Герта, окажешь  пострадавшим  первую  помощь?  -  Тербер  лукаво
сверкнул глазами. - Квалификацию еще не потеряла?
   - Пожалуйста, не называй меня так, - недовольно сказала миссис  Кипфер.
- Это пошло. Лично у  меня  имя  Гертруда  всегда  вызывает  ассоциацию  с
проститутками.
   Тербер громко расхохотался.
   - Я понимаю, у тебя просто такая манера шутить, и твое счастье,  что  я
это понимаю.
   - Прости, Герта,  дорогая,  прости.  -  Тербер  ухмыльнулся.  -  Ты  же
прекрасно знаешь, я не хотел тебя обидеть.
   - Знаю, - кивнула миссис Кипфер. - Только  поэтому  до  сих  пор  и  не
вышвырнула тебя отсюда.
   - Как можно, Герта! Ай-я-яй! - ухмылялся Тербер.
   - Хватит, - сердито оборвала она. - В таком виде вам нельзя выходить на
люди. Сейчас помоетесь и переоденетесь. У меня тут приблудилось  несколько
комплектов формы, выберете, что вам подойдет.
   Она повела их за собой по коридору, как  хозяйка,  показывающая  дорогу
гостям. Пока они шли,  Тербер  беспрерывно  отпускал  шуточки  и  радостно
гоготал.
   - Я, Герта, всегда тебе говорил, проворонила ты  свое  призвание.  Тебе
надо было идти ночной дежурной в мужское общежитие.
   Старк шагал за ними, с любопытством оглядываясь по сторонам. На  "жилую
половину" он попал сюда впервые.  В  ванной  висел  тонкий  запах  женских
духов,  лосьонов,  шампуней  и  мыла,  благоухающего  гарденией.  Он   уже
предвкушал, как роскошно он здесь вымоется.
   - Ха! - вдруг сказал он. Рука его шарила в кармане брюк. - Ну  и  дела!
Деньги пропали.
   Тербер залился смехом.
   - Ты что? Посеял свою драгоценную сотню?
   - Никак не могу найти, - тупо сказал Старк.
   Тербер привалился  к  стене  и  раскатисто  захохотал.  Старк  рылся  в
карманах. В отчаянии он выворачивал  их  один  за  другим.  Проверил  даже
кармашек для часов. Сложенная пополам пачка денег бесследно исчезла.
   - Может... может, попросим у Герты фонарик и ты прочешешь весь двор?  -
еле выговорил Тербер между приступами смеха. - Ой, я  забыл!  Сейчас  ведь
еще день. - Снова зайдясь смехом, он обессиленно  прислонился  затылком  к
стене, руки его повисли как плети.
   - Что там про двор? - Миссис Кипфер приближалась к ним  по  коридору  с
охапкой солдатских форм.
   - О-о-о. - Тербер, задыхаясь, елозил  головой  по  стене,  и  на  обоях
расплывалось сальное пятно. - О-о-о... Уф-ф... Этот идиот в драке  потерял
деньги. Я такого кретина в первый раз вижу. Какого черта ты там размахивал
своей пачкой? Они небось потому на нас и полезли.
   - Не они на нас полезли, а ты на них, - уныло ответил  Старк,  все  еще
выворачивая карманы.
   - А... да... я  первый  полез,  точно.  О-о-о.  -  Терберу  не  хватало
воздуха. - Ой, не могу больше... Господи...
   - Милт, не смейся. С твоей стороны  это  некрасиво,  -  сказала  миссис
Кипфер.
   - Да, очень. - Тербер снова громко захохотал.
   - Мейлон, сколько у вас там было? - спросила миссис Кипфер.
   - Сто тринадцать долларов.
   - Какая досада. Я могу вам чем-нибудь помочь?
   - Можешь. Одолжи ему  сто  тринадцать  долларов,  -  заливаясь  смехом,
пробормотал Тербер.
   - Нету, - сказал Старк. - Все обыскал. Нету.
