ожидал, что Цербер навесит ему наряд именно в день получки, тем более  что
Цербер уже проделывал с ним такие номера. И потому, получив  на  этот  раз
наряд на кухню, Пруит не только удивился, но и обрадовался. И конечно  же,
он не предвидел никаких осложнений.
   Как все в роте, он следил за  "кухонной  войной"  со  стороны,  его  не
слишком волновало, кто победит, но он  наперед  знал  неизбежную  развязку
событий. Так следишь за сложными, бесстрастно рассчитанными ходами фигур в
шахматном этюде гроссмейстера, и, хотя знаешь каждый ход заранее,  красота
логики поражает тебя, но никак не влияет на течение твоей жизни.  И  когда
Старк победил, Пруит отнесся к этому равнодушно.
   Но после того,  как  на  вечеринке  в  честь  великого  события  Старк,
наплевав на ехидные выпады Цербера, предложил Пруиту вторую  кружку  пива,
Пруиту стало приятно, что  победил  именно  Старк.  Старк  слишком  быстро
выбился в ротное начальство, и  Пруит  из  гордости  отказался  от  второй
кружки, хотя ему до смерти хотелось выпить еще; он почувствовал,  что  его
тянет к Старку, он был ему благодарен. В тот вечер  он  почувствовал,  что
Старк сумеет его понять. А Пруиту было так нужно, чтобы кто-то его  понял,
понял по-мужски. Он страдал от отсутствия этого понимания не  меньше,  чем
от отсутствия женщины, может быть,  даже  больше.  Он  увидел,  что  Старк
стоящий парень, а ему давно хотелось иметь такого  друга.  И  он  почти  с
радостью ждал выхода в наряд, хотя терпеть  не  мог  кухню.  Он  и  правда
ненавидел там работать  -  просто  поразительно,  какое  отвращение  может
вызвать то, что пять минут назад стояло на столе и было вкусной едой, но в
результате  неуловимых  химических  реакций  превратилось  в   помои.   Он
надеялся, что этот наряд пройдет для него удачно.
   Но с самого начала все пошло кувырком. Плохо было уже то, что он  попал
в наряд вместе с Блумом и Трэдвеллом. Это значило, что ему  придется  либо
вместе с Блумом встать на мытье посуды, либо взять себе котлы и сковородки
- самая грязная  и  гнусная  работа,  -  а  посуду  отдать  Блуму  и  Риди
Трэдвеллу. Ридел Трэдвелл никогда никуда не приходил первым, и нечего было
надеяться, что он явится раньше Блума, получит право выбирать работу  себе
по вкусу, и тогда Пруит с Риди встанут на посуду, а на котлы и  сковородки
кинут Блума  -  того  самого  Блума,  рядового  первого  класса,  боксера,
солдата, которого вот-вот произведут в капралы,  этого  храбреца,  который
вступился за рядового Пруита, когда  того  обозвали  трусом,  того  самого
Блума, вместе с которым Пруит не станет работать ни за что.
   Анджело Маджио на этот день был  назначен  дневальным  по  столовой,  и
Пруит жалел, что Маджио не поменяли местами с Блумом, хотя понимал, что на
кухне итальянцу было бы тяжелее.
   Проснулся он рано; накануне, засыпая, он приказал  себе  встать  раньше
всех и прийти на кухню первым, чтобы самому выбрать работу на тот  случай,
если Риди все-таки опередит Блума, и сейчас, лежа в постели, смотрел,  как
небо на востоке медленно светлеет и ночь темной лужей стекает в чашу между
гор. С трудом прогнав сон, тяжело навалившийся ему на грудь хищной кошкой,
он встал, оделся в рабочую форму и пошел  вниз  сквозь  прохладный  сумрак
раннего утра, когда спится крепче всего.  На  кухне  было  пусто,  в  этот
предрассветный час здесь царили не люди, а сделанные их руками приземистые
бездушные машины. Он сел и закурил, испытывая ощущение, знакомое ему еще с
поры бродяжничества, когда он на заре  выбирался  из  товарного  вагона  в
чужом спящем городишке, где не горело ни  огонька  и  от  этого  казалось,
будто все живое вымерло. Но он был доволен, что пришел сюда раньше всех.
