,  чтобы
вспомнить.
      - А, это один из хороших знакомых дядюшки. Фамилии его
я  не  знала, и где он сейчас - тоже не знаю. Кажется,  тоже
коллекционировал марки. Да, да, смутно припоминаю, вроде  бы
дядя  их и познакомил друг с другом, Фелека с Казиком,  ведь
они оба были филателисты. Но как давно это было!
      Остальных неизвестных лиц пани Амелия не знала, но  ей
казалось,  что  Густав когда-то работал вместе  с  дядюшкой,
хотя  не  уверена.  На вопрос о том, почему  в  чемодане  не
нашлось  ни  одного письма от Казика, пани Амелия объяснила,
что  Казик  присылал  дядюшке только  почтовые  открытки  из
Швеции, по большим праздникам поздравлял. А все открытки она
выбросила с самого начала, за что очень просит ее извинить.
      Не  очень-то помогла пани Амелия, от дедушки оказалось
гораздо больше пользы.
      - Разумеется, я знаю, кто такой Иеремия Плошинский,  -
сразу же заявил он. - Вернее, был. Не только филателист,  но
тоже эксперт, весьма известный у нас. Уже несколько лет  как
умер.
     - А поточнее не помнишь? - добивался Павлик.
      -  Поточнее  сейчас не скажу, но если  вам  это  очень
нужно, завтра в Обществе филателистов уточню. Кто там еще  у
вас?  Вицковский?  Не знаю такого. М.Наховская,  Мария,  эта
женщина  раньше  работала в магазине "Филателия",  время  от
времени  появляется  у  нас  в  клубе.  Сама  она  марок  не
коллекционировала, но очень хорошо разбиралась в них, многие
через нее и продавали, и покупали. Человек очень порядочный,
честный.  Правда,  что-то в последнее время  ее  не  видать,
странно... Так, давайте дальше. Пшеворского не знаю.  Махняк
и  Филипек  - первый раз слышу. Судзиковский...  -  тоже  не
знаю.  Но учтите, мои милые, я могу и не знать всех польских
филателистов, ведь их тысячи!
      -  Ничего,  дедуля,  и за этих спасибо,  -  радовались
внуки.  - А теперь у нас кое-какие сокращения, мы уже головы
сломали.  Например, что, по-твоему, может  означать  "фальш.
п"?
      -  Конечно,  "фальшивые польские",  -  не  задумываясь
ответил дедушка.
     - А что это значит?
       -   Значит  -  поддельные  марки.  Слышали   ведь   о
фальсификации марок? Целые книги об этом написаны.  Конечно,
может  означать и подделку, например, подписей или еще чего,
но вы просили меня называть первое, что приходит в голову  в
связи  с  марками?  Так вот, первая ассоциация  -  фальшивые
марки, польские.
      -  Лопнуть  мне на этом месте! - с горечью  воскликнул
Павлик.  -  Так просто! Чем я думал, где была  моя  дурацкая
голова?
     - Оба мы неизвестно чем думали, - согласилась сестра, -
и  давно надо признать, что на нас нашло какое-то умственное
помрачение. Дедуля, а заграничные марки тоже подделывают?
      -  Еще  как! - ответил эксперт-филателист. - По  этому
поводу написана целая литература. Вон полка, видите?
      Повернувшись, дедушка указал на одну из  полок  своего
стеллажа. Она была тесно заставлена множеством книг, толстых
и тонких, на разных языках.
      - Во всех странах существует специальная литература на
эту тему, - пояснил дедушка.
      Брат с сестрой издали одновременно тяжелый вздох. Нет,
этой литературой им ни за что не овладеть!
      -  Ладно,  дедушка, литературу оставим в покое.  Давай
отгадывай дальше. "Кат рыбы".
      Тут  дедушка  призадумался, потом  не  очень  уверенно
произнес:
      -  Может  быть, так прозвали какого-нибудь выдающегося
удильщика? Люди чего только не придумают. Но тогда  логичнее
было   бы  его  прозвать  "катом  рыб".  Палач  одной  рыбы?
Сомнительно...
      - Да нет же, - вмешалась Яночка, - там после слова кат
стоит точка, значит, сокращение. Кат, точка, рыб.
     - Каталог? - предположил дедушка. - Каталог рыб?
     - А разве такие бывают? - удивился Павлик.
      Очень  не  хотелось дедушке выглядеть в глазах  внуков
этаким незнайкой, но честная натура победила.
