ля КГБ СССР с подчинением ему КГБ РСФСР - поворот
для Ельцина, надо думать, мало приятный.
     ''Председателем  КГБ, - утверждает В.С.Широнин, - Бакатин  был назначен
по  инициативе  Горбачева''.2  Похоже  на  правду, ибо Бакатин -  выдвиженец
Горбачева, верный ему человек, игравший в августовские дни на стороне своего
патрона.3 Его  назначение  ''по  инициативе  Горбачева''  говорит о  многом,
особенно  если  вспомнить, что Ельцин  сразу же после провала ГКЧП стремился
взять  кадровые дела  Союза  в  собственные  руки.  ''С  августа до  момента
отставки Горбачева, -рассказывает Ельцин, -  у нас с ним состоялось примерно
восемь - десять встреч. Не знаю, понимал ли он сам, насколько
     -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -
     1  У  Ю.М.Лужкова  читаем,  как  в  ''ситуации  эйфории  победы''   над
''путчистами'' российское руководство  приняло ряд решений,  ''смысл которых
сводился к  одному: имущество бывших союзных структур объявлялось российской
собственностью.  Республиканские  чиновники  мгновенно   начали  захватывать
союзные министерства,  ведомственные помещения,  вычислительные центры.  Это
была почти операция "штурм унд дранг"''  (Лужков Ю. Мы дети твои, Москва. М,
1996. С. 188).
     2 Ш и р о н и н В.С. 1)Под колпаком  контрразведки. . . С.353; 2) КГБ -
ЦРУ. Секретные пружины перестройки. С.251.
     3 Ч  е  р  н я е в А.С.  1991 год:  Дневник  помощника Президента СССР.
С.202, 206-207.
     476

     изменился к тому времени характер наших отношений. Я сказал ему: "У нас
есть  горький опыт,  август  нас многому научил, поэтому,  прошу вас, теперь
любые  кадровые  изменения  -только  по   согласованию  со  мной".  Горбачев
внимательно посмотрел на меня. Это  был взгляд зажатого в  угол человека. Но
другого выхода у  меня не было.1 От жесткой  последовательности моей позиции
зависело все. И  время показало, что я не ошибся. Первые кадровые назначения
Горбачев   сделал  самостоятельно:  Моисеева   назначил  министром  обороны,
Шебаршина  -  председателем КГБ,  Бессмертных оставил  министром иностранных
дел.  Мне  было  хорошо  известно, что  все  эти люди  явно  или тайно  были
участниками  путча.  Я  позвонил  Горбачеву   ночью,  когда   информационные
агентства сообщили об этих назначениях, и я  сказал: "Михаил  Сергеевич, что
вы делаете? Моисеев  -  один  из организаторов  путча.  Шебаршин  -ближайший
человек Крючкова". Он стал говорить: "Да, возможно, я не сориентировался, но
сейчас  уже  поздно, во  всех  газетах  опубликован  указ,  его  зачитали по
телевидению". В  конце этого телефонного разговора  я сказал: "Утром буду  у
вас".  Аргумент  Горбачева  меня  поразил:  мол,  неудобно. Неужели  внешние
приличия важнее реальной угрозы безопасности страны? Утром я приехал к нему.
Первое, что  я  потребовал,  -- сразу  же  отправить  в  отставку  Моисеева.
Горбачев сопротивлялся,  но  в  конце  концов был вынужден  согласиться, что
совершил ошибку. Сказал: "Я подумаю, как это исправить". "Нет, - говорю, - я
не  уйду, пока вы при мне этого не сделаете. Приглашайте Моисеева прямо сюда
и отправляйте его в отставку"''.2
     -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -
     1   Это   требование,   предъявленное   Президентом   РСФСР  Горбачеву,
подтверждает А.В.Коржаков:  ''Условие  Бориса  Николаевича касалось кадровых
назначений  - их теперь следовало делать сообща. Выбора у Президента СССР не
было, и он согласился'' (Коржаков А.В.  Борис Ельцин: от рассвета до заката.
С. 115).
     2 Е л ь ц и н Б.Н. Записки президента. С. 143-144.
     477