   Жирный Уиллард, вновь получивший  должность  и  оклад  первого  повара,
когда Старка повысили в сержанты, был старшим в сегодняшней смене и первым
выкатился на кухню. Тут-то все  и  началось.  В  комнате  поваров  коротко
прозвенел будильник, и тотчас Уиллард, дряблый и толстый,  с  недовольной,
опухшей со сна рожей, на ходу застегивая штаны, вышел зажечь форсунки плит
и поставить кофе, что входило в обязанности первого повара.
   - Вы только посмотрите, кто уже тут! - похабно осклабился он и с сонной
враждебностью сощурил глаза. - До того охота отхватить работенку  полегче,
даже согласен два часа недоспать.
   - Я не ты. Это тебе только бы дрыхнуть, потому так и говоришь.
   Как и вся рота, Пруит недолюбливал Уилларда, но злобы к нему не питал.
   - Значит, не хочешь взять что полегче?  Так  я  и  поверил,  -  похабно
ухмыльнулся Уиллард. - Может, еще скажешь,  что  всегда  встаешь  в  такую
рань?
   - Вот именно, Жирный, - Пруит язвительно бросил ему в лицо  ненавистное
прозвище, неожиданно разозленный шпильками толстяка, который  сам  терпеть
не мог вставать рано и сейчас вымещал злобу на нем. -  А  что  ты  хочешь?
Думаешь, я скажу, что всегда выбираю работу потяжелее, как ты?
   - Я-то как раз очень доволен, что меня больше не ставят сюда в  наряды,
- ухмыляясь, подколол его Уиллард, в последний раз помешал закипающий кофе
и снял его с огня.
   - У тебя. Жирный, каждый день здесь наряд. Только ты дубина, до тебя не
доходит.
   - Мне хоть за это надбавку платят.
   - И совершенно зря. Попробовал бы ты  жрать  то,  чем  кормишь  других,
быстро бы отощал. А то вон какой кабан.
   - Ты у меня поговоришь! Смотри, как бы завтра снова сюда не загремел!
   - Иди ты! - огрызнулся Пруит и, нарочно не спрашивая разрешения,  налил
себе чашку кофе и добавил туда тонкую струйку сгущенного молока из банки.
   - Это для поваров кофе, - сказал Уиллард. - Мог  подождать,  пока  тебя
угостят.
   - От тебя дождешься. Скорее сдохнешь. Жирный,  а  почему  все  толстяки
такие  жмоты?  Боятся  с  голоду  сдохнуть,  что  ли?  Да-а,  толстым   не
позавидуешь, - усмехнулся он и придвинулся к теплу плиты.  Горячая  темная
жидкость, ласково обжигая нутро, гнала прочь сон и зябкий холодок  раннего
утра.
   - Какой умный нашелся! - разъярился Уиллард. - Я  тебе  сказал,  будешь
хамить, получишь наряд прямо в день получки. Меня пока еще не разжаловали,
я от рядового хамство терпеть не буду!
   - Ишь ты, про звание вспомнил. - Пруит ухмыльнулся  и  налил  себе  еще
кофе. - С начальством-то тише воды, ниже травы, а тут нашивками козыряешь.
Я, Жирный, всегда знал, что ты слабак.
   - Это я слабак?! Еще посмотрим,  болтун,  кто  из  нас  слабак.  Только
попади на котлы и сковородки, узнаешь!
   Пруит засмеялся, но перебранка больше не доставляла  ему  удовольствия,
он понимал, что Уиллард  побаивается  его  боксерских  кулаков,  но,  если
удастся, заставит весь  день  расплачиваться  только  за  то,  что  он  не
придержал язык.
