о Пинк  Флойд.  Слушать музыку здесь не
запрещают. Моня за это расстреливал  на месте без суда и  следствия. Я  сижу
отдельно от ребят, но часто захожу к ним  в комнату, не только по делу, но и
просто так - немножко послушать музыку и расслабиться. Покидать свое рабочее
место  ненадолго,  чтобы  немного  побеседовать  с  народом  здесь  тоже  не
запрещено, даже наоборот поощряется. Считается,  что  это укрепляет дружбу и
взаимопонимание в коллективе.
     Вчера  залез  на www.pinkfloyd.com, пытался  перевести тексты песен  на
русский, но  это, видимо, невозможно. Тексты  Пинк Флойда меня  поражают  не
меньше, чем  музыка. Особенно "Brain  damage"  из "Dark side  of the Moon" и
"If" с "Atom Heart Mother". И в словах, и в музыке, в этом тихом, отрешенном
сумасшествии, чувствуется  попытка уйти в себя и найти там, глубоко в  себе,
что-то важное, что может  изменить всю  жизнь,  сделать  какой-то  неведомый
прорыв,  но дослушав до конца, понимаешь, что это - прорыв в никуда, что там
ничего нет, но тем не менее, пока слушаешь с текстом в руках, забываешься, и
потом  как-то  странно, даже  в  самый первый  момент  несколько  болезненно
возвращаться назад и ощущать себя в привычном состоянии, как будто  отходишь
от наркоза. Ну, наркоз,  это  наверное,  сильно  сказано. Американцы говорят
точнее: "under the influence". Перевести не берусь.
     Я уже довольно давно заметил,  что жизнь - как музыка,  в ней есть свои
форте и свои пиано,  свои крещендо  и диминуендо. Программирование  - совсем
другая  вещь, в нем нет динамических оттенков, оно лишено объема, оно скорее
линеаризовано. Когда слушаешь музыку и при этом пишешь программу, объемность
музыки и линеарность  программирования особенно  контрастируют  между собой.
Так   вот,   если   музыка  -  это  объем,  пространство,  то  жизнь  -  это
гиперпространство,  сплошная  иллюзия,  которая кажется  реальностью  только
потому что не  прекращается.  Я  раньше  никогда над этим  не думал, пока не
попал в Америку и не остался один в чужом городе.
     Вообще, мое настроение довольно резко поменялось с тех пор как я бросил
кровопийцу Моню  и переехал из Нью-Йорка в Сан-Антонио. Сначала был сплошной
энтузиазм - новая работа, хорошая зарплата, грин-карта в  перспективе - чего
еще  желать!  А  вот  прошло  совсем небольшое  время,  и  все  уже  видится
по-другому.  Чувствую себя как человек, который зарядил мышеловку,  а поймал
лягушку: недоумение и тоска, и  мертвая лягушка  часто снится по  ночам, она
смотрит  на  меня  остекленевшими глазами,  и  ее  морда  выражает  упрек  и
комическую печаль. А когда  просыпаешься  утром, выражение ее лица еще стоит
перед глазами, и почему-то давит в горле. Ужасно не хватает  мне ребят. Не с
кем поговорить, посмеяться, музыку послушать, просто сходить  погулять. Даже
не с кем помолчать, когда грустно. Вместе и грустить веселее. Даже выпить от
тоски - и  то не с кем, а идти в  бар и пить  с американцами - все равно как
пить в компании инопланетян. Чужие  они мне пока.  Не просто чужие, а совсем
чужие.  А я не люблю выпивать с чужими,  и своих рядом нет. Вот если бы всех
ребят забрать от Мони и перетащить сюда - как бы здорово было всем вместе!
     Но это все конечно - мечта. Леня -  холостяк, но страшный пофигист, его
ни на что не подбить.  Даже деньгами. У  него  любимая пословица  - "кайф на
деньги  не  меняю!". В  Нью-Йорке ему  все по  кайфу,  уйма  знакомых ребят,
девочки опять же... У Паши двое детей, и он привязан к школе и дому, которую
снимает напополам с двоюродным  братом,  и если  он и слиняет  от  Мони,  то
никуда  из Нью-Йорка  все равно  не уедет.  А Тимоша по  английски вообще не
говорит, и видимо по жизни никогда  не научится. Он  даже в магазине пальцем
показывает, что  хочет купить,  почему-то  не указательным, а мизинцем левой
руки.  Но  американцы и на левый мизинец не  обижаются  -  лишь  бы  зеленые
платил.  Саша,  мой  бывший  начальник,  работает по-соседству в  Далласе  и
программит на  Прогрессе в какой-то монструозной  компании. Он единственный,
кто  очутился в Америке без посредства Мони, а сам  по себе. Но у меня с ним
приятельских   отношений   как-то  не   сложилось.  Он  какой-то   настолько
самоуглубленный и  болезненно педантичный,  что  по-моему,  у него  по жизни
друзей нет и быть не  может. Вообще-то, это  именно он надоумил меня уйти от
Мони и дал  мне наводку на  www.dice.com , так что это благодаря ему я нашел
нынешнюю работу в  Техасе. Благодаря или ругая  - я уже даже  и  не знаю,  в
лучшую или в худшую сторону изменил мою жизнь этот переезд. В смысле денег и
возможности получить гринкарту -  конечно,  в  лучшую. Но  очень  плохо  без
ребят,  совсем  одиноко, и Ленка еще нескоро приедет -  не раньше чем  через
пару  месяцев. Не знаю, как  я  их  проживу. Никогда не  думал, что остаться
наедине с самим  собой  и америкашками - это такая страшная пытка. Рехнуться
можно! Придешь  домой,  разогреешь пиццу, посмотришь телек уродский - и все.
