сотрапезники в отличнейшем расположении духа
отдали им должное. После трапезы все стали танцевать круговые танцы, играть
на музыкальных инструментах, а затем королева дозволила желающим пойти
отдохнуть. В обычный час все в определенном месте собрались для беседы.
Обратив взор на Филомену, королева объявила, что положить начало нынешней
беседе надлежит ей. Филомена улыбнулась и начала так.

  1. Донну Франческу любят Ринуччо и Алессандро, она же их не любит; одному
она приказывает лечь в склеп, как будто он мертвый, а другому велит вынести
оттуда мнимого покойника; и того и другого постигает неудача; тогда донна
Франческа ловко от них отделывается

  2. Настоятельница одного монастыря в потемках вскакивает с постели, чтобы
застать на ложе с любовником монашку, на которую ей донесли; так как в это
же самое время у нее о келье находится священник, то она вместо покрывала
второпях надевает себе на голову его подштанники; уличенная монашка
указывает на них настоятельнице, вследствие чего монашку отпускают, и она
продолжает блаженствовать со своим возлюбленным

  3. Доктор Симоне по просьбе Бруно, Буффальмакко и Нелло уверяет
Каландрино, что он забеременел; Каландрино расплачивается за снадобье
каплунами и деньгами и, так и не родив, избавляется от тягости

  4. Чекко, сын мессера Фортарриго, проигрывает в Буонконвенто все, что у
него есть, да еще и деньги другого Чекко, сына мессера Анджольери;
Фортарриго, в одном белье, бежит за Анджольери, кричит, что он его ограбил,
велит крестьянам задержать Анджольери, а затем переодевается в его платье,
садится на его коня и уезжает, и теперь уже в одном белье остается
Анджольери

  5. Каландрино влюбляется в одну девицу; Бруно вручает ему писаное
заклинание; стоило Каландрино прикоснуться к ней этим заклинанием, и она
пошла за ним; жена, застав Каландрино с девицей, осыпает его градом
язвительных усмешек

  6. Два молодых человека ночуют на постоялом дворе; один из них
укладывается в постель с хозяйской дочкой, а жена хозяина по ошибке
залезает в постель к другому; тот, что развлекался с хозяйской дочерью,
залезает в постель к хозяину и, думая, что это его друг, все ему
выбалтывает; между ними вспыхивает ссора; жена хозяи на, поняв, что
ошиблась кроватью, ложится рядом с дочерью, а затем ей удается водворить
мир

  7. Талано д'Имолезе, увидев во сне, что волк искусал его жене горло и
лицо, советует ей быть осторожнее; она не слушает мужа, и все это с ней
происходит наяву

  8. Бьонделло обманывает Чакко с обедом, а Чакко в отместку ухитряется
подстроить так, что Бьонделло избивают до полусмерти

  9. Два молодых человека спрашивают, совета у Соломона: одному хочется,
чтобы кто-нибудь его полюбил, другому хочется проучить упрямую жену;
первому Соломон отвечает: "Полюби сам", - а другого посылает к Гусиному
мосту

  10. Дон Джанни, исполняя настойчивую просьбу Пьетро, колдует над его
женой, для того чтобы превратить ее в кобылу; когда же дело доходит до
прилаживанья хвоста, Пьетро говорит, что хвост ему не нужен, и колдовство
теряет свою силу






































  Джованни Боккаччо : Декамерон : День девятый




Донну Франческу любят Ринуччо и Алессандро, она же их не любит; одному она
приказывает лечь в склеп, как будто он мертвый, а другому велит вынести
оттуда мнимого покойника; и того и другого постигает неудача; тогда донна
Франческа ловко от них отделывается



- Государыня! Вашему величеству заблагорассудилось вывести нас на открытое
и широкое поле повествования, и мне очень лестно, что это состязание
начинаю я; если же я сумею положить ему удачное начало, то можно не
сомневаться, что у тех, кто будет рассказывать после меня, дело пойдет
хорошо, может быть, даже еще лучше.