   Тут начали входить другие повара, и неожиданный  наплыв  людей  помешал
Уилларду продолжать перепалку. Приятное  тепло  и  оживление,  заполнившие
кухню,  очень  быстро  сменились  гнетущей  жарой  и  суматошным  метанием
поваров, спешивших приготовить завтрак к сроку. Старк с самого начала  был
в центре всей этой кутерьмы. Он расхаживал с бумагами  в  руках,  на  ходу
составляя накладные на завтра и в то же время успевая следить за всем, что
творилось вокруг.
   Когда Старк подозвал  Уилларда  и  начал  отчитывать  его  за  халтурно
приготовленный омлет,  Пруит  жарил  себе  на  краешке  большой  сковороды
яичницу с ветчиной - это было привилегией солдат кухонного наряда; Уиллард
из вредности запрещал солдатам самим готовить себе завтрак, но с  приходом
к власти Старка традиция была восстановлена.
   - Сколько раз тебе говорить, что молоко для омлета  нужно  отмерять?  -
сказал Старк. - Выброси все это на помойку.
   - Хорошие продукты  коту  под  хвост?  Мне  же  тогда  придется  заново
готовить.
   - А если солдаты не станут твой омлет есть,  это  не  коту  под  хвост?
Выбрасывай!
   - Но мы же тогда не успеем, Мейлон. - Пытаясь выкрутиться, Уиллард даже
назвал Старка по имени.
   - Я сказал, выбрасывай! Мы обязаны подать завтрак вовремя, и  он  будет
подан вовремя. Кормить людей дерьмом я не позволю.
   - Какое же это дерьмо, Мейлон?
   - Выбрасывай, Жирный, выбрасывай! - приказал Старк тоном судьи, который
велит бейсболистам прекратить игру, невзирая на недовольство публики. -  И
когда вернешься, убавь огонь в  духовке,  а  то  вместо  омлета  получится
резина. Будешь в третий раз переделывать, точно опоздаешь.
   - Господи! - Уиллард скорбно возвел глаза к потолку. -  Ну  почему  все
шишки всегда на меня? Эй, ты! - заорал он  на  Пруита.  -  Как  тебя  там?
Выброси омлет.
   - Ты знаешь, как меня зовут. Жирный, - сказал Пруит.
   - Вот, полюбуйся.  -  Уиллард,  сощурившись,  повернулся  к  Старку.  -
Слыхал? Это же нарушение дисциплины. Он мне все утро хамит.
   - Выбрось сам, - усмехнулся Старк. - Человек готовит  себе  завтрак.  И
омлет испортил не он, а ты.
   - Я-то выброшу. Я, конечно, выброшу, но хорош  у  нас  начальничек.  За
своих поваров не вступится.
   - Что-что? - Старк поднял брови.
   - Ничего, - пробормотал Уиллард, отлично помнивший, как Старк набил ему
морду.
   - Теперь он мне все припомнит, - сказал Пруит, когда Уиллард вышел,  и,
придвинув табурет к алюминиевому разделочному столику, сел завтракать.
   - Что именно? - спросил Старк.
   - А я без спросу кофе себе налил.
   Старк улыбнулся своей кривой неожиданной улыбкой.
   - Этот про свои нашивки никогда не забывает. Ему бы  с  таким  пузом  в
аптекари податься. А повар он - дерьмо. С него пот течет во все  кастрюли.
Но такие, как он, только шумят, пакостей они людям не делают.
   Пруит улыбнулся и кивнул, веря Старку, потому что тот, конечно же,  был
прав: трусливых крикунов нечего бояться. Но Старк плохо знал Уилларда, все
получилось не так, как он предполагал, хотя Пруит понял  это  лишь  потом.
Уиллард не забыл. Он больше не скандалил, но он ничего не забыл. Вскоре на
кухню торопливо вбежал Блум и вторым  после  Пруита  доложил  о  выходе  в
наряд. Пруит встал на котлы и сковородки, а уж тут Уиллард мог  отыграться
за все.
