ри хорошем знакомстве с
методами практики обширных [деяний] и неудовлетворенность
малыми достоинствами. Ныне же, обретя некое подобие
достоинств или действительные, но односторонние достоинства,
мы думаем: "Я прошел большой этап Пути", - и, привыкая к
этой мысли, довольствуемся этим. А когда некто сведущий в
основах Пути извещает нас: "Если ты вышел за рамки
[авторитетных] свидетельств и логических выводов, то, хотя и
обладаешь некоторыми из достоинств, только с их помощью
никуда не придешь", - наш ум впадает в великое малодушие. А
[ныне] очень редко кто не довольствуется односторонними
достоинствами, а ищет высшие достоинства и, узрев
необходимость исполнять бесчисленные требования практики, не
опускает руки.


        2. Собрание способствующих [усердию] факторов
                              
[Оно] четверично: взращивание сил (1) стремления (mos-
pa)*170,
(2) стойкости, (3) радостного рвения и (4) отдыха.

                    (1) [Сила стремления]
                              
[Буддой] сказано, что стремление (`dun-pa) - основа усердия.
Поэтому mos-pa здесь [означает] стремление.

Необходимо взрастить стремление, согласно сказанному [во
"Введении
в практику" (7.39-40)]:

 "Из-за того, что в прошлых [жизнях] и теперь
  я не имел стремления к Учению,
  пришли [теперь ко мне] все эти беды;
  зачем же я к Учению стремление оставил?!
  "Стремление - всего благого корень," - Муни рек."

Как породить стремление, сказано [там же (7.40)]:

 "Его основа - постоянное культивирование
  [убежденности] в созревании плодов [деяний]."

Здесь говорится о созерцании закона происхождения приятных
плодов от хороших деяний и неприятных - от плохих. Ведь,
поскольку сказано, что стремление опирается на веру, - два
[аспекта] убежденной [в таком законе] веры порождают два
желания: избегать [дурного] и браться [за благое].

То есть [метод порождения стремления] - это размышление об
nayel
[законе] деяния-плода, и в частности - о пользе,
проистекающей от деяний бодхисаттвы, а также о вреде
отступления от них. [Об этом] говорилось ранее.

После такого [порождения] стремления к Махаяне вступаем в
ее дверь, - т.е. принимаем обязательство уничтожать все
пороки и реализовать
всевозможные достоинства для себя и других. Затем
необходимо понукать себя, думая: "Для уничтожения каждого
отдельного порока и склонностей к нему и полного завершения
каждого отдельного достоинства необходимо трудиться
множество кальп, а у меня не видно и крупицы усердия к
уничтожению [пороков] и осуществлению [достоинств]; я
растрачиваю зря свое благоприятное положение." Как
говорится [во "Введении в практику" (7.33-36)]:

 "Свои бессчетные пороки и чужие
  я должен уничтожить до
конца.
 На устранение отдельного
          порока,
  однако, я затрачу море
кальп.

  Когда во мне не видно и
          крупицы
  усердия пороки устранять,
  то ждут меня чрезмерные
  страдания; так почему же
  дух расслаблен мой?!
  
 Достоинств множества хочу
        достигнуть
 сам для себя, а также для
          других.
   Но ради каждого отдельного
           достоинства
 и то приходится трудиться море
             кальп.
                
  Раз у меня вообще еще не
  появлялся навык освоить даже
  малую частицу тех достоинств,
  то как же я растрачиваю зря
  так [трудно] обретенное
рождение!"

                          (2)
Сила стойкости
- это неотступность, доведение до конца того, в чем стал
усердствовать.
Но, прежде чем приступить [к делу], надо хорошенько взвесить,
[сможете
ли завершить его]. Если сможете, приступайте, а если нет - не
приступайте. Лучше уж не браться, нежели взяться за него и
apnqhr| незавершенным.

Почему? А потому, что если привык отступать от данного себе
слова не бросать [дело] незавершенным, то и в другой жизни,
естественно, будем отступать от обязательства практиковать и
подобного. Так, в этой жизни погрязнем в проступках, а в других
жизнях их результатом будет обилие страданий. К тому же, когда
помышляли о совершении ранее [предпринятого дела], мы не
совершили других добродетелей, а поскольку прежнее [дело]
мы бросили, то плоды ничтожны; но и оно само полностью не
совершилось, поскольку не закончено.

