ия Док.
   - Надо в Москву ехать, - предложил Артист. - Он наверняка туда  прибежит.
В столице легче укрыться, да и у  него  там  своя  территория.  С  явками  и
агентами.
   - Ну, его территорию мы быстро в свою переделаем, - возразил  Док.  -  Но
то, что он в Москву рвется, - это точно. Ты как,  Боцман,  так  же  поступил
бы?
   - А я вам что, модель  Коперника,  что  ли?  -  обиделся  тот.  -  Родной
брат-близнец?.. Ладно, ладно... Дело верное. Я бы тоже в Москву отправился.
   - Значит, в путь, - решил Док. Боцман развернул "Ниву" в очередной раз  и
рванул по шоссе в сторону Москвы.
   2
   Москва
   Понедельник
   13.00
   На  просторной  кухне  конспиративной  квартиры  Управления  планирования
специальных мероприятий в одном из старых домов в центре  Москвы  Константин
Дмитриевич Голубков, сидя на табурете у окна, ждал, пока соберутся все члены
команды Пастухова.  Все  было  так  подчеркнуто  просто,  неофициально,  что
казалось, здесь намечается не оперативное совещание секретной спецслужбы,  а
просто хорошие друзья решили по старой памяти посидеть на  кухоньке,  выпить
пивка, поболтать о жизни.
   Первым прибыл, как это  и  полагается,  сам  Пастухов.  Поздоровавшись  с
Голубковым, Сергей уселся в углу у холодильника и вопросительно посмотрел на
начальника.
   - Не смотри на меня, - устало  ответил  на  его  немой  вопрос  Голубков,
выглядевший явно не лучшим образом. - Чтобы  мне  не  пришлось  повторяться,
давай дождемся остальных. Чувствую я, эта неделя мне будет дорого стоить...
   Пастух молча развел руками, мол, хозяин - барин, и  уткнулся  взглядом  в
заснеженные крыши за окном. Минуты через три подошли Трубач  и  Муха.  Муха,
как всегда, балагурил, рассказывая какую-то  очередную  байку.  Трубач  вяло
кивал головой, давая понять, что все еще слушает Олегов треп. Несмотря на то
что в квартире было тепло. Трубач продолжал кутаться в  дубленку  и  вообще,
судя по всему, чувствовал себя плохо.  Сквозь  его  черный  азиатский  загар
пробивался нездоровый румянец. Шрамы на бритом  черепе,  напротив,  поражали
какой-то неестественной белизной.
   Увидев Трубача, Голубков расплылся в улыбке и вышел из-за стола.
   - Рад, рад видеть тебя живым, Николай... - Константин  Дмитриевич  крепко
обнял Трубача.
   Тот попытался что-то ответить, но его  согнул  приступ  тяжелого  гулкого
кашля. Голубков внимательно посмотрел на Ухова и сказал:
   - Что-то, Коля, хреново выглядишь...
   -  Ничего,  -  с   трудом   переводя   дух,   ответил   Трубач.   -   Это
акклиматизация... Я ж из лета прямо в зиму попал.
   - Я уж говорил ему - надо полечиться... - стал серьезным Муха.
   - Да ерунда! Легкая простуда... - тут Трубач вновь раскашлялся. -  ...Вот
этого подонка найдем - тогда можно и поболеть.  Константин  Дмитриевич,  мне
управление больничный оплатит?
   - Оплатит, - успокоил  его  Голубков.  -  Вот  прямо  сейчас  и  оплатит.
Ступай-ка ты, Николай, и правда отдыхать.
   - Нет, - возразил тот. - Я должен ему в глаза посмотреть...
   - Посмотришь потом, - решительно ответил Голубков. - Не забывай,  что  ты
теперь вновь в команде. Здесь есть кому в глаза смотреть и без тебя. Сергей,
объясни ему.
   Пастух поднялся из своего угла.
