нег  не  хватит  выкупить мои станки,  -  вернул  я  его  с
макроэкономических высот в реальность.
   - А земля? Земля! У каждого из них надел по пять гектаров. Пусть внесут
землю в уставный капитал. Между прочим, земля, на которой стоит наш поселок,
тоже  принадлежит им. И цена ей сейчас по  двести долларов  сотка. Кому ушли
эти деньги? Вы прекрасно знаете кому. Охота вам кормить чиновников? Кормите.
Но тогда уж не жалуйтесь.
   - Ладно, земля, - сказал я. - Допустим, внесут. И что с ней делать?
   - Взять под нее кредит. Мой банк даст  вам  кредит. Любой банк даст вам
кредит. Не даром, конечно. И будете сами строить коттеджи. Под ключ. А потом
продавать их.  Сейчас вы  продаете рабочие  руки.  Это  так же  нелепо,  как
продавать сырье.
   - Ну и размах у вас! - восхитился я.
   -  Это закон бизнеса,  Сергей. Бизнес  либо расширяется,  либо  гибнет.
Середины  нет.  Бизнес  - это движение.  Гонки на мотоцикле по  вертикальной
стене. Вот что такое бизнес.
   - Серега! - раздался снизу  голос Мишки Чванова. - Тут к тебе приехали.
Какой-то мужик на "мерсе".
   -  Иду. Извините, дела, -  сказал я банкиру.  - Спасибо за  кофе.  И за
совет. Я подумаю над ним.
   -  Думайте, думайте, - напутствовал  меня де Фюнес. - У вас, я  слышал,
недавно родился сын?
   - Да.
   - Поздравляю.
   - Спасибо.
   - Вот о нем и думайте. О нем! О том, в какой стране ему придется жить!
   У въезда в  поселок стоял черный шестисотый "Мерседес"  с тонированными
стеклами. Возле него прохаживался плотный лысоватый человек лет пятидесяти с
красным,  словно бы обожженным лицом, в чуть мешковатом, по моде,  стального
цвета костюме с галстуком в тон и с белым шелковым шарфом на короткой шее.
   -  Здравствуйте, Сергей  Сергеевич. У вас найдется для  меня минутка? -
спросил он. - Давайте пройдемся.
   И лишь после этого представился:
   - Мамаев.

II

   С высокого  песчаного косогора далеко  просматривались  золотые в лучах
неяркого солнца  поля, темные поймы,  светлые сосновые боры вдали. На легкой
осенней  воде  дремали  моторки,  чуть  покачивались  у  причала мачты  двух
маленьких прогулочных яхт. Тех самых, едрить твою в корень.
   -   Хорошие   здесь   места,  -  проговорил  Мамаев,   с  удовольствием
осматриваясь. - Какое-то в них спокойствие. И не  так уж далеко  от  Москвы.
Если бы я раньше знал про эти места, построил бы дом здесь.
   -  Какие проблемы? Стройте,  - предложил  я. - Земли хватит. Строителей
дам.
   - У вас есть строители? - почему-то удивился он.
   - Пять бригад. Три заняты, две простаивают.
   - Почему простаивают?
   - Работы не хватает.
   - В таком-то поселке?
   - Конкуренция.
   - Турки?
   - До кризиса были турки, - объяснил я. - Сейчас - молдаване.
   - Они же  наверняка  нелегалы, - заметил  Мамаев.  -  Зарядите ментуру,
пусть устроят пару рейдов. И никакой конкуренции.
   Я ощутил, что  за последний  час не  то чтобы поумнел, но понял,  каким
дураком был раньше.
   - Сегодня я получил столько ценных советов, сколько не получал никогда,
- обобщил я обретенные знания.
   - Может, не с теми советовались?
   -  Возможно. Но  вряд ли ваш  совет мне подойдет. Как-то  не  привык  я
давать взятки милиции. Гибэдэдэшникам - куда ни шло. Это как дорожный налог.
