ыми мыслями.
   Кроме Гарри, Рона, Гермионы и профессора Думбльдора, никто  в  "Хогварце"
не знал доподлинно, что случилось с Сириусом, Конькуром и Петтигрю. До конца
семестра Гарри довелось услышать много различных версий на этот сч„т, но  ни
одна из них и близко не подходила к истинным событиям.
   Малфой исходил яростью по поводу Конькура.  Он  был  убежд„н,  что  Огрид
наш„л способ тайно переправить гиппогрифа в безопасное место и больше  всего
злобился оттого, что их с отцом обдурил какой-то дворник.
   Перси Уэсли, между тем,  много  чего  имел  сказать  в  отношении  побега
Сириуса.
   - Если я получу работу в министерстве, я внесу много новых предложений по
усилению мер магической безопасности! - говорил он  единственному  человеку,
который его слушал - Пенелопе Кристаллуотер.
   Несмотря на великолепную погоду, несмотря на царившую в  замке  радостную
атмостферу, несмотря даже на то, что  им  удалось  совершить  невозможное  и
помочь Сириусу сбежать, Гарри ещ„ ни разу не заканчивал учебный год в худшем
настроении.
   Он, конечно, был не единственный,  кто  переживал  увольнение  профессора
Люпина. Весь класс был безутешен.
   - Интересно, кто у нас будет на следующий год? -  мрачно  поинтересовался
Симус Финниган.
   - Может, вампир? - оптимистически предположил Дин Томас.
   Однако, не только уход Люпина висел на душе у Гарри тяжким грузом. Он  не
мог забыть о предсказании профессора Трелани.  Он  постоянно  гадал,  где-то
теперь Петтигрю, наш„л ли он уже прибежище у Вольдеморта. А больше всего его
угнетала перспектива вернуться  к  Дурслеям.  Особенно  после  того,  как  в
течении, может быть, получаса, счастливейшего получаса, он верил, что отныне
будет жить с Сириусом, лучшим другом его  родителей...  Это  было  бы  самое
лучшее, что только могло бы с ним случиться  -  если,  конечно,  не  считать
возвращения самих родителей. Поэтому, хотя  отсутствие  новостей  о  Сириусе
само по себе являлось хорошей новостью, так как означало, что  тому  удалось
благополучно скрыться в безопасном месте, Гарри не мог не  чувствовать  себя
несчастным при мысли о доме, который мог бы у него быть, о том,  что  теперь
это невозможно...
   Результаты экзаменов объявили в последний день  семестра.  Гарри,  Рон  и
Гермиона благополучно сдали все предметы. Гарри поразился, что  ему  удалось
сдать зелья. У  него  были  глубокие  подозрения,  что  Думбльдору  пришлось
вмешаться, чтобы Злей не провалил его намеренно. Последнюю неделю  отношение
Злея к Гарри попросту пугало. Раньше Гарри не мог себе  и  представить,  что
неприязнь Злея способна возрасти,  однако  это  произошло.  При  виде  Гарри
уголки тонкого рта Злея начинали неприятно под„ргиваться, а пальцы сжимались
так, словно он жаждал обхватить ими горло мальчика.
   Перси благополучно достался  высший  П.А.У.К.;  Фред  с  Джорджем  вполне
удовлетворительно сдали  на  С.О.В.У.  Гриффиндорский  колледж,  в  основном
благодаря великолепному выступлению на матче  за  квидишный  кубок,  выиграл
кубок школы вот уже третий год подряд. По этой причине пир в честь окончания
учебного года проходил в малиново-золотых декорациях, и гриффиндорский  стол
был самым шумным и вес„лым из всех. Даже Гарри отбросил  на  время  мысли  о
возвращении к Дурслеям и ел, пил, болтал и смеялся вместе со всеми.
   Следующим утром, когда "Хогварц Экспресс" подъезжал к  станции,  Гермиона
поделилась с Гарри и Роном потрясающей новостью.