Читать не  тянет,  да и  нечего  -  книг на русском нет, а от английского на
работе голова трещит. И что дальше делать  - непонятно. Ладно,  хватит дурью
маяться,  пора  выключать  комп и  спать  ложиться  -  уже третий  час ночи,
писатель, блин, гений, Мейерхольд.
     14.03.98
     Прошло   три   дня.    Здесь   все   дни   какие-то   одинаковые,   как
близнецы-недоноски.  Чего-то мне здесь нехватает.  Пожалуй, не только ребят.
Ленки  мне  точно  нехватает.  В  Нью-Йорке с  ребятами  мне довольно весело
жилось, шлялись по городу, катались на роликах, завели кучу местных знакомых
из "бывших русских" и Ленкино отсутствие меня не сильно доставало. А здесь я
совсем  один,  и она  мне  нужна  гораздо сильнее, и  я уже начинаю порядком
злиться. Муж с  тоски помирает, зарабатывая зелень, а она все никак не может
оставить  мать и приехать  к  заждавшемуся супругу. В  конце концов, сколько
можно  ждать!  Странно,  сколько  раз  я  уже  с  ней ругался не на  жизнь а
насмерть,  сколько  раз уже  думал: ну в этот  раз точно на  хрен разведусь,
надоело так жить, я - направо, ты - налево, я - слово,  ты - два,  но что-то
такое  в  ней есть,  что когда  все  обидные  слова и  последние  упреки уже
высказаны, и осталось только удариться жопкой об жопку и разбежаться врозь -
и  я в самый последний  момент все  равно не  могу  ее бросить. И она  меня,
видимо, тоже.
     Ленка это знает и этим пользуется. Она мне так и сказала однажды: не та
баба мужика удержит, которая за держит хуй, а та, которая за душу. Я ответил
ей,  что это она  очень верно подметила. А она ухмыльнулась,  и сказала, что
это не она, а Толстой. Надо,  говорит, не только битловские  тексты наизусть
знать. Я обиделся за битлов и прошелся насчет любимого ею Гребня, которого я
не переношу, и мы тогда снова слегка поругались.
     Вот  и сейчас: когда мы вместе  - мы  ругаемся, а  стоило мне оказаться
одному,  как я опять думаю о  ней - прямо  какое-то наваждение.  Когда я был
маленьким,  мама  меня как-то  взяла  на  юг, в Феодосию.  Я  там плавал под
соляриями  и ловил крабов  в  щелях  между галькой. Однажды  посадил краба в
банку с морской водой  и принес домой. Сначала краб  сидел спокойно, а потом
начал  отчаянно  выпрыгивать,  пытался  вырваться  из  банки -  чего-то  ему
нехватало, кислорода конечно. А я его запихивал назад. Маленькие - они такие
гуманисты! В конце концов краб издох, и я его выкинул в мусорное ведро. И он
оттуда вонял,  мстя за  свою  безвременноую смерть. А теперь я  сам чувствую
себя в  этом  Техасе, как краб  в банке, только не могу понять, чего  мне не
хватает. Кислорода тут навалом. Денег тоже хватает. В Воронеже было время, у
меня денег даже на пиво нехватало, было хреново, но друзья выручали. А здесь
у  меня все  есть, зато нет рядом друзей и чего-то  еще, чему  нет названия,
того, что даже в Воронеже было, и  этой самой нехватки, которая душит и жить
не  дает,  я  тогда  не  чувствовал.  Что это такое может  быть? Неужто  эта
ностальгия и вправду такая сволочная штука?
