- Виктор что-то знает об этом! - с уверенностью сказала она.
   - Как ты пришла к такой мысли?
   - А зачем же иначе нанимать тебя искать Леолу,  а  потом  указывать,  что
нужно искать ее на яхте Эммануэля?
   - Может, это только твои домыслы? - продолжал сомневаться я.
   - Нет! - категорически прозвучало в ответ. - Кажется, я знаю, какие мысли
копошились в его бедной голове. Он хотел  вернуть  ее!  Ведь  именно  Виктор
представил ей Эммануэля в Париже. - Хло медленно перевела дух и на мгновение
закрыла глаза. - Боже мой, ведь он болен! Ты даже не представляешь,  как  он
болен! В его голове!.. Так или иначе, но Виктор причастен  к  тому,  что  мы
только что видели на экране. Может, все  это  часть  какого-то  сумасшедшего
плана - запугать Леолу и вернуть ее? В любом  случае,  -  продолжала  она  с
просветлевшим лицом, - Леола в  безопасности!  Она  совершенно  счастлива  с
Эммануэлем там, на яхте! Ведь правда?
   - Нет, - ответил я.
   - Нет? - Хло изумленно уставилась на меня широко распахнутыми глазами.  -
Но ты говорил...
   - Да скажи я правду, это все равно не поможет ей, - огрызнулся  я.  -  Не
спрашивай сейчас ни о чем. Я сам сбит с толку!
   Хло вскочила и вцепилась в мою руку.
   - Ты не смеешь стоять здесь  и  бессвязно  лепетать,  что  запутался.  Ты
кретин! Я должна знать! Эммануэль действительно держит ее взаперти на яхте?
   - Думаю, что это ее собственное решение, - неохотно сказал  я.  -  У  них
какой-то сговор ради дочери...
   - Ради малышки Леолы? - Хло затрясла головой. - Но ведь она еще в школе в
Швейцарии!
   - Верно... - И тут я  вдруг  кое-что  вспомнил.  -  Ты  упоминала,  будто
говорила с ней по телефону несколько недель тому назад?
   - Хотела узнать, говорила ли ей Леола, куда собирается отправиться  после
посещения интерната, - с невинным видом кивнула Хло. - Но...
   - Только малышки там в это время не было, - мягко сказал я.
   - Ты сошел с ума. Я говорила с ней! - запротестовала Хло.
   - Значит, не в школе. Потому что мать забрала ее оттуда по  меньшей  мере
за неделю до того разговора...
   - Откуда ты узнал? - недоверчиво спросила Хло.
   - Мне сказала ее мать на яхте. - Я замолчал и закурил, пытаясь  вспомнить
все  поточнее.  -  Они  вместе  вернулись  в  Лос-Анджелес  и...  -  У  меня
перехватило горло, и я тупо уставился в фиалковые глаза Хло.
   - Ну! - резкий окрик подстегнул меня.
   - Накануне вечером, - медленно начал я, - ты отказалась пообедать с нами.
Сказала: "Заранее согласованная встреча". Тогда еще Виктор подпустил шпильку
насчет того, что, мол, можно и пропустить одну регулярную встречу, поскольку
ты и так видишься с ним каждый вечер в течение трех недель... Трех недель...
   - Ты большой фантазер, Холман. - В ее голосе я не услышал осуждения.
   - Леола забрала дочь из интерната в Швейцарии,  ибо  боялась  за  нее,  -
осторожно продолжал я. - Привезла в Штаты, потом в Лос-Анджелес... Во что бы
ни  была  вовлечена  Леола,  она  хотела,  чтобы  ее   дочь   оставалась   в
безопасности... А кому еще она могла доверить ребенка, как не  своей  личной
секретарше Хло Бентон?
   - Будь ты проклят! - Брюнетка сильно прикусила губу.  -  Трижды  проклят!