   - Ну что? Ты уже решил, что себе возьмешь? - бодро спросил Блум,  ставя
свою кружку с кофе рядом с кружкой  Пруита.  -  Можем  пока  договориться.
Самое легкое - это споласкивать. Но первая мойка тоже неплохо,  я  могу  и
туда. Ты что себе возьмешь?
   - Еще не решил, - ответил Пруит, мысленно кляня Риди Трэдвелла за лень.
   - Не решил? - изумился Блум.
   - Вот именно. Я думал, может, ты захочешь встать на котлы и сковородки.
   - Ты что, смеешься? Нет уж, спасибо.
   - Некоторым ребятам нравится, - с надеждой сказал Пруит. - Говорят,  на
сковородках быстрее управляешься и после завтрака перерыв больше.
   - Вот и прекрасно. Риди будет  очень  доволен.  Между  нами  говоря,  -
доверительно сказал Блум, - я не хочу работать с  ним  в  паре.  Он  очень
копается. А с тобой  мы  все  провернем  в  два  счета  -  и  утром  время
останется, и после обеда.
   - К обеду надо картошку чистить, - сказал Пруит.
   - Тьфу ты черт!
   - Значит, ты не хочешь на котлы и сковородки?
   - Я что, псих?
   - Тогда пойду-ка туда я. А вы с Риди берите себе посуду.
   - Ты серьезно?
   - Конечно, Мне эта работа нравится.
   - Да-а? Тогда почему ты ее с самого начала не  взял?  Зачем  было  меня
спрашивать, куда я хочу?
   - Я думал, может, ты больше любишь котлы мыть.  Не  хотел  тебе  дорогу
перебегать.
   - Да-а? - подозрительно протянул Блум. - Ничего, можешь не волноваться.
Котлы бы я у тебя  отнимать  не  стал.  Я  пойду  на  чистую  мойку,  буду
споласкивать, а Риди, раз он последний, пусть идет на грязную.
   И пока Пруит не передумал, Блум ринулся в посудомоечную и повесил  свою
рабочую  кепку  на  кран  чистой  мойки  -  эта   добыча   досталась   ему
нежданно-негаданно. Он был очень доволен, что перехитрил Пруита.
   Пруит уже отскребал сковородки из-под омлета в большой  двойной  мойке,
стоявшей прямо в кухне, когда  наконец  явился  Ридел  Трэдвелл,  которого
вместе со всей ротой поднял по сигналу горна дневальный. Пруит увидел, как
Риди в изумлении выпятил на него глаза, потом просиял от счастья и понесся
в посудомоечную, по пути чуть  не  сбив  с  ног  дневального  по  столовой
Маджио, который шел через кухню.
   - Поберегись! -  завопил  Маджио,  выставляя  перед  собой  два  пустых
подноса. - А ну с дороги! Горячее несу! Мы с  моими  ребятками-официантами
бегаем  как  заведенные.  Нас  тут  до  смерти  загоняют,  -   бросил   он
командирским голосом  -  ни  дать  ни  взять  офицер,  пекущийся  о  своих
солдатах. -  Горячее  несу!  Поберегись!  С  дороги!  -  И  он  зашагал  к
раздаточной, расталкивая поваров и радостно смакуя новое для себя ощущение
власти, которую, впрочем, никто не признавал, и уж  тем  более  выделенные
под его начало восемь дежурных подносчиков.
   - Как у меня получается? - шепотом спросил он Пруита.  -  Но  я  суров,
старик! Завтра потребую, чтоб мне дали капрала.
   Пруит с унылой улыбкой поднял  на  него  глаза  и  снова  согнулся  над
мойкой, продолжая скрести, отмывать и ополаскивать подгоревшие  сковородки
и грязные липкие миски, куча которых вдруг начала стремительно расти перед
ним, он в жизни не видел, чтобы их скапливалось столько сразу, и,  как  ни
старался, не поспевал их  мыть.  Он  торопливо  работал,  прислушиваясь  к
разговору в посудомоечной. Ему было слышно,  как  Ридел  Трэдвелл  повесил
ведро с мыльным порошком на кран, пустил полным  напором  горячую  воду  и
спросил Блума, что все-таки случилось.
