прозрачном  золотистом
янтаре палочками и травинками, не всегда видными отчетливо. Хозяин  пояснил,
что прозрачным янтарь становится  только  после  соответствующей  обработки.
Яночка  упорно  придерживалась  темы  вылавливания  янтаря,  Павлика  больше
заинтересовали способы полировки и шлифовки, а пан Хабрович вдруг отдал себе
отчет в том, что в принципе довольно  много  знает  обо  всем  этом,  только
знания его носили  сугубо  теоретический  характер.  Вероятно,  начитался  и
наслышался об янтаре в свое время достаточно, а вот только  теперь  смог  на
практике прикоснуться к этому чуду природы.
   - Джонатан! - раздался вдруг возмущенный окрик хозяйки.
   Гром с ясного неба не вызвал бы такого переполоха у  молодого  хозяина  и
его постояльцев, забывших обо всем  на  свете.  У  хозяина  вылетел  из  рук
электрический фонарик, которым он со знанием дела подсвечивал какой-то особо
примечательный кусочек янтаря с паучком внутри. Бедняга  сорвался  с  места,
одновременно  пытаясь  неуклюже  спрятать  за  спину  коробку  с  янтарем  и
стряхнуть с себя  рыбью  чешую.  Побледневший  пан  Хабрович  делал  попытку
заслонить своим телом предательский торшер.  Появившаяся  в  дверях  хозяйка
укоризненно качала головой.
   - Ну что ты, Вандочка! - умильно заговорил провинившийся муж. - Ничего же
не случилось. Уже иду!
   - Не случилось! - гневно фыркнула пани Ванда. - Там папочка один с  рыбой
управляется, работы невпроворот, а ты пустяками занялся!  Пан  Джонатан  уже
открыл рот, чтобы свалить вину на постояльцев, которые заморочили ему голову
с этим янтарем, отвязаться от них нет никакой  возможности,  но  совесть  не
позволила ему этого сделать. Пан Хабрович сам поспешил на помощь хозяину.
   - Извините нас, это мы задержали вашего мужа. Вернее, дети...
   Тут на глаза пану Роману попался Хабр, и он схватился за соломинку;
   - Вернее, собака... Видите, какая погода на дворе,  собаку  не  выгонишь,
вот мы и сидим тут все... Пани Ванда  с  недоумением  взглянула  на  собаку,
которая своими капризами дезорганизовала всю работу по дому, потом  перевела
взгляд на окно, за которым давно  прекратился  дождь,  и  опять  укоризненно
покачала головой.
   - Да чего уж там! Это все муж, ему бы только дорваться до своих сокровищ!
Увидит кусочек янтаря и сразу забывает обо всем на свете. Не знаю, не  знаю,
придется, наверное, запирать от него коробку на ключ...
   Рыбак вздохнул.
   - Ну вот, никакие увертки не помогут. Напрасно  вы  хаяли  пса,  напрасно
собачку обидели. Иду, Вандочка, иду, вот только спрячу коробку...
   - Папуля, а что значит - "пласт тронулся"? - поднимаясь вслед за отцом по
лестнице, спрашивала Яночка.
   - Маме ни словечка о том, что я провинился, - предупредил отец.  -  Ты  о
каком пласте?
   - Ну о котором пан Джонатан сказал: "Но уж если пласт тронулся..."
   - Ах, это! Что такое янтарь вы знаете?
   - Знаем, это смола деревьев. Она капала сто миллионов лет назад, а  потом
окаменела.
   - Правильно. Капала в разных местах, где больше, где  меньше,  иногда  ее
набиралось очень много - там, где росло много хвойных деревьев,  и  тогда  в
том месте образовывались  целые  залежи  янтаря  или  пласты...  С  течением
времени эти пласты оказались глубоко под морским дном,  и  целые  пласты,  и
отдельные глыбы. И янтарь только тогда может оказаться на поверхности, когда
его размоет очень сильное течение. А оно возникает под воздействием движения
земной коры. Нет, не обязательно требуется  землетрясение,  бывает,  сильный
шторм расколышет море до самого дна, поднимутся огромные волны,  и  тронется
пласт, особенно если что ему поможет.