Короче говоря, если мы даем себе слово что-нибудь
совершить, но оказываемся не способны, это препятствует
совершению других [дел]
и, естественно, приводит к ненадежности в соблюдении
принятых обетов. По этому поводу [во "Введении в практику"
(7.47-48)] сказано:

 "Способности сначала надо взвесить,
  затем уже - начать иль не
начать.
  Чем бросить начатое, лучше бы не
  браться, не то и в будущем
  привыкну я дела бросать.
  
  Грехи, страдания при этом будут
            умножаться,
 плоды последующих [дел] ничтожны
              будут,
  и [прочие возможные дела] потом не совершатся."

Итак, желая исполнить до конца принятое обязательство, следует
культивировать три [типа] гордости. Согласно сказанному [там
же, (7.49)]:

 "Проявляй три [типа] гордости:
  в отношении дела, клеш и [своих] способностей".

                     Гордость по отношению к делу
Ни от кого не ожидая помощи для осуществления
собственного Пути, осуществляем его сами, одни. Как
сказано [там же, (7.49)]:
 "Я сделаю все сам, один!" -
  вот это гордость перед делом."

И в "Послании к другу" (52):

 "[Достичь] Освобожденья только сам могу.
  Другие здесь ничуть помочь не смогут."

И в этой мысли: "Не надеясь на других, реализую сам!" -
содержится оттенок гордости, поэтому [она] относится сюда
же.

              Гордость [своими] способностями
                             
Практикуем, размышляя так: "Существа подвластны клешам и
потому не способны осуществлять даже цели-для-себя, а тем
более цели-для-других. Я же способен осуществлять цель-для-
себя и для-других." Как сказано [во "Введении в практику"
(7.50)]:

 "Эти миряне, подвластные клешам,
  [даже] свою цель достичь не способны;
  и уж подавно, [двух целей], как я, -
  значит, [один] я [для них все] достигну."

Практикуйте, размышляя и так: "Если они (простые существа)
беспрестанно усердствуют в простых делах, то почему же я не
прилежен в деле осуществления совершенного Плода?!" Согласно
сказанному [там же (7.51)]:

 "Другие ведь прилежны в бытовых делах.
  Так почему же я сижу [сложивши руки]?!"

Однако, трудясь для тех двух [целей], нельзя презирать
других, быть высокомерным: практикуя, надо смотреть на
них с любовью, не предаваться гордыне. Как сказано [там
же (7.51)]:

 "С такой гордыней не тружусь, поскольку
  отсутствие гордыни - вот что ценно."

А мысль: "Другие не способны, а я способен", похожа на
гордыню, поэтому и обозначается "гордость".

               Гордость перед лицом клеш
                           
Думая: "Во всех случаях презирая клеши, я буду их
побеждать, а они меня никогда не одолеют", - вселяем в
себя и укрепляем отвагу в преодолении препятствующих
факторов. Как сказано [во "Введении в практику"
(7.55)]:

 ""Я буду побеждать пороки все,
  они ж меня не одолеют никогда", -
  в такой вот гордости я, сын
  Победоносных Львов, пребуду."

Если, так не делая, пасть духом, то даже слабый
скверный фактор способен повредить. Об этом сказано
(7.52, 53):

 "Увидев подыхающего змея,
  ворона чувствует себя Гарудой.
  Поэтому и [я] не должен
        раскисать,
   не то любая слабость
      [меня] сгубит.
             
  Какое может быть Освобождение
  от бед, коль, предаваясь малодушию,
  рвение оставить?!".

Устами Шаравы:

"Подумай о том, что удовольствия по оставлении Дхармы не
превосходят прежних удовольствий, и о том, что, оставив
Дхарму в этой [жизни], придется в другой и далее
испытывать безмерные страдания. Если
не проявлять рвения, клеши становятся безжалостны, и ты,
утратив способность применять противоядия, не скажешь: "Я
совершенствуюсь". Тогда Будды и бодхисаттвы тоже не
смогут защитить."

