амого. Однако сейчас раненый
Алексей Дудчик находится в реанимационном отделении и еще не пришел в  себя,
- сказал генерал. - Так что его рассказа придется некоторое время подождать.
   Полковник Голубков, всю ночь  проломавший  голову  в  попытках  разгадать
вместе с Пастуховым роль Дудчика в таджикских наркотических  и  политических
разбирательствах, слегка даже побледнел,  услышав  последние  слова.  Катнув
желваки, он раздельно произнес, глядя на Нифонтова:
   - Алексей Дудчик прибыл вчера в Москву из Таджикистана вместе  с  группой
Пастухова.
   Эта тихая фраза поистине прозвучала как гром с ясного неба.
   - Где Пастухов? - спросил Нифонтов.
   - В моем кабинете.
   - Пойдем к тебе, - стремительно поднялся генерал. - Все пока свободны.
   По дороге Нифонтов успел в двух словах обрисовать сложившуюся ситуацию. С
глазу на глаз  с  Голубковым  это  ему  удалось  сделать  гораздо  короче  и
экспрессивнее, нежели в кабинете на совещании.
   Увидев генерала, Пастух и его ребята по неистребимой  армейской  привычке
вскочили на ноги. Генерал  оставил  только  Пастухова,  предложив  остальным
отдохнуть.
   - Лучше бы наоборот, товарищ генерал, - сказал Док.  -  Это  я  как  врач
заявляю. Две пули даже через  бронежилет  -  это  опасно  даже  для  бычьего
здоровья.
   Пастух скривился, он не любил  препирательств  с  начальством,  не  любил
афишировать собственные промахи  -  а  что  как  не  промах  пропущенные  им
выстрелы?!
   - Уйди, Док, - сказал он. - Давай, выполняй приказание.
   Когда дверь закрылась и  они  остались  втроем,  полковник  прежде  всего
поставил Пастухова в известность:
   - Вот тебе разгадка, Сережа. Твой Дудчик погорел в Душанбе  на  том,  что
искал покупателя шпионской информации. Вчера он  был  ранен  на  квартире  у
старшего брата, который, собственно, и собрался продать родину.
   Пастух ударил себя по ноге кулаком:
   - Значит, все-таки сошлось! Чувствовал же, что есть тут  какое-то  второе
дно. Я, правда, думал, что это торговля оружием...
   - Оружием и есть, -  подтвердил  Нифонтов.  -  Продаются  секреты  нашего
ракетного щита - военные  тайны  чрезвычайной  стоимости  и  важности.  Вот,
посмотри список. Оказывается, старший Дудчик  -  своего  рода  архивариус  в
Главном штабе РВСН. То, что  он  затеял,  опаснее  для  России,  чем  утечка
десятков эшелонов ворованного со складов оружия. Так  что  давай  докладывай
мне все подробно, со всеми мелочами - все может пойти в дело.
   Последовал подробный доклад о событиях в группе  Пастухова,  перебиваемый
редкими вопросами генерала.
   - Таким образом, - закончил  Пастухов,  -  мы  получили  мешок  опиума  и
упустили всех фигурантов расследования. Причем,  оказывается,  располагающих
чрезвычайными стратегическими тайнами.  -  Список  скопированных  документов
произвел на Пастухова большое впечатление.
   - Если бы мы не послали группу Пастухова на задание, то результат был  бы
тот же, только в этом случае у  нас  не  было  бы  ни  малейшей  зацепки,  -
позволили себе заметить Голубков.
   - Я тоже так считаю, - спокойно ответил генерал. - Главное  -  мы  теперь
знаем, с кем конкретно имеем дело. То-то я никак не  мог  понять:  за  каким
дьяволом таджикам потребовались наши стратегические тайны? А оно оказывается
- вон что! За ними, оказывается, стоит сам Бен Ладен... Ну  что  ж,  давайте
еще раз восстанавливать картину событий и искать зацепки.
   Им принесли чай и бутерброды. В среде ученых  такая  коллективная  работа
называется мозговым штурмом. Трое оперативников перебрасывались идеями,  ища
наиболее эффективный способ предотвратить утечку сверхсекретной информации.
   - Куда может уходить Амир Захир с Дудчиком? В Таджикистан?
   - Вряд ли. Это далеко, и, конечно, он догадывается,  что  там  его  будут
ждать.
   - Вообще-то это террорист с опытом работы по всему миру...
   - Ну какой бы опытный он ни был, сегодня и  в  ближайшие  дни  он  должен
отсиживаться где-то в тихом месте, где-то совсем рядышком с нами.