   - А что ему может помочь?
   - Да мало ли что! Каменные глыбы на дне моря, остовы затонувших кораблей,
сгрудившиеся стволы деревьев...
   - ...глубинные бомбы! - подхватил Павлик.
   - Ну да, бомбы и вообще взрывы. Или буровые работы под водой, такие,  как
при строительстве Северного порта.
   - И что, искатели янтаря так и ждут, пока они тронутся, эти пласты?
   По тону вопроса можно было понять, что девочка явно осуждала  бездействие
покорно выжидающих искателей.
   - Ждут, конечно, - ответил отец. - А что им делать?
   - Как что? Организовать взрывы или еще что... Глыбы каменные сбросить...
   - Куда сбросить?
   - Туда, где может тронуться пласт янтаря.
   - А как они узнают, где он, этот пласт?
   - Как это? - удивился Павлик. - Так они не знают, где залегает янтарь?
   - Не знают, конечно. Известно лишь в общих чертах - на какой глубине и  в
каких местах. От Крулевца до Свиноустья. Но на каком расстоянии . от  берега
- даже это неизвестно. Да и пластом-то залежи янтаря назвать трудно. Это  не
сплошной слой, местами прерывается,  где  янтаря  больше,  где  совсем  нет.
Сбросишь бомбы, оглушишь рыбу, подпортишь экологию - и все впустую, на пласт
янтаря можно и не угодить. Уж лучше предоставить это морю, оно  справится  с
делом намного лучше людей.
   - Что ж, нельзя - значит нельзя. А теперь  расскажи,  как  же  можно  так
отшлифовать янтарь, что он из корявого булыжника делается таким  -  глаз  не
оторвать?
   До конца обеда пришлось отцу вспоминать все, что он когда-либо вычитал об
обработке янтаря, и отвечать на все новые вопросы детей. Яночка  с  Павликом
не знали жалости. Павлик желал знать все-все о самых современных электронных
шлифовальных  станках,  Яночке  казались  предпочтительными  методы,  какими
человечество обрабатывало  янтарь  на  протяжении  веков,  начиная  с  самых
древнейших времен. Она словно воочию видела бородатого пращура. Вот он, сидя
в курной избе, сдирает камнем с куска  янтаря  первый,  поверхностный  слой,
затем терпеливо полирует его обрывками  звериных  шкур  и  клочками  шерсти,
позднее - полотняными тряпками. Относительно этих полировочных материалов  у
пана Хабровича не было полной уверенности.
   -  Вроде  бы  лучше   всего   полировать   янтарь   с   помощью   кусочка
хлопчатобумажной ткани, - нерешительно говорил он.  -  Если  мне  память  не
изменяет, идеально ровной и блестящей поверхности можно было добиться  всего
через месяц полировки.
   - Как ты сказал? - не поверила своим ушам Яночка, - Целый месяц?
   - А ты что думала? Очень трудоемкая работа.
   Когда  дети  наконец  закончили  обед  и  вышли  из-за  стола,   мама   с
беспокойством поинтересовалась у отца:
   -  Надеюсь,  наш  хозяин  не  одарил  их  кусками  янтаря  в  первобытном
состоянии? Я просто опасаюсь за их фланелевые  пижамки,  хоть  бы  до  конца
отпуска продержались...
   - Нет, - успокоил ее пан Роман. - И не бойся,  такое  нам  не  грозит.  С
равным успехом ты могла бы одарить кого-нибудь собственными детьми...  Сойдя
с крыльца, Павлик вдруг схватил сестру за руку и утащил за сарай.
   - Ты что? - удивилась Яночка.
   - Тсс... Мизя идет!
