сов, и
красуется у него на плечах матросский воротник... Хорошо это!
По-человечески, по-настоящему! Только вот на берегу останется его
Макака... Придет и сядет на обрыв одна-одинешенька. Поглядит на Волгу,
поглядит на утес: "Лень, а Лень?"
A его то и нету... Далеко он, не прибежит, не приедет скоро... А случись
что-нибудь, и слез ее не услышит. Только думать будет о ней: не обидел бы
кто!
  "Эх ты, Макака! Хотя б постарше была, а то ведь капля. Вот как есть капля
в Волге-реке, так и она среди людей".
  Разволнованный своими мыслями, Ленька накидывает на плечи пиджак и садится
у входа.
  "Всем ребятам закажу, голову сниму, если кто ее хоть пальцем тронет!.. А
заработаю денег - куплю Макаке красные сапожки на осень. Мягонькие они, и
подковки у них, как жар, горят. Хорошо бы такие сапожки, только небось
дорого они стоят... Ну ничего! Отпустит капитан на берег, у пассажиров
подработаю, а то на погрузку попрошусь... Достигну я эти сапожки, только б
не плакала без меня Макака! Христом-богом попрошу: "Не плачь! Где б ни
был, а услышу я твои слезы, и не будет мне спокоя. Не плачь без меня,
глупая... Не побегу ведь я по воде, как Иисус Христос, небось!"
Ленька глубоко вдыхает ночной воздух и, высунув голову, глядит на небо, но
в ушах его вдруг прокатывается гулкий звук выстрела... Что это? Недалеко
где-то... Ленька вскакивает и тревожно вглядывается в лесную гущу. Не воры
ли куда залезли? Много сейчас пустых дач, одни сторожа ходят. Сторожа и
стреляют... Только бы не разбудили Макаку, а то испугается она... Дома у
них одни женщины да старик Никич., .
  Нынче небось хоть старик дома - не пойдет он в такую ночь рыбачить.
  Глухой шум доносится до слуха Леньки: словно ломая кусты, кто-то напрямик
бежит через чащу.
  Ленька вспоминает, что он не втянул на утес доску, и, накрывшись с головой
пиджаком, бежит к переходу... Но кусты раздвигаются, и на обрыв выбегает
человек... Выстрел с треском разрывается неподалеку от мальчика, и,
ухватившись за край доски, он припадает грудью к камням, не в силах
сдвинуться с места.
  А из чащи прыгает другой человек, и на обрыве завязывается молчаливая
борьба... Острая молния прорезает небо, и о одном из борющихся Ленька
узнает Костю.
  "Сюда, сюда!" - хочет он крикнуть, но язык не повинуется ему.
  Но вот один из борющихся вскакивает и, подняв вверх оба руки, пятится
назад, к краю обрыва. Молния снова освещает крохотную площадку. И Ленька
видит Костю; теперь уже в руках у него револьвер... Он наступает, а
человек с поднятыми вверх руками, быстро оглянувшись, ступает на доску...
Что-то знакомое чудится Леньке в его длинной фигуре, и он еще крепче
вцепляется в край доски.
  - Меркурий, предатель! - глухо бросает Костя, медленно двигаясь к краю
обрыва..
  В голове Леньки мгновенно проносится быстрая мысль, он видит за решеткой
тюрьмы бледное лицо дяди Коли... В памяти его возникают те же слова,
брошенные Степаном:
  "Меркурий, предатель!"
А человек, пятясь задом, вот-вот достигнет края утеса... И, стиснув зубы,
Ленька сильным рывком поворачивает доску... В глазах его темнеет, но
человек, взмахнув руками, с коротким вскриком исчезает в расселине...
Холодный пот выступает на лбу Леньки, и, уткнувшись лицом в песок, он
крепко зажмуривает глаза.

