а второй хотелось  мне  верить,  в  котле  с
кипящей серой, дело осталось. И верные соратники Хруста исполнены  решимости
довести его до конца.
   С их точки зрения, происшествие  на  вилле  "Креон"  было  ясней  ясного:
какие-то отморозки (мы то есть), получив от кого-то  наводку,  что  товар  у
Пана, решились на откровенный беспредел. Пана и его братву  замочили,  товар
забрали, а этих троих отправили в Польшу, чтобы перевести стрелки.
   Деталь: среагировали люди Хруста очень быстро,  практически  мгновенно  -
как только узнали о происшествии по телевизору или из газет. В газетах  было
лишь упоминание о том, что на бетонном полу гаража обнаружены следы героина.
Ясно, они знали, что это значит. А знать могли лишь в том случае, если  сами
передали Пану товар.  Не  для  розничной  продажи,  понятно.  Значит  -  для
передачи покупателю  или  следующему  посреднику.  Отсюда:  засада,  попытка
перехватить  нас  по  дороге.  Они  не  сомневались,  что  товар  заварен  в
какой-нибудь кузовной короб "строена". Отсюда: темно-вишневая "альфа-ромео",
таинственные пассажиры которой контролировали ситуацию. Отсюда же - засада в
Нови Дворе. На случай, если перехватить нас по пути не удастся.
   - Сколько стоит килограмм героина? - спросил я у Дока.
   Он усмехнулся:
   - Его не продают килограммами. Грамм... зависит от качества.  В  среднем,
думаю, порядка пятисот баксов. Могу и ошибиться в ту или другую сторону. Как
понимаешь, я его никогда не покупал. Продавать тоже не приходилось.
   - Пятьсот баксов за один грамм? - переспросил я.
   - Поэтому его и не продают  на  килограммы...  Грамм  -  пятьсот  баксов.
Килограмм - пятьсот тысяч. Пять кг - два с половиной  "лимона"  зеленых.  Да
никогда в жизни люди Хруста не поверят, что такие  бабки  можно  высыпать  в
воду. Они скорей в мировую революцию поверят. Или в то, что  Земля  плоская.
Тут' хоть логика есть: если бы Земля была круглая, то тачка без  ручника  не
могла бы стоять на месте, а куда-нибудь обязательно покатилась бы. Так  ведь
не катится же, стоит, блин!
   И теперь, когда я все это понял,  меня  начали  заботить  проблемы  чисто
практические. Рискнут они еще раз  попытаться  перехватить  нас  по  дороге?
Хватит ли у них сил и сумеют ли они перебросить свои резервы в нужное  время
и в нужное место?
   Там, где неизвестность, предполагай  худшее.  Допустим,  резервы  есть  и
средства доставки тоже не проблема. А вот проблема для них -  нужное  место.
Они ее решат, если мы будем продолжать двигаться вдоль побережья  по  трассе
Е-87,  которая  на  территории  Румынии  переходила   в   Е-60,   а   дальше
разветвлялась на целый куст магистралей. А кто, собственно,  заставляет  нас
по ней переться? Мы и выбрали-то  этот  маршрут  без  всякой  задней  мысли:
движение наверняка не такое интенсивное,  как  по  центральным  шоссе,  море
рядом, в любой момент можно остановиться и искупаться. Отдохнуть, в общем.
   И чуть было не отдохнули.
   Значит, нужно срочно сваливать с Е-87 и идти в Польшу через Шумен, Русе и
Бухарест. Вот тут уж точно споем: "Проезжая теперь Бухарест, снова  слышу  я
речь неродную..."
   Второй вопрос. Что делать с нашим красавцем, приметным, как  жираф?  Свою
отвлекающую роль он выполнил. И отвлек, и даже привлек.  Но  так  или  иначе
Назаров получил возможность незаметно убраться с виллы. А это было  главное.
Если  все  прошло  без  накладок,  он  с  двумя   телохранителями,   бывшими
"альфовцами" из команды Губермана, давно уже переплыл из Фамагусты в Бейрут,
оттуда через Эр-Риед и Дели  долетел  или  еще  долетает  до  Токио,  оттуда
переедет в Осаку - или где там японцы сбывают нашим  соотечественникам  свои
старые автомобили  по  цене  железного  лома.  Там  купит  себе  симпатичную
"хондочку" баксов за двести-триста и вместе с  ней,  счастливый  от  удачной
покупки, переплывет на пароме во Владик. А потом сядет в обычный плацкартный
вагон поезда Владивосток - Москва и через  семь  суток  вывалится  вместе  с
разношерстной толпой на Казанском вокзале.