   - Он прав, Коля. Мы только-только тебя нашли. Не хотелось  бы,  чтобы  ты
загнулся от воспаления  легких.  И  потом,  без  легких  на  саксе  ведь  не
слабаешь, а? Так что отправляйся ты болеть. Это приказ.
   Трубач упрямо переводил взгляд с одного на другого. Потом махнул рукой  и
рассмеялся:
   - Ну, черти!.. Уговорили. Мне, ребята, и впрямь хреново...  Я  ж  еще  не
отошел от ранений. Старик Сульхи  хоть  и  великий  лекарь,  но  все  же  не
волшебник...
   - Ну вот и славно, - обрадовался Голубков. - Я  тебя,  Ухов,  определю  в
знатный госпиталь. Там тебя подлечат. Отоспишься. Отдохнешь...
   - Только разрешите в самом начале  все  же  поприсутствовать,  -  добавил
Трубач. - Я больше вас общался с Коперником, вдруг да буду полезен.
   - Согласен, - кивнул Голубков.
   Тут дверь распахнулась, и на кухню ввалились Док, Боцман и Артист. Друзья
прибыли в Москву еще вчера вечером, так что успели даже отдохнуть.
   - Можете нас убить, но мы его упустили, - с порога сообщил Артист. -  Эта
сволочь идет по трупам.
   - Садитесь, - строго приказал Голубков и через  полминуты  начал:  -  Да,
Коперник идет по трупам, и через сутки к ним может прибавиться еще несколько
миллионов человек.
   - Я так и думал, - серьезно произнес Док.
   - Коперник в Москве и настроен решительно.  Чтобы  не  быть  голословным,
прошу внимательно прослушать запись моего разговора с ним. Потом буду  готов
к обсуждению.
   С этими словами Голубков включил стоящий на столе диктофон.
   * * *
   Запись разговора:
   - Голубков на проводе...
   - Рад, что довелось вновь с вами поговорить, Константин Дмитриевич.
   (Голос Коперника внешне спокоен, но в интонациях проскальзывает  какая-то
напряженность.)
   - Коперник?! Хорошо, что вы,  Сомин,  решили  сами  выйти  на  нас.  Ваши
действия в Двоегорске бессмысленны...
   - Перестаньте, Голубков!.. Это лирика.
   - Вы офицер, так имейте мужество признать свое поражение!
   - Я имею мужество оставаться в живых. Вы лучше других знаете, что  я  уже
труп. Слишком много я смогу рассказать.
   - Приходите, и управление обеспечит вам безопасность.
   - Ерунда!.. Ваше управление чуть не провалилось, и  во  многом  благодаря
моим стараниям.
   - Однако пока в бегах вы, а не я.
   - Это все лирика... Лучше перейдем к делу... Да, и  не  нужно  затягивать
разговор. Я принял меры  для  того,  чтобы  вы  меня  не  засекли.  Так  что
расслабьтесь, Константин Дмитриевич.
   - К делу так к делу... Что вы хотите сказать?
   - Вы знаете, что именно находится у меня в руках. Не нужно объяснять, что
может произойти, если я по неосторожности или злому  умыслу  разгерметизирую
контейнер.
   - Но вы этого не сделаете. Вы же разумный человек, Коперник.
   - Я разумный человек, у которого горит земля под ногами!  Оставим  вопрос
степени моей разумности. Ситуация проста. У меня есть то, что вам нужно. Мне
нужны деньги и возможность уйти. Для того, чтобы у вас не возникло  соблазна
меня обмануть, я заминировал контейнер и готов взорвать его в любой момент.
   - Вы становитесь банальным уголовником.
   - Я  становлюсь  человеком,  диктующим  свои  условия.  Итак,  мне  нужно
полмиллиона долларов наличными.  Никаких  помеченных  купюр  и  переписанных
номеров. Это будет аванс. Вернее, мои командировочные на  дорогу  за  рубежи
моей любезной родины. Когда я достигну нужного  места,  вы  переведете  пять
миллионов долларов в банк, который я укажу. До этого момента вы меня  должны
оставить в покое. Повторяю - я смогу взорвать контейнер в любой момент!..  Я
заберу деньги и только тогда сообщу местонахождение контейнера.