     - Не знаю, - признался старый джентльмен. - О каталогах
не  слыхал,  а  энциклопедия рыб существует. А может,  после
"рыбы"  еще  что написано? Или все-таки там у  вас  "рыб"  и
точка,  тоже сокращенно? Тогда можно предположить, что  речь
идет,   например,  о  "Каталоге  рыбака",  знаете,  описание
всякого  там  рыбацкого  снаряжения и  повадок  рыб,  правил
ужения  и  прочее. У нас я такого не видел,  а  за  границей
встречал.
      -  Ладно,  пока  оставим рыбу. Пошли  дальше.  Гиб.  С
большой буквы.
     - Гиббоне, что же еще? - удивился дедушка.
     - Чтоб мне...
      - Точно! - перебила брата девочка. - Каталог Гиббонса!
Тогда "Цум." обозначает каталог Цумштайна. Есть же у нас оба
эти каталога, пани Амелия подарила.
      - И умственное затмение тоже есть. - с горечью заметил
Павлик. - Чтобы такого не расшифровать, какими же надо  быть
идиотами! Полный маразм! Дедуля, вот еще - "сант."
     - Как ты сказал? - удивился дедушка.
     - "Сант." Тоже сокращение.
      -  Тут  у меня никаких ассоциаций с марками что-то  не
появляется,  -  сокрушался  дедушка.  -  Должно  быть,  ваше
умственное  затмение заразное и на меня распространилось.  В
голову одни сантехники лезут.
     - Наверное, это действительно сантехник, - предположила
внучка.  -  Там указан адрес, проверим. Тогда  нам  осталось
всего-навсего "ск. Ф. и ст." и "ан, лаб".
       С  этими  таинственными  сокращениями  умный  дедушка
справился  одной  левой. Может, потому, что  совсем  недавно
бабушка  посылала  его  в мастерскую по  склейке  фарфора  и
стекла  отдать в ремонт разбившийся абажур настольной лампы.
А в аналитическую лабораторию дедушка неоднократно обращался
самостоятельно,  там  для  него  делали  всякие  необходимые
анализы.  К  сожалению,  к  филателии  это  имело  столь  же
отдаленное отношение, что и сантехник.
     Павлик был сильно разочарован.
      -  Выходит,  из  всего блокнота нам пригодилось  всего
ничего,  -  мрачно говорил он, когда они с  Яночкой  наконец
оставили дедушку в покое и вернулись к себе на первый  этаж.
- Что мы узнали в результате всей этой каторжной работы? Что
c  покойного  дядюшки  были каталоги Гиббонса  и  Цумштайна,
книга о фальшивых марках и все?
     - И что книгу он одалживал двум типам, Казику и Фелеку,
-  дополнила  Яночка.  - И еще у него был  польский  каталог
марок. Но самое странное то, что сам он не был филателистом,
не  коллекционировал  марки!  Зачем  тогда  ему  были  нужны
каталоги?
      -  Может,  собирался коллекционировать? -  предположил
брат.  -  Или  получил от кого-нибудь марки  и  хотел  их  в
каталоге  найти.  Или,  может, когда-нибудь  в  молодости  и
собирал марки, а потом перестал. И еще тогда приобрел старые
каталоги. Давай-ка посмотрим, какого они года выпуска.
      Каталог  польских марок был выпущен  восемнадцать  лет
назад,  каталог  Цумштайна  был еще  старше.  Оба  выглядели
вполне прилично, хотя и несколько потрепанно.
      -  Не  просмотреть  ли  каталоги?  -  с  возродившейся
надеждой  предложил Павлик. - Будем хотя бы знать,  что  его
интересовало.
       Оба   кинулись  к  каталогам.  Павлик  схватился   за
Цумштайна, Яночка за польский. Действительно, хоть  какая-то
надежда,  а  то  оба  совсем пали  духом.  Таким  заманчивым
представлялось   расследование  марочной   аферы   и   такие
ничтожные  результаты!  Правда,  принимаясь  за  расшифровку
записей  в блокноте давно умершего дядюшки пани Амелии,  они
весьма  туманно  представляли, зачем им это  нужно  и  чего,
собственно,  ожидают, но все-таки... И вот теперь,  тоже  не
зная толком, что им могут дать пометки в каталогах, они  тем
не  менее со вспыхнувшей вновь надеждой занялись ими. И тут,
похоже, судьба решила смилостивиться над несчастными...
      Сначала  оба трудились в полнейшей тишине,  нарушаемой
только  сопением и шелестом переворачиваемых страниц. Первой
сделала открытие Яночка.
     - Есть! Гляди.
      Павлик  поглядел и быстренько раскрыл свой каталог  на
разделе польских марок.