   Схема была громоздкая, но практически гарантировала от того, что Назарова
задержат на каком-нибудь из западных погранпунктов или в Шереметьево-2. Даже
если в Управлении предусмотрели этот  вариант,  то  уж  блокировать  Дальний
Восток, да еще паром или железнодорожный вокзал им и в голову не  пришло.  А
теперь, после взрыва виллы, и вовсе бдительность потеряют.  Но  осторожность
никогда не бывает чрезмерной. Фактор времени Назарова и вовсе  не  поджимал.
Из  купленного  по  дороге   номера   английского   экономического   журнала
"Индепендент" Док вычитал, что на фондовых биржах России отмечается необычно
оживленная торговля акциями нефтяных компаний, что - по мнению  экспертов  -
связано с принятым  правительством  РФ  решением  о  распродаже  контрольных
пакетов акций, находившихся в собственности государства.
   И здесь Назаров не просчитался. Крупного калибра мужик. Таких  я  никогда
еще не встречал. Рядом с ним я чувствовал себя щенком. Кем, вероятно, и был.
   Ладно, с ним пока более-менее ясно. Сейчас  нам  нужно  было  подумать  о
себе.
   Избавиться от "строена" или продолжать путь на  нем?  Идеальный  вариант,
если  бы  дорожная  полиция  Болгарии  или   Румынии   обнаружила   на   дне
какого-нибудь горного ущелья останки нашего красавца, а в нем - шесть трупов
с нашими документами. Горных ущелий по пути хватало, а вот где  взять  шесть
трупов? Играть самих себя в этой интермедии нам как-то не улыбалось.  Просто
бросить "ситроен", а самим инфильтроваться в Россию  через  Варну,  Чоп  или
Брест - тоже не проходило. Даже если Управление не разослало ориентировки на
нас  на  все  погранпереходы,  чего  исключать  было  никак   нельзя,   наше
исчезновение поставит всех  на  уши,  будут  блокированы  наши  дома  и  все
возможные связи. Даже если нас не переловят поодиночке и не сведут к нулю по
милицейской графе "ДТП" или "бытовое ограбление и убийство", мы будем лишены
всякой возможности действовать. А бездействие никак не входило в  наш  план,
разработанный совместно с Назаровым.
   Значит, хотим мы того или нет, но сначала нам придется объявиться в  Нови
Дворе, а уж потом,  на  месте  решать,  что  делать.  Уравнение  со  многими
неизвестными. А тут еще эти ублюдки Хруста. Они не оставят нас в покое.  Два
с половиной миллиона баксов - слишком сильный стимул. Значит, и с  ними  нам
придется разбираться. Опять же: хотим того или нет. В этом смысле  появление
в Нови Дворе нашего экзотически разукрашенного "ситроена" было нам, пожалуй,
на руку. Он станет для  них,  Хрустовых  братков,  приманкой.  А  это  может
облегчить нашу задачу.
   Теперь меня тревожило только одно. Болгарские следователи. Они  наверняка
обнаружили среди обгорелых обломков джипа автоматы и пулемет. И поняли,  что
здесь  не  просто  странное  дорожно-транспортное  происшествие,  а  кое-что
посерьезнее. Они и отнесутся к расследованию серьезно. А если наш  "ситроен"
попадет в зону их внимания и к тому же расколется рыжий Вася...
   Ни к чему нам входить в контакт с болгарской полицией. Ни с какой стороны
ни к чему. Значит, нужно немедленно, сегодня же ночью, сниматься с  места  и
гнать без остановки до румынской границы.
   Что мы и сделали.
   Пе'тра Пе'трова наше решение необычайно расстроило. Не утешило его и  то,
что все баксы за ночлег останутся у него. Очень уж хотелось ему  посидеть  с
русскими "братушками" за рюмкой доброй сливянки и поговорить о политике.  Но
он в этом смысле был человек западный и понимал: дела есть дела. Он  взял  у
меня конверт с тремя стольниками для рыжего Васи, пообещал  немедленно,  как
только  тот  появится,  передать,  но  напоследок,  уже  перед  самым  нашим
отъездом, все же не удержался и спросил:
   - Значит, если танков нет, ракет нет, то и Советский Союз нет?
   - Нет, - подтвердил я.
   Он немного подумал и сказал:
   - Тогда и не надо его восстанавливать.
   - Тогда и не буду, - пообещал я.
   И был намерен это обещание "выполнить".