     А может, это Ленкино отсутствие уже  настолько накопилось, что жить  не
дает? Тогда почему же я тоскую не конкретно по  ней, а как-то вобщем? Звонил
Саше в Даллас. Спрашивал, с кем он там общается. Он ответил - со всем миром,
по Интернету,  дефицита  общения нет,  вот только  времени  недостает, чтобы
вовремя  ответить  на  все письма. Не пойму  я его,  как он  так  может жить
анахоретом - совсем один! По Интернету -  это же  не общение, а  так, жалкий
суррогат! Я  так  совсем не могу, мне  живые люди  рядом нужны. Как-то лучше
себя чувствуешь, когда  слегка  саданешь друг  друга  в бок пару раз кулаком
по-дружески ,  еще и  чего нибудь скажешь  впридачу - смотришь, и  уже легче
жить. А дружить по емэйлу - это по-моему как киберсекс по тому же емэйлу или
чату. Не пойму, кому охота виртуально трахаться через комп, не видя партнера
вживую  - извращение оно и в Африке извращение. Впрочем, не суди да не судим
будешь.
     19.03.98
     Ура! Наконец-то я купил Ленке билет до Сан-Антонио,  после того  как ее
мать  дала согласие на ее отъезд ко мне. Приедет она  еще ой  как нескоро...
Даже  писать  неохота когда,  чтобы не расстраиваться. Странно,  почему  это
Ленка всегда слушается мать, а не  меня! В конце концов, с  кем должна  жить
замужняя  женщина - с  матерью  или все-таки  с мужем! Надо  будет  над этим
поразмыслить.
     Купил  я  билет специально пораньше, за  несколько месяцев,  так мне  в
агентстве  посоветовали, сказали  что  цены  подскочат к  лету.  Так что  до
Ленкиного приезда осталось еще целая вечность. Только в июле моя благоверная
осчастливит меня своим  появлением.  Что я все это время здесь делать буду -
не  знаю.  Надо  купить  ролики  -  пока  не  жарко,  можно  будет  роскошно
покататься. Почему  же раньше мне это в голову не приходило! Ленка приедет -
будет уже  жара как в духовке.  Говорят, тут у нас  жарче чем в Мексике. Тут
вечером страшная духота и жара, только солнце  не палит. А в Мексике вечером
прохлада и свежесть. Вот бы съездить с Ленкой в Мексику отдохнуть! А при 100
градусах по  Фаренгейту  ни на каких роликах не покатаешься, даже при 90 уже
напряжно. Плюс еще и влажность.  Это  только местные выдерживают. Хотя Ленку
при любой температуре все-равно на ролики не поставишь - ей  наверное, лучше
велосипед. Она мне всегда говорила, что у  нее есть мечта идиота - научиться
кататься на велосипеде.
     Когда мы с ней только поженились, она и  на велосипеде ездить не умела.
Я ее уже потом учил,  исполнял Ленкину мечту идиота. Вообще,  смешные  у нас
были разговоры  при знакомстве.  Я спрашиваю  "на чем тебе  больше  нравится
кататься?". Она отвечает "на чем лучше умею". "А на чем умеешь?"  "На метро,
на автобусе, на  троллейбусе". Потом  добавила: "На  такси тоже умею, только
денег жалко". "А что из  напитков предпочитаешь?" "Да в общем, что  нальют".
Вот такое экспресс- интервью, почему-то оно мне хорошо запомнилось. Мы потом
не раз вспоминали и смеялись.
     А еще, когда мы с ней гуляли по Измайлово или по Сокольникам, ее всегда
тянуло в нехоженную чащу - там где корни старых деревьев выпирают  из-земли,
где растет густая крапива  и летают злющие комары.  Увидев поваленное дерево
или бревно на  детской площадке, Лена немедленно на  него забиралась  и шла,
балансируя вытянутыми в стороны  руками, стараясь не сорваться и обязательно
дойти до  конца,  а потом  еще обязательно  повернуться  и пройти весь  путь
назад.  Я  тогда  пошутил, что  у  нее  врожденная склонность  к авантюризму
выродилась в  тягу к  маленьким садово-парковым приключениям  и дальше этого
уже не поднимается. Я  еще сказал, что эти  ее маленькие  приключения  - это
компромисс в  ее  душе  между  страхом  и  духом  противоречия. Она,  как ни
странно, сразу согласилась.
     Мы в тот вечер так и  не поцеловались. И на следующий день  - тоже. Она
мне  потом со смехом  говорила,  что решила,  что во  мне  мало  что есть от
мужчины,  и  что  если  она  и выйдет  за  меня  замуж, то  это будет  брак,
основанный  исключительно на уважении, а не на  влечении, и тем более, не на
любви. Я почему-то поначалу произвел на  нее впечатление абсолютно бесполого
существа.  А  я,  на  самом  деле,   просто  стеснялся  к  ней  прикоснуться
чувственным  прикосновением, хотя и очень хотел.  Ну  вообще,  мне конечно с
мужиками общаться гораздо легче, чем с дамским  полом, хотя я в нем  никогда
недостатка не испытывал. Вот и в этот раз  я изо всех сил  старался соблюсти
приличия - все-таки когда знакомишься через своих  знакомых, и говоришь этим
знакомым, что  вот-де, увидел хорошую скромную девушку у вас в гостях, дайте
телефон, то как-то неудобно  на второй или на третий вечер начать лапать эту
девушку руками и все такое.