   Осторожно выглянув из-за сарая, Яночка убедилась - Павлик говорил правду.
   - Неужели до сих пор они обедали?
   - Выходит, так. Я и то  удивлялся  -  что-то  их  нет,  наверное,  где-то
задержались, но спрашивать поостерегся.
   Яночка пренебрежительно пожала плечами.
   - И спрашивать нечего, без того ясно - дождь пережидали.  Голову  даю  на
отсечение. Для них ведь эта морось все равно что ливень.
   - Наверняка ты права. Уж. и не знаю, может, для нас  лучше,  если  каждый
день будет лить дождь? Хотя нет, тогда они вовсе из дому не выйдут.
   Мизя с мамой вошли в дом.
   - Смываемся! - решилась Яночка. - Скорее, а то  еще  выглянут  в  окно  и
сверху нас увидят. Уже на бегу Павлик с удовлетворением констатировал:
   - Времени достаточно, успеем подобрать подходящее для засады место. Хабр,
в лес!
   Найти подходящее место для засады на кабанов оказалось не так-то  просто.
Сначала Яночка с Павликом сунулись было в тростники,  упустив  из  виду  тот
факт, что подходящим место должно быть для них, а не для кабанов.  И  только
увязнув чуть ли не по колени в жидкой грязи,  окруженные  тучами  комаров  -
опомнились. Вылезли из болота и  решили  спрятаться  на  сухом  пригорке,  в
густых зарослях боярышника.
   Стало смеркаться, когда брат с сестрой, по возможности благоустроив  свой
пост, заступили на вахту. Небо затянули  тучи,  опять  принялся  накрапывать
дождь. Прижавшись  друг  к  дружке,  дети  притаились  под  низко  нависшими
ветвями, время от времени осторожно отмахиваясь от комаров. Хабр примостился
рядом, весь в напряженном ожидании, чутко прислушиваясь к  каждому  шелесту.
Прямо перед ними,  в  нескольких  метрах,  склон  горы  опоясывала  песчаная
дорога, по ту сторону которой начиналось поросшее густым тростником  болото.
На его краю положили  приманку  для  кабанов  -  три  больших  ломтя  хлеба.
Предполагалось, что, выйдя из леса на ночную кормежку  в  тростники,  кабаны
начнут эту кормежку с хлеба.
   - Эх, не догадалась перчатки надеть, -  прошептала  Яночка,  раздавив  на
ладони очередного комара.
   - А на голову противогаз, - проворчал Павлик. -  Паразиты,  прямо  в  нос
забираются... О, слышишь? Тихо! Слышишь?
   - Вроде бы машина едет.
   Оба  замерли  в  напряженном  молчании.  Со  стороны   поселка   медленно
приближалась легковая машина. Водитель не включал фар, ехал на  подфарниках.
Тихо урча мотором, машина слегка покачивалась на неровностях дороги. Немного
проехав мимо замерших в засаде  Павлика  и  Яночки,  машина  притормозила  и
принялась разворачиваться.  Немного  назад,  немного  вперед,  опять  назад.
Осторожно маневрируя на узкой дороге, водителю удалось развернуть  машину  и
она, по-прежнему тихонько урча мотором, двинулась в обратном направлении.
   - Вот приспичило именно тут крутиться! - недовольно проворчал  Павлик.  -
Еще кабанов распутает.
   - Может, сейчас уедет? - с надеждой произнесла его сестра.
   Опять  проследовав  мимо  притаившихся  детей,  на  сей  раз  в  обратном
направлении, водитель машины притормозил, съехал с дороги и  остановился  на
краю леса, буквально в нескольких метрах от засады. Он выключил и двигатель,
и подфарники. В сгущающихся  сумерках  дети  отчетливо  видели  лишь  заднюю
половину машины. Похоже, из машины никто не выходил.
   Дети не спускали глаз с машины, с трудом сдерживая  гнев  и  раздражение.
