грожающе кричит Гордей, еще крепче стискивая
мальчика.
  Голова Леньки бессильно падает, губы синеют... Грузчики молча обхватывают
Гордея сзади и валят его на пол. Парень в тельняшке выносит из толпы
Леньку и ставит его на ноги. - уходи отсюда. Бери сестренку, - торопливо
говорит он, возвращаясь к товарищам.
  Грузчики расступаются... Гордей молча поднимается с пола. Жилетка его
расстегнута, ворот рубахи оторван, сбившаяся клочьями борода в пыли.
  - Где приказчик? Тащи его сюда! Пусть делает расчет немедля! - командует
парень в тельняшке.
  Грузчики вытаскивают с баржи перепуганного приказчика.
  - Братцы! Ребятушки! Давай по чести, по совести! - вопит упирающийся
приказчик.
  - Знаем мы твою совесть! Плати за погрузку! С бочки плати! - со всех
сторон наседают на него грузчики.
  - Плати с бочки! - командует парень в тельняшке. - Нам твоего не нужно, но
и своего мы не упустим!
  Сломленный Гордей тяжелым, мутным взглядом окидывает возбужденные суровые
лица грузчиков и молчит.
  Приказчик дрожащими руками отсчитывает деньги. Пожилой староста артели
степенно прячет их в бумажник.
  - А теперь поспешай! - насмешливо говорит хозяину парень в тельняшке. - Да
гляди, боле сюда не заявляйся! Ракам скормим!
  Гордей тяжелыми шагами подымается на баржу, приказчик трусливо семенит к
выходу. Один из грузчиков швыряет ему вслед помятый картуз.
  - Эй ты, заяц! Цилиндру свою забыл! - смеются рабочие, убирая сходни.
  Буксирный пароход дает три коротких гудка. Между причалом и баржей растет
глубокая черная щель.
  Гордей выпрямляется и окидывает взглядом палубу.
  - Ленька! - зычно кричит он.
  "Ле-ень-ка!" - откликается за Волгой насмешливое эхо.


                                  Глава шестая

  ПОМИНАЙ КАК ЗВАЛ И...

  От пристани медленно удаляются две фигуры. Ленька идет впереди; Динка,
всхлипывая, тащится сзади. Ноги у нее словно перебиты, голова не
поворачивается, спина горит.
  Ленька подходит к берегу и, опустившись на колени, погружает в воду
занемевшие руки.
  - Как работать буду? - с отчаянием бормочет он, двигая в воде острыми
локтями и поворачивая ладони. - Суродовал он меня!
  Динка, всхлипывая, присаживается рядом.
  - Ну, чего плачешь? - расстроенно спрашивает Ленька. - Зачем полезла не в
свое дело? Динка всхлипывает еще горше.
  - Мало с кем я подерусь, дак ты и будешь завсегда соваться?
  Динка поднимает залитое слезами лицо и молча кивает головой. Ленька
отворачивается и безучастно смотрит на хлопотливый буксирный пароходик,
который тащит за собой плот и баржу. Палуба на барже загромождена бочками.
Ленька подается вперед, глаза его расширяются, щеки вспыхивают.
  - Макака! - кричит он, вскакивая на ноги и указывая рукой на Волгу. -
Баржа уходит! Гляди, гляди! Уходит!
  Динка силится разглядеть баржу, но слезы застилают ей глаза, и она ничего
не видит.
  - Уходит! Уходит! - торжествующе говорит Ленька. - Без меня уходит! Я
теперь вольный человек! - Он вытягивает вперед руку и трогает свои
мускулы: - Работу найду! Туда-сюда кинусь! Много денег заработаю! Всего
тогда накуплю тебе, Макака!
  - А чего ты накупишь? - всхлипывает Динка.
  - Чего хошь, того и накуплю! Игрушков али обновы какие! - весело обещает
Ленька.