   - Утром, до завтрака, я была у профессора МакГонаголл. Я  решила  бросить
мугловедение.
   - Как же так, ты ведь сдала  экзамен  на  триста  двадцать  процентов!  -
воскликнул Рон.
   - Да, - вздохнула Гермиона, - но я просто не переживу ещ„ один такой год.
Этот времяворот, он чуть не св„л меня с ума. Я сдала его. А без мугловедения
и прорицания у меня снова будет нормальное расписание.
   - Я вс„-таки не понимаю, как же ты  даже  нам  ничего  не  рассказала,  -
проворчал Рон. - Мы же считаемся твои друзья.
   - Я обещала, что не расскажу никому, -  свирепо  отрезала  Гермиона.  Она
обернулась к Гарри, который смотрел,  как  "Хогварц"  скрывается  за  горой.
Пройд„т целых два месяца, прежде чем он снова увидит замок...
   - Гарри, пожалуйста, развеселись! - грустно попросила Гермиона.
   - Да я в порядке, - быстро ответил Гарри. - Просто задумался о каникулах.
   - Я тоже о них думал, - сказал Рон. - Гарри, ты должен приехать пожить  у
нас. Я договорюсь с предками и позвоню тебе.  Я  теперь  умею  обращаться  с
фелитоном...
   - С телефоном, Рон, - поправила Гермиона. - Вот уж кому  не  помешало  бы
мугловедение...
   Рон пропустил е„ слова мимо ушей.
   - Этим летом - чемпионат мира по квидишу! Как тебе это, Гарри? Приезжай к
нам, и мы сможем вместе поехать!  Папе  обычно  уда„тся  достать  билеты  на
работе.
   Предложение Рона действительно очень ободрило Гарри.
   - Постараюсь...  Дурслеи  наверняка  будут  рады  от  меня  отделаться...
особенно после того, что я сделал с т„тей Маржи...
   Чувствуя себя значительно лучше, Гарри поиграл с друзьями в  хлопушки,  а
потом, когда приехала тележка с едой, купил себе весьма солидный обед -  где
не было ничего шоколадосодержащего.
   И вс„ же, то, что сделало его по-настоящему счастливым, случилось  уже  к
вечеру...
   - Гарри, - спросила вдруг Гермиона, глядя куда-то за его плечо. - Что это
такое там, за окном?
   Гарри обернулся и посмотрел в окно. За стеклом прыгало, то появляясь,  то
исчезая, что-то очень маленькое и серенькое. Гарри привстал,  чтобы  получше
рассмотреть, и понял, что это крошечный сов„нок с письмом,  слишком  большим
для него. Сов„нок был такой маленький, что его постоянно  сносило  воздушный
потоком и переворачивало в воздухе. Гарри  поскорее  открыл  окно,  протянул
руку и схватил птичку. По ощущениям он как будто взял в руки очень пушистого
Проныру. Гарри осторожно  втянул  руку  внутрь.  Сов„нок  уронил  письмо  на
Гаррино сидение и стал метаться по купе, до крайности довольный, что  удачно
справился с  доставкой.  Хедвига  неодобрительно  щ„лкнула  клювом  с  видом
оскорбл„нной добродетели. Косолапсус сел на сидении и  неотрывно  следил  за
сов„нком огромными ж„лтыми глазами. Рон,  заметив  это,  отловил  сов„нка  и
спрятал его от греха подальше.
   Гарри взял письмо. Оно было адресовано  ему.  Гарри  разорвал  конверт  и
завопил: "Это от Сириуса!"
   - Что?! - возбужд„нно закричали Рон с Гермионой. - Читай вслух!
   Дорогой Гарри,
   Надеюсь, ты получишь мо„ письмо раньше, чем приедешь к дяде с  т„тей.  Не
знаю, как они относятся к совиной почте.
   Мы с Конькуром теперь прячемся, не буду говорить, где,  на  случай,  если
этот сов„нок попад„т в чужие руки. Сомневаюсь, достаточно ли он над„жен,  но
ничего лучше я не наш„л, а он горел желанием получить работу.