  * * *

  Глухо бьется о камни Волга, с шумом катятся крутые волны, гремит
отдаленный гром, а в ушах мальчика все еще стоит короткий вскрик упавшего
в пропасть человека.
  Когда Ленька снова открывает глаза, Кости уже нет, в черной тьме ночи
по-прежнему вспыхивают молнии, освещая притихший обрыв... И кажется, что
из глубины пропасти тянутся к утесу длинные руки... Высоко подброшенное
волной, встает мертвое тело, с одежды его ручьями стекает вода, пустые,
страшные глаза ищут Леньку...
  Мальчик вскакивает на ноги и, закрывшись с головой пиджаком, перепрыгивает
на обрыв. Безотчетный страх гонит его подальше от утеса, и, не разбирая
тропинки, он мчится вдоль берега, туда, к пристани, к живым людям...
  А Костя, запыхавшись, вбегает па террасу безмолвной маленькой дачи.
  - Тушите свет! С Меркурием покончено... Нет, не я! Простая случайность...
Ложитесь, мы сейчас уходим. Дальнейшее расскажет Никич...
  И Костя исчезает в кромешной тьме ночи.

  Глава пятьдесят девятая
В ПРЕДРАССВЕТНУЮ БУРЮ

  Черная туча медленно проползает над Волгой. Глухо волнуется большая река;
словно подгоняя друг дружку, с пеной вздымаются сердитые волны, все ближе
прокатывается рокочущий гром, золотыми изломанными иголками сверкает во
тьме молния... У старого причала мечутся на волнах привязанные рыбачьи
лодки, жалобно звенят и бьются об их борта натянутые цепи... Темная,
закутанная в дождевой плащ фигура неподвижно стоит у берега.
  - Митрич! - радостно окликает с обрыва мальчишеский голос, и Ленька,
цепляясь за корни, спускается на берег... Наконец-то живой человек, рыбак
Митрич! Он пришел, наверное, проверить, не оторвалась ли цепь у лодки.
  Мальчик, проваливаясь в холодный песок, бежит к берегу, но человек в
дождевом плаще встревожен.
  - Стой! Куда бежишь? Что тебе тут надо? - грозно останавливает он мальчика
и, схватив его за плечо, хриплым, старческим голосом отрывисто спрашивает:
  - Кто послал? Какой тебе Митрич сейчас нужен?
  Капюшон сползает на плечи старика, и Ленька узнает Никича.
  - Обознался я... - робко говорит он, и смутная догадка мелькает в его
голове... Кого ждет Никич, зачем стоит он ночью у причала, почему
испугался его, Леньки?
  - Обознался? А теперь узнал? - все так же крепко держа мальчика за плечи,
подозрительно допытывается старик.
  - Узнал... Вы Никич! - испуганно шепчет ему на ухо мальчик.
  Старик отшатывается и, словно не зная, что делать с этим неожиданным
пришельцем, подозрительно оглядывается:
  - Кто с тобой?..
  - Никого... Честное слово, никого... - бормочет Ленька. Но с обрыва вдруг
спрыгивают две фигуры и быстро приближаются к берегу.
  - Кто это? - спрашивает один, и Ленька, вздрогнув, узнает голос Кости.
  - Да вот... спрыгнул с обрыва. Вроде к Митричу. Говорит - один... -
взволнованно поясняет ему старик.
  - Взять с собой! Поехали! - командует Костя, и, пока Никич гремит замком,
он, близко наклонившись к лицу мальчика, спрашивает: - Зачем пришел?
  - Я свой... свой... Я поеду, я грести могу... Я Ленька, - умоляюще глядя
ему в лицо, шепчет мальчик.
  Костя в недоумении поворачивается к молчаливо стоящему в стороне товарищу;
  - Ну что с ним делать? Оставить нельзя...
  - А чей он, откуда? - спрашивает тот, поворачиваясь к мальчику.
