н, что так рискует.
   - Ему вроде наплевать. Он  вообще-то  умный  парень.  Прямо  влюблен  в
пехоту.
   - И правильно. Пехота лучше, чем все остальное.
   - Конечно, лучше. В пехоте ребята весь день топают на  своих  двоих,  а
потом всю ночь пьют и гуляют с девочками. А потом опять весь день  топают.
Я так даже очень рад, что я в пехоте, а не в какой-нибудь там  авиации.  -
Пятница шлепнул себя по щеке, давя москита.
   - Ладно, пошли отсюда. Эти твари нас  сейчас  живьем  сожрут,  -  хмуро
сказал Пруит.
   - Мы же обещали его дождаться.
   - Потолчемся на кухне, а потом вернемся. Что я, дурак - торчать на этом
болоте целых полчаса.
   - Хорошо, пошли.
   Лампа в кухне горела, а в палатке были только повар и  сменивший  Вождя
капрал. Повар спал  на  столе.  Капрал  дремал,  развалившись  в  складном
парусиновом кресле. Когда они  вошли,  капрал  вздрогнул  и  резко  поднял
голову.
   - Что? Лейтенант уже?.. А-а, это вы, ребята. Чего не спите?  -  спросил
он. Потом увидел гитару. - А-а... понятно...  -  Он  снова  клюнул  носом,
уронил голову на грудь и закрыл глаза.
   Повар недовольно приподнялся:
   - Какого дьявола вам надо? Нашли себе ночной  ресторан!  Кормим  только
перед выходом на пост и сразу после смены. Ничего больше вам не положено.
   - Мы и не хотим есть, - сказал Пруит.
   - Только разбудили человека, - проворчал повар.
   - Но от кофе не откажемся.
   - Разбежались! - возмутился повар. - Попробуй выспись тут - каждые пять
минут кто-нибудь заходит. Нечего вам здесь делать, придете в свою смену.
   - Да мы только по кружке кофе. От тебя не убудет.
   - Разбежались! - сердито повторил повар. - И что значит  не  убудет?  И
так уже разбудили. Я вам не...
   Капрал поднял голову, открыл глаза и  секунду  бессмысленно  смотрел  в
пустоту. Потом уставился на повара:
   - Заткнись, ты! Можешь помолчать? Сам же орешь и другим спать  мешаешь.
Пусть ребята попьют кофе, только тихо.
   - Много ты понимаешь, - огрызнулся повар. - Идите вы все! - И он  снова
растянулся на столе.
   - Наливайте сами, - сказал капрал. - Только тихо. -  Голова  его  снова
медленно сползла на грудь, глаза закрылись, и он сладко заснул.
   Кофе был еще горячий, и они пили его, стоя у теплой плиты.
   - Лучше пойдем туда пораньше, - нетерпеливо шепнул Пятница. - А  то  он
вернется, а нас нет. Еще подумает, мы насвистели.
   - Хорошо, скоро пойдем. - Пруит блаженствовал в  тепле  кухни,  ему  не
хотелось думать о том, как они будут  спотыкаться  в  темноте,  шагая  без
фонарика вдоль колючей  проволоки,  и  отмахиваться  от  москитов,  тучами
взмывающих из травы при каждом шаге.
   Они потягивали кофе в уютной тишине.
   - Давай скорее, а то опоздаем, - беспокойно торопил Пятница.
   Пруит поставил кружку на плиту.
   - Ну пошли, пошли, - шепотом сказал он. - Черт нетерпеливый.
   - Покажем ему, на что мы годимся, да, старик?  -  радостно  затараторил
Пятница, когда они вышли из палатки. - Сейчас еще Энди  подъедет.  Сыграем
втроем так, что держись. Пусть парень знает, что такое пехота.
   - Угу, - буркнул Пруит, спотыкаясь  в  темноте.  -  Одни  ямы  черт  их
побери!
   Слейд уже ждал их.
   - Я думал, вы не придете. Хотел уже плюнуть и уйти.
   - Ты, парень, запомни, - сказал Пруит. - Если мы что пообещали, мы свое
слово держим. Если с кем договорились,  не  подведем.  Мы  зря  языком  не
треплем.