   - Нашел где деньгами махать, - в изнеможении простонал Тербер  и  опять
захлебнулся смехом. - Понятное дело,  кто-то  тебя  почистил.  Роза!  Могу
поспорить, это она! Сам-то ты на кого думаешь? Роза, клянусь тебе!
   - Нет, - сказал Старк. - Она от меня далеко была.
   - Ну ты даешь! - Тербер, пошатываясь, оторвался от  стены.  -  Техасец,
оставайся на весь тридцатник, верно тебе говорю.
   - Да, хорошо я накрылся, - сказал Старк.  -  Теперь  могу  идти  домой.
Отгулялся.
   - Если хотите,  можете  подождать  Милта  в  гостиной,  -  сочувственно
предложила миссис Кипфер. - Там, правда, ужасно много народа,  -  добавила
она. - Не знаю даже, найдется ли свободный стул.
   - В общем, сейчас переоденусь и пойду, - уныло сказал Старк.
   - Подожди,  -  остановил  его  Тербер.  -  Не  торопись.  У  меня  есть
предложение. В гостиной все забито. С улицы тоже не подойдешь, очередь  до
угла.  Сегодня  здесь  хуже,  чем  в  получку,  когда  еще   и   матросики
заваливаются.
   - Так что же? - насторожилась миссис Кипфер.
   - Герта, у меня с собой двести шесть  долларов,  -  возбужденно  сказал
Тербер и достал бумажник. - Даю тебе сто пятьдесят. Ты  сейчас  пойдешь  в
гостиную, выберешь пару очаровательных молодых дам, приведешь их нам сюда,
и мы останемся у тебя.
   Старк ошеломленно уставился на него, забыв про форму, которую  все  еще
держал в руках.
   - В такой день девушки могут в номерах заработать больше,  -  осторожно
намекнула миссис Кипфер.
   - Сомневаюсь, - нагло  сказал  Тербер.  -  Очень  сомневаюсь.  Но  могу
предложить еще один вариант. Я готов дать тебе двести, при условии, что ты
заодно выставишь нам бифштексы и пять-шесть бутылок.
   - Бифштексы?! - Миссис Кипфер всплеснула руками. - Откуда я тебе возьму
бифштексы?
   - Герта, не морочь голову, - улыбнулся Тербер. - Со мной эти штучки  не
пройдут. Бифштексы у тебя есть всегда, я же  знаю.  На  тот  случай,  если
приедут гулять чины из  Шафтера.  Так  как  ты  на  это  смотришь?  Двести
долларов, а ты нам - бифштексы и виски.
   - Даже не знаю, - заколебалась миссис Кипфер.
   - Готовить будем мы сами. Я люблю жарить бифштексы. А  этот  техасец  -
лучший повар во всей армии. Принеси один бифштекс для себя, техасец и тебе
приготовит.
   - Ни в коем случае! - Миссис Кипфер пришла в ужас. - Бифштекс для  меня
смерть. Я и так сегодня вся на нервах. Право, не знаю, как с вами быть,  -
неуверенно сказала она.
   -  Знаешь  прекрасно.  -  Тербер  ухмыльнулся.  -  Ты  на  нас   крупно
заработаешь, и ты это знаешь. А если рассчитываешь,  что  кто-нибудь  даст
больше, ты просто выжила из ума. Двести долларов.  Это  все,  что  у  меня
есть. Так как? Сейчас почти двенадцать.
   - Еще только пол-одиннадцатого, - поправила миссис Кипфер.
   - Уже почти двенадцать, а в полшестого нам надо уходить. Иначе  попадем
в комендантский час. Короче, да или нет? Договорились?
   - Ну, в общем...
   - Договорились! - непререкаемым тоном сказал  Тербер.  -  Ты  согласна.
Герта, если ты меня любишь... Ты же всегда  говорила,  что  любишь.  -  Он
подхватил миссис Кипфер и вприпрыжку закружился с ней по коридору.