Из многих выслушанных нами рассказов явствовало, дражайшие дамы, каковы
суть и сколь могущественны силы любви, однако я не думаю, чтобы все об этом
уже сказано, - мы бы и за целый год всего не перетолковали. Мало того что
любовь подвергает любящих смертельной опасности, - она приводит их в
обиталище мертвых, как будто они тоже умерли, и вот мне хочется в
добавление к тому, что мы уже слышали, предложить вашему вниманию повесть,
из коей вам станет ясно, сколь сильна любовь, и из коей вы узнаете, какую
находчивость выказала некая достойная женщина, чтобы отвязаться от двух
поклонников, любивших ее без взаимности.

Итак, да будет вам известно, что в городе Пистойе жила когда-то пригожая
вдовушка, и нужно было случиться так, чтобы ею прельстились два наших
флорентийца, изгнанные из Флоренции и проживавшие в Пистойе, - Ринуччо
Палермини и Алессандро Кьярмонтези1, причем каждый из них, не подозревая о
существовании другого, хитроумно применял все имевшиеся в его распоряжении
средства, дабы покорить свою возлюбленную. Оба старались воздействовать на
знатную даму (звали ее донной Франческой де Ладзари2) посланиями и
мольбами, она же имела неосторожность приклонять к ним слух, а когда
благоразумие взяло верх, то отступать было уже трудно, и вот тут-то она и
надумала, как избавиться от их назойливости: ей пришло в голову попросить
их об одной услуге, вообще говоря - не невозможной, но для них обоих
заведомо непосильной, с тем чтобы их неудача послужила для нее благовидным
и разумным предлогом, дабы решительно их отвергнуть. Мысль ее состояла в
следующем. В тот самый день, когда она у нее появилась, в Пистойе умер один
человек, которого, несмотря на то что он вел свое происхождение от славных
предков, все признавали за самого скверного человека не только во всей
Пистойе, но и в целом мире. Притом он был до того уродлив, столь
безобразная была у него образина, что тот, кто видел его впервые, невольно
содрогнулся от ужаса; похоронили его в склепе, на кладбище при монастыре
миноритов3. Донна Франческа нашла, что это обстоятельство может
способствовать успеху задуманного ею предприятия.

Она обратилась к своей служанке с такими словами: "Тебе известно, как мне
надоели и опостылели послания двух флорентийцев, Ринуччо и Алессандро. Я
вовсе не намерена осчастливить их своею любовью, и вот, чтобы от них
отвязаться, я порешила, - ведь на словах-то они все готовы для меня
сделать! - подвергнуть их испытанию, которое они, понятно, не выдержат, и
тогда я буду избавлена от их назойливости. Вот что я измыслила. Тебе
известно, что нынче утром похоронили на кладбище при монастыре миноритов
Сканнадио (так звали того гадкого человека), а ведь его и живого пугались
самые бесстрашные люди в нашем городе. Так вот сбегай сперва к Алессандро и
скажи: "Донна Франческа велела тебе передать, что она готова полюбить тебя
и, если хочешь, побыть с тобою наедине, но вот что для этого нужно сделать.
По причине, которую она тебе потом объяснит, один из ее родственников
должен принести ей ночью тело Сканнадио, которого нынче утром похоронили,
но она этого не хочет, потому что боится. Так вот, она просит тебя оказать
ей большую услугу: ночью, в первосонье, пойди на кладбище, войди в склеп,
где похоронен Сканнадио, надень на себя его саван, ляг на его место и жди:
за тобой придут - а ты молчи, ни звука! - и отнесут к ней в дом, она тебя
встретит, и ты с ней побудешь, потом уйдешь, а она все уладит". Согласится
Алессандро - отлично, а если нет, то скажи ему от моего имени, чтобы он не
смел попадаться мне на глаза и, если только ему дорога жизнь, не рисковал
посылать мне письма. От него пойди к Ринуччо Палермини и скажи: "Донна
Франческа говорит, что исполнит любое твое желание, если ты окажешь ей
большую услугу: в полночь войди в тот склеп, где утром похоронили
Сканнадио, и, не издав ни звука, что бы ты там ни увидел, ни услышал и ни
испытал, осторожно достань его тело и отнеси к ней в дом. Там ты узнаешь,
почему она обратилась к тебе с такой просьбой, и утолишь свою страсть. Если
же ты откажешься, то она воспретит тебе посылать ей письма".