   Слейд направил луч фонарика им под ноги.
   - Я знаю. - Он улыбнулся. - Просто привык, что в авиации одни трепачи.
   - Ты бы выключил фонарик, - сказал Пятница.  -  Был  же  приказ  насчет
светомаскировки.
   - Да, да, конечно. - Слейд кивнул и выключил  фонарик.  -  Вы,  ребята,
наверно,  думаете,  я  совсем  салага...  А  как  мне  через  проволоку-то
перелезть?
   - Ты вернись немного назад. Там повыше проезд для грузовиков, -  сказал
Пруит.
   - Понял, - улыбнулся Слейд. - Я мигом. Вы можете со мной не  ходить.  Я
сам к вам приду. Вы для меня и так уже столько сделали.
   - Нам все равно туда возвращаться, - быстро сказал Пятница и безнадежно
помахал рукой, разгоняя москитов.
   - У нас там кухня, -  объяснил  Пруит,  когда,  спотыкаясь  о  корни  и
наталкиваясь на низкие  ветки,  они  двинулись  втроем  назад,  к  лагерю:
Пятница с Пруитом по одну сторону проволоки, Слейд по другую.
   - А что, москиты тебе на нервы не действуют? - спросил Пятница.
   - Нет, - Слейд помолчал. - Они мне, в общем, даже нравятся.
   - Нравятся?! - изумленно переспросил Пятница.
   - Да. - Слейд смутился. - Не  то  чтобы  нравятся,  но...  как  бы  это
сказать... я хоть чувствую, что я в  армии.  Стоишь  на  посту,  они  тебя
кусают, и вроде даже  веришь,  что  ты  настоящий  солдат.  Нет,  конечно,
москиты - ерунда, вам-то приходится терпеть и не такое, я знаю.
   - Чего-то я все-таки не понимаю. - Пятница на секунду задумался. - Тебе
что, правда нравится ходить в волдырях? Слушай, может,  ты  этот  пост  на
болоте добровольно выбрал, а?
   - Кончай, Пятница, хватит, - раздраженно оборвал его Пруит.
   - Я понимаю, вы думаете, я ненормальный, - смущенно пробормотал  Слейд.
- Болото я, конечно, не сам выбирал. Я сначала у главных  ворот  стоял,  а
Фолет меня оттуда выпер и поставил сюда.
   - Сколько служу в пехоте, ничего пакостнее этих паразитов не  видел,  -
заявил Пятница и шлепнул себя по лбу.
   - Не скажи, - Пруит тоже прихлопнул москита. - Бывает и хуже. Взять,  к
примеру, хотя бы зимние маневры в Майере...  Кстати,  -  он  повернулся  к
Слейду, - хочешь кофе? Может, выпьем по кружке? А потом пойдем на насыпь.
   - Класс! - восхитился Слейд. - Вам даже  ночью  кофе  дают?  И  это  на
полевых! А мы живем в настоящей казарме, и все равно ночью  никакого  кофе
не дают.
   - Не дают кофе? - удивился Пятница. - Во гады! Кто  заступает  ночью  в
караул, тому кофе давать обязаны.
   - Конечно, обязаны, - согласился Слейд. - У нас в комнате  отдыха  есть
кофеварка, мы бы сами могли кофе варить.  Но  ночью  не  разрешают,  гонят
оттуда. Вот вам и авиация.
   - Так ты, может, и сэндвич съешь? - спросил Пруит.
   - Пру, послушай, - забеспокоился Пятница. - Ты насчет сэндвича не...
   - Вам и сэндвичи дают? - поразился Слейд. - Даже ночью? Ну, ребята,  вы
живете просто как у Христа за пазухой.
   - А то! - улыбнулся Пруит. - Какой интерес, когда только кофе? Вот если
в придачу горячий сэндвич, тогда другое дело.
   - Еще и горячие? - продолжал изумляться Слейд.
   - Пру, послушай... - повторил Пятница.
   - Конечно. У нас в роте начальник  столовки  что  надо,  -  похвастался
Пруит.