   - Это глупо, Коперник. Где гарантии, что вы отдадите контейнер?
   - А гарантий нет. Это игра по моим правилам.
   - Как я могу передать вам наличные?
   - Их мне должен принести Иван Перегудов. Док, по-вашему.
   - Куда принести?
   - Пусть сидит дома и ждет моего звонка. И никаких хвостов! Мои люди будут
пасти квартиру Перегудова.
   - Предположим, что я согласен...
   - Никаких "предположим", Голубков!.. Вечером я  звоню  Ивану  и  назначаю
встречу.
   - Но в любом случае пять миллионов - сумма нешуточная. Таких денег у меня
в кармане нет.
   - Я не фантазер, Константин Дмитриевич. Именно поэтому я  и  согласен  на
перевод суммы на мой счет. Подробности обговорим позднее.  Надеюсь  услышать
Ивана сегодня вечером.
   Конец записи.
   * * *
   Голубков выключил диктофон и испытующе посмотрел на присутствующих.
   - Что скажете?
   - Ну и сволочь же... - протянул Артист.
   - Это, цитируя моего  однокашника,  лирика,  Семка,  -  вздохнул  Док.  -
Похоже, что он  выкручивает  нам  руки.  У  нас  есть  варианты,  Константин
Дмитриевич?
   - Опасность велика. Под угрозой жизнь миллионов людей. Я не могу взять на
себя такую ответственность.
   - А он не блефует? - поинтересовался Пастух.
   - А если и так? - пожал плечами Голубков. - Что с того?  Даже  если  есть
всего один шанс из тысячи, что Коперник выполнит свою угрозу, то и тогда  мы
не имеем права рисковать. Иван, что ты можешь сказать?
   Док машинально достал сигарету, виновато посмотрев при этом на Голубкова.
   - Можно?.. - Голубков разрешающе кивнул головой. - Что  я  могу  сказать?
Леха Сомин, по кличке Сом, из десятого "Б" этого бы никогда  не  сделал.  Но
прошло столько лет.  Теперь  это  -  Коперник,  и  про  этого  человека  мне
известно, что он,  не  задумываясь,  убил  несколько  человек  по  служебным
соображениям. А сейчас речь идет о его собственной жизни...
   - Комментарии излишни, - вставил Артист. - Но есть ведь основная проблема
любого террориста. Он неуязвим, пока не совершил  то,  чем  грозится.  После
этого у него уже нет козырей.
   - Это так, - согласился Пастух. - Но здесь дело сложнее. Он может сегодня
распространить один штамм. Холеру, например. Если мы не пойдем на уступки  -
завтра распространит чуму. Послезавтра - тиф...  Сколько  у  него  там  этих
сюрпризов в чемодане?
   - Я считаю, что опасность  совершенно  реальная,  -  откашлявшись,  подал
голос Трубач. - Я пообщался с Коперником и уверен, что он пойдет до конца.
   - Ладно, - решительно заявил Голубков, - будем считать, что  этот  вопрос
закрыт. Как нам поступать?
   - Его связи? - предположил Боцман.
   -  Этим  сейчас  заняты  сотрудники  ГРУ  и  ФСБ,  -  сообщил  Константин
Дмитриевич.
   - Пустой номер, - покачал головой Трубач.  -  Коперник  профессионал.  По
крайней мере, показал себя таковым в Ираке. Он не совершит этой  ошибки.  Не
будет светиться по связям.
   - Но он упомянул о "своих людях", - возразил Боцман.
   - Я имел в виду связи, которые могут быть нам известны. А кто его  знает,
сколько у него своих людей вообще?