Служанка побывала у обоих и каждому сказала все, что ей было ведено. Оба
ответили, что если донне Франческе будет угодно, они не то что в склеп, а и
в преисподнюю сойдут. Служанка передала их ответ госпоже, и донна Франческа
стала ждать той минуты, когда наконец выяснится, так ли оба ее поклонника
глупы, чтобы пойти на столь многотрудное дело.

И вот глухою ночью Алессандро Кьярмонтези вышел в одном полукафтанье из
дому и направился к склепу, чтобы лечь в гроб вместо Сканнадио. Дорогой
ему, однако ж, стало очень страшно, и он начал сам с собой рассуждать:
"Какой же я был болван! Куда меня несет? Не ровен час, родные донны
Франчески догадались, что я ее люблю, невесть что вообразили и толкнули ее
на это, чтобы убить меня в склепе. Коли так, то я пропал - никто ничего не
узнает, убийство останется безнаказанным. Чего доброго, это мне подстроил
кто-нибудь из моих недоброжелателей, а она его любит и хочет ему угодить.
Положим даже, что все это вздор, - продолжал он, - положим, ее родные в
самом деле намерены отнести меня к ней в дом. Вряд ли, однако ж, они
отнесут туда тело Сканнадио, чтобы его обнимать или же чтобы его заключила
в объятия донна Франческа, - скорее всего он при жизни чем-нибудь им
насолил, и теперь они в отместку хотят надругаться над его телом. Она
велела мне молчать, что бы ни случилось. А вдруг они примутся выкалывать
мне глаза, вышибать зубы, отсекать руки или что-нибудь в этом роде, - что
мне тогда делать? Как тут смолчишь? А если я заговорю, они меня сейчас
узнают, и тогда, должно полагать, мне от них попадет, а если и не попадет,
то я все равно на мели: ведь не оставят же они меня с донной Франческой
вдвоем! А потом она скажет, что я нарушил ее запрет, и ничего мне от нее не
дождаться". Тут он чуть было не повернул обратно, однако же страстная
любовь, подсказав ему чрезвычайно веские доводы "за", повлекла его вперед и
подвела к самому склепу. Отворив дверцу, он вошел в склеп, раздел
Сканнадио, надел на себя его саван и лег, а сверху положил плиту, но стоило
Алессандро лечь на место покойника, как ему сию же минуту вспомнилось, что
это был за человек, и еще пришли ему на память все страшные рассказы о том,
что творится по ночам не только в склепах, но и в других местах. Волосы
встали у него дыбом; ему казалось, что вот сейчас поднимется расканалья
Сканнадио и прикончит его. Однако, воодушевляемый пламенною своею страстью,
он преоборол всякий страх; лежа неподвижно, как настоящий покойник, он
ожидал решения своей учести.

Близко к полночи вышел из своего дома Ринуччо и отправился исполнять
веление владычицы его души. Дорогой его одолевали многоразличные мысли
касательно того, что его ожидает, например: вдруг его с телом Сканнадио
задержит городская стража, а затем он по обвинению в чародействе будет
сожжен на костре? Вдруг, если все это узнается, его возненавидят
родственники Сканнадио? И прочие тому подобные мысли лезли Ринуччо в голову
и едва не удержали его. Однако ему удалось переломить себя. "Неужто, -
подумал он, - я отвечу отказом на первую же просьбу, с которой ко мне
обратилась благородная дама, которую я так любил и продолжаю любить, -
откажусь сделать для нее то, чем я смогу снискать ее благоволение? Нет,
пускай я погибну, но слово свое сдержу!" Тут он снова тронулся в путь и,
дойдя до склепа, без всяких усилий отворил дверцу.