   - Согласен, у него, скорее всего, не может быть  заранее  подготовленного
канала для  немедленной  переправки  Дудчика.  События  в  квартире  Дудчика
показывают, что действовал Амир в спешке, экспромтом.
   - Вполне вероятно, что  его  прячут  те  же  люди,  которые  организовали
нападение, возле аэродрома.
   - Теперь, после гибели подручного, Амир  остался  один,  и  руки  у  него
связаны Дудчиком. Тут, конечно,  многое  зависит  от  того,  что  предпримет
Дуд-чик? Что о нем известно?
   - Педант. Службист. Армейская  контрразведка  не  может  сообщить  ничего
существенного о психологических особенностях этого человека.  Скорее  всего,
здесь имеет место неудовлетворенное честолюбие. Раздражение от крушения всех
перспектив. В то же время в  силу  отсутствия  у  Дудчика  боевого  опыта  и
привычки к опасности Амиру несложно будет держать его в руках.
   - А деньги?
   - Видимо, тоже. Двести тысяч наличными - это аргумент. Денег  в  квартире
не оказалось.
   - Думай, Сергей, кто возле аэродрома мог организовать на вас нападение по
заказу Амира? - сказал Голубков.
   - Учитывая участие во всей этой комбинации Амира и Бен Ладена, это  может
быть кто угодно. Связи  Бен  Ладена  могут  предполагать  подключение  любых
организаций. Например,  чеченцев.  Он  обратился  к  кому-то  за  помощью  и
наверняка не пожалел денег.
   - Или товара.
   - Действительно, товара у  него,  по  московским  ценам,  было  на  очень
большую сумму.
   - Что, если допросить всех летчиков, участвовавших в последней  перевозке
наркотиков? Они не могут навести нас на помощников Амира?
   - Это довольно долгий процесс, и нет никакой уверенности, что они  скажут
что-то конкретное.
   - Подождите, - сказал Пастухов. - Эпизод с нападением на нас  был  хорошо
подготовлен. Кто-то указал бандитам точное место и время.
   - Конечно, - ухватился за эту мысль Голубков. - Время, место... Сам  Амир
не  мог  этого  знать.  Эти  данные  нападавшие  получили  от  руководителей
аэропорта, от тех, кто принимал клиентов из Средней Азии.
   - Майор Стрельчинский, - уверенно сказал Пастухов. - Кто-то приказал  ему
подвезти моих ребят прямо в руки шпане. И только он знал, как и через  какие
ворота он будет выводить нас с территории воинской части.
   -  Ну  что,  берем  майора,  Александр  Николаевич?  -  спросил   заметно
оживившийся Голубков. - Наблюдение тут мало что даст.
   - Официальный арест тоже ничего не даст. Улик у нас никаких нет, он уйдет
в глухую несознанку, и что тогда?
   - Есть психотропные средства...
   - Эка хватил! А потом - известие об аресте  майора  мгновенно  насторожит
всех его подельников. По цепочке тревога дойдет до Амира, он тут  же  сменит
место. Сказка про белого бычка...
   - Значит, надо его захватить нелегально, - сделал вывод Пастухов. - И это
делать лучше всего мне.
   - Почему?
   -  У  меня  есть  достоверная  легенда,  в  которую   верит   сам   майор
Стрельчинский. Я в его глазах - наркокурьер, которого он подставил...
   Глава девятая. Игра в прятки
   Зеленая "ауди" майора Стрельчинского  покинула  аэродром  и  двинулась  в
сторону Климовска, где он проживал  в  недавно  купленной  квартире.  Прошли
времена, когда майор ютился в  офицерском  общежитии  или  на  квартире  без
удобств, потому что на лучшее не хватало  денег.  Теперь  денег  хватало  на
скромную, но достойную  жизнь,  и  он  спокойно  игнорировал  шуточки  менее
удачливых и оборотистых  товарищей  по  поводу  "нового  русского  офицера".
Впереди был приятный  вечер  в  бильярдном  клубе  -  любимом  месте  досуга
авторитетных людей города. И там к нему тоже относились с уважением: он  был
"майор при делах".
   Майор остановился на пересечении  с  главной  дорогой,  чтобы  пропустить
медленно  едущий  "ниссан-террано".  Внезапно  рядом   с   ним   притормозил
сверкающий  никелем   и   хромом   роскошный   мотоцикл   "харлей-дэвидсон",
Стрельчинский загляделся на  это  чудо  и  упустил  момент,  когда  водитель
"харлея" поднял руку и зачем-то  брызнул  ему  в  лицо  какой-то  дрянью  из
баллончика через опущенное стекло. Стрельчинский обмяк.