А остальным? По-моему, это неправильно. Вам не кажется?
   - При чем тут взятки? Купите им пару бочек бензина - в порядке шефства.
Они  будут счастливы. И все сделают. Еще и "палки" срубят для своих отчетов.
Следить за режимом регистрации - их прямая обязанность.
   - А молдаване? Они едут сюда не от хорошей жизни. Он с
   интересом взглянул на меня и покивал: - Это благородно.
   И  очень по-русски. Сидим в  говне, но сильно переживаем за  угнетенные
народы  всего мира.  У вас не бывает ощущения, что  вы  занимаетесь не своим
делом?
   - Бывает, - честно ответил я.
   -  Почему  бы  вам не  заняться  своим? Тем, что вы умеете делать лучше
других.
   - Хотел бы я знать, что я умею делать лучше других.
   - Вы знаете это, Сергей Сергеевич. Вы умеете убивать.

   Заявка.

   - Какого ответа вы от меня ждете? - полюбопытствовал я.
   - Никакого. Не спуститься ли нам к воде?

   С косогора к берегу  вела  узкая  лестница  с  металлическими перилами.
Вдоль небольшого пляжа с завезенным с  люберецких карьеров  белым  кварцевым
песком  тянулась узкая бетонная набережная,  выложенная метлахской  плиткой.
Летом, когда народу было  много, здесь работал бар с четырьмя  столиками под
круглыми тентами. Сейчас бар был закрыт, тенты  убраны, белые  пластмассовые
кресла сложены под навесом.
   Мамаев  устроился  за  столиком,  выложил  из  карманов  пачку  сигарет
"Житан", золотую зажигалку и плоскую фляжку с красивым гербом.
   - "Хеннесси". Рекомендую. Выпьете?
   - Нет, спасибо. Я за рулем.
   -  А  я  выпью.  Что-то многовато  стал  я последнее время  пить.  Жена
ругается. Но жены всегда ругаются. Где им нас, мужиков, понять!
   Говоря это, он отвинтил крышку, которая одновременно служила стопкой, с
сомнением посмотрел на эту несолидную емкость и сделал  несколько глотков из
горлышка. Потом закурил и перешел к делу.
   - Нет, Сергей Сергеевич, мне не нужны строители. Дом мне уже строят. На
Истре.  Турки. Я хочу вас  нанять, но  совсем для другого. Вам знакома такая
фамилия - Калмыков?
   Раз человек об этом спрашивает, значит знает. Поэтому я подтвердил:
   - Да, знакома.
   - Что вы о нем думаете?
   - Господин Мамаев, странный у нас с вами разговор. С чего вы взяли, что
я стану вам об этом рассказывать?
   - Неделю  назад вы были  в Мурманской области.  Вы  и три ваших  друга.
Злотников по кличке Артист. Хохлов по кличке Боцман. И Мухин по кличке Муха.
Прилетели  двенадцатого  сентября  вечером,  улетели шестнадцатого  утренним
рейсом. Что вы там делали?
   Я насторожился. Если  бы он  сказал: Злотников,  Хохлов  и Мухин -  это
имело объяснение. Могли  вычислить по билетам в аэропорту. Но прозвищ  ребят
он знать не мог. И все-таки знал.
   Мамаев правильно понял причину моего молчания.
   - Вы спрашиваете себя,  откуда  у меня информация  о вас.  Мне  в  руки
попала  докладная  записка  о  вашей  команде.  Из  архива ФСБ. Не случайно,
конечно. Я наводил о вас справки. Хотел понять, кто вы такие.
   - Поняли?
   - В общем,  да. Но не все. В этой докладной есть одно темное место. Там
сказано,  что  весной девяносто  шестого года вас разжаловали  и  уволили из
армии  за  невыполнение  боевого приказа. Что  стоит  за  этой  расплывчатой
формулировкой?
   - Вы уверены, что хотите это знать?