Если же проявлять вышеописанную гордость, то даже сильная
скверная наклонность не сможет стать препятствием.
Поэтому необходимо вселить [в себя] эти [виды] гордости,
о чем и сказано [во "Введении в практику" (7.53,54)]:

 "Поскольку гордость порождает рвение,
 то даже сильное [дурное
       искушение]
нас одолеть не сможет так
         легко.
  Поэтому с неколебимым
  духом одолевай пороки
  искушений."
  
В противном случае, пороки будут одолевать
практикующего, и потуги одержать победу над клешами
Трех сфер сделают его посмешищем для мудрых (7.54):

 "Когда б меня пороки одолели,
  то шуткой будет выглядеть мое
  желание победу одержать
  над [клешами] Трех Сфер."

Это называется "гордостью перед клешами", поскольку
презираем клеши
и хотим их уничтожить. Хотя [есть] сочинения, иначе
излагающие это, думаю, что [по сути] они соответствуют
[нашему] источнику.


Итак, надевайте панцирь готовности трудиться в одиночку, не
надеясь на других.

Также убеждайтесь, что другие не способны трудиться [для
обеих целей], а вы способны. Сознавая это, порождайте
стойкость духа, помогающую во время практики побеждать
клеши и никогда не позволяющую им одолевать вас. Кроме
того, размышляйте о пагубности отступления от своего слова.
Как следует поразмыслив [об этом], упражняйтесь, пока не
обретете стойкость духа и желание довести до конца все
дела, исполнить которые вы обязались.

        (3) Взращивание силы радостного энтузиазма
                             
После того, как посредством силы мощного стремления впервые
порождаем усердие, [а затем], чтобы не отступить от
порожденного, создаем силу стойкости или силу гордости, -
следует взрастить силу радостного энтузиазма: с радостью
приниматься за дело, стремясь не прерывать дело, за которое
взялись.

Каким должно быть порожденное чувство ненасытности им? [Об
этом] говорится [во "Введении в практику" (7.62)]:

 "Как [дети], кто увлекся жаждой насладиться
  веселым удовольствием игры,
  так [бодхисаттва] увлекается неодолимо
  тем делом, что он делает: ему
                все мало, не нарадуется делу."
                               
Согласно сказанному, [следует] стараться породить состояние
духа, подобное детской ненасытности в играх.
Но, кроме ненасытности радостными результатами [дел],
необходима и ненасытность в [самих] делах - их причинах. Ведь
простаки, хотя и сомневаются, достигнут или не достигнут
приятных результатов [дел], - усердно принимаются [за них]. О
делах же, которые наверняка несут
радостные плоды, и говорить нечего. Как сказано [в том же
тексте (7.63)]:

 "Хотя работают [простые люди] ради счастья,
  неведомо - достигнут ли того, к чему стремились.
  Но если [я] не совершаю дел,
  в самих себе несущих радость,
  то как, не сделав их, я счастье обрету?!"

Не подобает пресыщаться [делами для других] еще и по такой
причине (7.64):

 "Когда не пресыщаются желаниями чувства,
  похожими на мед на лезвии ножа,
  то как пресытиться возможно [бодхисаттве],
  творя заслуги, от которых происходят
  счастливое [рождение], успокоение [страданий]?"

Поразмыслите, согласно сказанному, о том, что, если уж не
пресыщаемся чувственными наслаждениями, подобными меду на
остром лезвии ножа, -
при слизывании меда мы режем язык, т.е. хотя те
[наслаждения] и доставляют сейчас немного удовольствия,
впоследствии приносят безмерные страдания, то разве может
быть оправдано пресыщение [накапливанием заслуг], которые
приносят безгрешное временное счастье и непреходящее
счастье?! - Порождайте в себе ненасытность [их
накапливанием].

Итак, чтобы полностью завершать начатые благие дела,
принимайтесь за них так, как измученный полуденной жарой
слон входит во влекущее
прелестное озеро с цветущими лотосами. Упражняйтесь, пока
me зародится такое состояние духа.

Как сказано [там же (7.65)]:

 "Итак, чтобы исполнить дело до конца,
  хватайся за него с таким же
           чувством,
  с каким измученный полуденной
  [жарой] слон в озеро
  прохладное вступает."
  