   III
   Через трое с половиной  суток,  просвистев  с  юга  на  север  почти  всю
Восточную Европу и потеряв напоследок  часа  четыре  в  старых  кварталах  и
новостройках  Белостока,  потому  что  по  дурости  проскочили  поворот   на
объездную дорогу, мы выбрались наконец на трассу Е-12, ведущую к  Гродно,  а
еще через час свернули с нее на "дрогу другорцедне", второстепенную  дорогу,
углублявшуюся в пущи и болота Мазурского поозерья. До Нови Двора  оставалось
около сорока километров. Но не успели мы проехать по этой "дроге" и четверти
часа, как увидели возле автобусной остановки, торчавшей на  обочине  посреди
бескрайних картофельных полей, серый "жигу  ленок"  первой  модели,  выпуска
какого-то девятьсот лохматого года, с польским транзитным номером на  заднем
бампере. Возле "жигул„нка" торчал, полу присев на багажник, какой-то человек
в светлом плаще и курил сигарету. При виде  нашего  "ситроена"  он  выбросил
окурок и коротко поднял руку - так,  словно  у  него  не  было  ни  малейших
сомнений в том, что  эта  многотонная  серебристая  махина  остановится  как
вкопанная от его небрежного жеста.
   Док,  сидевший  за  рулем,  лупить  по  тормозам  не  стал,   но   приказ
остановиться выполнил. Да и как было не  выполнить,  если  его  отдает  твой
начальник. А полковник Голубков, тормознувший нас, был - пока или  еще,  или
все еще - нашим начальником.
   Мы выпрыгнули из кабины и окружили его.
   - Привет, дядя Костя! - весело сказал Трубач. - На какой помойке вы нашли
этот шедевр советской автомобильной промышленности?
   - Не нашел, а купил, - строго поправил Голубков. - На  авторынке  в  Нови
Дворе. Там довольно приличный выбор.
   - Зачем?! - изумился Боцман.
   - Отгоню в Гродно и продам. А потом вернусь в Нови Двор и куплю другой.
   - Такой же? - предположил Боцман.
   - Какой попадется. И тоже продам в Гродно.
   - А потом? - заинтригованно спросил Трубач.
   - Потом?.. Потом куплю самолет и улечу от всех этих дел - сказать куда?
   - Не стоит, - ответил Док. Но Голубков все же сказал.
   - Что случилось, Константин Дмитриевич? - спросил я.
   - Случилось? Ничего не случилось. Вполне житейское дело. Просто я получил
приказ перейти границу вместе с вами.
   - Вон оно что! - пробормотал я. - А вас-то за что?
   Он с усмешкой взглянул на меня и ответил вопросом на вопрос:
   - А вас?
   Потом помолчал и перешел на деловой тон:
   - Докладываю ситуацию. Я почему жду вас сегодня  здесь  с  самого  ранья?
Потому что  ваших  двоих,  Мухина  и  Артиста...  вы  их  отправили  изучить
обстановку на зеленой?
   - Да, - кивнул я.
   - Я так и понял.
   - Что такое "зеленая"? - спросил Док.
   - Место перехода границы. "Зеленая тропа", - объяснил Трубач. - Так что с
ними?
   - Вчера вечером их взяли.
   - Кто? - вырвалось у меня. - Управление? "Контора"? Местная полиция?
   - Нет. Четыре каких-то бугая. Насколько я разбираюсь в людях, три "быка",
а четвертый - "козырный фраер". Это вроде доверенного лица при воре в законе
или  авторитете,  -  объяснил  Голубков,  не  дожидаясь,  пока  Док  проявит
по-человечески понятную, но совершенно несвоевременную  любознательность.  -
Как офицер по особым поручениям при генерале.
   - Здешние? - спросил я.
   - Нет. Русские. Но не местные.  И  не  московские.  По-моему,  этот  след
тянется с Кипра.
   - Почему вы так решили?
   - Загар.
   - Константин Дмитриевич, так мы проторчим здесь  до  вечера.  Давайте  по
правилам, - предложил я. - Сначала - то, что вы  видели  своими  глазами,  а
потом уж догадки и предположения.
   - Согласен, - кивнул Голубков. - Но прежде нужно убрать  ваш  "строен"  с
глаз долой. Если, конечно, у вас нет намерения засвечиваться раньше времени.