   "Ниссан" совсем  остановился,  из  него  выбежали  два  человека  -  один
распахнул  дверцу  "ауди",  умелыми,  точными  движениями   опустил   спинку
пассажирского кресла, второй, выпихнув туда  бесчувственного  майора,  занял
место за рулем. Через несколько секунд оба автомобиля и  мотоцикл  тронулись
и, ускоряя ход, направились в сторону лесного массива.
   Когда майор очнулся после недолгого беспамятства, то обнаружил,  что  его
руки  и  ноги  скованы  двумя  парами  наручников,  глаза  и  рот   заклеены
лейкопластырем,  а  сам  он  находится  на  заднем  сиденье  быстро  куда-то
движущегося автомобиля. Он попробовал замычать, но его небрежно постукали по
голове чем-то тяжелым и твердым, вероятно рукояткой пистолета. Стрельчинский
затих, понимая, что это пришел его черед рассчитываться за красивую жизнь.
   Машина свернула куда-то, и сразу ее стало раскачивать с боку  на  бок,  и
майор с тоской догадался, что они свернули  на  проселочную  дорогу.  Где-то
впереди слышался рокот мотоцикла.
   Вскоре Муха, улетевший на мотоцикле  вперед,  показал,  что  нашел  место
вполне удобное для их нехитрых целей. Свернув с дороги и углубившись немного
в  кустарник,  они  оказались  в  укромной  ложбине  с  разлапистой   сосной
посередине. Захватчики - вместе с мотоциклистом  майор  насчитал  пятерых  -
вышли из машин и вытащили застывшего от страха Стрельчинского.
   Принеся из багажника буксировочный трос, Боцман зацепил его за наручники,
сковавшие ноги майора, перебросил его через невысокую горизонтальную ветку и
с помощью Артиста подтянул несчастного летуна на полметра вверх.
   Док сплюнул  и  покачал  головой,  глядя  на  болтающегося  вниз  головой
Стрельчинского. Муха резкими движениями сорвал лейкопластырь сначала с глаз,
потом со рта майора, при этом часть его красивых бровей и усов  остались  на
липкой стороне ленты.
   Стрельчинский заморгал, привыкая к свету и непривычному взгляду  на  мир.
Муха повернул его вокруг оси:
   - Оглядись вокруг, майор, может, кого признаешь, сволочь.
   Наверное, не  слишком  легко  опознать  малознакомых  людей,  вися  вверх
ногами, но Стрельчинскому это удалось сразу.
   - Это вы вчера на самолете были, - хрипло сказал он. - Не знаю, как звать
вас. За что вы меня?
   - Зачем ты ему хлебало разлепил? - спросил Артист у Мухи, легко  входя  в
роль крутого "братка". - Сейчас будет "метлой" махать без толку.
   Майор залепетал:
   - Что я плохого сделал? Я же только принял вас и выпустил  в  ворота.  До
города не подвез, ну так разве это вина, братцы?  Не  мог  я...  Боюсь  я  с
товаром ехать...
   - Я же говорил, что "метлой" будет махать, - сплюнул Артист.
   - Если что и случилось, я-то ни при чем, -  лепетал  испуганный  насмерть
мужик,  болтающийся  в  неудобном  и  унизительном  положении,  пока   Муха,
решительно остановив его вращение, снова не залепил ему рот.
   Следующие десять минут майор Стрельчинский слушал оживленный спор о  том,
какому  роду  казни  лучше  его  предать.  Высказывались  самые  невероятные
предложения, скорее всего почерпнутые из поганых желтых  газетенок,  которые
люди читают от нечего делать в дороге.  Жуткие  истории,  описанные  в  этих
газетенках, на самом деле в жизни почти никогда  не  происходят,  а  главным
образом придумываются дешевыми журналистами вечерами на  кухне,  за  стопкой
водки. Однако майору в его  положении  не  оставалось  ничего  другого,  как
верить во все эти страсти безусловно.
   - Вот недавно "братки" из Казани закопали каких-то козлов по шею и косили
головы, как капусту. Тоже метод, - убеждал Артист.
   - Да где у тебя коса-то? - возражали ему.
   - Разорвать его, как жабу, между двумя машинами. Трос же есть.
   Лицо майора налилось дурной кровью.
   - Хватит базарить, - сказал до сих пор молчавший человек с суровым лицом,
конечно старший.