   Думаю, дементоры продолжают искать меня, но здесь им это  не  удастся.  Я
собираюсь показаться на  глаза  паре-тройке  муглов,  как  можно  дальше  от
"Хогварца", чтобы с замка сняли охрану.
   Есть кое-что, чего я не  сумел  тебе  сказать  во  время  нашей  короткой
встречи. Это я прислал тебе "Всполох"...
   - Ха! - выкрикнула Гермиона с видом триумфатора. - Видите? Я же говорила,
что это от него!
   - Да, но он не был заговор„н! - ехидно отозвался Рон. - Ой!  -  крошечный
сов„нок, радостно ухавший у него в кулаке,  цапнул  его  за  палец,  видимо,
выражая этим свою преданность.
   Косолапсус отн„с мой заказ на почту. Я назвался твоим  именем,  но  велел
взять деньги из моего сейфа в "Гринготтсе".  Считай  это  подарком  на  день
рождения за все тринадцать лет, что у тебя не было кр„стного.
   Я бы также хотел извиниться за то,  что,  должно  быть,  напугал  тебя  в
прошлом году, когда ты сбежал из дома. Я  только  хотел  взглянуть  на  тебя
перед тем, как двинуться на север, но, думаю, мой вид встревожил тебя.
   Я прилагаю ещ„ кое-что, это, как мне кажется,  сделает  следующий  год  в
"Хогварце" более вес„лым, чем этот.
   Если понадоблюсь, пиши. Твоя сова обязательно найд„т меня.
   Скоро напишу ещ„.
   Сириус
   Гарри с нетерпением  заглянул  в  конверт.  Там  лежал  ещ„  один  листок
пергамента. Он пробежал текст глазами и довольное тепло разлилось  по  всему
телу, как будто он залпом выпил целую бутылку усладэля.
   Я, Сириус Блэк, кр„стный  отец  Гарри  Поттера,  настоящим  разрешаю  ему
посещать Хогсм„д по выходным.
   - Думбльдору этого будет  достаточно!  -  счастливым  голосом  воскликнул
Гарри. Он снова посмотрел на письмо.
   - Погодите-ка, тут ещ„ P.S....
   Может быть, твой друг Рон захочет оставить у себя этого сов„нка, ведь это
моя вина, что он лишился крысы.
   Рон вытаращил глаза. Микроскопическая птичка восторженно ухала.
   -  Оставить  у  себя?  -  неуверенно  повторил  он.  Некоторое  время  он
внимательно рассматривал сов„нка; потом, к  величайшему  удивлению  Гарри  и
Гермионы, сунул его под нос Косолапсусу.
   - Как ты считаешь? - спросил Рон у кота. - Настоящий?
   Косолапсус заурчал.
   - А этого достаточно для меня, - радостно сказал Рон, - беру.
   Всю дорогу до Кингс-Кросс Гарри читал и перечитывал  письмо  Сириуса.  Он
сжимал его в руке даже тогда, когда они с Роном  и  Гермионой  прошли  через
барьер на платформе девять три четверти. Гарри сразу же увидел дядю Вернона.
Тот старался держаться подальше от мистера и миссис Уэсли и подозрительно на
них посматривал. Когда миссис  Уэсли  обняла  Гарри,  худшие  опасения  дяди
оправдались.
   - Я позвоню насчет чемпионата! - проорал Рон вслед Гарри. К этому времени
Гарри уже простился с ним и с Гермионой  и  покатил  тележку  с  сундуком  и
Хедвигой к дяде Вернону, который поздоровался с племянником в своей  обычной
манере.
   - А это ещ„ что? - рыкнул он, уставившись на конверт, зажатый  в  руке  у
Гарри. - Если это ещ„ какое-нибудь разрешение, чтобы я подписал, то я...
   - Это не разрешение, - весело  ответил  Гарри,  -  это  письмо  от  моего
кр„стного.