      - Вот это да! - присвистнул он. В швейцарском каталоге
цена  первой польской марки оказалась зачеркнутой,  а  рядом
карандашом были написаны несколько значительно более высоких
сумм.  То же самое было и с доплатными марками. Напечатанные
цены  были  исправлены мелким почерком на более  высокие.  В
польском   каталоге  птичками  были  помечены   марки   всех
образцов, а на полях виднелось множество заметок. Совершенно
неразборчивых, ибо сделаны они были карандашом, а потом  еще
их  пытались стереть ластиком. Не очень тщательно стерли, но
прочесть все равно было невозможно. - Вот и получается,  что
дело  нечисто! - в волнении говорила Яночка, пытаясь  сквозь
лупу  разглядеть надписи на полях. - Наверняка это тот самый
Бонифаций...
      -  Заливаешь? - крикнул Павлик и вырвал у сестры лупу.
На   полях   одной  из  страниц  каталога  среди  смазанных,
полустертых  записей  с трудом можно было  разглядеть  слово
"Бонифац". Потом шло грязное пятно от ластика и цифра 30.
      -  Вот  мы  и  поймали Бонифация! - с  удовлетворением
произнесла Яночка. - Отдай лупу! Да только не знаю пока, что
- , это даст.
      - Все-таки какой-то улов, - оптимистично заметил брат.
- Там было записано 30? Давай действовать методично. Сначала
посмотрим, не номер ли это какой марки.
     Под номером 30 фигурировала марка номиналом в 3 геллера
с  надписью "Польская почта". Из той самой серии за 10 крон.
Павлик   собирался   на  этом  закончить   свои   методичные
изыскания, но теперь вмешалась Яночка.
      -  Что-то  тут не так. Гляди, после "Бонифац"  сколько
оставлено места, а там всего-то осталось дописать две буквы.
А  зато  перед  30 совсем нет места на номер.  Ведь  как  он
пишется?  ј  и  потом  цифра, а тут  ничего  не  поместится.
Выходит, записано лишь число, без номера.
      -  Тогда  что  же он записал за Бонифацием?  Бонифаций
всплыл  совершенно неожиданно и явился превосходным стимулом
для  последующих  изысканий. Ведь недаром же  подозрительный
Файксат  так  настойчиво напоминал о нем  Зютеку.  Яночка  с
Павликом  единодушно решили - в покое Бонифация не  оставят!
Опять загадка, опять сложность, но ведь им не привыкать. Так
и  эдак  разглядывал  Павлик  затертое  пустое  место  между
Бонифац  и  30  и решил сбегать к дедушке за  самой  сильной
лупой.   У  него  было  несколько,  и  среди  них   одна   с
десятикратным увеличением.
      С  помощью чудесной лупы удалось обнаружить на стертом
месте букву "я". Что бы это значило? "Бонифац" и сразу "я".
      -  Бонифация!  - заорал Павлик. - Улица  Бонифация,  а
вовсе  не  паршивец  Бонифаций. Бонифация,  30,  теперь  все
умещается. Адрес!
       -  Зачем  же  было  Файксату  упоминать  это  имя?  -
засомневалась Яночка. - Ты не ошибся, хорошо расслышал?
      - Еще как расслышал! Ведь он орал на лестнице так, что
стены  тряслись.  И не "Не забудь о Бонифация,  30",  а  "Не
забудь о Бонифация".
      -  Может, специально так кричал, вдруг кто услышит,  а
Зютек  все  равно догадается, раз знает, о чем речь.  Ладно,
давай,   пока  у  нас  эта  лупа,  еще  кое-что   попытаемся
рассмотреть.
      Смертельно  обиженный  на Файксата  Павлик  постепенно
оттаял  и  тоже  энергично принялся за  расшифровку  стертых
надписей.  К  сожалению, прочитать удалось не много.  Записи
делались  мягким  карандашом, который не оставлял  следа  на
бумаге.  Стирали грязным ластиком, после него остались  лишь
грязные пятна. Удалось разобрать только одну фамилию,  и  ту
не  целиком.  Сохранилась лишь надпись  "ховск",  а  впереди
большая  буква, похожая на "Н". После нее маленький интервал
и потом "ховск".
      -  Голову  даю на отсечение, что это Мария  Наховская,
ведь  она  и  в  блокноте фигурирует, -  сказала  Яночка.  -
Дедушка считает ее очень порядочным человеком.
      -  Без  причины  ее  бы  на  полях  не  записывали,  -
засомневался  Павлик.  - Видишь, и  здесь.  Значит,  в  двух
местах. Я бы к ней наведался.
     - И что дальше?