Надо же было какому-то балбесу приехать именно сюда, в то место, где они уже
несколько дней прикармливали кабанов и сегодня очень  надеялись  их  наконец
увидеть! С ненавистью уставившись на неподвижный зад  машины,  Павлик  вдруг
заморгал и пхнул Яночку локтем в бок. Яночка, напротив, стараясь не  мигать,
напряженно уставилась туда же и лишь раздраженно прошипела: "Сама вижу".  Из
машины вышел водитель и подошел к задней табличке с регистрационным номером.
Осмотрев ее, он сел опять за руль, не захлопывая дверцы  машины.  Дальнейшее
заставило детей  тихонько  охнуть.  Табличка  с  номером  вдруг  повернулась
обратной стороной. Водитель  опять  вышел,  опять  осмотрел  ее  и,  видимо,
остался доволен, ибо  вернулся  на  свое  водительское  место  и  больше  не
выходил. Сидел неподвижно и ничего не делал.
   - Видела? - шепнул вспотевший от эмоций Павлик.
   - Не слепая! - фыркнула в ответ Яночка. - Надо запомнить номер.
   - Плоховато видно... Вроде бы две пятерки, согласна?
   - А тот, что на той стороне - другой.
   - Надо же, прямо кино...
   Кабаны сразу вылетели из головы,  внимание  всецело  поглотила  необычная
сцена. Таинственная машина,  тихонько  подкравшаяся  ночью  в  эту  глушь...
Манипуляции с номерами... Все это  однозначно  свидетельствовало  о  желании
водителя остаться незамеченным и сбить с толку возможных свидетелей.  Яночка
чувствовала, что у нее от волнения горят даже уши.
   - Запиши номер, потом забудем! - шепнула она брату.
   - Мы же толком так его и не разглядели! -  возразил  Павлик.  -  Попробую
подкрасться поближе...
   - Только не по дороге, там он  тебя  сразу  заметит.  Проберись  лесом  и
как-нибудь сзади подползи. Пригнувшись  совсем,  Павлик  задом  попятился  в
кусты, и вскоре Яночка потеряла его из виду.  В  густой  тени  зарослей  его
никто бы не разглядел. Надо полагать, что сидевший сейчас за рулем водитель,
явно бандит или другой какой преступник, тоже не заметит  за  спиной  ничего
подозрительного. Прошли целые века. Ничто не нарушало ночной тишины.  Павлик
пропал. Вдруг лежавший у ног хозяйки Хабр  встрепенулся,  насторожил  уши  и
сел. Яночка обхватила пса за шею.
   - Тсс, Хабрик, тихо! Не ходи туда, мой дорогой. Жди здесь!
   Повернувшись в сторону машины, Хабр яростно нюхал  воздух.  Его  внимание
привлекло что-то на склоне горы за машиной. Вот и Яночка  заметила  наконец,
что по склону движется какое-то темное пятно. Сердце подскочило  и  забилось
где-то в горле. Подумала - неужели Павлик? Так  неосторожно  прет  прямо  на
машину, сейчас бандит за рулем его увидит!
   Нет, это не был Павлик. Какой-то мужчина  скатился  с  поросшего  редкими
деревьями крутого склона прямо к машине и рванул дверцу.  Распахнув  ее,  он
зашвырнул на заднее сиденье машины что-то, что нес в руках, сам сел рядом  с
водителем, дверца захлопнулась. В этот  момент  табличка  с  номерами  опять
совершила оборот и одновременно тихо  заурчал  включенный  двигатель.  Опять
включился ближний свет, зашуршали по песку покрышки, и  машина  скрылась  из
глаз потрясенной девочки. Спустя минуту на дороге появился грязный и  мокрый
Павлик.
   - Эй, ты где? - шепотом позвал он.
   Отпустив Хабра, Яночка выползла из укрытия.
   - Ну, что?!