   - Кр„стного? - фыркнул дядя Вернон. - Нет у тебя никакого кр„стного!
   - Нет, есть, - легким тоном отозвался Гарри. - Он был лучшим другом  моих
родителей. Он, правда, осужд„н за убийство, но он удрал из колдовской тюрьмы
и теперь в бегах. Но он вс„ равно мне пишет... чтобы знать,  как  я  живу...
всем ли доволен...
   И, широко ухмыльнувшись при виде ужаса, отразившегося на физиономии дяди,
Гарри вместе с грохочущей клеткой направился к выходу с  вокзала,  навстречу
лету, гораздо более счастливому, чем прошлое.



    Джоанна РОУЛИНГ
    ГАРРИ ПОТТЕР IV
    ГАРРИ ПОТТЕР И ОГНЕННАЯ ЧАША


    Перевод  Copyright  (  М.  Спивак,   2001   г.   (НИИ   "Гарри   Поттер"
www.harrypotter.ru)

Глава 1
ДОМ РЕДДЛЕЙ

   Жители деревни Малый Висельтон  по  старинке  называли  этот  дом  "домом
Реддлей", хотя семья Реддлей давно уже не жила здесь. Дом стоял  на  высоком
холме лицом к деревне. Окна тут и там были заколочены,  с  крыши  постепенно
осыпалась черепица, а по фасаду буйно и беспрепятственно  расползался  плющ.
Когда-то прекрасный особняк, размерами и великолепием  превосходивший  любое
строение на многие мили вокруг, дом Реддлей был теперь заброшен и необитаем.
   Малые висельтонцы сходились во мнении, что старый дом  очень  "зловещий".
Полвека назад в н„м случилось нечто странное и ужасное, нечто такое,  о  ч„м
старожилы до сих пор любили порассуждать, когда  иссякали  другие  темы  для
разговора. Историю пересказывали столь часто и снабдили е„ таким количеством
подробностей, что никто уже не знал, что правда,  а  что  нет.  Однако,  все
версии начинались с одного и того же момента, а именно с прекрасного летнего
утра пятьдесят лет назад, когда  дом  Реддлей  ещ„  блистал  внушительной  и
ухоженной красотой. В то утро служанка вошла в гостиную  и  обнаружила  всех
троих обитателей дома м„ртвыми.
   Служанка помчалась с холма, голося на всю округу.
   - Лежат! Холодные как л„д! А глаза-то открытые! Как  были  -  в  вечерней
од„же!
   Вызвали полицию. В Малом Висельтоне  бурлило  потряс„нное  любопытство  и
плохо скрываемое возбуждение. Никто особо и  не  пытался  притвориться,  что
сожалеет о случившемся с Реддлями - их не любили. Эти богачи, старый  мистер
Реддль с женой, отличались высокомерием и грубостью, а их взрослый сын,  Том
- и подавно. Жителей деревни волновало только одно - кто  убийца.  Ясно  же,
что три внешне вполне здоровых  человека  не  могут  дружно  помереть  своею
смертью в одну ночь.
   В тот вечер в  "Висельчаке",  деревенском  пабе,  не  успевали  принимать
заказы; вся  деревня  пришла  обсуждать  убийство.  Люди  не  пожалели,  что
покинули  родные  очаги:  в  середине  вечера  прибыла  кухарка  Реддлей   и
драматически объявила вдруг замолчавшему  собранию,  что  арестовали  Фрэнка
Брайса.
   - Фрэнка?! - вскричало сразу несколько человек. - Не может быть!
   Фрэнк Брайс работал у Реддлей садовником и жил на территории  поместья  в
полуразвалившемся домике.  Он  вернулся  с  войны  с  искалеченной  ногой  и
огромной нелюбовью к шумным сборищам, и  с  тех  пор  бессменно  работал  на
Реддлей.
   Многие поспешили  угостить  кухарку  стаканчиком,  ибо  жаждали  услышать
подробности.