   - Я хочу знать о вас все.
   Я почувствовал себя польщенным. Такое  внимание к твоей  персоне всегда
льстит.  Я  почувствовал себя  звездой  шоу-бизнеса. Или  модным  писателем,
автором  мирового бестселлера "Моченый против  Копченого". Так и  захотелось
сказать: "Мой творческий путь начался с того что".
   - Что ж,  расскажу, - пообещал я. - В начале  девяносто шестого  года в
Чечне  началась  реализация  специальной программы.  Она  назвалась  "Помоги
другу". Суть ее заключалась в том, что трупы только что убитых солдат просто
так брать  и  хоронить  -  как-то  это  нерационально.  Это  все  равно  что
выбрасывать на свалку разбитый автомобиль. В нем же столько запчастей.
   - Трупы? - переспросил Мамаев.
   - Ну да. Ведь что  такое, если подходить  рационально, труп? Это почки,
железы, роговица глаз.  Даже  кровь.  Да, господин  Мамаев, даже  кровь.  Вы
знаете, что в течение шести часов кровь убитого пригодна для переливания?  Я
тоже  не  знал.  А  она,  оказывается,  пригодна.  Вам  интересно то, что  я
рассказываю?
   - Продолжайте.
   - И однажды команду наших медиков захватили люди полевого командира Исы
Мадуева.  Они следили за ними, вели фотои  видеосъемку.  Они хотели передать
эти материалы в ОБСЕ и устроить пресс-конференцию. Чтобы сказать всему миру:
"Не чеченцы звер,  а русские хуже звер". Ну, что с них  взять? Темный народ.
Моей группе было приказано это предотвратить.
   - Освободить медиков?
   -  Предотвратить. Для этого  нам дали  БТР  и под завязку мин и гранат.
Приказ  был: уничтожить банду Мадуева и всех, кого они  захватили.  Вот этот
приказ мы и не выполнили. Его  выполнили другие, - добавил я,  чтобы быть не
только откровенным, но и объективным.
   - Как, вы сказали, называлась эта программа?
   - Неужели не слышали? Об этом было во всех газетах!
   - Не ерничайте.
   - Программа называлась "Помоги другу".
   Мамаев  приложился  к  фляжке,  закурил новую  сигарету  и  оценил  мой
рассказ:
   - Интересная история.
   - Я был уверен, что вам понравится. Но самое интересное в  ней не то, о
чем вы подумали.  Другое, господин Мамаев. Самое интересное в том, что  лишь
малая часть органов, полученных  в ходе реализации этой программе, оказалась
в наших госпиталях.  Где оказались остальные? Кто знает! Это знал, возможно,
генерал-майор,  который руководил программой на месте. Его "уазик"  наскочил
на мину. Это узнал,  вероятно, командующий армией, генерал-лейтенант. По его
приказу было проведено расследование.  Его вертолет взорвался. Это наверняка
знал  еще  один  генерал-лейтенант.  В  Москве.  Он  застрелился.  Программу
следовало  бы  назвать "Помоги зарубежному другу". Из людей  простых  о  ней
сейчас знаем только мы. А теперь вот и вы. С чем вас и поздравляю.
   - С чем вы меня поздравляете? - хмуро поинтересовался Мамаев.
   -  Не  понимаете?  С  тем,  что  вы  столкнулись  с  таким  откровенным
человеком, как я. Не исключено, что я спас вам жизнь. Потому что вы стали бы
докапываться до нашей подноготной  и невольно обнаружили  бы свой  интерес к
той давней истории. Теперь вы поняли, кто мы такие?
   - Да.
   - Кто же мы такие?
   - Наемники. Это не оценка, Сергей Сергеевич. Я просто констатирую факт.
Ваша  история  обычна  до  банальности. Частности  не  имеют  значения. Если
государство  не востребует таких людей, как вы,  их востребуют  другие силы.
Как я понимаю, вы не скажете, что делали в Мурманске?