  - Я хочу обновы, - смаргивая слезы, говорит Динка. Ей нравится незнакомое
слово. - А какие они, эти обновы? - спрашивает она, заинтересовываясь
будущими подарками.
  - Обновы-то? - Ленька морщит лоб и склоняет голову набок. - Ну, полботинки
с галошами али ситец, а то, бывает, и шелк. Я на одной барыне видал -
тахта называется. Как парус, вкруг человека стоит. Красиво! Я тебе тахту
куплю! - говорит Ленька и, заложив руки в карманы, гордо закидывает голову.
  Изорванная рубаха клочьями свисает с его мальчишеских плеч, старые
холщовые штаны пестрят заплатами, но Динке кажется, что Ленька
действительно неописуемо богат и все может.
  - Не надо паруса, - говорит она. - Лучше купи дом. Большой дом для, всех
сирот... Чтоб они там жили... Чтобы их никто но бил...
  - Куплю и дом! - с гордой уверенностью говорит Ленька. - Светлый дом на
тысячу окон! Соберу сирот, настановлю им всяких кушаньев вдоволь... Ладно
так будет? - с улыбкой спрашивает он, присаживаясь на корточки и
заглядывал Динке в глаза.
  - Ладно, - говорит она, всхлипнув.
  - А коли ладно, так не плачь... Больно он тебя зашиб? - участливо
спрашивает мальчик.
  - Больно...
  - Но спине вдарил?
  - По спине... и голову оторвал... - жалуется Динка. Ленька мрачно
задумывается. Разговор смолкает. Динке надо торопиться домой; она
вспоминает, что мама уже давно дома и, наверное, ищет ее, но дорога
кажется девочке такой длинной, ей так трудно подняться. И, ощущая свое
бессилие, оно снова начинает плакать.
  - Не плачь... Меня инда в пот кидает от твоего плача, - нервничает Ленька.
  Солнце красным шаром уже садится за Волгой, когда Динка добирается домой.
Проводив ее до самой дачи, Ленька горячо советует:
  - Ты намочи полотенец и приложи его к спине! Он у тебя весь жар вытянет за
ночь, и к утру оздоровеешь...
  Динка молча кивает головой и с жалостью смотрит на озабоченное лицо
Леньки. Нет, не оздоровеет уже она, не поможет ей мокрый полотенец! Не
живут люди на свете без спины и без шеи. А у нее ничего уже этого нет. И
недаром говорят, что когда человек умирает, то душа его расстается с
телом. Динка сама чувствует, как, протянув через ее спину костлявые
пальцы, смерть уже вытаскивает из ее тела бедную душу.
  - Прощай, Лень, - тихо говорит она, но не уходит. Что-то еще хочется
сказать ей своему другу Леньке, какие-то последние слова. Она хочет
сказать, как говорят взрослые: "Не поминай лихом", но слова эти затерялись
в ее памяти и взамен их напрашиваются другие. - Прощай, Лень. Поминай как
звали, - скорбно говорит она и, не оглядываясь, бредет к своей калитке.

  Глава седьмая
ПОТРЯСАЮЩИЕ НОВОСТИ

  У калитки слышится громкий голос Кости:
  - Я же сказал вам, что ничего не случилось. Мама приедет с последним
пароходом. Ай-яй-яй, как не стыдно! Стоят и плачут как маленькие.
  - Я не плачу, - говорит Алина. - Это Мышка...
  - Я тоже не плачу, но мама никогда не опаздывала так... - прерывающимся
голосом оправдывается Мышка.
  - Никогда не опаздывала, а сегодня опоздала. И всегда может так случиться,
потому что у мамы много всяких дел. И ты должна это понимать... Ой, Мышка,
Мышка!.. Глаза у тебя распухли, нос стал красный, как клюковка. А ну,
посмотри на меня! - присаживаясь на корточки и заглядывая Мышке в лицо,
шутливо говорит Костя.