Алессандро, услыхав, что кто-то идет, испугался, однако ж ничем себя не
выдал. Ринуччо вошел и, воображая, что это тело Сканиадио, взял Алессандро
за ноги, вытащил его и, взвалив на плечи, направил стопы свои к дому донны
Франчески. Нес он мертвое тело без всякого береженья, и оно поминутно
ударялось об углы скамеек, стоявших по обе стороны улицы, а ночь выдалась
темная-претемная, в двух шагах ничего не было видно. Донна Франческа, в
полной уверенности, что сейчас она укажет обоим от ворот поворот, и ее
служанка стояли в это время у окон и смотрели, не несет ли Ринуччо
Алессандро, и вот, когда Ринуччо уже приблизился к лестнице ее дома,
стражники, устроившие на той улице засаду с целью изловить одного
высланного, услыхали шаги Ринуччо и, подняв фонарь, дабы решить, что делать
и куда устремиться, взяв копья наперевес и придерживая руками щиты,
крикнули: "Кто идет?" Как увидел Ринуччо стражников, так, не долго думая,
бросил Алессандро и пустился бежать со всех ног. Алессандро вскочил и, хотя
на нем был длинный-предлинный саван, тоже убежал.

При свете фонаря донна Франческа отлично успела разглядеть и Ринуччо, и
облаченного в саван Алессандро, которого тот взвалил себе на плечи.
Беззаветная храбрость обоих привела ее в крайнее изумление, однако ж,
увидев, как Ринуччо сбросил с себя Алессандро и какого они оба задали
стрекача, не могла удержаться от смеха. Весьма этим обстоятельством
обрадованная, донна Франческа возблагодарила бога за то, что он избавил ее
от навязчивых поклонников, пошла вместе со служанкой к себе в спальню, и
обе они высказали такую мысль: значит же, сильна любовь Ринуччо и
Алессандро, если они, как видно, исполнили то, что она им велела.

Удрученный Ринуччо хотя и проклинал незадачу, а все-таки, выждав, когда
стража ушла, вернулся не к себе домой, а на то место, где он сбросил с плеч
Алессандро, и, надеясь исполнить обещание, стал шарить впотьмах, однако ж
тела так и не нашел; решив, что тело убрала стража, он с сокрушенным
сердцем пошел домой. Алессандро, так и не узнав, кто его нес, оплакивал
горькую свою долю, в совершенной растерянности также возвратился домой.

Утром все увидели, что склеп Сканнадио отперт, тело же его не обнаружили,
потому что Алессандро столкнул его в яму, и тогда по всей Пистойе пошли
разные слухи; глупцы же уверяли, что Сканнадио унесли черти. Со всем тем
оба вздыхателя, рассказав донне Франческе, что они совершили и что с ними
приключилось, каковое происшествие - утверждали они - служит им оправданием
в том, что они не довели дело до конца, молили ее о снисхождении и о том,
чтобы она их полюбила. Она же, притворившись, что ни единому их слову не
верит, с самым решительным видом объявила, что раз они не исполнили ее
просьбу, то ничего от нее и не получат. И так она от них отделалась.



----------------------------------------------------------------------------



1 Ринуччо Палермини и Алессандро Кьярмонтези - представители двух известных
флорентийских семей, принадлежавшие к партии гибеллинов. Были изгнаны из
города.

2 Франческа де Ладзари. - Ладзари - гвельфская семья в Пистойе.

3 ...при монастыре миноритов... - То есть церковь святого Франциска,
начатая постройкой в 1295 году, при монастыре миноритов.





































  Джованни Боккаччо : Декамерон : День девятый




Настоятельница одного монастыря в потемках вскакивает с постели, чтобы
застать на ложе с любовником монашку, на которую ей донесли; так как в это
же самое время у нее о келье находится священник, то она вместо покрывала
второпях надевает себе на голову его подштанники; уличенная монашка
указывает на них настоятельнице, вследствие чего монашку отпускают, и она
продолжает блаженствовать со своим возлюбленным



Когда Филомена умолкла, все стали восхищаться тем, сколь искусно отделалась
донна Франческа от немилых ее сердцу поклонников; что же касается
самонадеянной храбрости влюбленных, то слушатели усмотрели в ней не
проявление любви, а всего-навсего сумасбродство; наконец королева, с
обольстительною приятностью обратившись к Элиссе, молвила:

- Теперь твоя очередь, Элисса, - и та сейчас же начала рассказывать:

- Милейшие дамы! Донна Франческа, как мы только что слышали, хитро сумела
избавиться от своей докуки, а вот одна юная монахиня отвела от себя беду
благодаря своей находчивости, а еще потому, что ей благоприятствовала сама
судьба. Все вы знаете, как много непроходимых дураков любят поучать и
обличать, и, как это будет видно из моего рассказа, судьба иной раз
выставляет их на посмешище, и за дело. Так именно и случилось с
настоятельницею одного монастыря, у коей под началом находилась монахиня, о
которой я и поведу речь.

