человек, да вот за большие дела берется - уцелеет ли?
  Никич наработался за день. Все косточки у него ноют. Не так работал он
двадцать лет назад, и не ныли кости... Видно, старость, никуда от нее не
денешься. Никич, зевая, поворачивается к стене. Сон разглаживает на его
лбу морщины и торопится к детям.
  Не спит Мышка-худышка, серые глазки ее давно уже морит усталость, но она
все вспоминает вопросы Гоги и радуется, что не попала впросак. Но Гога
столько читал, он знает гораздо больше. Надо завтра же полезть на чердак и
найти папину энциклопедию, потом взять толстые книги Брема о животных и,
может быть, анатомию человека тоже взять. В маминой медицинской книжке
есть такой человек - он стоит во весь рост, и все в нем разборное. Ребра
разборные, и все, что внутри, тоже разбирается, и каждые внутренности в
этом человеке помечены цифрами и выкрашены в разные краски. Можно открыть
грудную клетку, приподнять легкие, сердце и еще всякие вещи, можно
посмотреть на цифру и узнать, как что называется. Тогда уж никакой Гога не
собьет ее в этом вопросе, если ему вздумается спросить, как устроен
человек и что у него внутри. Мышка подкладывает под щеку руку и осторожно
опускает на глаза прозрачные веки. Она всегда спит с полузакрытыми
глазами, оставляя под короткими ресницами узенькую щелочку.
  Динка не думает ни о чем, в голове у нее так тесно, что там уже не могут
поместиться длинные мысли, но перед глазами у нее проходят разные картины
из этого дня. Вот Ленька роется в кармане и достает копейку... Простил ее
Ленька! Вот Анюта кружится, кружится и кричит: "Айдате польку, девочки!" А
Гога-Минога противно таращит глаза. "Я в первый раз вижу такое
невежество!" - говорит он. А сам, дурак, не знает, где утес Стеньки
Разина! А вот голос Кости в маминой комнате... Лица его не видно, но Динка
хорошо представляет себе лицо Кости. "Я дам тебе тайное поручение", -
говорит он Алине. "Как же это узнать?" - засыпая, думает Динка.
  Не спит и Алина. Смотрит в потолок, думает об отце. "Вот, папа, Костя даст
мне тайное поручение, он мне доверит его, он сказал - очень важное;
значит, политическое... Ох, скорей бы, папа..."
Но Алина не очень противится сну, она устала, как мама. Столько ходила и
ждала под забором, когда уйдут Крачковские... А еще эти Костины слова...
Алина так взволновалась, Обрадовалась, что даже нет больше у нее сил
думать об этом. Только бы скорей шли часы и дни до приезда Кости...
  Засыпает и Алина... В окнах маленькой дачи темно. Нет огонька и в палатке
у Никича, погашен свет и у Лины. Лина спит, хотя перед сном она долго
сердилась на Малайку за то, что он не приехал. "