  Ленька, подавшись вперед и схватившись рукой за ворот своего пиджака,
широко раскрытыми глазами смотрит в лицо незнакомца. Темнота мешает ему
разглядеть его черты, но голос... Никогда и ни с кем не спутает мальчик
этот голос!
  - Я Ленька, Ленька! - с тихим рыданием прорываясь вперед, бормочет он, и
сильные руки незнакомца вдруг порывисто притягивают его к себе, глаза
смотрят и глаза.
  - Молчи, браг Ленька, молчи... - отвечает взволнованный голос. - Не
время...
  Костя с трудом удерживает цепь скачущей на волнах двухвесельной лодки.
Никич вталкивает в нее Николая и садится сам. Ленька, боясь, что его
оставят, прыгает за ними.
  - Оставайся! Буря! - поймав его за голову, кричит сквозь шум волн Николай.
  - Я тебе напишу, я тебя не забыл... Оставайся!
  - Нет-нет! - вертит головой Ленька. - Я грести буду, воду вычерпывать, я
все могу!
  Костя вскакивает последним и садится на весла, другие весла берет Николай.
Лодка, сильно накренившись, вспрыгивает на волну и падает вниз, зарываясь
носом в темную пучину... Яркая молния освещает быстро удаляющийся берег и
на одно мгновение выхватывает из темноты бледное открытое лицо с
блестящими глазами и черными полосками бровей.
  - Дядя Коля! Дядя Коля! - вне себя от счастья повторяет Ленька, и Николай
молча кивает ему головой, нажимая на весла...
  Лодку бросает то вверх, то вниз, через борта ее льется вода... Никич сует
Леньке черпак, а сам торопливо выпрямляет руль... На середине реки черная
туча вдруг опрокидывается навзничь и вместе со страшным ударом грома
разражается ливнем... Лодка встает дыбом и беспомощно вертится в пучине
волн, ветер рвет из рук весла...
  - Руль! Держи руль! - кричит Костя.
  - Держу! - глухо откликается с кормы Никич.
  "Потопнем..." - с ужасом думает Ленька, изо всех сил вычерпывая за борт
воду. Но страх его не за себя, а за этих троих людей, за дядю Колю, своего
большого друга, которого так чудесно нашел он в эту страшную ночь... Не
хочется умирать Леньке... Жить бы да жить ему сейчас и радоваться, что жив
его дядя Коля... Да еще нельзя ему, Леньке, оставлять навеки свою
Макаку... И, не разгибая спины, работает он черпаком, а лодка все
наполняется и наполняется водой... То с боков, то с носа обрушиваются на
нее волны, а крупный косой ливень беспощадно захлестывает сидящих в ней
людей. . Пиджак Леньки, намокший и тяжелый, связывает ему руки... Мальчик
сбрасывает его под ноги, и крупные капли дождя хлещут по его голой спине...
  А лодка то вертится на одном месте, то, глубоко ныряя, рывком бросается
вперед, и в черной тьме нигде не видно ни одного огонька...
  Плечи у Леньки ломит от непрерывного вычерпывания, он не знает, сколько
времени борются они с разъяренной рекой; некогда взглянуть ему на
взрослых; молча слушает он изредка подаваемую Костей отрывистую команду:
  - Держи лево!.. Относит!
  Ленька приходит в себя, когда ливень вдруг затихает и там, где край реки
сливается с небом, появляется мутная белая полоса рассвета... Ленька
быстро вскидывает глаза, ищет берег... Берега нет нигде... И кажется ему,
что лодка, не двигаясь, стоит на одном месте... Но буря постепенно
утихает; гром уже не ударяет в уши, а, глухо ворча, как встревоженный в
своем логове медведь, уходит куда-то за Волгу... Медленно рассеивается
тьма, и вдруг впереди вспыхивает короткий огонек.