  Девочка, смущенно улыбаясь, прячется за Алину. Динке хочется незаметно
проскользнуть через калитку, но Костя сразу видит ее поникшую фигуру.
  - И Динка ревет! - всплескивая руками, говорит он. - Ну, знаете, братцы,
это уже трио!
  Мышка переглядывается с Алиной и тихонько прыскает от смеха. Но Динку не
веселит Костина шутка, она озабочена тем, чтобы пройти, не зацепившись ни
за кого своей спиной. Она боится, что кто-нибудь, дурачась, схватит ее за
руку, обнимет за шею...
  - Дайте мне пройти, - жалобно просит она, останавливаясь в калитке и
беспомощно озираясь вокруг.
  - Куда тебе пройти? - весело спрашивает Костя, поднимаясь и делая шаг ей
навстречу.
  Но Динка машет на него руками и разражается громким плачем.
  - Ну! - возмущенно говорит Костя. - Это уже чересчур! Да я вас всех троих
уважать перестану! Большие девчонки - и ревут по каждому поводу! Алина!
Прекрати раз и навсегда эти крокодиловы слезы!
  - Динка! Прекрати сейчас же! - испуганно кричит Алина.
  - Я прекращу, - плачет Динка. - Но дайте мне пройти, не трогайте меня
никто!
  - Да иди, пожалуйста, иди, кто тебя трогает! - удивляется Костя и,
отступая в сторону, шутит: - Когда начнешь тонуть в своих слезах, крикни!
Я подъеду на лодке.
  - Одной лодки нам мало, Костя! - смеется Мышка.
  - Нам пароход "Гоголь" нужен! - острит Алина.
  А Динка, стараясь не показать, как больно ей идти, с трудом преодолевает
ступеньки и, добравшись до своей комнаты, садится на край постели.
  "Умираю... - тоскливо думает она. - Сидя умираю... Прощайте все..."
А в саду слышен громкий голос Кости и смех сестер. Динка чувствует вдруг
глубокую жалость и любовь ко всем тем, кого оставляет навсегда. Она видит
перед собой заплаканные лица матери и Мышки, испуганные глаза Алины и
притихшую Катю. Она слышит громкие причитания Лины.
  "Не плачьте, не плачьте!" - говорит она им, складывая на груди руки. Ей
хочется сказать каждому что-то хорошее, так же как Леньке... Но в сердце
ее вдруг возникает мучительное беспокойство. Дедушка Никич! Она так
обидела его и теперь умирает, не помирившись. Вот, скажет он, какая!
Пришла, накричала, натопала и теперь как ни в чем не бывало умерла...
Динке вспоминается папина карточка, спрятанная в сундучке. Она даже не
взглянула утром на эту карточку. Надо пойти взглянуть и отдать ее дедушке
Никичу.
  "Надо обязательно пойти, - думает Динка, но каждое движение причиняет ей
резкую боль. - Нет, не помирюсь я уже с Никичем, не посмотрю на папу, и
никто не узнает, как мне было жалко их..."
Девочка боком сползает с кровати и, сцепив зубы, направляется к двери;
терраса кажется ей очень длинной, а ступеньки крутыми. Кроме того, она
боится встретить Катю. Но Кати нигде не видно...
  Сумерки уже окутывают сад, и у Никича горит огонек. Динка присаживается за
палаткой и вынимает из сундучка папину карточку. Лица его уже почти не
видно...
  "Прощай, папа!.. Так и не увиделись мы с тобой", - хочет сказать Динка, но
чьи-то тихие голоса спугивают ее. Она кладет карточку на колени и
прислушивается. Может, Никич не один?
  Но голоса смолкают.
  "Прощай, папа!" - снова начинает Динка, но до ее слуха неожиданно долетает
взволнованный шепот Алины:
  - А если я узнаю, увижу его?
  - Если увидишь, то сейчас же скажешь об этом Никичу, - тихо отвечает ей
голос Кости.