   - Мы не делали ничего.
   - В озере нашли четыре трупа.
   - Да что вы говорите? Страсти-то какие!
   - У меня есть для вас работа. Я  знаю ваш обычный гонорар. По пятьдесят
тысяч долларов на каждого. Наличными и вперед. Я согласен.
   - Звучит заманчиво, - сказал я. - Вопрос в том, какая работа.
   - Я хочу, чтобы вы охраняли меня.
   - От кого?
   - Вы знаете от кого.
   -  Так не пойдет, -  заявил я. -  Это  не  деловой разговор.  В деловом
разговоре  не  должно быть  неясностей.  Что-то я  знаю, чего-то не знаю.  И
кончится  это  тем, что  мы будем  охранять вас от какого-нибудь  совершенно
постороннего человека.
   - Вы прекрасно знаете, от кого мне  нужна  охрана, - повторил Мамаев  с
нотками раздражения. - От Калмыкова.
   - Вы уверены, что Калмыков хочет вас убить?
   - Да, черт возьми, уверен! Подписываетесь?
   - Нет.
   - Скажите свою цену.
   -  Дело не в цене.  Мы никогда не беремся за работу, которую не  сможем
выполнить. Эту работу  мы не сможем  выполнить. Если  он решил вас убить, он
убьет.
   На жестком грубом лице Мамаева появилась презрительная усмешка.
   - Не нужно меня запугивать, - угрюмо посоветовал он. - Я не пугливый.
   - Господин Мамаев, я вижу вас первый раз в жизни. С какой стати мне вас
запугивать?  Я сказал только то, что сказал. Если Калмыков  решил вас убить,
можете принимать соболезнования. Мы не сможем ему помешать.
   - Сможете.
   - Для этого есть только один способ.
   - О нем я и говорю. Найти его и убрать.
   - Вы  обратились не по адресу. Мы  наемники. Может быть. Но не  убийцы.
Извините, господин Мамаев, мне нужно идти. Меня ждут мои работяги.
   - Ладно. Только найти. И сообщить мне.
   - А вы пошлете убийц? На вашем месте я не стал бы этого делать.
   - Почему?
   - Неужели не поняли? Я же  вам сказал. В Мурманске мы не делали ничего.
Любовались природой. Там уже осень. Очень красивая. Мой друг даже сочинил на
эту  тему нечто  в  японском  стиле.  "Уличного музыканта  осыпает  золотыми
червонцами осень". Нет, не осыпает. Одаряет. Да, одаряет.
   - Вы хотите сказать, что эти четыре трупа в озере...
   - "Он богат уже, скоро зима", - закончил я поэтический экспромт Артиста
и встал.
   -  Не  спешите, Сергей Сергеевич. Сядьте. У  нас серьезный разговор. Он
еще  не  закончен. Меня вы убедили, что  к четырем трупам в озере  не имеете
отношения. Но в Мурманске есть человек,  который  вряд ли поверит этому.  Вы
догадываетесь, о каком человеке я говорю?
   - Меня это не интересует.
   - Напрасно.  Это некто  Грек. Тамошний  авторитет. Он поклялся страшной
воровской клятвой, что найдет вас и  разберется конкретно. Сейчас он наводит
справки  о  четырех  москвичах,  которые  были  в районе  ИТК-6 пятнадцатого
сентября.
   -  Вы не любите, когда вас запугивают,  -  заметил  я. - А я  не люблю,
когда мне угрожают.
   - Это не угроза, Сергей Сергеевич. Это  информация.  Я  поделился  ею с
вами совершенно бескорыстно. Взамен прошу лишь совета. Я в трудной ситуации.
Я был  не вполне в этом уверен. Сейчас уверен. Как,  по-вашему, мне  следует
поступить?
   - Обратитесь в милицию.
   - С чем? Меня никто не преследует. Угроз я не получал.
   - Тогда свяжитесь с Калмыковым и отговорите его.
   - Он исполнитель.