   - Я подобрался вплотную к машине! - возбужденно рассказывал Павлик. -  Он
меня не видел. Оба номера записал, и с той, и с другой стороны. Второй номер
не наш, иностранный. Этот идиот как по заказу его осветил, видела?
   Яночка кивнула, забыв о том, что  вот  этого  как  раз  в  темноте  и  не
увидеть.
   - А тот, что нес? -  жадно  расспрашивала  девочка.  -  Тот,  что  сверху
скатился, Я видела, что-то в машину бросил.
   - Кажется, саперную лопатку, я сам не успел разглядеть. Но мне показалось
- лопатка.
   - Выходит, он тут, в лесу, что-то копал. Ночью! Умру,  если  не  дознаюсь
всего!
   - Сейчас ничего не разыщешь, гляди, совсем темно.
   - А до утра мы не можем  ждать,  дождь  моросит,  утром  Хабр  не  найд„т
следов. А у нас с собой фонарик. Ты где записал номера?
   - На земле. Вон там... Хотя... Погоди, какое же это дерево? Хабрик...
   - Нет, Хабр затопчет. Не можем же мы требовать от собаки, чтобы она еще и
летала!
   Не сразу удалось отыскать дерево, за которым притаился Павлик. К счастью,
деревья по ту сторону дороги, рядом с кабаньим болотом, росли  редко,  внизу
было всего четыре, и, подсвечивая фонариком,  дети  нашли  то,  под  которым
Павлик расчистил землю и накарябал прутиком заветные номера. Разглядывая  их
теперь, он и сам был  недоволен  -  не  мог  написать  отчетливее!  Какие-то
непонятные закорючки, словно зверь  драл  землю  когтями.  Яночка  не  стала
придираться.
   - Ничего не поделаешь, выбора у нас нет.
   И записать не на чем. Придется запоминать. Начали, один ты, другой я. Вот
это какая цифра, четверка или семерка?
   - Четверка, - вспомнил Павлик. - А на конце должна быть  пятерка.  Это  я
точно помню, у меня и в самом деле  закорючка.  А  вот  что  здесь?  Похоже,
восьмерка...
   - А теперь можно отпустить Хабра, - сказала Яночка после того, как номера
были расшифрованы, вызубрены, для верности  повторены  и  на  всякий  случай
осторожно прикрыты дерном. - Хабр, ищи! Давно ожидавший своего часа Хабр  не
раздумывая бросился в  густую  темноту  леса.  Дети  устремились  следом  за
собакой вверх по склону горы, спотыкаясь на неровностях местности  -  корнях
деревьев, ухабах, колдобинах, натыкаясь на колючие кусты и ощупью разыскивая
в них проход. Мокрые  ветки  били  по  лицу,  колючки  впивались  в  руки  и
разрывали одежду. Несколько раз ударялись  о  пни,  которые  в  темноте  уже
нельзя было заметить и обойти,
   - Стой, подождем Хабра! - тяжело дыша попросила Яночка. - Не уверена, что
мы идем в правильном направлении. Ни зги не видно! Эй, ты где?
   - Здесь я! - откуда-то сверху отозвался Павлик. - Вымок весь!  Правильно,
подождем Хабра. Сейчас вернется.
   Тот и  в  самом  деле  сразу  появился.  Дети  скорее  почувствовали  его
присутствие, чем увидели. А собака, покрутившись  перед  детьми,  повела  их
дальше, явно недовольная, что они  так  медленно  идут  за  ней.  Хабр  даже
заскулил тихонько от нетерпения и опять шмыгнул куда-то вверх.
   Сопя и задыхаясь, брат с  сестрой  наконец  форсировали  довольно  крутой
склон холма и оказались на почти плоском участке. Собака уже  не  стремилась
вперед, а крутилась  под  ногами.  Значит,  здесь!  Раздвигая  мокрые  ветки
кустов, дети пробирались куда-то следом  за  Хабром.  Павлик  шел  первым  и
тихонько вскрикнул, провалившись в какую-то яму.