   - Да что вы, ей-богу! - воскликнул Док. - Что у него, армия,  что  ли?  Я
уверен, он действует в одиночку.
   - Стоп, - остановил спор Голубков. - Будем проверять  все  варианты.  Ты,
Иван, сейчас получишь  деньги  и  отправишься  домой.  Жди  звонка.  Тут  же
сообщишь о месте встречи. На всякий случай мы разобьем Москву на сектора,  и
наши люди будут готовы перекрыть любой район.
   - Ото, - присвистнул Артист. - Это ведь несколько тысяч человек!..
   - Мне приданы сотрудники ФСБ, - ответил Голубков. - Еще идеи? А  если  он
действует один?
   - У меня есть идея, - подал голос Муха.  -  Я  попытался  встать  на  его
место. Куда бы  я  подался  в  такой  ситуации?  Просто  знакомые,  а  также
служебные контакты, даже самые скрытые, отпадают. Он понимает, что сейчас на
его поиски брошены все силы государства. Как я понял, если понадобится, то и
авиацию привлечем?
   Голубков молча кивнул.
   -  На  улице  болтаться  тоже  небезопасно.  Могут  по-глупому   опознать
милиционеры. Гостиницы отпадают. Можно  "на  шару"  влезть  к  какому-нибудь
алкашу, но это чревато осложнениями. Остается снять квартиру.
   - Конторы отпадают, - вставил Пастух. - Долго, к тому же нужны документы.
   - Правильно, - согласился Муха. - А где можно снять квартиру или  комнату
без проблем и особо не светясь?
   - Вокзалы! - выпалил Боцман.
   - Точно,  -  улыбнулся  Муха.  -  Пусть  ваши  фээсбэшники  пошустрят  по
вокзалам, автовокзалам и аэропортам. Там всегда старушки толпятся.
   - Только лучше, если это будет кто-нибудь из местных ментов, -  предложил
Пастух. - Чтобы не поднимать панику. Менты и так кормятся с  этих  старушек,
так пусть хоть поработают.
   - Все, - решил Голубков. - Пока все свободны. Быть всем в одном  месте  и
готовыми к действиям. Иван, ты знаешь, что тебе делать. За работу...
   * * *
   Понедельник
   20.00
   Это была, как говорится, городская  резиденция  Ивана.  Здесь  он  иногда
ночевал, когда дела задерживали в городе. Но настоящий его дом был, конечно,
в Переделкине.
   Док сидел у себя в комнате в полной темноте и тупо смотрел на  телефонный
аппарат. Рядом на столе в пепельнице догорала очередная  сигарета.  Судя  по
количеству окурков. Док пребывал в таком состоянии не меньше двух часов.
   Рядом, так же молча, сидел,  отмахиваясь  от  табачного  дыма.  Трубач  -
напросился проводить Дока после совещания, чему тот был даже рад, - пока суд
да дело, он посмотрит Николая, простукает его - за мужика явно надо  браться
всерьез. И вообще... дело  лучше  безделья.  Может,  отвлечется  от  тяжелых
мыслей о предательстве, о том,  что  он  теперь,  после  всех  трудов,  всех
смертей, самолично выпустил Леху Сомина, Коперника, туда, где  его,  похоже,
уже не настигнет справедливое возмездие.
   Все это время Иван пытался понять, что же это за штука такая жизнь,  если
два школьных приятеля через  полтора  десятка  лет  становятся  смертельными
врагами. Причем один из них готов заразить многомиллионный город смертельной
болезнью, а второй хочет его за это убить...
   Его размышления прервала телефонная трель.
   - Да. - Док взял трубку, жестами показав Трубачу, что это тот,  кого  они
ждали.
   - Ну, здравствуй, Ваня, - услышал он голос Коперника.
   - Тебе того же не желаю, - мрачно ответил Док.
   - Брось, Док. У меня нет другого выхода.
   - Выход всегда есть...