  - Огонь! - подбодрившись, кричит Никич. - Навались! Буря стихает, но волны
разъяренной реки не успокаиваются... Еще и еще раз вспыхивает и гаснет на
берегу огонек... Лодку относит в сторону от него... Никич вынимает одной
рукой железную табакерку и, с трудом достав оттуда коробку спичек,
зажигает сразу две. Ветер и брызги воды мгновенно тушат их, но через
минуту ответный огонек на берегу вспыхивает уже в том направлении, куда
относит лодку...
  Ленька черпает и черпает воду... В молочно-сером рассвете чуть-чуть уже
обозначаются лица; мальчик мельком взглядывает на своего дядю Колю и
встречает ласковый блеск его глаз... И чудится ему, что знакомый голос,
как прежде, Шепчет ему слова утешения и надежды:
  "Терпи, брат Ленька! Все повернем мы по-своему и жить будем..."
"...как цари!" - подсказывает ему Ленька.
  "Ну, зачем нам такая дурацкая жизнь? Цари, брат, лодыри и тунеядцы, а мы -
рабочие..."
Замечтавшись, Ленька уже не глядит на бушующую реку и не ищет берега.
Берег приближается как-то быстро и неожиданно.
  Первым выпрыгивает Костя, за ним Николай. На пустынном песчаном откосе в
серой мгле виден пароконный экипаж; около него, попыхивая папироской,
стоит кучер.
  - Живее! - торопит Костя.
  Но Николай, крепко прижав к себе мокрого до нитки Леньку, быстро говорит:
  - Константин, запомни: это Ленька-Бублик, мой Ленька! Позаботьтесь о его
судьбе! - И, глядя в глаза мальчика, тихо добавляет: - А ты жди меня и
слушайся приказа старших!
  Ленька ничего не успевает сказать, затуманенными глазами смотрит он вслед
исчезающим в сумраке Николаю и Косте, слышит цоканье копыт, видит, как,
сорвавшись с моста, быстрые кони уносят куда-то вдаль закрытый экипаж с
его дядей Колей..
  - Садись, Леня! Уехали они. Время и нам обратно, а то хватится Митрич
лодки... - ласково, с глубоким удовлетворением говорит Никич.
  Ленька садится на весла... Медленные крупные слезы текут и текут по его
лицу... И не знает он сам, сладкие или горькие эти слезы...
  - Не плачь! Радуйся! На свободу вырвался большой человек, - строго говорит
Никич.

  Глава шестидесятая
НА ГОРОДСКУЮ КВАРТИРУ

  На другой день, сидя на утесе, Ленька тихо и взволнованно передавал Динке
все события этой страшной ночи. Динка слушала, широко раскрыв глаза:
  - А как же я проспала! Как же я не слышала ничего!
  Я только утром проснулась, когда мама поила Никича чаем... Я думала, что
Никич заболел, потому что мама и Катя все упрашивали его лечь в комнате, а
потом ходили в палатку и натирали Никичу спину скипидаром с салом, - морща
нос, рассказывала Динка.
  - Продрог он. Мы назад ехали, дак волны уже потише были и дождь перестал,
но ведь мокрые обое до нитки... Пока гребли, еще ничего, только руки в
плечах как обломал кто... Устал он, Никич-то. Вылезли на берег, руки у
него трясутся, весь синий, никак лодку привязать не мог. Я сам привязал и
замок замкнул... Хорошо, никого из рыбаков не было... - ежась, вспоминал
Ленька и тут же, широко улыбаясь, радостно добавлял: - Убег мой дядя
Коля!.. Кони как птицы! Так подхватили и понесли! А кучер-то знаешь кто
был? - Ленька наклонился к уху девочки. - Сдается мне, ваш дядя Олег.. Я
его по всей повадке узнал...
  - Наверное... - задумчиво сказала Динка. - Они ведь все заодно. А лошади
такие, как птицы, наверное, из графской конюшни. Я их видела летом... А
только куда же мама с Катей поехали? И Алину с собой взяли... И амазонки
свои взяли...