   - Не знаю, - неодобрительно сказал будущий капрал Блум. - Пруит  пришел
первым и мог выбирать. Он выбрал котлы. Теперь это неважно, важно другое -
ты, Трэдвелл, опоздал. Из-за тебя  мы  все  зашьемся.  Тебе  уже  полмойки
посуды накидали.
   - По-твоему, я опоздал? - переспросил навеки рядовой Трэдвелл. -  Много
ты понимаешь. Я никогда не прихожу, пока мойку не набьют  до  отказа.  Так
что тебе сегодня еще повезло.
   - Лично мне гораздо больше улыбается работать с тобой, чем с Пруитом, -
сказал  будущий   капрал   Блум,   пуская   в   ход   признанное   уставом
психологическое оружие для поднятия морального духа. - Мы с  тобой  в  два
счета все вымоем. Только давай шевелись, есть же у тебя гордость.
   - Я всем доволен, - проворчал навеки рядовой Трэдвелл. - Тебе что-то не
нравится, это твое дело. А я всем доволен.
   Гора перед  Пруитом  продолжала  непостижимым  образом  расти.  Никогда
раньше он не видел, чтобы  повара  пускали  в  ход  столько  сковородок  и
кастрюль. Но наконец до него дошло, что  Уиллард  нарочно  заваливает  его
работой. Эта мысль в первую  минуту  показалась  ему  такой  нелепой,  что
поначалу он сделал скидку на разыгравшееся воображение:  чувствовать,  что
ты с ног до головы вымазан жирной грязью, так  унизительно,  что  поневоле
стараешься успокоить  свое  самолюбие  какими-то  бредовыми  измышлениями,
подумал он. Но куча у мойки все росла, и было ясно как день, что ни одному
повару никогда не понадобилось бы сразу столько сковородок и кастрюль даже
для офицерского банкета с женами.
   И только часов в десять -  когда  уже  убрали  со  столов  и  Маджио  с
превеликим удовольствием отослал своих подносчиков на строевую подготовку,
когда Блум и Трэдвелл уже кончили мыть посуду и вместе  с  Маджио,  злясь,
что должны работать без перерыва, уселись чистить картошку, а  Пруит,  все
так же согнувшись над дымящейся засаленной мойкой, с  завистью  поглядывал
на упругие ладные картофелины в прохладной  чистой  воде,  от  которой  на
руках не остается жира, - только часов в десять Старк заметил, что в кухне
происходит  что-то  необычное.  Уиллард  был  не  дурак  и  ни   разу   не
пожаловался, что Пруит работает медленно.
   - Пруит, твоя мойка что-то сегодня отстает, - сказал Старк,  подходя  к
нему и глядя на груды грязных сковородок. - Давно пора было все домыть.
   - Наверно, медленно мою.
   - Сковородки опять будут нужны, и очень скоро.
   - Они, я вижу, все время нужны. Я некоторые уже по третьему заходу мою.
   - Сковородки для того и существуют, чтобы в них готовили.
   - Но плевать-то в них зачем? Мне всю жизнь  втолковывали,  что  хороший
повар зря сковородки пачкать не станет.  Хороший  повар  старается,  чтобы
солдаты на мойке не загибались.
   -  По  идее,  конечно.  -  Старк  достал  кисет  и  начал   сворачивать
самокрутку, глядя себе на руки  с  тем  смущенным,  виноватым  выражением,
какое появляется в глазах у честных полицейских  и  сержантов,  когда  они
вынуждены пользоваться данной им властью.
   - Тогда подай на меня рапорт. Быстрее я работать не могу.
   - Я без нужды внеочередные наряды  навешивать  не  люблю,  -  уклончиво
сказал Старк, и от сдержанного, но искреннего понимания в  его  голосе  на
душе у Пруита потеплело, и Пруит забыл, что не кто иной, как Старя, уверил
его, что Уиллард пакостить не будет.