   Он поднялся с корточек и пошел к машине. Майор  понял:  начинается  самое
страшное. И действительно, суровый  старшой  вернулся  с  канистрой,  открыл
крышку и обильно полил человека бензином.
   Майорская форма мгновенно пропиталась им и потемнела.
   - Док, ты же у нас куришь... дай-ка огня. Док равнодушно  бросил  Пастуху
зажигалку. Несчастное майорское тело затрепетало в воздухе.
   - Отлепи ему рот, Муха. Может, ему теперь есть что  сказать,  -  проронил
Боцман.
   - Ребята! Возьмите  все,  деньги,  машину...  Только  не  убивайте...  Не
виноват я!..
   - Машину мы уже взяли, - сказал Пастух. - А деньги  твои...  Что  с  тебя
взять-то? Ты вчера нас на пол-лимона подставил. Ну! Ты  хоть  десятую  часть
этого сможешь вернуть?
   - Верну, - хрипел человек. - Я все скажу! Я знаю, как  вам  вернуть  свои
деньги... Пастух выдержал небольшую паузу.
   - Снимите его. Ему неудобно  так  разговаривать.  Стрельчинский  упал  на
спину, перевалился на бок. На мокрый от бензина китель налипла хвоя.
   - Уберите наручники, - приказал Пастух.
   Майор схватился за лодыжки, на которых были выдавлены  глубокие  багровые
следы. Он сел, потом поднялся  в  рост  между  пятерых  жестоких  людей,  со
страхом глядя в глаза тому, которого счел за главного.
   Пастух проронил:
   - Отдышался? У тебя только один шанс успеть сказать правду. -  И  чиркнул
зажигалкой.
   - Я скажу...
   - Кто приказал подставить моих ребят? Кто интересовался временем и местом
нашего выезда? Кто нас кинул? - последнее слово старшой произнес в  разрядку
и поднес зажигалку к самому кителю,  сразу  как-то  особо  резко  пахнувшему
бензином.
   - Тимур! - почти крикнул Стрельчинский.
   - Фамилия?
   - Разве вы его не знаете? - удивился майор, но, поняв по движению Пастуха
свою ошибку, заорал: - Хабибуллаев!
   - Кто это?
   - "Бригадир" узбеков.
   - Где найти?
   - У него ресторан "Ташкент" и магазин.
   - Это его рейсы регулярно идут с Байконура?
   - Его.
   - Почему думаешь, что это он?
   - Он самолично разговаривал со мною про вас.  Приказал  вывести  в  точно
обозначенное время, подвезти на своей машине к первому такси и договориться.
Он бы меня убил, если...
   Допрос был закончен.
   - Живи и помни, - прервал Пастух излияния раздавленного майора, - что  ты
мне должен - жизнь и полмиллиона. И не говори ничего узбеку, а  то  он  тебя
точно спалит.
   - Смотри не закури по дороге, - издевательски бросил на прощание Артист.
   К удивлению Стрельчинского, вся "бригада",  не  обращая  больше  на  него
внимания,  спокойно  прошла  к  своей  технике,  расселась  и  укатила,   не
позарившись даже на его новенькую "ауди".
   По дороге в машине висело молчание. Док курил в форточку.
   - Ну что ты хмуришься, Док? - не выдержал паузу Артист.
   Док выкинул сигарету и ответил:
   - А я не хмурюсь, Семен. Этот  парень  работает  на  настоящую  узбекскую
наркомафию. Он прекрасно  знает  все  правила  игры,  знает,  что  бывает  с
ослушниками   и   стукачами.    Мы    играли    роли    точно    таких    же
уголовников-наркокурьеров и, чтобы он в нас поверил,  должны  были  напугать
его больше, чем узбеки. Мы и напугали. Я все прекрасно понимаю. Понимаю, что
мы только играли роли и при этом прекрасно  знали,  что  мы  -  не  они.  Мы
выполнили то, что должны были, потому что ставка очень высока... -  Все  это
Док произнес монотонным, размеренным голосом.
   - Тогда что же ты хмуришься, Иван? - снова спросил Артист.
   - Противно.
   - Да это же... - начал Артист.
   - Не агитируй меня, я за вас, точнее, за нас, - остановил его Док. - Я бы
убил этого хлюста - и рука бы не дрогнула. А вот так изгаляться, размазывать
по земле, как слизняка, - противно.
   Все снова замолчали до тех пор, пока Пастух не произнес:
   - Да, малость переборщили. Док встрепенулся:
   - Когда я угрожаю пистолетом и говорю человеку, что я его убью, то  знаю,
что выполню свою  угрозу,  потому  считаю  это  правильным.  А  то  устроили
какой-то гнусный театр...