  - А кто это - амазонки? - удивленно спросил Ленька.
  - Это такая од„жа, вроде длинного платья, чтоб верхом кататься. Они
сказали, что едут к дяде Леке на пикник. А меня не взяли и Мышку не
взяли... Я бы прицепилась, конечно, но мне без тебя не очень хотелось, и
Мышка осталась ухаживать за Никичем...
  - Это что-то не зря... - задумчиво заключил Ленька и, вдруг побледнев,
испуганно огляделся вокруг. - Когда б этот предатель Меркурий остался
живой, не уйти бы дяде Коле... - прошептал он словно про себя.
  - Постой... а куда он делся? - держа его за рукав, спросила Динка.
  Ленька посмотрел на нее мрачными, потемневшими глазами.
  - Убил я его... - тихо сказал он.
  - Убил? - Глаза у Динки заблестели. - Сам, один, или с Костей?
  Ленька прерывистым шепотом стал рассказывать то, что вначале хотел
обязательно скрыть. Но душа его, отягощенная свершенным поступком,
требовала облегчения и сочувствия подруги.
  - Сбросил я его, понимаешь? Человека убил! - с ужасом в глазах добавил он
хриплым шепотом.
  - Какого человека? Это же был предатель. Его так и надо... - убежденно
сказала Динка и, вскочив, рванулась к краю пропасти.
  - Стой, куда ты? - схватил ее за руку Ленька.
  - Я посмотрю, где он, - вырвавшись, шепнула Динка и, подбежав к доске,
осторожно заглянула вниз.
  - Упадешь! - бросился за ней Ленька.
  - Да не упаду... Нету его... Уплыл... - сообщила она, вставая, и вдруг
серьезно сказала: - Такого гада и раки есть не будут!
  Ленька с удивлением посмотрел на нее, и глаза его повеселели.
  - А я знаешь как запугался... Впервые мне это случилось... Конечно, не
человек он, а предатель, это ты правильно сказала. Теперь я и думать об
нем не буду!
  - Вот еще - думать! Ты молодец. Лень... Он бы, может, и Костю, и твоего
дядю Колю выдал... Таких всегда убивать нужно! - деловито сказала Динка,
разворачивая принесенный с собой из дому узелок. - Давай попьем чаю, Лень.
Вот Линины пироги и мясо, что Катя нам на сегодня оставила. И сахар вот, и
хлеб... - с удовольствием раскладывала она на камушке свое угощение.
  Ленька, не евший ничего со вчерашнего обеда, весело сказал:
  - А чай у меня в котелке горячий! Я все кипяток пил тут... Запивая горячим
чаем Линины пироги, дети продолжили обсуждать события этой ночи.
  - Вот еще что... Дядя Коля сказал при меня: "Это, говорит, Ленька-Бублик!
- захлебываясь от радости, рассказывал мальчик. - Позаботьтесь о нем", -
сказал он нашему Косте.
  - Так и сказал, Лень? Так они все знают про тебя! Они непременно
позаботятся! - обрадовалась Динка.
  - Нет, я на это не надеюсь. Кому обо мне думать?! Вот, может, завтра или
послезавтра мой капитан приедет. Я вчерась Миньку и Трошку просил
сообщить, в случае чего... Минькин отец - кассир, он все знает... А пока,
может, у вас под забором поночую... Неохота мне тут на ночь оставаться! -
с брезгливым чувством сказал Ленька.
  Динка задумалась.
  - Под забором холодно. Земля мокрая... Может, перед сном натереть тебя
скипидаром с жиром, как Никича? Это против простуды, кажется...
  - Ну, Никич старик, а я молодой. У меня свой жир небось... - махнул рукой
Ленька.
  Динка с сомнением поглядела на его торчащие лопатки и голую худую спину.
  - Нет, Лень, у тебя одна гусиная кожа. Ты очень худой... Нельзя тебе
ночевать под забором, ты и от скипидара не согреешься!