     М.С.Горбачеву пришлось покориться,  и М.А.Моисеев был снят с должности.
''Мы договорились,  - продолжает  Ельцин, -что  назначение  нового  министра
обороны будет согласовано с Советом глав республик. В этот день (23 августа.
- И.  Ф.) через  пару часов  как раз  должно было начаться его  заседание. Я
предложил   кандидатуру  Шапошникова,   главнокомандующего  ВВС...   С   его
назначением проблем не возникло... Дошли  до Министерства иностранных дел. Я
сказал, что  Бессмертных выполнял  поручения  ГКЧП,  во все  посольства ушли
шифровки в поддержку ГКЧП,  всю внешнеполитическую службу он ориентировал на
то, чтобы  помогать путчистам. Козырева тогда сложно было назначать  на пост
министра  иностранных дел Союза, он  был к этому  не  готов. Остановились на
фигуре Бориса Панкина, посла в Швеции. Он  был одним из немногих послов, кто
в первый же день переворота дал однозначную оценку путчу''.1
     Итак, Ельцин,  по  его собственным  словам, занял  в  кадровых вопросах
довольно жесткую  позицию, вынуждавшую Горбачева уступать ему. Возможно, так
оно  и было. Но,  вероятно, не всегда и  не во  всем. В  случае с  Бакатиным
инициатива, по  свидетельству генерала-контрразведчика Широнина  (а он-то по
роду своих занятий, наверное, кое-что знал),  исходила от Горбачева. Правда,
Ельцин и здесь  хочет  показать, что предложение по  Бакатину  шло также  от
него. Он говорит:  ''Не менее  важно было  найти достойного человека на роль
руководителя КГБ, тем  более  перед ним стояла задача разрушить эту страшную
систему подавления, которая  сохранилась еще со сталинских  времен. Человек,
вступающий  в эту  должность, обязан  был иметь  опыт  руководства властными
структурами. Бакатин,  который до  Пуго возглавлял  Министерство  внутренних
дел, как мне  казалось, мог  справиться  с этой работой. Это было достаточно
неожиданно, но Горбачев согласился''.2
     -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -
     1 Там же. С. 145.
     2 Там же.
     478

     По Ельцину, стало быть, получается, что не только инициатива назначения
Бакатина исходила не  от Горбачева,  но последнему пришлось даже в некотором
роде внутренне  преодолевать чувство неожиданности предложения, осознать его
и  затем  согласиться.  Но в это трудно поверить.  Ведь Ельцину  хорошо было
известно,  что  Бакатин -  человек Горбачева. Перечисляя своих соперников на
президентских выборах в июне 1991 года, он пишет:  ''Еще одна  - на этот раз
уже   прямая  -креатура  Горбачева:  Бакатин.  Еще  один  отставник  (помимо
Н.И.Рыжкова. - Я.Ф.), прогрессист, симпатичный человек, окруженный вниманием
прессы. За него, кстати,  проголосовало немного избирателей, но свою роль он
сыграл - вызвал некоторую сумятицу в мозгах, неуверенность у людей, часть из
которых,  запутавшись  в  кандидатурах,  вовсе   не  пошла  на  участки  для
голосования.  И наконец, еще один "подарок" - три  одиозные и очень активные
фигуры, которые яростно выступили против демократической идеи вообще, против
горбачевской  перестройки  и против Горбачева и Ельцина  лично, за наведение
порядка железной  рукой - Макашов, Тулеев,  Жириновский''. Названную  тройку
кандидатов  в  президенты  РСФСР  Ельцин  именует   ястребами.  И   вот  эти
''ястребы'', по его словам,  ''во всем обвиняли Горбачева (да и Рыжков порой
выступал с критикой  в его  адрес), но ведь  он-то в выборах не  участвовал!
Объективно все кандидаты  работали на него.  То есть против меня. И он через
своих людей помогал  всем  моим  противникам -  за  исключением, быть может,
Жириновского.  Рыжкову  и  Бакатину  помогали  организовывать  избирательную
кампанию, на  Тулеева работали  депутатские  фракции, Макашова  поддерживали
Полозков и его компартия''.
     Таким образом, Бакатин, хотя и ''прогрессист, симпатичный человек'', но
''прямая  креатура  Горбачева'', подарок  в кавычках,  противник на июньских
выборах, угождавший Горба-
     -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --
     1 Там же. С.50.
     2 Там же С.51.
     479