   - Боже мой! Сумасшедший! - вскрикнула миссис  Кипфер.  -  Отпусти  меня
сейчас же! - раскрасневшаяся,  запыхавшаяся,  она  вырвалась  и  поправила
прическу. - Пойду приведу девочек.  Где  холодильник,  ты  знаешь.  И  где
плита, тоже знаешь.
   - Я хочу эту новенькую, - поигрывая бровями, заявил Тербер. - Жанет.
   - Хорошо. Мейлон, кого привести вам?
   Старк и сам любил сорить деньгами, но сейчас настолько обалдел, что  на
секунду потерял дар речи. Он почесал в затылке и неуверенно пробормотал:
   - Не знаю. Может быть, Лорен?
   - Лорен уже уехала. Сегодня, на "Лорелее", - сказала миссис Кипфер. - А
Сандра пока здесь. Она уезжает только через месяц.
   - Да я даже... - Старк замялся.
   - Годится, - безапелляционно решил за него  Тербер.  -  Сойдет.  Так  и
быть, потерпим. В виде исключения.
   - Да-да, - согласился Старк. - Очень хорошо.
   - Прекрасно, - кивнула миссис Кипфер. - Тогда я пойду и приведу их.
   - Ну что? - повернулся Тербер к Старку, когда она ушла. - Давай  жарить
бифштексы. Прямо сейчас. Я жрать хочу - умираю. Жарим сразу четыре  штуки.
На всех.
   - Давай хоть переоденемся, - предложил Старк.
   - Лично я пошел ставить  бифштексы.  Ты  пока  переодевайся.  Я  сейчас
вернусь.
   - Знаешь, - возбужденно  сказал  Старк.  -  Со  мной,  кажется,  что-то
случилось. Я сейчас совсем не пьяный. Мне раньше  для  такого  дела  нужно
было сначала напиться. Я себя не узнаю.
   - Просто раньше  ты  был  заурядный  американец  со  всеми  вытекающими
последствиями. А теперь ты - гражданин мира. Вроде меня. Это все равно что
разок съездить в Европу и посмотреть там кино, пока в нашей дыре ничего не
успели оттуда вырезать. Сразу становишься другим человеком.
   - Старик, это что-то!
   - Как желаете бифштекс? Хорошо прожаренный? Средне? С кровью?  Сделаем,
как захотите.
   - С кровью, - сказал Старк.


   Когда  девушки  вошли  на  "жилую   половину"   и,   преградив   дорогу
ворвавшемуся за ними шуму, закрыли на засов  большую  железную  дверь,  по
коридору уже растекался запах жарящихся бифштексов.
   - Ой, какая прелесть! - пискнула маленькая  брюнеточка  Жанет  -  новое
поступление  в  коллекцию  миссис  Кипфер.  -  Я  чувствую,  у  нас  будет
очаровательно. Обожаю, когда очаровательно!
   - Ты вон его поблагодари. - Старк кивнул на стоявшего у плиты Тербера.
   Тербер положил нож и поклонился.
   - Иди ко мне, киска, - позвал он Жанет. Отошел от плиты, сел в кресло и
посадил Жанет к себе на колено, как куклу. - Скажи, ты француженка?
   - Где выпивка? - спросил Старк.
   - Папочка и мамочка у меня оба французы, - пропищала Жанет. - Ой, у нас
правда будет очаровательно!
   - Я сейчас принесу, - сказала  Сандра.  -  Чем  вы  взяли  нашу  старую
стерву? С чего это она вдруг так подобрела?
   - Значит, у нас с тобой много общего, - говорил Тербер. - У меня предки
тоже французы.
   - Деньги, - объяснил Старк Сандре. - Доставай бутылки.
   - Скажи, киска, ты меня любишь? - спросил Тербер.
   - Люблю, конечно! - радостно взвизгнула Жанет.  -  Как  же  не  любить?
Вытащил меня _оттуда_. Там ужас что творится!
   - Вот и хорошо, - кивнул Тербер. - Я тоже тебя люблю.
   - Ох, котик, - вздохнула Сандра, ставя на стол две бутылки. - До чего я
тебя люблю! Я уже полтора часа с голоду помираю. Люблю тебя просто жуть!