Так я и знала, ты -  моя  самая  большая  ошибка.  Знала  с  самого  первого
момента, как только увидела тебя!.. Это доверие, понял? Святое доверие! - Ее
глаза просияли. - Тогда Леоле нужен был кто-то, в ком она  нуждалась  больше
всего.., больше, чем когда-либо в жизни! И она пришла ко мне!.. Почему ты не
выбросишь из головы свой вонючий бизнес, Холман?  -  Девушка  все  больше  и
больше ожесточалась. - Ты превратил меня в иуду!
   - Нет, - я отрицательно покачал головой. - Пока  ее  дочь  с  тобой  и  в
безопасности, мне больше ничего знать не нужно.
   - Она в безопасности. - Глаза Хло вопрошающе ощупывали мое лицо. - Вы  не
обманываете меня? Больше не будете ничего выпытывать о малышке Леоле?
   - Мне достаточно, что вы держите  ее  там,  где  она  в  безопасности,  -
удовлетворенно ответил я.
   - И никому ничего не скажете? Даже Леоле?
   - Клянусь!
   Хло успокоилась.
   -  Даю  слово,  -  торжественно  повторила   она,   -   что   девочка   в
безопасности...  И  она  счастлива.  Малышка  считает,  что  мама  придумала
какое-то новое развлечение.
   - Хорошо, что она верит маме, - пробормотал я. -  Но  ее  мама  -  весьма
искусная лгунья.
   - Только чтобы спасти дочь! - горячо встала на защиту  актрисы  преданная
Хло.
   Я снял бобину с аппарата и застыл, неловко зажав ее в руке.  Сейчас  было
не время взвешивать степень правдивости слов Леолы Смит. И я, пожав плечами,
усмехнулся:
   - Как я уже говорил, без сомнения, имеются и другие копии фильма. Так что
эта пока останется у меня.
   - И что вы собираетесь с ней делать? - встревожилась Хло.
   - Пока не знаю, - признался я. - Может, сохраню до момента,  когда  начну
писать мемуары. Уж Леоле-то будет отведена там целая глава!
   - Ты все-таки подонок, Холман! - рассердилась Хло.
   - Иногда вы меня удивляете, милочка. - Я медленно поднял руку  и  положил
ладонь на ее правую грудь. Это оказалось самым лучшим способом убеждения.  Я
начал медленно ласкать ее, слегка стискивая здесь, слегка надавливая там.  -
Несексуальная секс-бомба?.. Противоречащие друг другу понятия.
   Ее тело застыло в напряженной позе.., ни одним движением она не  прервала
мягкие касания моих рук.
   - Не пугай меня, Холман, - жестко сказала Хло,  когда  мои  пальцы  сжали
сосок чуть сильнее, и на  ее  лице  появилась  легкая  гримаса.  -  Со  мной
пробовали грубо обращаться зрелые специалисты... Я послала их куда подальше.
Вчера вечером тебе было сказано, что ты - всего лишь любитель и еще не вышел
из юношеского разряда.
   - Не знаю, для кого ты бережешь себя, Хло, -  я  опустил  руку.  -  И  не
уверен, что завидую ему, - он пожнет бурю.
   - Хорошо бы ты убрался отсюда и  по  дороге  попал  в  автокатастрофу!  -
Теперь ее голос звучал хрипло, с нотками явного бешенства.
   Я оставил Хло Бентон ненавидеть меня, самостоятельно выбрался из  дома  к
подъездной аллее и уселся за руль автомобиля.  По  пути  домой  я  попытался
осмыслить некоторые факты... Даже если Леола Смит была гениальной лгуньей  и
в истории, рассказанной на  борту  яхты,  не  было  ни  грана  правды,  пара
несомненных фактов все же оставалась... Она  перепоручила  дочь  Хло  Бентон
около  трех  недель  назад  -  после  того  как  они   тайно   вернулись   в
Лос-Анджелес... Следовательно, съемки фильма должны  были  состояться  после
этого... Тут я негромко чертыхнулся и задал себе вопрос - почему? Ведь снять
фильм до помещения дочери в безопасное убежище  имело  куда  больший  смысл:
Леола тогда точно бы знала, что известная опасность приближается,  и  хотела
уберечь ребенка от нее... В любом случае это означало, что Толвер мертв  уже
в течение трех недель. Но Майерсон утверждал, что именно Толвер звонил ему и
приказывал ввести меня в заблуждение. А ведь Толвера тогда уже не было.  Все
это, вместе взятое, означает, печально  заключил  я,  что  некто  имитировал
голос Толвера. Или Майерсон солгал мне. Иначе  говоря,  сбитый  с  толку,  я
вернулся к  тому,  с  чего  начал...  За  одним  исключением  -  несомненным
оставалось то обстоятельство, что вся  предварительная  информация  обо  мне
могла поступить только из Канн...