   - Да я уж вижу, - кивнул Слейд.
   - Он понимает, что, если солдат ночью  гоняют  в  караул,  о  них  надо
заботиться особо. А когда в роте есть такой человек, то и служится легче.
   - Пру, послушай же меня, - снова попробовал вмешаться Пятница.
   - Потом. Мы почти пришли.
   Через оставленный для грузовиков проход  Слейд  перешел  на  территорию
лагеря, и они втроем круто повернули назад, к кухне. Пруит шагал  впереди.
За то время, что их здесь не было, в кухне ничего не изменилось, капрал  и
повар по-прежнему спали. Когда они вошли, повар рывком сел на столе.
   - Чего опять приперлись? - заорал он. - Какого черта?  Вам  здесь,  что
санаторий? Кого это вы еще привели?
   - Это наш друг из авиации, - сказал Пруит, подходя ближе к плите. -  Он
бы не отказался от кружки кофе.
   Пятница остановился в проеме палатки и, прислонясь к брезентовой стене,
старался не привлекать внимания.
   - Ах, ему кружку кофе? - оскалился повар. -  Может,  он  думает,  здесь
Красный Крест?
   - И еще хорошо бы сэндвич, - упрямо продолжал Пруит.
   - Сэндвич?! Ах, еще и _сэндвич_!
   - Конечно, - не сдавался Пруит. - К кофе.
   - Матерь божья! - Повар закатил глаза. - Ему еще и сэндвич подавай!
   - Да вон же у тебя там все разложено,  и  мясо,  и  сыр.  Мы  сами  все
сделаем, тебя никто работать не заставляет.
   - Ну уж нет! Это, сэр, не про вашу честь. Вы тут хоть на уши  встаньте,
ничего я вам не дам. Черта лысого! Это только для третьей смены.
   - А Пятница как раз в третьей смене.
   Капрал выпрямился в кресле и с ненавистью оглядел их всех.
   - Что за гвалт? Вы что, на вокзале? Отдохнуть человеку не дадут. Ну вас
к черту! Пойду лучше посты проверю. - Он локтем отпихнул Пятницу  и  вышел
из палатки.
   - Ты бы, Пруит, еще весь Хикемский аэродром сюда припер, -  зло  сказал
повар. - Додумался.
   - Да у тебя полно жратвы, - настаивал Пруит.
   - Разбежался! Дай вам сейчас сэндвич, так потом каждый  ублюдок  начнет
водить сюда среди ночи свою бабушку, и ей тоже сэндвич  подавай!  А  спать
мне, значит, не надо?
   - У  тебя  же  завтра  выходной,  -  не  отступал  Пруит.  -  Завтра  и
отоспишься. Хоть весь день дрыхни. А нам в карауле стоять.
   - Я завтра в город еду.
   - Поварешка, что это ты вдруг? Ты же раньше не был таким сквалыгой.
   - Чего? - Повар обалдело уставился на Пруита.
   - Конечно. Что о тебе будут думать наши друзья из авиации? Как  с  цепи
сорвался. А я еще расхвастался - говорю, у нас на кухне отличные ребята.
   - Разбежался! - Повар уже пришел в  себя.  -  Я  тебе  сказал:  никаких
сэндвичей вам не будет. Совсем обнаглели! Приходят сюда, как  какие-нибудь
вонючие офицеры, и еще сэндвичи требуют. Для справки  могу  добавить,  что
кофе вам тоже не будет. Понятно? Вы кофе только что пили, с вас хватит.
   - Не понимаю, чего ты вдруг распсиховался, - озадаченно сказал Пруит. -
Раньше ты нам никогда не отказывал.
   Пятница прыснул и закашлялся.
   - Да что ты говоришь! - осклабился повар, не позволяя  еще  раз  купить
себя. - Не будет вам никаких сэндвичей.
   - _Просят сэндвичи, значит, дашь  им  сэндвичи_,  -  непререкаемо,  как
судьба, провозгласил хриплый голос у них за спиной.
   Слейд, Пруит и даже Пятница как по команде повернулись и увидели то, на
что, не веря своим глазам, уже глядел повар.