     чеву  и  мешавший успеху Ельцина. Естествен  вопрос: стал ли  Ельцин по
свежим  переживаниям своих негативных эмоций, связанных с  Бакатиным (прошло
ведь немногим более двух  месяцев  после выборов), и с отчетливым пониманием
того, что перед ним креатура  недруга,  каковым  считал Горбачева, выдвигать
эту   креатуру  на   чрезвычайно  важную  (в   том  числе   для  собственной
безопасности) должность Председателя КГБ СССР? Зная лишь чуть-чуть  характер
Ельцина, обнаруживаемый в его публичном поведении и поступках, можно сказать
наверняка:  не  стал. Однако  он  вряд  ли  проявил  бы покладистость,  будь
выдвижение  Бакатина  фактом  одной  только   личной  инициативы  Горбачева,
поскольку в  тот момент  правила игры  диктовал  уже  сам Ельцин. Значит, за
горбачевской   инициативой   стояла   третья   сторона,  ослушаться  которую
российский  президент  не  мог.  И ему, по-видимому, пришлось отказаться  от
первоначального  решения по  КГБ РСФСР  и генералу Иваненко,  согласившись с
кандидатурой Бакатина.
     Эта  третья сторона просматривается на  фоне рассказа  Л.В.Шебаршина  о
посещении КГБ СССР госсекретарем США Бейкером, когда  Бакатин уже восседал в
кресле   его    председателя:   ''Приемная   битком   набита   журналистами,
телекамерами, охраной, дежурными,  помощниками. На веселое  оживление строго
смотрит  мраморный  Дзержинский,  выставленный  в  "предбанник"  из кабинета
председателя. Распахивается  дверь  лифта,  шум  и гам  мгновенно  смолкают.
Крепкое рукопожатие председателя  КГБ  и  госсекретаря США, радостно сияющее
лицо Вадима Викторовича и сдержанная улыбка Бейкера. Два переводчика: один -
из союзного МИД, другой - американец, оба великолепные специалисты. Хозяин и
главный  гость следуют в кабинет,  за ними  валит толпа журналистов.  Оказия
историческая. Ни американская, ни московская  сторона не вспоминает,  что  в
этом  кабинете  в  последние  годы  Крючков  принимал   посла  США  Мэтлока,
начальника  Объединенного  комитета  начальников  штабов  генерала  Пауэлла,
заместителя помощника президента США Гейтса, ушедших в отставку ди-
     480

     ректоров  ЦРУ Колби  и Тернера. Бейкер действительно здесь впервые, но,
удивительно,  хозяином  в  этом  кабинете  чувствует себя  скорее  он, а  не
Бакатин.  Кажется,  это тот редкий  момент,  когда Вадим Викторович забывает
посмотреться в зеркало. Он  в самозабвенном  упоении:  сам  господин Бейкер,
правая рука президента Буша, посещает КГБ. Мир уже никогда не будет прежним.
Со  стены  взирает  на  душещипательную  сцену  портрет  Михаила  Сергеевича
Горбачева.  На портрете он молод, полнолиц, глаза его светятся  историческим
оптимизмом,  он явно одобряет и  посещение Бейкером  КГБ,  и  своего верного
помощника и единомышленника Вадима  Викторовича Бакатина.  Мы долго не могли
угомониться:  какая   честь,  какая  редкая   привилегия  принимать   в  КГБ
(брезгливая  гримаса!) господина  Бейкера. Разумеется, он должен понять, что
председатель КГБ  относится к своему  ведомству  совершенно  неодобрительно.
Господин  Бейкер,  кажется, не питает  никаких  сомнений на этот счет.  Ему,
совершенно очевидно, нравится господин Бакатин (курсив наш. - И.Ф.}.
     -   О,  совсем  недавно  я  отдыхал  вместе  с  Эдуардом  Амвросиевичем
Шеварднадзе, и он мне сказал...
     - О, господин Шеварднадзе сказал... Это мой очень
     близкий друг.
     - О, мы очень  близки с Эдуардом Амвросиевичем,  и он мне сказал, когда
мы ели шашлык...
     Ну что  ж, раз оба собеседника числят Эдуарда Амвросие-вича среди своих
дорогих  друзей,  вопроса  о  взаимопонимании  не  возникает.  Бейкер  очень
дипломатично  и  твердо  разъяснил,  что  России  не  должно  быть позволено
притязать на чрезмерную  долю при  разделе наследства бывшего СССР. Господин
Бакатин дипломатично, но с энтузиазмом принял этот тезис. Помощник господина
Бакатина господин Никонов, сидящий за тем же столом, одобрительно улыбнулся:
Россия должна раз и навсегда расстаться с великодержавными амбициями''.1
     -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --
     1 Шебаршин Л.В Из жизни начальника разведки. С. 145-146.
     481