   Переступив порог своего дома, я немедленно связался с "Вестерн  юнион"  и
послал Эммануэлю срочную телеграмму:

   "ОН НАЙДЕН ТЧК ВАМ И  ЛЕТТИ  СРОЧНО  ПРИБЫТЬ  ПЕРВЫМ  РЕЙСОМ  ТЧК  ЛИЧНОЕ
ПРИСУТСТВИЕ  ОБОИХ  ДОМА  ЖИЗНЕННО  НЕОБХОДИМО  ДЛЯ  ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ   НОВЫМ
СЛОЖНОСТЯМ ТЧК СООБЩИТЕ ВРЕМЯ ПРИБЫТИЯ ТЧК ХОЛМАН".

   Теперь я почувствовал, что все  же  сделал  кое-что.  Даже  если  не  был
слишком уверен, что же, черт побери, именно. И я вполне  заслужил  премию  -
спиртное. Минут,  должно  быть,  через  пять  раздался  звонок  в  дверь.  Я
приближался к ней с опаской: а вдруг Майерсон расхрабрился и ожидает у входа
с обрезом в руках... Но за дверью оказалась всего лишь известная  блондинка.
Она, едва держась на ногах, стояла в своем брючном костюме, памятном мне  по
самолету.
   - Расплатись с ним, - повелительным жестом она указала в  мою  сторону  и
проковыляла в дом.
   Только теперь  я  обратил  внимание  на  такси,  стоявшее  на  подъездной
дорожке. К крыльцу со смиренным выражением лица приближался его водитель.
   - Шестнадцать восемьдесят, парень, - обрадовал он меня.
   - Откуда? - ошеломленно воззрился я на него. - Из космоса?
   - И не говори, - парень удрученно покачал  головой.  -  Хочешь  проверить
счетчик - сходи и посмотри сам.
   Я достал двадцать долларов и передал ему.
   - Сдачу, - торопливо напомнил я, пока она еще не исчезла в  его  кармане.
Он тяжело вздохнул:
   - Ты чего? Живешь на Беверли-Хиллз - и такой крохобор?
   - Женщина - новичок в этой стране. Хотела  проехать  из  одного  места  в
Беверли-Хиллз в другое место тоже на Беверли-Хиллз,  а  ты  провез  ее  черт
знает как, через Пасадину. И за это ждешь еще чаевых? - возмутился я.
   - Эх, парень! У меня был сегодня длинный, тяжелый день. - Он  вытащил  из
кармана  горсть  мелочи  и  начал  покорно  отсчитывать  никели    в  мою  ладонь.  -  Я  подхватил  их   у   бара   на
Вест-Голливуд. Малый был  парализован.  Понадобилось  три  официанта,  чтобы
принести его в машину. "Куда?" - спросил я его. "Луна", - ответил он.  Тогда
я спросил у леди, а она и говорит:
   "Большой дом в Беверли-Хиллз". Ох, и много же их, таких домов здесь!  Ну,
может, через час пьянчуга ожил. И стал придираться к моим ушам.  Такие  уши,
мол, нужно снимать в кино. Потом стал привязываться к леди и говорить то  же
самое о ней. Только не об ушах. Она взбеленилась и отколошматила его.  А  мы
продолжали смотреть на большие дома  в  Беверли-Хиллз.  Где-то  еще,  может,
через полчаса мы нашли подходящий. Она сказала, что это дом Леолы Смит, и я,
мол, должен сперва отвезти их туда. Я свалил пьянчугу перед дверью, позвонил
- и сразу в машину. Спрашиваю: "Теперь куда?" Она и говорит: "Маленький  дом
в Беверли-Хиллз". Ну, здесь не слишком-то много таких, - он пренебрежительно
фыркнул, - это уж было немного легче. Так что на счетчике, парень,  столько,
как я сказал. Он посмотрел на кучу мелочи в моей ладони.