      -  Не знаю, там видно будет. И на улицу Бонифация я бы
b.&% сходил. Надо посмотреть, что там, в доме номер 30.  Кто
там живет...
      -  ..или  кто умер? - подхватила девочка. Подстегнутое
Бонифацием    воображение    заработало    живее.    Кое-что
прояснилось,  наметились  какие-то  связи  между  отдельными
элементами. А главное, опять появилось поле действий. Яночка
снова взяла в руки тетрадь.
     - Все запишем, - сухо заявила она. - Что знаем, чего не
знаем,  что надо сделать и в каком порядке. А также,  кто  с
кем или с чем связан.
      На  составление такого реестра понадобилось не  меньше
двух часов. Самые разветвленные контакты оказались у Зютека:
и  с  Файксатом, и с перессоренными наследниками  на  Саской
Кемпе, с филателистами в Клубе филателистов. И ему все мало,
он  стремится  все  к  новым, знакомясь  с  родными  усопших
коллекционеров.   Вот   за  кем  надо   особенно   тщательно
понаблюдать! Следующей по значимости фигурой оказалась  пани
Наховская.  Уж слишком часто ее повписывали в разные  места.
Обязательно следует повидаться с ней. В тетради  также  были
зафиксированы   объекты,   которые   непременно    следовало
посетить,  чтобы установить, кто и когда там бывает,  с  кем
общается  и  пр. При этом особое внимание следовало  уделить
адресу на Бонифация, 30.
      Заглядывая  через  плечо сестры в  ее  записи,  Павлик
предложил:
      -  Имеет смысл начать с клуба, там есть шансы  застать
всех   сразу.  Вот  только  не  уверен,  что  туда   удастся
проникнуть с Хабром.
      -  По-моему, ни в Обществе филателистов,  ни  в  клубе
нигде  не висит объявления, что вход с собаками запрещен,  -
сказала Яночка.
     - Но ведь клуб в здании школы! - возразил брат.
      -  Ну  и что? По воскресеньям там клуб, а не школа.  А
Хабр так спрячется, что его никто и не заметит. Зато он тебе
кого хочешь унюхает. Но до воскресенья осталось еще три дня,
можно наведаться на Бонифация, посмотреть, что там.
     - А Саская Кемпа?
     - Там тоже надо побывать.
     - Тогда разделяемся?
     Яночка подумала.
      -  Правильно, незачем терять время и всем троим ходить
кучей.  Ты поедешь на Саскую Кемпу, а я на Бонифация.  Сразу
два объекта охватим!

                             ***

      Со  своего  объекта  Яночка  вернулась  недовольная  и
разочарованная.  В ожидании брата времени даром  не  теряла.
Снова   позаимствовала  дедушкину  лупу,  снова  рассмотрела
сквозь  нее неразборчивые записи в каталогах, но теперь  уже
имея  в  активе кое-какие сведения. И ко времени возвращения
Павлика   в  голове  сложилась  довольно  четкая  концепция.
Недовольство и разочарование как рукой смело!
      В отличие от сестры Павлик ворвался в дом счастливый и
b.`&%ab"cni(),  удовлетворение  просто  распирало   его,   и
мальчик  с  трудом дождался конца ужина -  хорошо,  хоть  не
опоздал  к  нему!  - когда они с сестрой  остались  в  кухне
вдвоем  и  принялись  за мытье посуды. К сожалению,  сегодня
была их очередь.
      -  Ну, я попал прямо в яблочко! - возбужденно произнес
он, с грохотом поставив у мойки поднос с грязной посудой.  -
Что там делалось! Содом и Гоморра! Говорю, угодил как раз  в
подходящий  день. А еще приходилось прятаться от Зютека.  Он
там  тоже  был,  на стреме стоял и глазами так  и  шарил  по
сторонам.
      - Говори по порядку! - одернула его сестра. - И не обо
всем  сразу.  Начни с самого начала, я хочу вникнуть  И  она
принялась  мыть  посуду  и подавать брату,  который  вытирал
тарелки и ставил их на буфет.
      -  Ладно,  пусть по порядку. - согласился  покладистый
брат. - Вхожу я, значит, в подъезд, а там на лестнице полный
бардак.  И  орут, и ругаются, и стучат чем-то. Осторожненько
поднимаюсь по ступенькам, чтобы посмотреть, что там, а  там,
оказывается, Зютек торчит. Я ходу! Меня он не заметил.
     - Ты уверен? - пожелала убедиться сестра.
      - Уверен. Я не орал и не грохал, тихонечко поднимался,
так,  знаешь,  по  стеночке, гляжу, на  площадке  четвертого
этажа чьи-то ноги. Потом осторожненько и рожу разглядел. Он!