     Описанная Л.В.Шебаршиным сцена  высвечивает  не  только третью сторону,
стараниями  которой Бакатин оказался  во главе  КГБ  СССР,  но и  объясняет,
почему за  этим Комитетом  сохранилось союзное значение с  правом подчинения
ему КГБ РСФСР, а также и то, почему было отдано предпочтение Бака-тину перед
Иваненко.1
     Относительно третьей стороны едва ли  ошибемся,  если скажем, что это -
американская сторона.  Именно  американцы, как явствует из рассказа генерала
Шебаршина,  не  хотели усиления России за счет  других  республик  ''бывшего
СССР'', а значит,  и усиления КГБ РСФСР  за  счет  КГБ  СССР.  Они не  могли
допустить, чтобы  КГБ РСФСР  стал правопреемником КГБ СССР. Вот почему, надо
полагать,  было  отменено  первоначальное решение по  КГБ РСФСР  и КГБ СССР,
принятое утром  23  августа  1991  года.  Вместе  с этой  отменой  отпадала,
естественно, и кандидатура генерала Иваненко.2 К тому же Ба-
     -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -
     1   В.В.Бакатин,   подобно    В.В.Иваненко,   входит   в   составленный
О.А.Платоновым ''Краткий словарь  лиц,  принадлежащих  к  масонским  ложам и
другим организациям, созданным для достижения масонских целей'' (Платонов О.
А. Терновый венец России... С.424). Однако  при этих равных ''достоинствах''
кандидатура Бакатина на должность Председателя КГБ СССР  по некоторым другим
мотивам оказалась предпочтительнее, о чем речь ниже.
     2 Автор отдает себе отчет в  том, что предлагает гипотетическую версию,
возможную лишь в том случае, если  исходить  из  двух решений по КГБ СССР 23
августа  1991 года  как  из  реальных  фактов. В.С.Широнин, говоря  об  этих
решениях   в   книге   ''Под  колпаком   контрразведки.   Тайная   подоплека
перестройки'',  глухо  ссылается на соответствующие  ''указы''. В  следующей
книге ''КГБ - ЦРУ. Секретные пружины перестройки'' он не упоминает названных
решений. Не потому ли, что вопрос чересчур деликатный!...  Ничего не говорит
об этом и Б.Н.Ельцин в своих ''Записках президента''. И это понятно: о такой
материи  ему  лучше  было  помалкивать.  У  А.В.Коржакова  также нет  прямых
сведений  на  сей  счет.  Но  он  сообщает  некоторые  подробности,  которые
косвенным   образом  подтверждают   правомерность  нашей  версии.   Коржаков
рассказывает о первых кадровых перестановках,  осуществленных  Горбачевым по
настоянию  Ельцина: ''Михаил  Сергеевич  сразу  после Фороса, за  одну  ночь
назначил  новых  министров  обороны,  иностранных дел  и  председателя  КГБ.
Ельцина,  естественно, такая шустрая  самостоятельность возмутила. Он  решил
все  переделать  по-своему. При  мне в приемную  Горбачева  вызвали министра
обороны Моисеева, который  на этом посту  и  суток не  пробыл.  Он,  видимо,
предвидел  грядущие  должностные перемещения и со  спокойным лицом  вошел  в
кабинет, где сидели оба президента. Горбачев обосновался за своим письменным
столом, а Ельцин рядом. Ельцин сказал Горбачеву: "Объясните ему, что он  уже
не министр".  Горбачев  повторил  слова  Бориса  Николаевича.  Моисеев молча
выслушал и вышел. В этот момент мне принесли записку от Бурбулиса. Он просил
срочно  передать  ее  шефу В  записке  было написано,  что на пост  министра
обороны есть очень удачная кандидатура -маршал Е.И.Шапошников'' (курсив наш.
-  И.Ф.}.  Назначение  Шапошникова,  как мы знаем,  состоялось.  ''Потом,  -
продолжает Коржаков, -  я еще несколько раз заходил к президентам,  пока они
делали  совместные  назначения.  Бурбулис  же  находился   в  Белом  доме  и
действовал через меня, передавая записки шефу. Была записка и по кандидатуре
председателя  КГБ)>  (курсив  наш.  -  И.  Ф.).  ''Наконец,  -  заключает
Коржаков,   -  все  важные  государственные  посты  при  энергичном  участии
Бурбулиса   были   распределены''.   Как    видим,   Г.Э.Бурбулис,   посылая
рекомендательные  записки Ельцину, действовал в  срочном режиме, указывающем
на  то,  что  инициатива  рекомендаций исходила не  от него,  а  от  кого-то
другого, находящегося  за  кулисами видимых  событий. В противном  случае он
смог  бы  лично  и заранее обговорить  с  Ельциным  кандидатов  на  ключевые
должности. Указания, по-видимому,  поступили в самый последний момент, когда
Ельцин  уже  сидел  в  кабинете Горбачева,  и потому  Бурбулис вынужден  был
посылать срочные записки,  прибегая к услугам лишнего свидетеля - Коржакова.
Снова, стало быть, вырисовывается третья сторона. И  опять-таки выходит, что
то была американская сторона. Недаром американцы  проявляли заботу о  судьбе
Ельцина. Они звонили из  своего посольства  и ''предлагали в  крайнем случае
предоставить  политическое  убежище''.  Коржаков  говорит:  ''Задние  ворота
американского  посольства  находились через дорогу от Белого дома,  в метрах
двухстах.  Их  держали  открытыми,  готовясь  принять  президента  и  людей,
прибывших вместе с ним. Я перепроверил  эту информацию, она  подтвердилась''
(см.: Коржаков А.В. Борис  Ельцин: от рассвета до заката. С.93, 115-117,119;
см. также: Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 119-120).
     482