   - Пока ты получил два доллара мелочью.  Отсчитывать  остальное  никелями,
парень?
   - Черт с тобой. - Я всегда соглашаюсь, когда проигрываю.
   Он протянул руку, и я ссыпал в нее всю мелочь.
   - Я знал, что ты не  крохобор,  -  сказал  он  удовлетворенно.  -  Просто
бедный.

Глава 9

   Когда я вернулся в гостиную, Вилли, закрыв глаза, лежала на кушетке.  Она
вытянулась во весь рост, и ее одежда валялась на полу. Очевидно, так на  нее
подействовала жара. Если уж она расслаблялась, то расслаблялась полностью  и
с удовольствием...
   - "Ненавижу тебя! - процитировал я  ее  недавние  высказывания  громко  и
четко. - Когда я утром смотрела на тебя, ты храпел, как хряк!  Взяла  такси,
еду к Виктору Эймори. Он отменный мужчина, хоть и  горький  пьяница,  я  ему
нужна. Прощай!"
   Правое веко Вилли чуть дернулось, приоткрыв глаз, потом вновь опустилось.
   - Так какого же она  черта  развалилась  на  моей  кушетке  и  в...  -  Я
раздраженно щелкнул пальцами. - Невидимом...  -  Снова  щелчок  пальцами.  -
Вспомнил - женском белье!
   Она хихикнула и тут же поперхнулась, пытаясь подавить смешок. Правый глаз
широко открылся и опасливо глянул на меня.
   - Ты ведь не сердишься на меня, Рик?
   - Да уж нет, - сменив гнев на милость, пробурчал я.  -  И  кстати,  я  не
возвращался к этой старой бабе Бентон.
   - Я была так зла на тебя! - пропустили надутые губки. - Я была,  конечно,
очень непослушной.., но я не верю тебе.
   - А как насчет Эймори? - парировал я. - Он все еще нуждается в тебе?
   - О, эта свинья! - Она рывком села; ее глаза сверкали.  -  Когда  поздним
утром я пришла в большой дом...
   - Держу пари, таксисту пришлось долго искать его, - с усмешкой перебил я.
   - Почему? - Вилли тупо смотрела на меня. - Я сказала адрес...
   - Так ты... - Ужасное подозрение зародилось в моем мозгу. - Ты,  случаем,
не помнишь, сколько нащелкал счетчик?
   - Конечно, - с готовностью кивнула она. - Я  посмотрела.  Три  доллара  и
пятьдесят центов... А в чем дело?
   - Я только что узнал, как  наискорейшим  образом  стать  в  Беверли-Хиллз
бедным!.. - прорычал я. - Так что ты говорила?
   - Когда я пришла, сучка Бентон открыла дверь и  даже  не  удивилась.  Она
только мерзко засмеялась и  сказала,  что  Виктор  завтракает.  Он  выглядел
ужасно, хлебал апельсиновый сок, а увидел меня - сразу ожил. А дрянь  Бентон
стояла тут же с насмешкой на своей гад кой физиономии. Потом он сказал,  что
у него свободный день и он покажет  мне  все  чудеса  Лос-Анджелеса.  Виктор
оделся, и мы прикатили прямо в этот ужасный маленький бар. Он засел  там  за
выпивкой и пил,  пока  не  отключился.  -  Вилли  с  омерзением  передернула
плечами. - Тогда я поняла, что сделала страшную ошибку - я ему  вовсе  ни  к
чему. Он как малое дитя, ему нужна только бутылка! Я и подумала, лучше уж  я
вернусь сюда, заберу туалеты и уберусь в Канны.  Потому  что  ты  больше  не
захочешь меня видеть...