   - Я тебя тоже люблю, - сказал Старк.
   - Мы с моим кукленочком будем тут недалеко, - объявил Тербер. - Хотим в
ладушки поиграть. Вы тут следите за бифштексами.
   Оторвавшись от Сандры - Старк примостился  на  кресле  рядом  с  ней  и
обнимал ее одной рукой, - техасец повернулся и посмотрел через плечо вслед
Терберу.
   - Вы там побыстрее! - крикнул он. - Мы вас ждем.
   - Только попробуй сжечь бифштексы! - отозвался Тербер.



        54

   Карен Хомс стояла у перил на  прогулочной  палубе,  глядела  на  тающий
вдали берег и думала, как грустно расставаться с этим прекрасным краем.
   Она стояла здесь давно. Бросали  конфетти,  и  флотский  оркестр  играл
"Алоха Оэ", потом убрали трап  с  яркими  разноцветными  флажками,  шумная
толпа пассажиров хлынула к перилам  помахать  провожающим.  Потом  остался
позади Форт-Армстронг, пароход проплыл мимо острова Сэнд и,  огибая  гряду
рифов, взял курс в  открытое  море;  взволнованные,  суетящиеся  пассажиры
начали разбредаться по каютам, а Карен все еще стояла здесь.
   Говорили, в древности на Гавайях существовало поверье, что, если  снять
с себя гирлянду цветов и бросить ее за борт, когда  проплывешь  мимо  мыса
Дайамонд, гирлянда предскажет, вернешься ты  сюда  когда-нибудь  или  нет.
Поэт  Дан  Блендинг  в  свое  время  выжал  из  этой   легенды   несколько
стихотворений, и они выжали из читателей немало слез; Карен была  уверена,
что не вернется сюда, но все же решила на всякий случай проверить легенду.
   На ней было целых семь гирлянд. Самую нижнюю, из бумажных черно-красных
цветов, преподнесли от полка - такие гирлянды дарили  всем  возвращающимся
домой скофилдским краткосрочникам, - поверх  нее  было  надето  еще  шесть
гирлянд, причем каждая  следующая  была  дороже  предыдущей:  гирлянда  из
гвоздик от офицерского клуба, потом гирлянда от жены майора  Томпсона;  от
жены командира батальона, где раньше служил Хомс; из цветов  имбиря  -  от
жены подполковника Делберта; из цветов  пикаки  -  от  генерала  Слейтера;
седьмая, верхняя, была из белоснежных гардений -  эту  на  прощание  купил
Хомс. Цветочный воротник из семи гирлянд закрывал ей плечи  и  доходил  до
висков.
   Дейне-младший, едва пропала необходимость стоять у перил и махать отцу,
побежал на  корму,  где  в  середине  палубы  была  площадка  для  игры  в
"шафлборд", и затеял там возню с двумя мальчишками. Они кричали наперебой:
"Ты - фишка!", "Нет, это ты фишка!" - и в  подтверждение  выпихивали  друг
друга на расчерченные скользкие квадраты. Свалиться в воду  он  оттуда  не
мог, она за него не волновалась, а то, что мальчики царапают площадку  для
"шафлборда", ее не касается - пусть за этим следят корабельные стюарды. На
пароходе она, слава богу, будет избавлена хотя бы от части забот и портить
себе настроение не собирается.
   Пароход выходил вдоль гряды рифов в открытое море, и за кормой,  словно
поворачиваясь вокруг  оси,  выползал  город:  скопище  улиц  и  переулков,
прорезанное магистралями  Форт-стрит  и  Нууану-авеню,  напоминало  издали
муравейник, как, впрочем, напоминает его любой небольшой  город,  где  все
сосредоточено вокруг делового центра. Дальше, по  склонам  холмов,  густой
пестрой россыпью лепились дома  пригородов,  и  солнечные  зайчики  весело
перепрыгивали с одного окна на другое. Над всем этим  неподвижно  и  мощно
возвышались горы, покрытые тропической зеленью, она словно стекала  с  них
языками вниз, грозя затопить улицы и дома,  созданные  кропотливым  трудом
человека. А между пароходом и берегом не  было  ничего  -  только  воздух.