  - Может, конечно, и дождь пойти. Под прикрытием бы лучше... Я и сейчас еще
не согрелся со вчерашней ночи... Может, в город поехать, подработать
что-нибудь да и около вокзала пошататься. Там таких много бездомных... -
соображал вслух мальчик.
  - Нет! - строго сказала Динка. - Я знаю, где тебе ночевать! На нашей
городской квартире, вот где! У мамы есть запасной ключ от черного хода,
там только пройти через сарайчик - и уже дома! Никто тебя даже и не
увидит! Только надо поехать, когда стемнеет. Сегодня мама поздно вернется,
давай вместе поедем! Я дорогу хорошо знаю. Поедешь, Лень?
  - Ну что ж! - согласился Ленька. - Мне бы это хорошо... Утром встану,
заработаю что-нибудь на базаре и приеду! А там, глядишь, и пароход мой
придет!
  Посидев еще немножко и вволю наговорившись о событиях этой ночи, друзья
пошли на пристань.
  - Пароход "Надежда" придет послезавтра, один день будет тут разгружаться
да нагружаться... - сообщил им Минька. - Отец сказал, что он потом аж до
Казани пойдет.
  - А далеко это? - спросила Динка, но никто из мальчиков не знал.
  - Ладно! - махнул рукой Ленька. - Лишь бы взяли меня, а уж куда плыть, не
наше дело!
  Он думал теперь о том, что утес перестал быть его надежным убежищем и что
в длинные осенние ночи негде приклонить ему голову... А Макака?.. Что ж
Макака! Она в тепле. Подождет, поскучает... Что делать?
  Под вечер, когда уже начинало смеркаться, Динка взяла потихоньку ключ от
черного хода городской квартиры и выехала вместе с Ленькой в город.

  Глава шестьдесят первая
НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

  К поездке в город Динка приготовилась тщательно: она достала из шкафа
короткое летнее пальто, вынула из картонки свою красную фетровую шляпу с
широкими лентами, завязывавшимися под подбородком, положила в маленькую
корзиночку хлеб и, сообразив, что на билеты нужны деньги, осторожно
открыла ящик маминого письменного стола... Там после отъезда Лины всегда
лежали мелкие деньги на хозяйство. Динка подержала в руках полтинник,
потрогала мелочь... потом оставила мелочь в столе, а полтинник положила в
карман. Мало ли что может случиться в дороге - ведь назад ей придется
ехать одной, без Леньки.
  Сложив все свои вещи в кучу, девочка отнесла их к лазейке.
  И только тогда сообщила Мышке, что идет на фейерверк.
  - Но мама не велела никуда уходить. Она сказала, чтобы мы помогли Никичу
перебраться из палатки в кухню.
  - Молчи, пожалуйста! Алину на пикник взяли, а мне даже на фейерверк
нельзя, да?
  И, показав сестре язык, Динка исчезла.
  Увидев девочку в пальто и нарядной шляпе с бантами, Ленька неодобрительно
хмыкнул:
  - Чего вырядилась как на свадьбу!.. Когда б еще я в матросском воротнике
был, а то едешь как барыня со слугой!
  - Да ведь мне надо прилично... Вдруг я встречу дворника Герасима - пускай
он думает, что я с мамой... - оправдываясь, сказала Динка, но все-таки
сняла с головы шляпку и, держа ее за ленты, бегала по всей палубе.
  - Да уймись ты, чего бегаешь? - урезонивал ее Ленька.
  - А чего мне униматься? Я же с билетом еду! Ленька купил им обоим билеты,
разменяв полтинник, И сунул сдачу к себе в карман.
  - Конфет у меня не проси в юроде. Я завтра подработаю и доложу те, что
потратил, а ты потихоньку обратно в ящик опустишь, - строго сказал он
подружке.
  Динка ничего не просила и, сойдя с п