Я дальше и не полез.
      -  Но  если  рожу... - начала было сестра,  но  Павлик
пояснил;
      -  Так  рожу он не ко мне повернул. Глаз не  сводил  с
того, что происходило на третьем этаже.
      Ведь квартира тех наследников на третьем. Вот Зютек  и
уставился  на  них, позабыв обо всем на свете. Говорю  тебе,
было на что поглядеть!
      -  Ну! - нетерпеливо подогнала сестра, потому что брат
не  вовремя  переключился  на  вытирание  тарелки,  а  сразу
вытирать  и рассказывать он не умел. Яночка уменьшила  напор
воды из крана, чтобы не заглушать слова брата. - Ну же!
      - Взломали дверь! - выдал брат потрясающую информацию.
-  Похоже, два наследника сговорились, два ключа у них было,
третий  замок  отперли  с  помощью  отмычки  и  проникли   в
квартиру!  А сосед снизу был в сговоре с третьим наследником
и  поднял  шум.  И  мешал им проникать. И  грозился  милицию
вызвать, а потом помчался звонить - то ли в милицию,  то  ли
третьему наследнику. А те уже комод выносили. И еще какие-то
тюки  и корзины. И тут примчался третий наследник с подмогой
и с адвокатом...
     - Постой, а ты откуда знаешь, что с адвокатом?
      -  Так  они  же на всю округу вопили, все  в  подъезде
слышали, что чинится беззаконие, и они с, адвокатом прибыли,
чтобы    восторжествовала   справедливость.   Говорю   тебе,
столпотворение! А как они поносили друг друга! Это надо было
слышать.  Нет,  вовсе  не  так,  как  пьяные  ругаются   или
хулиганы,   а   как-то   очень  хитро,   все   слова   такие
употребляли.., ну вроде как из словаря иностранных  слов.  И
друг  у  друга выдирали из рук несчастный комод, так что  из
-%#.  все  ящики  повылетели, один чуть  по  голове  мне  не
треснул. И другие вещи сыпались вниз.
     - А ты зачем туда сунулся?
      -  Надо  же было наблюдать. Да ты не думай, я  там  на
площадке  между ихним и нижним этажом спрятался. У  них  дом
роскошный, на лестничных площадках у окон стоят всякие цветы
в огромных кадках, на подставках. Вот я за такой и прятался.
Все было видно, а меня никто не видел.
     - На тебя пустой ящик упал?
     - Почти, но не совсем. И пока они там возились, я успел
пособирать с пола.., вот...
      Яночка  так  стремительно  повернулась  к  брату,  что
мыльная  пена с ее рук брызнула на пол. Павлик  выгребал  из
кармана  и  аккуратно складывал на буфет рядом с только  что
вытертыми тарелками кучку мусора.
      - Все собрал, до последней кнопки! Вот кнопка, видишь?
Две  кнопки.  Три спички, одна обгорелая. Какая-то  железная
штуковина,   не  знаю,  что  такое.  Сигарета,   поломанная.
Полконверта.  Кусок  фотопленки с  двумя  кадрами.  Какой-то
официальный бланк. Помятый, что-то на нем записано.
     Осмотрев трофеи, не притрагиваясь к ним мокрыми руками,
Яночка распорядилась:
       -   Пока  убери  все  это.  Кажется,  этот  бланк   -
единственная  стоящая  вещь, разве  вот  еще  фотопленка.  И
рассказывай, что было потом.
      Найдя чистую и сухую мисочку, Павлик осторожно сгреб в
нее сокровища с буфета и взял в руки полотенце.
      -  А потом они затащили этот комод обратно в квартиру,
так и не поделили. Ящики пособирали, вставили. И всей оравой
ввалились  в  квартиру. Закрыли дверь  и  балаганили  уже  в
квартире,  плохо  было слышно, потому что под  самой  дверью
подслушивал  Зютек,  а я был далеко,  не  все  слышал.  Даже
подумал,  может, как-то его хитростью от двери  отвлечь,  но
ничего  путного  в  голову не пришло, а  драться  с  ним  не
стоило.  Впрочем,  они все равно ничего интересного  там  не
накричали.
     - А ты откуда знаешь, если не все было слышно?
      -  По  Зютеку было видно. Он приложил ухо  к  замочной
скважине  и  внимательно  слушал, но,  знаешь,  без  особого
интереса.  Сначала  слушал,  а потом  совсем  махнул  рукой.
Зевал, кривился, отходил и снова возвращался, и даже в  носу
принялся  ковырять. А потом отлетел от скважины и  снова  на
площадк