   Такого намерения  у  нас  не  было.  Поэтому  мы  проследовали  за  серым
"жигул„нком" Голубкова километров пять по направлению к Нови Двору, свернули
на  проселок  и  пристроили  нашего  красавца  на  машинном  дворе   местной
сельхозартели, а сами разместились в задней  комнате  деревенской  харчевни,
где по вечерам, вероятно,  собирались  здешние  завсегдатаи  перекинуться  в
картишки. Пока хозяин распоряжался на кухне насчет обеда для заезжих  панов,
Голубков ввел нас в курс дела.
   Артиста и Муху он увидел совершенно случайно два дня назад на  авторынке,
где околачивался от нечего делать, разглядывая свезенные сюда со всей Европы
тачки - от новых, наверняка ворованных "мерсов" до  "фольксвагенов-жуков"  и
американских "виллисов" времен второй мировой войны. Артист и Муха,  похоже,
таким же образом убивали время. Вступать с ними в контакт он не стал, но  на
всякий случай проследил их до отеля, в котором они остановились. Это был  не
придорожный мотель  на  въезде,  а  другой,  со  стороны  границы,  довольно
симпатичный деревянный теремок в  три  этажа,  полупустой  из-за  совершенно
бешеных цен. Сам Голубков за  простенький  номер  в  гостинице  возле  почты
платил сорок баксов в сутки, а тут самый дешевый стоил целую охапку  злотых,
эквивалентную почти ста долларам.
   Часов в семь вечера Артист и Муха вывели из двора отеля два велосипеда  и
уехали на них в сторону  границы.  Вернулись  около  восьми  утра.  Из  чего
Голубков сделал естественный и совершенно правильный вывод о  том,  чем  они
занимались ночью в районе границы и что  за  приборы  были  в  их  небольших
студенческих рюкзачках.
   На другой день - это было вчера, после обеда - Голубков вновь  увидел  их
на авторынке: то ли всерь„з, то ли от  нечего  делать  они  приценивались  к
микроавтобусу типа "вишенка". Но тут он заметил кое-что поважнее: их  пасли.
Трое. Два "быка" и третий - молодой, явно "шестерка", весь в  фингалах  и  с
заплывшим от синяка глазом.  Голубков  и  раньше  обратил  внимание  на  эту
троицу, шатавшуюся по рынку и  разглядывавшую  не  выставленные  на  продажу
машины, а покупателей и продавцов. Они явно кого-то искали. И по их  реакции
при виде Артиста и Мухи Голубков понял: нашли. После этого один  из  "быков"
увел куда-то "шестерку", а второй "бык" остался на рынке, держась в стороне,
но не упуская Артиста и Муху из виду. Минут  через  сорок  тот  "бык"  снова
появился возле первого. Он вел под руку другого парня, тоже молодого и  тоже
с прилично обработанной кулаками физиономией. "Быки" издали  показали  этому
третьему Муху и Артиста. Тот кивнул, будто подтверждая: они.
   - Я рассказываю с деталями, потому что не знаю сути, - объяснил Голубков.
- Тебе эти подробности что-нибудь говорят?
   Я подтвердил:
   - Да. Продолжайте.
   После этого второй "бык" куда-то увел молодого, а через час вернулся  еще
с двумя "быками". Они дождались, когда Артист и Муха,  так  и  не  сторговав
"вишенку", вышли с территории рынка. Один  из  "быков",  главный  из  них  -
"козырный фраер", подошел  к  ребятам  и  показал  им  на  белый  фиатовский
фургончик  с  металлическим  кузовом.  Жест  истолковывался  однозначно:  вы
интересовались "вишенкой", может, эта тачка вам подойдет?
   Артист и Муха обошли микроавтобус, придирчиво его  осматривая.  "Козырный
фраер" открыл дверь, приглашая испробовать тачку  на  ходу.  Артист  и  Муха
влезли внутрь, "фраер" за ними. Дверь закрылась, и фургон уехал.
   - Вот и все, - закончил Голубков.
   - Но почему вы решили, что их взяли? - спросил Док.
   - Метров через двадцать этот "фиат"  начал  вдруг  выписывать  по  дороге
довольно затейливые кренделя, пару раз даже  чуть  не  врезался  в  бетонный
забор. Так он двигался метров сто. Потом поехал нормально. Это одно. Второе:
Муха и Артист в отель не вернулись.
   - Вам не удалось проследить, куда их увезли? - спросил я - так, на всякий
случай, ни на что не надеясь.
   - Как? Такси там нет, а этого автомобиля у меня еще не было. К сожалению,
- добавил Голубков. - Тебе что-нибудь ясно?
   Я кивнул:
   - Практически все.
   - А теперь объясни и мне.
   И я объяснил.