   Мейлон Старк стоял в проеме палатки,  точно  герой  мелодрамы,  который
появляется в последнюю секунду последней сцены последнего акта  и  спасает
положение. Багровые обводы вокруг глубоко запавших глаз со сна припухли, и
все лицо тоже опухло, стало толстым, одутловатым. Голос  спросонья  звучал
хрипло, форма была как жеваная. В руке болталась бутылка.
   - Мейлон, ты? Привет. - Повар осторожно улыбнулся. - Чего не спишь?
   - Пока столовой командую я, сэндвичи и кофе будут выдаваться часовым  в
любое время ночи по первому требованию, - прохрипел Старк, не обращаясь ни
к кому в отдельности.
   - И я с тобой совершенно согласен, - убежденно подхватил  повар.  -  На
все  сто  процентов.  Для  тех,  кто  заступает  или  сменился,  -  всегда
пожалуйста. Но эти-то сейчас должны спать,  а  они  все  шляются.  И  один
вообще не из роты. С аэродрома.  Если  мне  еще  весь  Хикемский  аэродром
кормить, я и пяти минут не посплю.
   - А тебе спать не положено, - хрипло сказал Старк. Важно  огляделся  по
сторонам, потом, прямой как столб, прошагал к парусиновому креслу,  тяжело
опустился в него и уставился в пустоту. В  палатке  запахло  перегаром.  -
Тебе спать не положено, и ты спать не будешь. На то  тебе  завтра  и  дают
выходной, чтобы сегодня всю ночь не спал. А хочешь  спать  -  спи,  только
завтра снова будешь работать.
   Повернув голову, он мрачно глядел на повара. Повар молчал.
   - Ну так что? - медленно произнес Старк. -  Как  ты  решил,  поварешка?
Хочешь спать - валяй. Иди дрыхни. Я за тебя отдежурю. А ты выходи с утра.
   - Мейлон, я же не про то, - начал объяснять повар. - Я  только  сказал,
что...
   - А если не про то, тогда заткнись.
   - Хорошо, Мейлон! Но я...
   - Я сказал - заткнись!
   Он отвернулся от повара  и  невидящими  глазами  посмотрел  на  Пруита.
Казалось, он смотрит сквозь него, на стенку за его спиной.
   - Хотите сэндвичей - будут вам сэндвичи. Солдат нужно кормить, - сказал
Старк. - Пусть они убивают  друг  друга  хоть  целый  день,  но  тех,  кто
уцелеет, все равно надо кормить. И это закон.  Пока  жив  хоть  один,  его
обязаны кормить, - хрипло закончил он.
   Все молчали.
   - Приготовь ребятам сэндвичи, зараза, - сказал Старк, глядя  на  стенку
за спиной у Пруита.
   - Хорошо, Мейлон, - отозвался повар. - Как скажешь.
   - Тогда давай шевелись, - хрипло приказал Старк.
   - Да ладно, Мейлон, мы сами все сделаем, - примирительно сказал  Пруит.
- Зачем его беспокоить.
   - Он ленивый боров, - ни к кому не обращаясь, заявил Старк. - Ему за то
и платят, чтобы он сэндвичи готовил. Хотите, чтобы сделал вам сэндвичи,  -
сделает.
   - Конечно, - сказал повар. - Почему ж не сделать.
   - А ты, зараза, заткнись.
   - Давай я лучше сам сделаю, - неловко предложил Пруит. -  Нам  всего-то
по сэндвичу и по кружке кофе. Мы здесь есть не будем,  пойдем  на  насыпь,
чтобы никому не мешать. А он пусть спит.
   - Ничего, не сдохнет, - сказал Старк. - Здесь столовка, а  не  спальня.
Хотите есть здесь - ешьте здесь. А эта зараза пусть только пикнет -  убью.
Я и так решил заменить его, надо подыскать кого-нибудь получше.
   - Если не возражаешь, мы возьмем с собой, - смущенно сказал Пруит.
   - Берите. Идете на гитаре играть? - без всякого интереса спросил Старк.