   - Найдите заказчика. Пусть отменит контракт.
   - Он не отменит.
   - Значит, вы его знаете?
   - Вы его тоже знаете. Это тот человек, который послал вас в Мурманск.
   - Тогда пишите завещание.
   Мой совет Мамаеву не понравился. Я был уверен, что  он сейчас встанет и
уйдет,  не прощаясь. Или обматерит меня на прощанье. Любой из этих вариантов
меня устраивал. Он знал того, кто послал нас в Мурманск встретить Калмыкова.
Это означало, что он знал и того, кто нанял мурманских бандитов для  той  же
цели. Или даже нанял их сам. А с такими людьми лучше никаких дел не иметь.
   Я ошибся.  Он продолжал сидеть.  Его красное  властное лицо  с  резкими
чертами, слегка облагороженными возрастом и многими  годами сытой  спокойной
жизни, отражало напряженную работу мысли. Наконец он сказал:
   -  Я все больше убеждаюсь, что вы тот человек,  который  мне нужен.  Мы
договоримся.  Я  примерно  представляю,  о   чем  вы  думаете.  Нет,  Сергей
Сергеевич.  Мурманских  бандитов  послал не я.  Это было сделано  без  моего
ведома.  Есть только одно  оправдание:  этот человек  знал,  что  моей жизни
угрожает опасность, он хотел меня защитить.
   - Он выбрал не лучший способ.
   - Согласен. Это  была глупость. Она не разрешила проблему,  а обострила
ее. Я хочу найти мирное решение. И вы можете мне помочь.
   - Каким образом?
   -  Я хочу  знать  о  Калмыкове  все. Кто он.  Откуда.  Где родился, где
учился,  где  служил.  Близкие люди. Друзья.  Абсолютно все. Эту  работу  вы
можете для меня сделать?
   - Если вы объясните зачем.
   - Объясню. Заказчик не отменит контракта.  Если на контакт с Калмыковым
выйду я, он  не станет со мной разговаривать. Но к словам близкого  человека
он прислушается. Деньги не проблема.  Он вернет аванс. И получит достаточно,
чтобы ни о чем не жалеть. Беретесь?
   Я не  очень-то  ему  верил, хотя объяснение  выглядело убедительным. Но
почему  бы  и  нет?  Тем  более, что  мы уже  кое-что знали о Калмыкове.  По
рассказам Дока.  И  по  тому, что видели  и слышали на суде. В конце концов,
никто не  заставит нас передать Мамаеву информацию, которая может  повредить
Калмыкову.
   Мамаев терпеливо ждал ответа.
   -  Можно  попробовать,  - сказал я.  -  Не  уверен, что  получится,  но
попробовать можно.
   - Другой разговор, - одобрительно кивнул он. - Сколько?
   - Трудно сказать. Это будет зависеть от объема работы.
   -  Десять  тысяч.  Долларов,  разумеется.  Пять  -  аванс.  Пять  -  по
результату. И все расходы. На расходах не экономьте. Результат мне нужен как
можно быстрей. Устраивает?
   - Нормально.
   - Чек? Наличные?
   - Не чек и не наличные. Переведите на счет...
   - Агентства "МХ плюс"? - удивился Мамаев. - Зачем? Налоги нужно платить
только тогда, когда не платить нельзя.
   -   Эту   истину  я   уже  усвоил.   Нет.  Аванс   переведите  на  счет
реабилитационного центра доктора Перегудова.
   -  А   вот  это   правильно.  Добровольные  пожертвования   налогом  не
облагаются. Оказывается, не такой уж вы лох, господин Пастухов.
   Я понятия не  имел, облагаются  ли налогами добровольные пожертвования,
но не стал в этом признаваться, чтобы не уронить себя в глазах собеседника.
   - Я сообщу вам реквизиты центра.
   - У меня есть.