Сверху донизу, от неба до воды, все заполнял воздух,  и  глазу  открывался
необъятный простор, какой видишь лишь на море или высоко-высоко  в  горах.
Отсюда Гонолулу представал во всей своей красе.
   Прямо перед собой она разглядела вдали  бухту  Кеуало,  где  стояли  на
рейде рыбацкие лодки и катера. Сейчас должен показаться парк Моана,  а  за
ним - причал яхт-клуба. Потом будет Форт Де-Русси, потом Ваикики.
   - Красиво, правда? - сказал рядом мужской голос.
   Она обернулась - в нескольких шагах от  нее,  облокотившись  о  перила,
грустно улыбался молодой  подполковник  ВВС.  Еще  раньше,  когда  пароход
только отходил, она заметила его в  толпе  около  себя,  но,  едва  причал
скрылся из виду и  пассажиры  начали  расходиться,  летчик  куда-то  ушел,
возможно, решил пройтись по палубе, и она тотчас о нем забыла.
   - Да. - Она улыбнулась. - Очень красиво.
   - Таких красивых мест  я,  пожалуй,  не  видел  больше  нигде.  И  мне,
конечно, очень повезло, что я здесь жил. -  Молодой  подполковник  щелчком
послал сигарету за борт и скрестил ноги  -  в  этом  движении  была  некая
обреченность, так иногда пожимают плечами: мол, от судьбы не уйдешь.
   - Да, я вас понимаю, - кивнула Карен. Удивительно, такой молодой, а уже
подполковник. Хотя вообще в авиации это не редкость.
   -  А  теперь  вот  откомандировали  назад,  в   Вашингтон,   -   сказал
подполковник.
   - Как же это  летчика  отправили  на  пароходе?  -  улыбнулась  она.  -
Казалось бы, вы должны лететь.
   Он пренебрежительно постучал пальцем по своим орденским планкам, и  она
увидела, что у него на кителе нет авиационных "крылышек".
   - Я не летчик, - виновато объяснил он. - Я по административной части.
   Ей стало неловко, но она скрыла смущение.
   - Все равно. Должны были отправить вас на самолете.
   - Видите ли, есть такая штука -  "первоочередность",  -  сказал  он.  -
Никто не знает, что это такое и с чем это едят. Но первоочередность решает
все. Да и, честно говоря, я с удовольствием плыву пароходом.  На  самолете
меня укачивает, а на пароходе - нет! Позор!
   Оба засмеялись.
   - Чистая правда, клянусь вам, - с жаром сказал  он.  -  Потому  меня  и
забраковали. Говорят, что-то с вестибулярным аппаратом. -  Он  сказал  это
так, будто поведал ей трагедию всей своей жизни.
   - Обидно, - посочувствовала она.
   -  C'est  la  guerre  [война  есть  война  (фр.)].  Так  что  теперь  я
возвращаюсь  в  Вашингтон.  Не  знаю  там  ни  одной  живой   души.   Буду
обеспечивать нашу победу оттуда. А на Гавайях я прослужил два с  половиной
года и всех знаю.
   - У меня в Вашингтоне довольно много знакомых.  Я  могла  бы  дать  вам
потом кое-какие адреса, - предложила Карен.
   - Вы серьезно?
   - Вполне. Хотя,  конечно,  среди  моих  друзей  нет  ни  сенаторов,  ни
президентов и с начальником генштаба они дружбу не водят.
   - Дареному коню в зубы не смотрят, - сказал подполковник.
   Оба снова засмеялись.
   - Зато я гарантирую, что все они очень милые люди, - улыбнулась  Карен.
- Сама я, кстати, из Балтимора.
   - Да что вы говорите! И сейчас едете тоже в Балтимор?
   - Да. Мы с сыном пробудем там до конца войны.
   - Плюс еще шесть месяцев, - подсказал подполковник. -  Вы  говорите,  с
сыном?