   Она умоляюще склонилась ко мне, и тяжелая  грудь  заколыхалась.  Протянув
руки, я придержал ее ладонями.
   - Конечно, - провозгласила она патетически. - Ты меня больше  не  хочешь,
мой дорогой и очень прекрасный Рик, да?
   - Нет, - столь же патетически ответил я. - Твое  белье,  безусловно,  уже
высохло - можешь паковаться прямо сейчас...
   Вилли недоверчиво уставилась на меня, челюсть ее отвисла. Глубокий  вздох
вырвался  из  ее  волнующей  груди,  и  я  невольно   залюбовался   розовыми
бутончиками сосков.
   - Merde! - Отчаянным прыжком блондинка буквально взвилась с  кушетки;  ее
руки, словно разъяренный вихрь, забарабанили кулачками в мою грудь.
   - Свинья! Животное! Бык!  -  вопила  она.  Вилли  на  секунду  запнулась,
пытаясь подобрать слова поязвительнее. И подобрала-таки!
   - Гном! - завизжала она торжествующе.
   - Гном? - Я искренне расхохотался.
   - Да иди ты  в  ..!  -  Вилли  хлопнула  себя  по  лбу  и  выпрямилась  с
трагическим выражением лица. - Разве я не права?
   - Полагаю, это зависит от того, чего ты хочешь, - любезно ответил я. -  Я
не настолько ополоумел, чтобы  выяснять,  зачем  кому-то  понадобился  гном?
Маленький седой гном в жилетке?
   - Ага! - Она снова набросилась на меня с кулаками. - Нет! Не гном, а.., а
гомосек!
   - Ты, кажется, все еще пытаешься оскорбить меня? - добродушно заметил я.
   - Ты гомосек! - Провокационная, издевательская усмешка на  ее  лице  была
прямо-таки великолепна. - Я видела  их  на  пляже  в  Каннах.  Они  надевают
трусики от бикини - все в цветочках - и говорят женскими голосами.  Уверена,
что когда ты спишь сам с собой, тоже надеваешь женскую ночную рубашку. - Она
хрипло захохотала. - Совсем прозрачненькую и славного детски-розового цвета!
Поведай мне, Рики-тики, где твой возлюбленный! Тот,  кто  собирается  занять
мое место, когда...
   Я резко развернул ее, крепко схватил за плечи  и,  удерживая  в  согнутом
положении, дотащил до бара. Край стойки пришелся  ей  как  раз  чуть  пониже
пупка. Прижав ее к  полированной  деревянной  поверхности  стойки,  так  что
прекрасная грудь оказалась безжалостно  сплющенной,  я  обхватил  лодыжки  и
вздернул их.
   Верхняя половина тела соскользнула и скрылась за баром, оставив  на  виду
соблазнительные ягодицы. Возникло  непреодолимое  желание  отшлепать  их.  Я
высоко поднял  руку  и  размахнулся.  Раздался  резкий,  подобный  выстрелу,
хлопок. Ее правая ягодица  затрепетала,  а  мою  ладонь  начало  покалывать,
словно иголками. Вилли издала утробный  крик  боли  и  страха.  Я  продолжал
обрабатывать ее ягодицы до тех пор, пока моя рука окончательно не  заболела,
а по всему заду девицы пошли багровые пятна.
   К тому времени мой шомпол возбужденно отвердел, и я подумал: "А почему бы
и нет? Это позволит  достойно  завершить  дело".  Все  еще  удерживая  ее  в
подвешенном  положении,  я  проделал  все  необходимые  подготовительные   к
дальнейшим действиям операции, что в целом заняло не более  двух  секунд.  Я
произвел небольшие маневры, и теперь передо мной - как раз на уровне шомпола
- появились доступные сексуальные  прелести.  Подав  свои  бедра  вперед,  я
прицельно вколотил шомпол, куда следовало. Он, на  удивление,  вошел  легко.
Вилли взвизгнула; ее тело напряглось...