                           (4)
Сила отдыха
Когда наше тело и ум, усердствуя, устают, необходимо
немного отдохнуть, иначе переутомляемся и не способны
трудиться далее.
Как только отдохнули, следует снова начать усердствовать
и, если одно дело успешно закончено, не надо этим
довольствоваться: необходимо начать со рвением трудиться в
других, более высоких делах.
Так сказано [во "Введении в практику" (7.66)]:
 "Когда в работе покидают силы,
  остановись и чуть передохни,
  чтобы, продолжив, до конца
  доделать. Когда успешно
  [дело] ты закончил, - оставь
  его, стремись к другим
  [делам]."
  
Последнее весьма важно: поскольку, если
[останавливаешься], довольствуясь некоторыми прежними
достоинствами, это становится большим препятствием к
обретению многих более высоких достоинств.

Относительно способа усердствования славный Матричета
указывает,
что надо избегать двух [крайностей]: чрезмерного напряжения
усилий
и чрезмерного расслабления; здесь необходима умеренность,
подобная течению реки:

 "Совершенствуясь свято, Ты, [Бхагаван], никогда
  не бывал ни [чрезмерно] расслаблен, и ни напряжен.
  И достоинства Будды поэтому Ты не делил
  на те, что прежде обрел, и на те, что обрел потом."*171

И устами Потобы:

"Не стоит уподобляться преследователям [разбойников] из
Семоду*172. Вот преследователи - [кочевники-] северяне
сначала отдыхают, готовятся, а затем гонятся до тех пор,
пока не настигают разбойников. Так и надо поступать, выделяя
время на подготовку. Например, вошь, подготовившись,
двигается без остановок и быстро достигает цели, а блоха,
прыгая и останавливаясь, ничего не достигает."


  3. [Прилежное применение усердия на основе тех двух]*173.
                              
Таким образом, установив три препятствующих усердию фактора,
мы стали применять противоядия от них: породили стремление,
способствующее зарождению еще не зародившегося усердия,
породили стойкость - фактор, не позволяющий отступить от уже
начатого, взрастили силу радостного энтузиазма - [бодрого]
начинания дел и нежелания их прерывать и обрели, благодаря
силе отдыха, искусность в усердствовании. Теперь необходимо
взрастить силу прилежного применения усердия. Это стоит
пояснить.


О применении усердия для избавления от подлежащего
устранению

[во "Введении в практику" (7.67)] сказано:

 "Как старый воин, отражающий мечом
  врагов на поле боя, так и я
  стараться должен ускользать от стрел аффектов-клеш,
  противоядьями искусно их, врагов моих, сражая."

Согласно сказанному, надо усердствовать так, как делает
опытный, искусный воин, который, встречаясь в битве с
врагами, не только старается поразить противника, а занят
сразу двумя делами: искусным избеганием, отражением ударов
смертоносного оружия противника и атакой. Так и
практикующий, воюя с клешами, должен искусно совершать два
дела: остерегаться, не допускать, чтобы клеши поранили его
душу, и, применяя противоядия, поражать их. В противном
случае, если вы и воспротивитесь противоядием действию одной
части клеш, другие клеши унесут другую часть добродетели,
или, если они вызовут в душе большой грех, то оба
(добродетель и грех) станут равными, что затруднит рост
благого.

Приведу пример такой [односторонности]: если думать, что
знание Дхармы важнее практики, и, считая знание наиболее
существенным, доискиваться лишь его, то, хотя мрак незнания
и устранится благодаря слушанию [Дхармы], - не остерегаясь
других клеш, мы погрязнем в грехах и сильно оскверним
сознание. Если же думать, что самодисциплина важнее знания,
и главным считать созерцание: не остерегаясь врага -
омраченности, не слушать, не обучаться Дхарме и вследствие
этого совершенно не ведать
предписаний и запретов принятых обетов, - нас будут
постоянно одолевать падения.