   - Хочешь, я тебе скажу откровенно, что я обо всем этом думаю?
   - Конечно, - кивнул Старк. - Я всегда стараюсь выслушать  обе  стороны.
Что же ты думаешь? - Он поднял на Пруита глаза, которые  смотрели  строго,
но все понимали.
   - Я думаю, что Уиллард нарочно пачкает сковородки, чтобы я зашился. Это
мне за то, что я утром не захотел к нему подлизываться. Вот что я думаю.
   - И теперь, значит, он тебя имеет, как хочет?
   - Вот именно. Если не веришь, посмотри сейчас на него. Вон он,  сволочь
толстобрюхая.
   Уиллард наблюдал за  ними  из  другого  конца  кухни,  он  стоял,  весь
подавшись вперед, вытянув шею и  напряженно  прислушиваясь,  но  при  этом
делал вид, что работает.
   - Уиллард! - окликнул  его  Старк.  -  Иди  сюда.  Быстро!  Парень  тут
крутится так, что от него скоро дым пойдет, -  сказал  он,  когда  Уиллард
подошел к мойке. -  Он  говорит,  ты  нарочно  пачкаешь  сковородки,  чтоб
подвести его под внеочередной. Что ты на это скажешь?
   - Если готовить, как полагается, сковородки всегда пачкаются.
   - Ты мне, Жирный, мозги не пудри, - сказал Старк.
   - Какого черта! - возмутился Уиллард. - Я что, должен вести счет каждой
грязной сковородке, потому что какой-то сачок боится надорваться?
   - У меня не десять рук, - не выдержал Пруит. - Чего ты от меня хочешь?
   - От тебя требуется совсем немного, - с  достоинством  сказал  Уиллард,
поворачиваясь к Пруиту. - Когда мне нужна сковородка, она должна быть  уже
вымыта. Чтобы я мог должным образом накормить людей,  которые  трудятся  в
поте лица весь день и для подкрепления сил нуждаются  в  хорошем,  вкусном
питании.
   - Меньше пены, - цыкнул на него Старк.
   - Пожалуйста, - сказал Уиллард, - могу и меньше. Ты спросил, я ответил.
Хочешь меня выжить? Ради бога. Я хоть сейчас... - он не договорил.
   - Поосторожней, Жирный, - предупредил Старк. -  А  то  ведь  поймаю  на
слове.
   - Пожалуйста, лови. Если ты считаешь, что я такая сволочь?..
   - Я, Жирный, считаю, что ты дерьмовый повар и  не  умеешь  готовить,  -
сказал Старк. - Потому что у  тебя  одна  забота:  как  бы,  не  дай  бог,
солдатики не забыли про твои нашивки. А сейчас  катись  на  место,  готовь
обед. И только попробуй хоть одну сковородку зря  запачкать.  Я  за  тобой
следить буду.
   - Ну и следи, пожалуйста! - Гордо повернувшись, Уиллард отошел от  них,
исполненный величайшего достоинства.
   - И буду следить, - вслед ему сказал Старк. - Больше он ничего тебе  не
сделает, - успокоил он Пруита. - А если что, сразу мне скажи.  Но  эти  он
уже успел вымазать, их все равно придется мыть, -  добавил  он,  глядя  на
горы грязных сковородок. - Ладно, я тебе помогу. Буду отскребать, а ты мой
и вытирай.
   Он бросил окурок в мусорное ведро, ухватил скребок и  принялся  чистить
одну из самых  грязных  сковородок  -  без  единого  лишнего  движения,  с
мастерством виртуоза. Пруит восхищенно  наблюдал  за  ним,  чувствуя,  что
давно у него не было так тепло на душе.
   - Уиллард лопнет от  злости.  -  Старк  криво  усмехнулся.  -  Еще  бы,
начальник столовой помогает солдату мыть сковородки. У н