Итак, надобно вам знать, что в Ломбардии есть монастырь, славящийся своим
благочестием и строгим уставом, в каковом монастыре вместе с другими
монахинями спасалась девушка благородного происхождения и невиданной
красоты, по имени Изабетта, и вот однажды, подойдя к решетке, за которой
ожидал свидания с ней один из ее родственников, она увидела пришедшего
вместе с ним прелестного юношу и влюбилась в него. Пораженный ее красотою,
юноша, узрев в ее очах огонь внезапно вспыхнувшего чувства, также воспылал
к ней страстью, однако в течение долгого времени они, к великому для них
обоих огорчению, принуждены были не давать выхода сердечной своей
привязанности. Но так как оба они этого чаяли, то в конце концов юноша
нашел возможность украдкой навещать свою монашку, а так как она была от
этих посещений в восторге, то он, к величайшему обоюдному удовольствию, был
у нее не раз и не два, а много раз. И так это у них шло до тех пор, пока
наконец ночною порою некая монахиня, которую ни он, ни она не заметили,
увидела, как он с Изабеттой прощался и как он от нее уходил. Монахиня тут
же все рассказала другим, и первоначально было постановлено немедленно
уведомить о том аббатису Узимбальду, о которой монахини и все, кто ее знал,
отзывались как о женщине доброй и благочестивой, но затем передумали:
решено было подстроить так, чтобы настоятельница застала Изабетту с молодым
человеком - тогда уж, мол, Изабетте не отвертеться. Никого больше в это не
посвящая, они тайно уговорились между собой, кому когда быть на часах и на
карауле, дабы застигнуть Изабетту врасплох.

И вот однажды ничего не подозревавшая, а потому никаких мер
предосторожности не принимавшая, Изабетта велела своему возлюбленному
прийти к ней ночью, и это сейчас же стало известно тем, кто за ними следил.
Поздно ночью они разделились на два отряда: одни стали на страже у входа в
келью Изабетты, а другие побежали к настоятельнице, постучались и, когда
она отозвалась, крикнули: "Вставайте, матушка! В келье Изабетты находится
молодой человек".

В ту ночь настоятельница пребывала в обществе некоего священника, который
частенько въезжал к ней в сундуке. Услышав такую весть, настоятельница,
боясь, как бы торопившиеся монахини не переусердствовали и как бы под их
напором не распахнулась дверь в ее келью, мигом вскочила, кое-как оделась в
темноте и, воображая, что берет складчатое покрывало, которое монахини
носят на голове, тогда как на самом деле то были батаны подштанники,
впопыхах надела их себе на голову и, выйдя из кельи и заперев за собою
дверь, спросила: "Где эта окаянная?" Вместе с другими монахинями, не
замечавшими, что такое у настоятельницы на голове, оттого что все их мысли
были направлены к келье, где находилась провинившаяся, и с помощью
сопровождающих ее монахинь выломала дверь. Ворвавшись к Изабетте, они
увидели любовников, в обнимку лежавших на кровати, а любовники, потрясенные
внезапностью вторжения, пребывали в растерянности и не шевелились.
Монахини, нимало не медля, схватили девушку и по распоряжению
настоятельницы повели на капитул. Юноша, в ожидании, чем все это кончится,
остался в келье и начал одеваться; он был полон решимости в случае, если
его любезной будет грозить расправа, отходить всех, кто только подвернется
ему под руку, и увезти ее из монастыря.

Явившись на капитул и заняв подобающее ей место, настоятельница при всех
монахинях, не сводивших глаз с обвиняемой, начала ругать ее так, как еще ни
одну женщину не ругивали, за то, что она будто бы своим постыдным и
зазорным поведением запятнает святость, честь и добрую славу обители, если
слух о ночном происшествии выйдет за ее пределы; к брани настоятельница
присовокупляла страшные угрозы.

Девушка, устыженная, оробевшая, сознававшая свою вину, не находя слов для
ответа, молчала, вызывая сочувствие у всех монахинь. Настоятельница рвала и
метала, и вдруг девушка случайно подн