   - Да, - ответил Пруит от плиты, раскладывая мясо.
   - О'кей, - прохрипел Старк. - Ну ты, зараза, ложись, дрыхни.
   - Я не хочу спать, - сказал повар.
   - Кому говорят, ложись! - прогремел голос судьбы.
   - Ладно. - Виновато замолчав, повар тихонько улегся на столе.
   Старк не глядел на повара. Он ни на кого не глядел.  Отвернув  колпачок
бутылки, хлебнул виски, потом снова завинтил колпачок, и  рука  с  зажатой
бутылкой безвольно упала с подлокотника кресла. Больше  он  не  сказал  ни
слова.
   Пруит приготовил и раздал сэндвичи.  В  пронзительной  тишине,  плотным
туманом сгущавшейся вокруг Старка, ребята торопливо налили  себе  кофе  и,
выбравшись на цыпочках  из  кухни,  вздохнули  с  облегчением,  словно  их
эвакуировали из зоны приближения урагана и позади осталась  полоса  штиля,
своей гнетущей неподвижностью пугающая больше,  чем  любая  буря.  Выходя,
Пруит задержался и поблагодарил Старка. Тот даже не повернулся  к  нему  и
продолжал сидеть, глядя в пустоту.
   - Солдат нужно кормить,  -  сказал  он  с  мрачным  упорством  атеиста,
который решил убедить себя, что бог  есть,  и,  глядя  на  алтарь,  истово
твердит: "Верую!"
   С  насыпи  был  виден  весь  Хикемский  аэродром,  мерцание  его  огней
подсвечивало ночное небо. Тренировочные полеты проводились каждую ночь,  и
ангары были похожи на залитые  светом  пустые  кинотеатры.  В  вышине  над
головой мигали красные, синие и зеленые огоньки самолетов,  цепочка  огней
опоясывала высокий муравейник командно-диспетчерской башни. Луч прожектора
щекотал снизу пузатые тучи.
   Чтобы приблизить учения к условиям боевой обстановки, на полосе  в  ста
ярдах от  главных  ворот  стояли  выкаченные  из  ангаров  бомбардировщики
"В-18", неблагодарные подопечные, ради которых  и  была  затеяна  вся  эта
канитель. Они приземисто нахохлились в  укрытиях-капонирах,  как  птицы  в
гнездах, недовольные своей ролью бутафорского реквизита. Левее, далеко  на
дороге, с трудом можно было различить часового, сменившего Слейда.
   - Как тебе наш начальник столовки? - спросил Пруит, с хрустом вгрызаясь
в сэндвич. - Я тебе говорил, он отличный мужик.
   - Я его представлял себе немного другим, - осторожно сказал Слейд.
   - Он командует кухней, как диктатор.
   - Это я понял.
   - Сегодня он, конечно, слегка перебрал.
   - Мне показалось, он не очень-то доволен жизнью, - робко заметил Слейд.
   - Кто? Старк? Да он самый счастливый человек на свете.
   - Может, пока ждем Энди, сбацаем "Тысячу миль"?  -  предложил  Пятница,
настраивая гитару.
   - Блюз? Отлично! - обрадовался Слейд, довольный, что сменили тему. -  Я
блюзы люблю.
   - Тогда вы с Энди подружитесь, - сказал Пятница. - Он сейчас подойдет.
   Двигавшийся по дороге грузовик свернул к  лагерю,  включил  фары,  и  с
насыпи было слышно, как, пыхтя на второй скорости, он  въезжает  в  проход
между  столбами  ограждения.  Потом  он  остановился,  от  темного   пятна
отделилась стайка огоньков, и, приплясывая,  огоньки  дружно  двинулись  в
сторону кухни.
   - Вы вроде говорили, у вас затемнение, - сказал Слейд.
   - Так это ж лейтенант, - объяснил Пруит.
   - Понятно.
   Вскоре один огонек вынырнул из палатки - без других огоньков он казался
крохотным и очень одиноким - и стал приближаться к  ним  по  тропинке.  Из
темноты возник Энди с гитарой.
   - Старк все на кухне сидит? - спросил его Пруит.