   - Стой! - позвал он сестру. - Опять в  какую-то  ямину  угодил.  Надо  бы
посветить...
   - Так и быть, посвети, - разрешила Яночка.
   Павлик щелкнул выключателем фонарика. Кружок света  выхватил  из  темноты
мокрые кусты, яму и опрокинутую прямоугольную бетонную плиту...
   - Кладбище! - прошептала Яночка, чувствуя, как дрожь прошла по спине.
   - Точно, кладбище, - не очень  бодро  подтвердил  Павлик,  которому  тоже
стало не по себе. -  Мы  подобрались  к  нему  с  другой  стороны,  я  и  не
подозревал, что Хабр нас к нему выведет. Постой-ка, а где же Хабр?
   - Хабр! - вполголоса позвала Яночка. - Песик, ты где?
   Хабр моментально возник в кругу света, всем видом показывая -  надо  идти
дальше. Отбежав, он нетерпеливо оглядывался, возвращался  к  детям  и  опять
устремлялся куда-то в сторону. При виде бодрой,  оживленной  собаки  и  дети
приободрились. Стало совершенно очевидно - Хабру наплевать на  то,  что  они
очутились ночью  на  этом  мрачном  кладбище.  Главное,  тут  поблизости  он
обнаружил нечто чрезвычайно интересное и важное, и не имеет значения,  когда
и где это важное осматривать - в ясный солнечный день на цветущем  лугу  или
темной дождливой ночью на заброшенном кладбище. Не  выключая  фонарика  дети
последовали за своим  проводником,  стараясь  не  глядеть  на  развороченные
могилы. И хотя Хабр был неиссякаемым источником  бодрости  и  оптимизма,  им
пришлось мобилизовать все силы,  чтобы  не  пуститься  в  позорное  бегство,
отказавшись от дальнейших расследований.
   Но вот пес привел Яночку с Павликом к цели. Как видно, моросящий дождь не
смыл следов, по которым он шел, запах сохранился.  Сначала  пес,  по  своему
обыкновению, сделал стойку на дичь, затем,  оглянувшись  и  убедившись,  что
хозяева это видели, отбежал немного и сел с удовлетворенным видом.  Он  свое
дело сделал.
   Описав включенным фонариком крут, Павлик промолвил:
   - Ну что ж, это уже о чем-то говорит.
   Пес сидел рядом со свежераскопанной могилой. Сдвинутая  плита  лежала  на
мокрой траве, придавив ветки бузины. Вокруг все было засыпано землей, на дне
глубокой ямы виднелись кости развалившегося скелета.
   - Теперь мы знаем, зачем ему понадобилась лопата, - проговорила Яночка.
   Девочка уже совсем овладела собой. Для нее  разгадка  тайны  была  важнее
всех скелетов, гробов, могил и кладбищ, пусть даже и глубокой  ночью.  Глядя
на следы варварской деятельности злоумышленника, девочка рассуждала вслух:
   - Итак, знаем, кто раскапывает, но не знаем - зачем. Ведь не  ловушки  же
он здесь роет? Внимательно осмотрев глубокую  яму,  ее  брат  высказал  свое
мнение:
   - В качестве ловушки очень даже подходящая. Если кто с  разбегу  свалится
сюда, руки-ноги переломает, факт! Но лично я не стал бы рассчитывать на  то,
что кто-то примется здесь бегать, к тому же в полной темноте.
   - Ясное дело, не станет. Нет, тот тип наверняка что-то ищет.
   - И я догадываюсь, что именно.
   - Что же?
   Павлик не сразу ответил. Сдвинув  брови,  он  сосредоточенно  над  чем-то
думал. И наконец решительно произнес:
   - Этот тип -  кладбищенская  гиена.  Я  читал  есть  такие  подонки,  что
разрывают могилы в поиск