   - А я всегда говорила, дурковатый он! - сообщила она напряж„нно внимающей
толпе после четвертого шерри. - Смурной какой-то  вечно.  Уж  я  ль  ему  не
предлагала выпить по чашечке! А он, бывало, насупится, да и разговаривать не
желает.
   - Бросьте, - вмешалась женщина от  стойки,  -  как-никак  человек  прош„л
войну. Фрэнк любит покой. С какой стати...
   - А у кого ж ещ„ был ключ от задней двери? - бухнула кухарка.  -  Сколько
себя помню, всегда в домике  садовника  висел  запасной  ключ!  Дверь-то  не
взломана! Окна не разбиты! Фрэнку всего-то и надо было, пробраться в большой
дом, пока все спят...
   Народ обменялся мрачными взглядами.
   - Мне его вид никогда не  нравился,  вот  что  хошь  делай,  -  проворчал
мужчина у стойки.
   - Это он на войне сделался такой странный, - сказал хозяин заведения.
   - Помнишь, я тебе говорила, что не хотела бы попасться Фрэнку под горячую
руку, помнишь, Дот? - жарко заговорила женщина, сидевшая в углу.
   - Ужасный характер, - усиленно закивал Дот. - Помню,  когда  он  был  ещ„
пацан„нком...
   К утру никто уж и не сомневался, что Реддлей прикончил ни кто  иной,  как
Фрэнк Брайс.
   Однако, неподал„ку, в соседнем городке Большой  Висельтон,  в  мрачном  и
грязном полицейском участке, Фрэнк упрямо повторял, снова и снова, что он не
виноват и что единственно, кого он видел возле дома в день убийства, так это
незнакомого, бледного и темноволосого, паренька-подростка.  Больше  никто  в
деревне никакого паренька не видел, и в полиции были уверены,  что  он  лишь
плод воображения Фрэнка.
   Затем, как раз когда над головой бедного  Фрэнка  совсем  уже  сгустились
тучи, прибыл рапорт о вскрытии - и ситуация совершенно переменилась.
   Полицейские никогда ещ„  не  видели  более  необычного  рапорта.  Бригада
врачей всесторонне исследовала тела и пришла к единодушному заключению,  что
ни один из  членов  семьи  Реддлей  не  был  отравлен,  зарезан,  застрелен,
задушен, не задохнулся сам и (насколько можно судить) вообще не пострадал. В
действительности,  сообщалось  в  рапорте  тоном,  в   котором   безошибочно
угадывалось бесконечное  изумление,  все  Реддли  пребывали  в  превосходном
здравии - если не считать того факта, что  все  они  были  мертвы.  Впрочем,
доктора не преминули указать (как бы пытаясь отыскать на телах умерших  хоть
что-нибудь несообразное), что у каждого из Реддлей на лице застыло выражение
смертельного ужаса - но, как заметили разочарованные  полицейские,  где  это
слыхано, чтобы троих людей одновременно запугали до смерти?
   Поскольку не имелось никаких доказательств, что Реддли вообще были убиты,
Фрэнка пришлось отпустить. Реддлей похоронили при маловисельтонской  церкви,
и их могилы  некоторое  время  служили  объектом  любопытного  внимания.  Ко
всеобщему  изумлению,   Фрэнк   Брайс,   окруженный   туманом   недоверчивой
подозрительности, вернулся в свой домик в поместье Реддлей.
   - А я вам говорю, это он их убил, и мало ли чего там  решила  полиция,  -
заявил в "Висельчаке" Дот. - Была б у него совесть, он бы здесь не  остался,
коль уж мы все знаем, что он убийца.
   Но Фрэнк не уехал.  Они  остался  и  ухаживал  за  садом  для  следующего
семейства, поселившегося в доме Реддлей, а потом и для следующего - никто не
задерживался в доме надолго. Может, из-за Фрэнка, а может, и нет, но  каждый
следующий  владелец  утверждал,  что  в   доме   есть   что-то   неприятное,
подозрительное, и так, в отсутствие обитателей, особняк  начал  приходить  в
упадок.