  Динка мгновенно забывает обо всем на свете и прижимается ухом к жесткому
брезенту. Но в палатке уже не слышно голоса Алины. Там один Костя... Он
тихонько откашливается и стучит пальцами по столу.
  "Куда ушла Алина? Кого она должна увидеть?" - с беспокойством думает Динка
и, морщась от боли, пытается встать. Но в палатке снова слышны голоса. Там
почему-то появляется Катя. Но Катя говорит так тихо, что Динка боится
пошевельнуться. "О чем говорит Катя? Может, она видела, что я сижу за
палаткой?" - с ужасом думает Динка и, торопливо пряча в сундук карточку,
хочет скорее уйти... Но голос Кости привлекает ее внимание.
  - Я не понимаю, о чем ты говоришь... Выйти замуж за нелюбимого человека...
Зачем? Почему? - громко и взволнованно спрашивает Костя.
  - Я уже говорила тебе... Марине трудно, у нее трое детей... Алина больная.
Динка распускается с каждым днем...
  "Ого! - думает Динка. - Нашла о чем говорить! Да я уже не распускаюсь, я
умираю..." - горько думает она, прижимаясь головой к палатке.
  - Ты не понимаешь... Саша уже, может быть, не вернется... Я выхожу замуж
ради детей. Это мой долг, Костя... Марина заменила мне мать... - тихо
говорит Катя. Она говорит, как больная, и Динка с тревогой вслушивается в
ее слова.
  - И ты... не думаешь обо мне? О нас? Ты разлюбила меня, Катя? - глухо
спрашивает Костя.
  Голос Кости вызывает у Динки слезы. "Противная Катька!" - думает она. Но
Катя тоже плачет.
  - Я не нужна тебе. Костя... - говорит она прерывающимся голосом. - Я
никому не нужна, кроме Марины и ее детей.
  - Неправда! - кричит Костя. - Ты знаешь, что я люблю тебя... И ты хочешь
разбить нашу жизнь! Ты хочешь выйти замуж за чужого человека! Но я не
допущу этого! Ты сегодня же напишешь ему письмо...
  Катя падает головой на стол, и где-то, почти рядом, Динка слышит ее
рыдания.
  "Коська! - хочет крикнуть она. - Не обижай Катю!" Но Костя уже не кричит и
не сердится.
  - Ты сейчас же напишешь отказ... - твердо повторяет он. Но Катя не дает
ему договорить.
  - Поздно, поздно... - рыдает она. - Тебя так долго не было... Я дала
согласие... Он завтра приедет...
  Динка широко раскрывает глаза... И голос Кости снова переворачивает ее
сердце.
  - Никогда, - с отчаянием говорит Костя, - никогда я не думал, что ты
можешь нанести мне такой удар... Ты знаешь мою жизнь, но у меня была
мечта... А теперь... ты, Катя... - Костя, не договорив, выбегает из
палатки, и Динка, остолбенев от ужаса, слушает рыдания Кати.
  И потому, что она не знает, кто виноват в этой ссоре, ей одинаково жаль
обоих. Но Катя так плачет, что Динка начинает тихонько вторить ей по ту
сторону брезента.
  - Кто там? - испуганно спрашивает Катя; рыдания ее обрываются.
  Динка поспешно выползает из своего убежища и, скрываясь за кустами, идет в
дом. Кости уже нет.
  - Oн сказал, что будет ждать маму на пристани и проводит домой, - сообщает
Мышка.
  Динка с трудом забирается в свою постель.
  "Нет, нельзя мне умирать, - думает она, вспоминая ссору в палатке. - Надо
прогнать Катиного жениха... Но как пригнать? Может, опять начнется драка?"
Динка осторожно дотрагивается до своей спины и, нащупав горячий, набухший
рубец, пугается: "Что делать? Я же совсем не могу драться! Может, взять
длинную палку, а самой спрятаться за забором и просто шпынять этого жениха
палкой, когда он полезет в калитку?"