   Я буквально вламывался в нее снова и снова, удерживая  извивавшееся  тело
все в том же нелепом положении и нисколько не  заботясь  о  том,  велика  ли
причиняемая ей боль. По-видимому, это  было  достаточно  больно:  почти  все
время Вилли кричала. Только ближе к концу, когда я подобрался  к  последнему
этапу и старый выдержанный сок любви был готов к извержению,  она  перестала
всхлипывать... Когда все кончилось, я  резко  отодвинулся  и  вытащил  Вилли
из-за стойки бара.
   Цвет лица девушки почти не отличался от красок ее ягодиц. Вилли  смотрела
на меня со слезами бессильной ярости на глазах;  ее  губы  что-то  беззвучно
шептали...
   - Если ты собираешься оставаться здесь, - миролюбиво проворчал я, - то не
буду возражать против гнома, но не потерплю брехню о гомосеке.
   Блондинка осторожно облизала нижнюю губу.
   - Ты не отправишь меня в Канны? - робко спросила она.
   - Там ничего тебе не светит, - ухмыльнулся  я.  -  Ты  просто  бесполезно
растрачиваешь себя на парней вроде Рафаэля Эммануэля. Однако,  думаю,  здесь
некий сговор.
   - Сговор? - Она приложила ладони к вспухшим ягодицам и слегка потерла их.
- Ты испортил мою.., жестянку. На ней теперь нельзя сидеть - сплошной синяк!
Попозже, - в ее голосе зазвучали нотки доверия, - ты  вотрешь  в  нее  крем,
чтобы ей было полегче, и извинишься, что был таким гадким?
   И тут вдруг ее осенило.
   - Ты говоришь, сговор?
   - Прежде всего скажи правду, - начал я терпеливо, - что сказал Эммануэль,
отправляя тебя вместе со мной  из  Канн.  Не  сомневаюсь,  что  он  приказал
шпионить за мной или что-то в этом роде. Но я должен знать  все  точно:  что
именно было сказано. Это очень важно.
   - И теперь, после того как чуть не убил меня, ты еще смеешь называть меня
лгуньей? - Вилли оскорбление вскинул  голову.  Да  так  резко,  что  светлые
волосы взметнулись кверху, а одна тонкая прядка мягко улеглась  над  верхней
губой. Я невольно улыбнулся.
   - Еще и смеешься! - Свирепо взглянув на меня, она бурно разрыдалась. - Ты
смеешь смеяться надо мной?
   - Только из-за этих смешных усов. - Я осторожно снял  прядь  волос  с  ее
лица. - Ты выглядела почти как викинг и ввела меня  в  соблазн  рассмеяться.
После всех разговоров о гномах и.., тому подобное.
   - Я всегда говорила правду, -  вздохнула  Вилли  и  по-детски,  ладошками
вытерла слезы. - Рафаэль сказал, что так будет безопаснее для  тебя.  Потому
что мужчина, путешествующий с женщиной, меньше привлекает внимание.
   - Превосходно. Извини, что усомнился в тебе, - успокоил я.
   Ее лицо выражало  страдание.  Одарив  меня  долгим  взглядом,  она  снова
залилась слезами. Я же с беспомощно отвисшей челюстью растерянно смотрел  на
нее.
   - Ты заставил меня ужасно мучиться!  -  причитала  Вилли.  -  Я  говорила
правду о Рафаэле. Поверь!
   - Конечно, - раздраженно рявкнул я. - Какие еще претензии?
   - А-а-а, - заголосила она еще  громче.  Потом  обвила  мою  шею  горячими
руками и уткнулась носом куда-то в мое плечо.
   Я  неуклюже  гладил  ее  волосы  и  бессвязно  лопотал  слова   утешения.
Постепенно бурные рыдания затихли. И наконец, подняв залитое  слезами  лицо,
она боязливо посмотрела на меня.
   - Я говорила тебе правду, - прошептали ее губы. - Но..,  не  всю  правду,
Рик. Я рассказала тебе, о чем  говорил  Рафаэль.  Но  умолчала  о  том,  что
сделала она. Я очень хотела быть с тобой... Ведь это  она  подала  ему  идею