***

   Нынешний состоятельный владелец дома Реддлей не жил в н„м и вообще  никак
его не использовал; в деревне говорили,  что  он  купил  дом  "по  налоговым
соображениям", хотя никто в точности  не  умел  объяснить,  что  это  такое.
Состоятельный владелец, тем не менее, продолжал платить Фрэнку  за  уход  за
садом. Фрэнк готовился отметить свое семидесятисемилетие.  Он  почти  оглох,
хромал сильнее, чем прежде, но вс„ же в хорошую погоду исправно тыкал совком
в клумбы, несмотря на то, что сорняки грозили прорасти сквозь него самого.
   Фрэнку приходилось мириться не только с сорняками. Деревенские  мальчишки
взяли дурную манеру  бросаться  камнями  в  окна  особняка.  Они  гоняли  на
велосипедах прямо по газонам, а ведь Фрэнку стоило такого труда поддерживать
их в хорошем состоянии. Пару раз хулиганы осмелились вломиться в старый дом.
Они знали, что старик Фрэнк будет до последнего защищать дом и  двор,  и  их
забавляло, как он ковыляет на хромой ноге,  угрожающе  размахивая  палкой  и
выкрикивая проклятия каркающим голосом. Фрэнк же был убежд„н, что  мальчишки
издеваются над ним потому, что, как и  их  родители,  считают  его  убийцей.
Поэтому, когда однажды августовской ночью он проснулся и заметил, что в доме
творится что-то очень и очень странное, то всего-навсего решил, что мучители
пошли ещ„ дальше в своих попытках покарать его.
   Фрэнка разбудила боль в ноге; в  старости  она  мучила  его  как  никогда
прежде. Он поднялся с постели и,  хромая,  спустился  в  кухню,  рассчитывая
заново наполнить горячей водой  грелку,  которая  одна  могла  унять  ноющее
колено. Стоя перед раковиной и дожидаясь, пока наль„тся чайник, он  взглянул
на дом Реддлей и увидел  свет,  мерцающий  в  окнах  верхнего  этажа.  Фрэнк
догадался, в ч„м дело. Опять эти мальчишки! Вломились в дом и к  тому  же  -
судя по отблескам - развели в комнатах кост„р!
   Телефона у Фрэнка не было, да и в любом случае, со времени своего  ареста
он питал к полиции  глубочайшее  недоверие.  Он  сразу  же  оставил  чайник,
поспешил наверх настолько быстро, насколько позволяла больная нога и  вскоре
уже вновь стоял на кухне полностью одетый и  снимал  с  крючка  возле  двери
запасной ключ. Он захватил свою палку, как всегда прислон„нную  к  стене,  и
вышел во тьму.
   Передняя дверь дома Реддлей не была взломана. Окна тоже были  в  порядке.
Хромая, Фрэнк прош„л вокруг дома к задней  двери,  почти  полностью  скрытой
плющом, вставил ключ в замочную скважину и бесшумно отворил дверь.
   Он прош„л в кухню, похожую на пещеру. Фрэнк не заходил сюда вот уже много
лет; тем не менее, он вспомнил, какая дверь вед„т в холл и ощупью направился
туда. Его ноздри наполнил запах  тлена  и  разрушения,  слух  обострился  до
предела в ожидании малейшего отзвука шагов или голосов. Он достиг холла, где
было немного светлее благодаря высоким  окнам  по  обеим  сторонам  парадной
двери, и начал карабкаться вверх по  лестнице,  благославляя  пыль,  толстым
слоем покрывавшую каменные ступени, так как  она  заглушала  стук  подошв  и
палки.
   Оказавшись на площадке,  Фрэнк  повернулся  вправо  и  сразу  понял,  где
находятся хулиганы: дверь в самом конце коридора была приоткрыта,  и  сквозь
щель неярко мерцал свет, бросая на  ч„рный  по