  Глава восьмая
ПОЗДНИМ ВЕЧЕРОМ

  Костя встречает Марину на пристани. Дачники, приезжающие с последним
пароходом, торопятся домой; перегоняя друг друга, они разбегаются по
разным направлениям, и Костя с Мариной остаются одни.
  - Ну как? - спрашивает Костя.
  - Все хорошо, - отвечает Марина и, ничего больше не поясняя, начинает
рассказывать малозначащие городские новости, потом спрашивает о детях.
  - Я застал их у калитки... Динка и Мышка плакали, а Алина сдерживалась.
Ну, потом я их немножко развеселил и покричал на них, так что обошлось...
Но все-таки надо как-то приучить их к мысли, что вы всегда можете
запоздать, - сказал Костя.
  - Я скажу, что иногда меня будут задерживать в редакции, - говорит Марина.
  Они проходят через пустынную базарную площадь.
  - Первая партия уходит через неделю, - оглянувшись, шепчет Марина.
  - А вторая? - так же тихо спрашивает Костя.
  - Вторая - неизвестно. Ждут начальство... Нам сообщат, - быстро говорит
Марина.
  Сзади слышатся торопливые шаги, и мимо пробегают запоздавшие дачники.
  - Вы сейчас зайдете к нам, Костя? - спрашивает Марина.
  - Нет, - быстро отвечает Костя. - Я буду ночевать во флигеле у
Крачковских. Нужно постепенно приучить сторожа к моим ночевкам... У вас
есть что-нибудь для меня? - шепотом спрашивает он.
  - Есть. Вы должны зайти, - так же тихо отвечает Марина. - Какой свежий
вечер! А днем было ужасно душно! - громко говорит она.
  Они выходят на дачную аллею; кое-где сквозь деревья видны освещенные окна
разбросанных кругом дач, в тишине летнего вечера откуда-то издалека
долетает до них тихая музыка.
  - Проходит лето... - с грустью говорит Марина, - Сегодня утром я в первый
раз заметила на листьях коричневые ободочки. Трава тоже поблекла... Я
совсем не видела лета, - жалуется она.
  Костя молчит и думает о чем-то своем; Марина тоже замолкает Она очень
устала и переволновалась, но на душе у нее радостно
  - В общем, я успокоилась, - говорит она, помолчав.
  - А я забеспокоился, - серьезно отвечает Костя.
  - Почему?
  - Да потому что не все еще сделано!.. Да, кстати! Сегодня Алина наконец
получила то, что я ей обещал, - вспоминает вдруг Костя.
  - Да? Но я немножко побаиваюсь, что она перестарается, - говорит Марина.
  - Может, и перестарается, конечно, - соглашается Костя, - но зато я
совершенно уверен, что не пропустит...
  - А вы серьезно думаете, что эта фигура может появиться на нашем горизонте?
  - Я думаю, что может.
  Разговор снова замолкает. Они подходят к калитке. Костя молча пропускает
Марину вперед. На террасе горит лампа, но дети уже легли. Кати тоже не
видно. Марина осторожно отворяет дверь в свою комнату, зажигает свечу и
достает из-за корсажа сложенный вдвое конверт.
  - Здесь записки из камер... - тихо говорит она. Костя оживляется:
  - От него тоже?
  - Да, и от него... Он здоров, настроение бодрое, - коротко сообщает Марина.
  - Вы просили ему сообщить о том, чтобы он был готов?
  - Конечно.
  - Ну, я пойду! Спасибо вам...
  Марина снова провожает Костю до калитки.
  - Если что-нибудь понадобится, я извещу вас, - говорит он, торопясь уйти.
  Впервые за много лет дом Арсеньевых кажется ему чужим, и, одиноко шагая по
кратчайшей тропинке через лес, он чувствует себя разбитым и осиротевшим,
Но Марина не знает этого. Она просто удивляется, что Костя так быстро ушел.