     катин  имел  перед  Иваненко  одно  очень существенное преимущество: он
обладал  опытом по части расшатывания государственного и общественного строя
СССР.
     483

     В.В.Бакатин   приобрел   этот   опыт,   возглавляя  в  1988-1990   годы
Министерство  внутренних  дел  СССР. С  первых  же дней его  деятельности  в
качестве министра ''обстановка в коллективе  МВД  стала накаляться, возникла
нервозность.  Началась  реорганизация  центрального  аппарата  министерства,
местных  органов. Центр передал  почти  все права и соответственно задачи на
места;  министерства внутренних  дел союзных  республик получили практически
полную независимость;  центр  лишился влияния, оставив за  собой  подготовку
кадров в центральных  учебных  заведениях,  разработку методологии борьбы  с
преступностью,   координацию   работы   органов   по   строго   определенным
направлениям  да  кое-что  еще  второстепенное.  Решение  кадровых  вопросов
передавалось на места. Так было  низведено до непозволительно низкой отметки
значение  одного  из  важнейших  союзных  органов''.1 Согласно В.А.Крючкову,
''рассредоточение  сил и возможностей органов  внутренних дел'', проведенное
Бакатиным, ''было непродуманным шагом''. Ну, а если посмотреть на дело иначе
и  предположить  продуманность  ''рассредоточения сил и возможностей органов
внутренних  дел'',  предоставления  министерствам  внутренних  дел   союзных
республик ''практически  полной независимости''. Что тогда? А тогда придется
признать,   что   эти  меры   полностью  соответствовали  генеральной  линии
горбачевской ''перестройки'' на развал союзного государства и коренную ломку
социально-экономических отношений.
     Наделение республиканских  министерств внутренних дел независимостью, в
том числе кадровой по отношению  к  Центру  способствовало в условиях  конца
80-х годов усилению начавшегося процесса суверенизации и сепаратизма союзных
республик, т.е. распаду СССР. И тут у Бакатина, а также у тех, кто направлял
его, была, по всей видимости, полная ясность.
     -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --
     1 Крючков В.А. Личное дело. Ч 1. С.437.
     2 Там же. С.438.
     484

     Рассредоточение функций  МВД СССР по периферийным министерствам ставило
в очень сложное положение органы прокуратуры и госбезопасности, подрывая всю
правоохранительную  систему  страны.1  Помимо  этого,  Бакатин  ликвидировал
формировавшийся на протяжении  десятилетий  агентурный милицейский аппарат -
эффективный  инструмент  борьбы  с преступностью.2  Он также  издал  приказ,
разрешающий  сотрудникам  милиции  работать  по  совместительству  в  других
организациях,   что   создавало   благоприятные   условия   для   сращивания
правоохранительных органов  с преступным миром. В.С.Широнин, подытоживая эти
бакатинские дела, замечает: ''Таким образом, за нынешний криминальный разгул
Россия в  немалой  степени  обязана безответственности  Бакатина''.4  Однако
Бакатин работал  не только на перспективу, но и на потребу дня,  причем, как
нам  представляется, не  в  состоянии неосознанной  безответственности, а  с
ясным разумением смысла предпринимаемых мер. В чем состоял