   - Хотя... без всего этого цирка он мог и не признаться, -  довершил  свое
размышление Пастух. Боцман сказал:
   - Наплюем для ясности.
   Тогда Артист, отвернувшись, со злостью сплюнул в окно и тихо сказал:
   - А я не играл. Я бы эту мразь и правда огнем палил.
   ...Вечером Стрельчинского трясло. Он  не  пошел  в  бильярдную,  посвятив
время  отстирыванию  въедливого,  вызывающего  тошноту   сладковатого,   как
смертный страх, запаха бензина.
   * * *
   На второй день пребывания на квартире в  Кунцеве  Амир  попросил  Дудчика
после завтрака показать ему содержание дискеты.
   - Я хочу убедиться, что вы меня не обвели вокруг пальца, как ребенка.
   Дудчик включил компьютер, подождал, пока загрузится операционная система,
и вставил драгоценную дискету,  вызвав  на  экран  огромный  список  файлов,
хранящихся на диске "F".
   - Это и есть моя добыча? - спросил Амир  с  сомнением  или,  как  он  уже
выражался в разговоре с Пастухом, с "конструктивным недоверием".
   - Именно так.
   - Как в этом убедиться?
   -  Вот  файл  оглавления,  -  показал  Дудчик  на   строку   с   надписью
"spisok.arh".
   - Покажи мне его.
   Дудчик создал на "винчестере" компьютера новую "папку" и скопировал  туда
файл. Нажав кнопку просмотра, он продемонстрировал  Амиру  набор  совершенно
нечитаемых значков.
   - Как прочитать?
   - Это нетрудно.
   Виталий Петрович  разархивировал  свернутый  для  экономии  места  текст.
Теперь на экране свободно читался уже знакомый  Амиру  список  разведданных.
Кроме названия документа и количества страниц в этом  списке  присутствовала
еще одна колонка - имя соответствующего файла.
   - Так просто? Дудчик усмехнулся:
   - Если бы это было так просто, вы  бы  нашли  способ  заставить  меня  за
какой-нибудь час расшифровать все данные и уехали с дискетой. А я остался бы
здесь - живой или мертвый, но без всяких шансов.
   - А этого нельзя?
   - Нельзя.
   - Так в чем же дело?
   - Этот текст был просто  свернут,  сархивирован,  чтобы  занимать  меньше
места. Это стандартная операция, которую знают все. Тут нет никакого шифра -
я не шифровал список,  потому  что  он  все  время  пополнялся  и  постоянно
требовался мне в работе. Это ведь только  оглавление.  Поэтому  я  на  ваших
глазах просто развернул его, вот и все.
   - Хорошо, - сказал Амир. - Разверните мне вот этот  текст.  -  Он  наугад
ткнул в список пальцем.
   Дудчик повторил операцию, скопировав и этот файл в собственную "папку". И
в первый, и во  второй  раз  Амир  внимательно  следил  за  его  действиями,
запоминая их последовательность. Он убедился,  что  Дудчик  повторил  все  в
точности - обмана не было. Единственная разница заключалась в  том,  что  во
втором случае процесс "разархивации" длился несколько дольше - Амир случайно
выбрал слишком большой текст.
   Снова была нажата клавиша просмотра "F3", но на экране -  вместо  текста,
вместо значков - появились замысловатые символы и криптограммы, не имеющие с
письменностью ничего общего.
   - Вижу, - сказал Амир.
   - Это не доказательство, конечно, - снисходительно сказал  Виталий.  -  Я
мог показать вам любой незашифрованный текст,  воспользовавшись  чуждой  ему
кодовой таблицей, а вы бы увидели  "шифр".  Но  вы  можете  пригласить  сюда
любого своего специалиста-компьютерщика, и он подтвердит, что не в состоянии
прочитать мои тексты.
   - Я понимаю, что меня, неспециалиста, можно обмануть с легкостью.  Однако
я все же  хотел  бы  убедиться,  что  на  дискете  действительно  содержится
стратегическая информация. Поэтому я требую, чтобы вы расшифровали  один  из
текстов и сделали это прямо сейчас.
   Дудчик немного подумал и сказал:
   - Садитесь, смотрите. Прошу  только  вас  выбрать  документ  с  небольшим
количеством страниц, иначе расшифровка может занять довольно много времени.
   Амир выбрал наиболее короткий документ.
   Дудчик вошел в  информационную  сеть.  Выйдя  в