   Почти все.
   А сам подумал: какое все-таки счастье, что мы отказались от мысли бросить
наш "ситроен" где-нибудь на полпути.
   Теперь только на него была вся надежда.
   И на святого Георгия-победоносца, покровителя воинов.
   И на молитвы отца Андрея...
   Глава седьмая. Объект угрозы
   I
   Когда-то, при царе Горохе - в брежневские и горбачевские времена, -  Нови
Двор был типичным  захолустным  польским  местечком  с  населением  тысяч  в
пять-семь жителей, работавших на картофельных и ржаных  полях  и  на  мелких
производствах  вроде  лесопилок  и  молокозавода.  Некоторое   оживление   в
местечковые будни вносил присоседившийся сбоку военный  городок,  где  -  по
Варшавскому договору -  базировалась  советская  танковая  дивизия.  Здешние
панночки постреливали глазами на молодых офицеров, мечтая выйти замуж хоть и
за русского и уехать с ним нехай хоть у тую  Сибирь,  лишь  бы  подальше  от
опостылевшего ридного Нови Двора.
   Народ пожилой с большим  интересом  поглядывал  на  прапоров  и  старшин,
отпущенных  в  краткосрочное   увольнение   или   самоходом   сваливших   из
расположения воинской  части  в  надежде  раздобыть  местной  сливовицы  или
можжевеловой самогонки. Что им неизменно и удавалось, потому что самогонку в
Нови Дворе не варил только самый ледащий, а рынок сбыта был постоянным и  на
редкость устойчивым, не подверженным никаким валютным кризисам. В уплату шли
и рубли, и злотые, а когда их запасы в военном городке истощались, деньги  с
успехом заменяли бензин, солярка, комбинезоны,  шапки,  сапоги,  домкраты  и
прочий полезный в хозяйстве инструмент, не говоря уж  про  олифу  и  краску.
Добрая половина домов и заборов  в  Нови  Дворе  и  окрестных  хуторах  была
прекрасного цвета хаки, что для любого  начинающего  шпиона  из  блока  НАТО
могло быть достоверным свидетельством того, какая  именно  секретная  боевая
техника сосредоточена за высоким, с колючкой и  вышками  по  углам,  забором
таинственного военного объекта.
   Но шпионов в Нови Дворе  сроду  не  видывали,  а  патрули,  утюжившие  по
вечерам местечковые  улочки,  занимались  исключительно  тем,  что  собирали
выпавший в осадок сержантский состав  и  господ  офицеров  и  отправляли  на
"губу" в специально приспособленном для этой цели "газоне".
   В тот день, когда ворота военного городка вдруг распахнулись и из него  в
направлении  ближайшего  железнодорожного  узла  вышли  танковые  колонны  и
грузовики с мат частью,  жители  Нови  Двора  с  энтузиазмом  приветствовали
освобождение  от  клятых  оккупантов  и  распевали  не  поощряемый  прежними
властями национальный гимн: "Аще Польска не згинела". Однако довольно  скоро
ощутили явное отощание своих портмоне. Сливовица и можжевеловка  пылились  в
четвертях, не имея сбыта, бензин  и  солярка,  оказывается,  немалых  грошей
стоили на частных заправках, пся крев. Немного  отвлеклись,  растаскивая  из
брошенного без охраны военного городка все, что могло сгодиться в хозяйстве.
Когда же на полигоне, в боксах и в двухэтажных казармах не осталось ни одной
двери, ни одной оконной рамы, ни одного радиатора и даже метра трубы,  вновь
заскребли в затылках и бородах: с чего жить, Панове?
   Удача к Нови Двору пришла с совершенно неожиданной стороны. Помаявшись со
стихийно возникающими автомобильными барахолками, загораживавшими и без того
узкие трассы, поразгоняв их всеми силами дорожной и муниципальной полиции  и
поняв, наконец, всю  тщетность  своих  попыток  приостановить  или  хотя  бы
пустить в русло поток автомобильного хлама,  хлынувший  на  восток  со  всех
концов Европы, власти  Белостокского  воеводства  вспомнили  про  разоренный
военный городок возле Нови Двора и махнули рукой: вот там хай и  торгуют,  с
глаз подальше. И в считанные дни после этого судьбоносного  для  Нови  Двора
решения  поселок  захлестнули  тысячи  машин  и  людей.  Здесь   встретились
безлошадный Восток и осатаневший от автомобильного изобилия  Запад.  Даже  в
будние дни с трудом можно было втиснуться в  плотные  ряды