   - Тем лучше. Мы вернулись к "Мерседесу". Водитель
   быстро,  исподлобья  взглянул   на  меня,  выбросил  сигарету  и  завел
двигатель. Уже садясь в машину, Мамаев придержал дверцу и спросил:
   - Скажите, Сергей Сергеевич, почему вы все-таки взялись  за эту работу?
Только не говорите, что полюбили меня с первого взгляда.
   - Даже не знаю,  - ответил я. -  Бабки хорошие, работа  не пыльная, без
пальбы. Почему нет?

   Но я уже знал.
   Потому  что Калмыков  был наш.  Он был  наш. Было в  его судьбе  что-то
тревожащее, какая-то  тайна.  Его судьба непонятным  образом была связана  с
нами, с нашей судьбой.
   И я не верил, что он наемный убийца.

   "Мерседес" развернулся и стремительно ушел в сторону московского шоссе.
На обочине  дороги, в  том месте, где он стоял, остались несколько окурков и
смятая пачка от сигарет "Житан".
   -  Задержитесь,  Сергей,  -  окликнул меня с  высокого  крыльца  своего
коттеджа банкир де Фюнес. Вид у него при этом был почему-то встревоженный. -
Что у вас за дела с господином Мамаевым?
   - Вы его знаете?
   - В большом бизнесе все знают всех.

III

   Де  Фюнес с недоверием выслушал мой рассказ о  том,  что  Мамаев  хотел
нанять моих работяг для строительства его дома  на Истре, но мы не сошлись в
цене.
   - Ну, не хотите говорить - не говорите.  Но на  вашем месте я был бы  с
ним  осторожней. Ничего  плохого  о  Мамаеве я сказать  не могу. Он  человек
жесткий, но слово держит, в сомнительных операциях не замечен.
   - Есть "но"? - предположил я.
   - Есть. У него репутация человека, связанного с крупным криминалом.
   - Да ну? А с виду такой  приличный господин. Водитель у него - да, этот
похож. А сам Мамаев...
   - Тем не  менее это  так.  Он  не  уголовник,  ни Боже мой. Его связь с
криминалом в некотором роде функциональна. Вы знаете, какой у него бизнес?
   - Нет.
   -  Его  компания "Интертраст" реорганизует производственную базу ГУИНа.
Все лагерные леспромхозы, фабрики, промзоны. Ему приходится контактировать с
криминальными  авторитетами,  чтобы  его  бизнес  нормально  функционировал.
Порядок в зонах и все такое. Но свои проблемы он решает цивилизованно. В той
мере, в какой  вообще  можно назвать  цивилизованным  современный  бизнес  в
России.
   - Когда вы говорите, что он  решает свои проблемы цивилизованно, что вы
имеете  в  виду?  -  осторожно  подпустил  я  наживку.  - Что  он  никого не
заказывал?
   -  Да. Об этом  сразу стало бы известно, и с ним никто не стал бы иметь
дела.
   - О таких делах вряд ли пишут в газетах.
   -  Все это вычисляется, Сергей. И очень легко.  Если вы видите круги на
воде, значит где-то бросили камень.
   -  Я слышал, что  однажды  заказали  его, -  подвел  я наживку поближе.
Банкир клюнул:
   - Откуда вы знаете?
   - Была передача по телевизору. Про суд над киллером.
   - Это странная история, Сергей. Чрезвычайно странная.
   - Чем?
   - Знаете,  как  пишут  в  учебниках  криминалистики?  "Возьмем  простой
случай: муж убил жену топором". В приложении к российскому бизнесу эта фраза
могла бы звучать так: "Возьмем простой случай: возникла необходимость убрать
конкурента". Нашли  исполнителя,  проплатили  контракт. Когда покушение было
подготовлено,   конкуренты   договорились  и  в  знак   доверия  к  партнеру
исполнителя сдали.
   - И он получил шесть лет строгого режима, - подсказал я.
   -  Совершенно верно. Все понятно, просто, логично. Не  так ли? А теперь
накл