   - Это похоже на банальный американский фильм. Перейдем к делу, а то  ваши
архаровцы перегреют свои компьютеры, пытаясь определить, откуда я звоню.
   - Я слушаю.
   - Деньги при тебе?
   - Да.
   - Отлично! Тогда через двадцать минут я жду  тебя  на  Манежной  площади.
Вернее, так - ты с Манежной, не торопясь, поднимаешься по Тверской. По левой
стороне. Я сам к тебе подойду.
   - Хорошо, - ответил Док.
   - До встречи...
   В трубке зазвучали короткие гудки.
   Док посмотрел на часы. Он  знал,  что  его  телефон  прослушивается,  что
теперь десятки людей в спешном порядке занимают свои места вдоль  указанного
маршрута. Было странно, что Коперник выбрал такой  простой  способ  передачи
денег. Хочет взять его, Дока, в заложники? Может быть...
   - Ну что? - нетерпеливо спросил его Трубач. - Чего он?
   - Коля, ты в любом случае не в игре,  ты  понял?  Ложись  пока  отдыхать,
дожидайся меня.
   - А ты куда? - Обида Николая была так велика, что он даже не скрывал ее.
   - Я встречусь с ним на Тверской, а потом  сразу  назад.  Не  надо,  Коля,
хватит тебе за ним гоняться. Вот подлечим тебя...
   - Да-да, конечно, - как-то слишком  быстро  согласился  Трубач,  думая  о
чем-то своем, и при этом глаза его загорелись бесшабашной решимостью.
   Но Док, занятый мыслями о предстоящей встрече, не обратил на это никакого
внимания. Он решительно встал и вышел в прихожую. Одевшись, сунул  в  карман
куртки пистолет, взял  небольшой  кейс  с  деньгами.  Чувствуя  себя  героем
идиотского боевика, Док открыл дверь и вышел на лестничную площадку.
   Трубач провожал его, стоя в дверях.
   - Смотри, Ваня, в оба. Это такая  сволочь...  По-моему,  брехня  это  все
насчет Тверской, где-нибудь по дороге тебя перехватит...
   - Ничего, бог не выдаст... Все, Коля, давай закрывайся.
   Док притворил дверь и не спеша  начал  спускаться  вниз.  Опять  какие-то
придурки выкрутили все лампочки и на  лестнице  стояла  тьма  египетская.  А
ведь, помнится, еще утром горели. Вот вроде и лампочки уже давно не дефицит.
И стоят они копейки. Но кто-то с прежним  упорством  продолжает  их  красть.
Привычка - великая вещь!..
   Он спустился еще на один марш, как вдруг не то чтобы  услышал,  а  скорее
ощутил за спиной чье-то присутствие. Не замедляя шага, он осторожно протянул
руку к карману с пистолетом.
   - Не шути, Ваня, - раздался спокойный голос Сомина-Коперника, и  в  спину
Доку ударил луч фонаря. - Стой как стоишь -  спиной.  Как-нибудь  перетерплю
твою невежливость.
   Док замер на месте.
   - Я знал,  Шах,  что  ты  выкинешь  какую-нибудь  шутку.  Ты  всегда  был
выдумщик, - сказал он не оборачиваясь.
   - А ты уж решил, что я окончательно свихнулся и попрусь на  Тверскую?  Да
там теперь не протолкнуться от оперов.
   - Нет, я сразу подумал, что здесь что-то не так.
   - Ну что, Ваня, плохи наши дела, - как-то грустно  произнес  Коперник.  -
Влип я по самые уши.
   - Меня о помощи не проси. Ты знал, на что шел,  когда  заманивал  меня  в
Двоегорск.
   - Это так, - согласился Коперник. - А помнишь наши годы золотые? Как мы в
шпионов  играли  вдоль  бульваров?  Я  там   был   недавно...   Многое   уже
изменилось... А все еще пахнет нашим детством...
   - Доигрались мы с тобой. С чего это тебя, Коперник, на лирику потянуло? -
жестко осадил его Док.