   - Вон он там, видите? Самый большой.
   - Да, настоящий мужчина.
   - Вот именно. И уже продал душу Пойнту.
   Молодой подполковник искоса поглядел на Карен,  и  ей  подумалось,  что
последние ее слова, вероятно, прозвучали у нее слишком горько.
   - Я вообще-то начинал резервистом, - сказал он.
   И снова изучающе посмотрел на нее своими мальчишескими  глазами,  потом
оторвался от перил и выпрямился. Карен поймала себя на том,  что  внимание
молодого подполковника слегка ей льстит.
   - Мы с вами еще, конечно, увидимся. Не забудьте про обещанные адреса. И
между прочим, берег уже далеко, вы так все глаза проглядите.  -  Он  вдруг
замер и положил руки на перила. - Смотрите, "Ройял  Гавайен"!  Там  у  них
замечательный коктейль-холл, я второго такого не видел, -  грустно  сказал
он. - Вернули бы мне по десять центов с каждого  доллара,  который  я  там
просадил. Миллионером я бы, конечно, не  стал,  но  на  покер  хватило  бы
надолго.
   Карен повернула голову  и  увидела  среди  прибрежной  зелени  знакомое
розовое пятно. Именно его в первую очередь показывали ей  все  на  палубе,
когда их пароход приближался к Гонолулу. Это было  два  с  половиной  года
назад. А рядом с "Ройялом" тускло белел отель "Моана". Но  его,  насколько
она помнила, ей тогда не стремился показать никто.
   Когда она повернулась, молодой подполковник уже ушел.  Она  была  одна,
только чуть поодаль у перил стояла невысокая хрупкая девушка в черном.
   Карен Хомс - с любовью  в  ее  жизни  было  покончено  -  почувствовала
некоторое  облегчение.  И  ей  стало  еще  приятнее  оттого,  что  молодой
подполковник был  с  ней  так  галантен.  По-прежнему  глядя  вперед,  она
следила, как из-за носа парохода медленно выступает мыс Дайамонд.
   Если цветы понесет к берегу, ты сюда еще  вернешься.  А  если  гирлянда
поплывет в открытое море - не вернешься никогда. Она  бросит  в  воду  все
семь гирлянд - лучше так, чем хранить их и смотреть, как они уныло вянут и
засыхают. Но потом она передумала. Она оставит себе ту бумажную, от полка,
из черно-красных цветов.  На  память.  Наверно,  такая  гирлянда  лежит  в
солдатском сундучке каждого краткосрочника, который когда-либо служил в их
полку и вернулся в Штаты. За  последние  десять  месяцев  солдатская  душа
открылась ей по-новому, она нашла в ней много родного и понятного.
   - Как красиво, - сказала стоявшая поодаль девушка в черном.
   - Да. - Карен улыбнулась. - Очень красиво.
   Держась за перила, девушка вежливо подошла ближе. На  ней  не  было  ни
одной гирлянды.
   - Не хочется отсюда уезжать, - тихо сказала она.
   - Да, - снова улыбнулась Карен, смиряясь  с  тем,  что  ее  одиночество
нарушено. На эту девушку она обратила внимание  еще  раньше.  Может  быть,
кинозвезда,   подумала   она   сейчас,   глядя,   с    какой    элегантной
непринужденностью та держится: может быть, отдыхала  на  Гавайях  и  из-за
войны не сумела уехать вовремя. Одета необыкновенно просто, с аскетической
строгостью, но это скромное черное платье  явно  стоит  немалых  денег.  И
удивительно похожа на Хеди Ламар  [Ламар  Хеди  -  известная  американская
киноактриса, снимавшаяся в Голливуде с конца 30-х годов].
   - Никогда не подумаешь, что там война, - сказала девушка.
   - Да, отсюда  все  выглядит  так  мирно,  спокойно.  -  Карен  украдкой
скользнула глазами по ее драгоценностям: всего одно кольцо  с  жемчугом  и
жемчужное ожерелье ненавязчиво подчеркивали со