  На дорожке слышно тихое покашливание. Около террасы появляется Никич
- Пришла? Ну, слава богу! А я тут по-стариковски захандририл было...
Смотрю на часы и думаю: ну как не приедет она нынче! - тихо говорит старик.
  - Вот глупости! - улыбается Марина. - Никогда не беспокойтесь за меня. Это
совсем лишнее.
  Успокоенный Никич идет спать. Дети тоже спят. Одна Алина ждет мать.
  - Что ты не спишь, Алина?
  - Я сейчас лягу. У тебя все хорошо, мамочка?
  - Все хорошо. Ложись скорей, уже очень поздно, - целуя се, говорит мать.
Она недовольна тем, что Алина каким-то болезненным чутьем всегда угадывает
дела взрослых. Нехорошо это - все-таки она еще девочка.
  Из сада, медленно поднимаясь по ступенькам на террасу, входит Катя.
  - Где ты была? - удивляется сестра. - Я только что приехала... Заходил
Костя...
  - Я слышала... Он уже ушел?
  - Конечно, ушел, - пожимает плечами сестра. Оставшись наедине с Катей, она
передает ей все подробности своей встречи с надзирателем тюрьмы, где сидит
Николай, товарищ Кости.
  - Ты знаешь, старику очень трудно быть в роли надзирателя, он давно хочет
уйти и работает там только по нашей просьбе. Я много узнала от него
интересного... Между прочим, хорошо помнит Сашу... - Марина задумывается и
вдруг живо говорит: - Я у них обедала... И вот посмотрела бы ты на его
внучку! Такая девочка, меньше нашей Алины, а сама хозяйничает. Наварила
какую-то мучную похлебку, накрыла на стол. А дед, видно, за хозяйку ее
считает. "Подлей, говорит, горяченького". А потом пришел ее
брат-подросток. Он на мануфактурной фабрике работает. И вот смотрю, пошел
к ней за печку и вытаскивает из кармана цветные лоскутики. И она уже
открыла какую-то свою коробку, запела, замурлыкала... Ну просто прелесть!
Я подумала, что вот где спокойно и разумно растет ребенок. А мы отдали
себя в полное рабство нашим детям и растим неженок. Ну чего я, например,
как сумасшедшая лечу со службы домой? И почему мои дети стоят и ревут у
калитки? Все это интеллигентщина... - раздеваясь. говорит Марина и, с
удовольствием забираясь в постель, оживленно добавляет: - В общем,
впечатлений много! Разных! А главное, я как-то воскресла духом. Как будто
снова мы с Сашей молодые и нам надо мчаться куда-то на собрание... Вот что
значит повидать настоящих людей! А ты что молчишь? - вдруг
заинтересовывается она, вопросительно глядя на сестру.
  - Мне нужно сказать тебе одну вещь... о себе, - нерешительно говорит Катя.
  - Только ты не волнуйся и не сердись, , но... завтра приедет Виктор.
  - Какой Виктор? - морща лоб, спрашивает Марина.
  - Ну, Виктор... Сахарная голова... - хмуро поясняет Катя.
  - Ах, тот! Зачем же он приедет? Ты ведь написала ему письмо... Ай-яй-яй!..
Неужели еще надеется, бедный? - с сочувствием говорит Марина.
  Катю раздражает сочувствие сестры.
  - Ни на что он не надеется, он мой жених! - словно бултыхнувшись с размаху
в холодную воду, неожиданно объявляет она.
  - Подожди... Ты дала согласие стать его женой? - быстро и требовательно
спрашивает сестра. - Когда?
  - Я написала ему письмо... - упавшим голосом отвечает Катя.
  Марина, широко открыв глаза, молча смотрит на бледное, убитое лицо сестры
и, медленно сплетая и расплетая свою косу, тихо спрашивает:
  - Зачем ты это сделала, Катя?.. Только не лги... В детстве ты всегда
говорила мне правду... Зачем ты это сделала? Катя закрывает лицо руками и
молчит.
  - Катя, - б