   - Ага.
   - Он еще при бутылке или уже дососал?
   - А черт его знает. По нему не видно. Он спал. Может,  и  не  спал,  но
глаза закрыты.
   - Да он не очень-то и напился, - сказал Пруит.
   - И я тоже не очень. Зато смотри,  что  я  принес.  -  Энди  расстегнул
рубашку и вытащил из-за пазухи бутылку.
   - Ишь ты! - восхитился Пятница. - Откуда?
   - Нужно иметь связи.
   - Не свисти, - сказал Пруит. - Где достал?
   - А я не доставал. - Энди ухмыльнулся. - Это Цербер откуда-то приволок.
Я у него перекупил. Этот пройдоха и на необитаемом острове бутылку отыщет.
Пьяный в стельку. Вместе с нами приехал.
   - А лейтенант что? Ничего ему не сказал?
   - Лейтенант? Ты будто  не  знаешь.  Лейтенант  при  Цербере  и  пикнуть
боится.
   - Кто такой Цербер? - спросил Слейд.
   - Наш старшина, - объяснил Пруит. - Первый сержант Тербер. Мы его зовем
Цербер. - Познакомив Слейда с Энди, он протянул Слейду бутылку.
   - Вот они, -  Энди  показал  вниз.  Огоньки,  выскользнув  из  кухонной
палатки, двинулись проверять посты.  -  Что-то  их  только  трое.  Цербер,
наверно, с ними не пошел.
   - В любом случае у нас еще целый час, - сказал Пруит.
   - Дай-ка мне "соль", я настроюсь, - попросил Энди Пятницу.
   - А ты мне дай вот это, - Пруит взял у Энди бутылку.  -  Слейд,  хочешь
еще выпить?
   - Черт! - просиял Слейд. - Класс! Ну, ребята, у вас и жизнь!
   - Тебе нравится? Вот и отлично. - Пруит улыбнулся. - А Церберу-то  чего
здесь надо? - недоуменно сказал он, помолчав.



        30

   Милт Тербер и сам толком не знал, зачем его  сюда  принесло.  С  КП  он
уехал по пьянке - сел на первую подвернувшуюся машину и уехал, потому  что
на КП ему не нравилось и надоело видеть перед собой морду капитана  Хомса,
которая день ото дня круглела и теряла аристократичность. И, не успев  еще
протрезветь, он очутился в этой богом забытой, кишащей москитами дыре,  да
еще в компании с молодым Колпеппером. И теперь Тербер не мог  решить,  чья
морда ему противнее - Хомса или Колпеппера.
   У него давно  возникло  ощущение,  что  капитан  Хомс  тайком  над  ним
подсмеивается, будто знает про него какую-то смешную и не очень  приличную
историю. Милт Тербер вовсе не хотел влюбляться в жену капитана  Хомса,  он
хотел только свести с Хомсом счеты за то, что тот, видите  ли,  офицер.  А
что влюбился - это как снег на голову, хотя, если  разобраться,  Хомс  сам
виноват, в последнее время Милт  все  больше  укреплялся  в  этой  нелепой
теории. Обращался бы, сволочь, с женой  по-человечески,  ничего  бы  и  не
случилось. И Милт Тербер не влюбился бы по уши, жил бы себе  припеваючи  и
горя не знал.
   После дня получки он встречался с Карен  дважды.  Один  раз  они  снова
провели ночь в  "Моане".  А  в  следующую  встречу  сняли  номер  в  отеле
"Александр Янг", решив, что менять гостиницы безопаснее. И  оба  раза  все
кончалось запальчивым спором о том, что же им делать дальше.  Продолжаться
так не может, и он, и она с этим согласны. Это любовь, и им от нее  никуда
не уйти, с этим они тоже были согласны. Карен наконец  нашла  выход:  Милт
должен записаться на какие-нибудь курсы, которых после объявления  призыва
развелось множество, кончить их и стать офицером.
   Если он станет офицером, сказала она, его  автоматически  откомандируют
назад в Штаты и переведут в новую часть, где никто его не знает.  И  тогда
она поедет