   Коперник помолчал и уже ледяным голосом приказал:
   - Поставь чемодан на пол, Док. И без шуток. Ты знаешь, я стреляю неплохо.
   - Помню. На соревнованиях призы брал... Док осторожно  поставил  кейс  на
ступеньку рядом с собой.
   - Теперь тихо вынь пушку из правого кармана куртки. Двумя пальцами... Вот
так. Брось!
   Пистолет с глухим стуком отлетел куда-то вниз. Док услышал, что  Коперник
спускается к нему, и весь напрягся, приготовившись действовать.
   - Повернись, - приказал Коперник. И тут...
   - Руки! - приказал чей-то спокойный голос, и Док, мгновенно узнав Трубача
- не удержался-таки Никола,  решил  все  же  самолично  проследить,  как  он
спустится, - вздохнул с облегчением и, не откладывая  дело  в  долгий  ящик,
присел, чтобы нашарить выброшенный пистолет.
   -А, господин Аджамал Гхош! - радостно сказал Сомин-Коперник. -  Давно  ли
мы с вами расставались, клялись в вечной дружбе...
   - Руки, - еще раз приказал непреклонный Трубач, - иначе я применю силу!
   - Да-да, конечно, конечно, - засуетился Коперник, хотя голос у  него  был
все такой же странно радостный.
   Он поднял руки, и тут Док снизу увидел,  как  в  них  что-то  блеснуло  в
слабом свете уличного фонаря, льющемся через стекло лестничного проема.
   - Берегись, Коля, - закричал он, но было уже поздно,  -  Трубач  вдруг  с
каким-то страшным сипением схватился  за  глаза,  в  воздухе  густо  запахло
перцем. Николай, рухнувший на лестницу, страшно хрипел, задыхался. Не  думая
больше  об  опасности,  исходящей  от  бывшего  школьного  однокашника,  Док
бросился к другу.
   - Посвети, - резко приказал он Копернику, и тот снова врубил свой  мощный
фонарь. - Что же ты наделал, сволочь! - сказал он, задыхаясь от ненависти  и
пытаясь привести Николая в чувство.  На  губах  того  выступила  пена,  лицо
посинело - Николай задыхался. - Видно, у него что-то с легкими, а тут еще ты
со своим газом! Видишь - асфиксия.
   - Ага, - охотно согласился Коперник. - Асфиксия. Возможен спазм мозгового
кровообращения, короче говоря, инсульт. Да что мне  тебе  объяснять,  ты  же
лучше меня все это знаешь, ты ведь врач-то, а не я!
   - Ну ты и сволочь! - задохнулся Док.
   - Не  спорю,  некрасиво,  -  легко  согласился  Сомин-Коперник.  И  снова
приказал: - Повернись ко мне лицом. Если ему вот эти таблетки не помогут,  -
он кинул Доку в руки небольшую картонную упаковку, - наверно, ничто  уже  не
поможет. А теперь извини...
   Док собрался было встать над телом Трубача с твердым  намерением  нанести
врагу удар, но еще в полуприседе получил в лицо струю красного перца все  из
того же банального баллончика. Глаза, казалось, полыхнули огнем. На какое-то
время он совсем перестал что-нибудь видеть. Тут же последовал  сильный  удар
ногой по почкам, и Док согнулся пополам.
   Коперник легко перескочил через него и, схватив  кейс,  побежал  вниз  по
лестнице.
   - Я помню о дружбе, - усмехнулся он на ходу. - А потому  дарю  вам  обоим
жизнь...
   Конечно, слова о дружбе прозвучали как издевка. Просто Коперник не  хотел
привлекать к себе внимание выстрелом, да и лишнее убийство не входило в  его
планы. Полученные деньги были как нельзя  более  кстати  -  они  давали  ему
возможность  исчезнуть.  Коперник  прекрасно  осознавал,   что   его   будут
разыскивать по всему миру. ГРУ  не