Если, воюя с клешами, роняем оружие внимательности -
бдительное различение приемлемого и неприемлемого, - то,
подобно тому, как
[воин], выронив из рук меч во время битвы, боясь быть
убитым, сразу же, не мешкая, его поднимает, - мы, из
страха впасть в дурную участь,
должны сразу восстановить внимательность. Как сказано
["Введение в практику", (7.68)]:

 "Как [воин], в битве уронивший меч,
  его, гонимый страхом, быстро поднимает, -
  так ты, оружие внимательности уронив,
  восстанови его быстрей, боясь в аду родиться."

И Покровитель Нагарджуна говорит о великой важности
внимательности ("Письмо к другу", 54):

 "О, Владыка! Сугата учил, что внимательность
  ко [всем действиям] тела - единственный Путь
  [к Свободе]. Поэтому твердо храни ее:
  с потерей внимания рушатся все достиженья."

На какой объект ни обращена внимательность, мы
анализируем его с помощью мудрости, а благодаря
внимательности держим [в уме] некую [суть] тщательного
их исследования. Внимательность сама по себе не может
анализировать объекты.

Но что же должно быть исследовано мудростью? В целом, -
это все предписания и запреты, изреченные [Буддой], а в
особенности - требования лично принятых обетов. Именно
направленные на них внимательность и бдительность
делают практику совершенной. Одностороннее же
применение внимательности и бдительности лишь
при закреплении мысли на объекте ни к чему не приводит.

И как старание вовсе не выронить меч в битве или, случайно
его выронив, немедленно поднять основано на подлинном страхе
быть убитым, так и осмотрительное [старание] осваивающего
Путь совершенно не терять внимательности - памятования о
приемлемом и неприемлемом или, потеряв, немедленно ее
восстановить - зиждется на зарождении в душе подлинного
страха пасть в дурную участь из-за загрязнения проступками и
падениями при утрате внимательности.

А кто не начинает думать: "Поскольку [совершенствование]
зависит от хранения в центре [внимания] закона деяния-плода,
то [получаемые] нами наставления о нем глубоки", - те
разрушают основу священного источника Пути - практических
достоинств, радующих мудрецов.

Но нужно ли страшиться даже самого малого проступка и, [если
он допущен], не мешкая, немедленно преодолевать его?

Если отравленная стрела нанесет хоть малейшую рану, пройдет
немного времени, и яд разойдется по всему телу. Поэтому эту
рану надо [немедленно] вырезать. Так и здесь: хотя грех и
немного ранит душу,
но, если пренебречь им, он быстро охватит психику: не
останется малым, а станет большим. Поэтому надо стараться
вовсе не допустить его, а если допустили, немедленно
избавиться. Как сказано [во "Введении в практику" (7.69)]:

 "Как яд чрез кровь
  распространяется по телу,
  так и порок, минуту улучив
  [утраты бдительности], душу отравляет."

Но как соблюдать внимательность и бдительность желающему
победить клеши? Об этом сказано [там же, 7.70]:

 "Когда слуга несет сосуд, налитый маслом до краев,
  а страж идет за ним с мечом поднятым,
  грозя убить, лишь только капелька прольется, -
   боясь меча, слуга ни капли масла не
                прольет.
  Вот так же твердо и подвижник
  [бодхисаттва] [внимательность и
  бдительность] пусть соблюдает."

Как твердо необходимо их соблюдать, можно узнать
[подробнее] из рассказа Винаи о случае с Катьяяной*174.

Если, когда так твердо соблюдаем [внимательность и
бдительность, все же] проявляется какой-нибудь порок, в
особенности - сонливость и другие причины лени, - надо,
не поддаваясь им, сразу же от них избавляться. Как
сказано (7.71):

 "С такой же быстротой, с какой встаем,
 вдруг у себя змею увидев на
         коленях, -
  заметив у себя сонливость
  или леность, избавиться от
  них потребно нам."
  
Однако недостаточно лишь не давать [пороку] продолжаться:
необходимо вызвать [в себе] недовольство его
возникновением. Поэтому многократно (1) думайте: "Таким я
бывал и раньше, поэтому до сих пор скитаюсь в сансаре; а в
особенности, приняв обет бодхисаттвы, предаваться тому, что
противоречит его требованиям, весьма позорно", - и (2)
зарекайтесь на будущее: "С этого времени [приложу все
ус