     Это уже потом  Лена  мне призналась, что она в это  время встречалась с
женатым мужчиной, солидным и мужественным, инструктором  по горному туризму,
и поэтому на меня, как на мужика, посматривала с большим  сомнением, как  на
компьютерного  дурачка-переростка,  из тех,  что здесь  в  Америке  называют
computer geek, потому и вела себя очень сдержанно. Я эту сдержанность хорошо
чувствовал  и тоже  сдерживал  себя. Я  приходил  на свидание, здоровался  и
осторожно брал Лену за руку, но пальцы мои ничего не выражали, что приводило
Лену в бешенство, как она мне тоже призналась  позже.  Мы шли куда  нибудь и
болтали  о каких-то ничего  не значащих пустяках. При этом, правда, довольно
быстро  выяснилось,  что мы в детстве читали одни  и  те же  книжки  и  даже
выучили  наизусть  одни и те  же  стихи.  Почему-то  нам  обоим больше  всех
запомнился  сборник детских  стихов "Час поэзии". Помню,  как мы,  перебивая
друг  дружку,  декламировали  стишок  из  этого  сборника:  "Говорил  термит
термиту:  "Ел  я  все  по  алфавиту.  Ел Амбары  и  Ангары, Балки,  Бревна и
Бульвары, Вафли, Вешалки, Вагоны, Гаражи и Граммофоны..." и  так далее, пока
наконец не закончили хором: "Даже Юбками питался, даже Якорь съесть пытался,
И не  разу не был сыт. "Да",- сказал второй термит.  "От диеты толку мало  -
лучше лопай, что попало!". После этого мы  расхохотались, и я вдруг осмелел,
обнял ее и поцеловал.
     И  тут  оказалось,  что  Лена  совсем  не  умеет целоваться,  зато  она
прижалась ко мне  нижней частью живота и стала слегка ей  об меня тереться -
это  было  очень  неожиданно  и  очень  возбуждающе. "Вот  тебе  и  скромная
девушка",- пронеслось у меня в голове, а в следующий момент я уже вел Лену в
чащу, обняв  ее за талию. Там, в нехоженной части Измайловского парка, среди
колючих кустов, мы и трахнулись с Ленкой в первый раз, причем нас обоих чуть
живьем не сожрали комары, которые не  замедлили усесться на  нашу обнаженную
плоть и начали ее обгладывать с остервенением изголодавшихся вампиров. После
этого мы  проделывали это с  Ленкой  по нескольку  раз  в день,  едва только
появлялась  такая  возможность  в виде  пустой квартиры или моей  комнаты на
работе, когда все  сотрудники  уходили домой. И что  самое  интересное  -  я
никогда до этого не привязывался к женщине, не испытывал потребности  видеть
ее снова и снова. В  дружбе с ребятами я, наверное, гораздо больше смотрю на
то, что  за человек мой друг, а уже потом - как проводить время вместе, куда
пойти  и все  такое. А с женщинами я наверное, не дружил, а  просто их имел.
Поэтому меня всегда больше интересовал сам процесс, чем партнерша.
     Но с Леной все стало иначе. Меня раньше  оставляли подружки, и  я почти
не жалел  об их потере, а  просто находил других, иногда я бросал их сам. Но
Лена - другое дело, она сразу вошла в мою  кровь и плоть, и я понял, что она
для  меня  стала  чем-то  вроде  совершенно  необходимого  мне наркотика,  и
зависимость  образовалась классически, с  первого употребления. Мы ходили по
ночным  паркам вокруг главного здания Университета, садились на чуть влажные
от  ночной  росы скамейки,  а  потом ложились на них,  и редкие прохожие нас
обходили.  Это все  были скамейки нашей любви.  Мы  им даже давали  какие-то
глупые  прозвища,  типа  "линкор  "Теодор  Брутто",  или  "Челленджер",  или
"Оргазмотрон", в зависимости от их внешнего вида и от полученных лежа на них
ощущений,  которые мы зачем-то пытались классифицировать  - наверное, глупое
занятие  для влюбленных, а  может и нет. Почему я сейчас об  этом вспоминаю?
Вроде уж давно "отговорила роща золотая", и восторгов давно уже поубавилось.
Но  все равно  - будь Ленка  сейчас рядом  - я бы наверное так не  тосковал.
Ладно, завтра над этим еще подумаю.
     22.03.98
     Я только сейчас обратил внимание, что дату в своем дневнике я все-равно
ставлю по-русски, то есть сперва число, а потом месяц. Американцы  меня пока
так и не переучили. Наверное, вообще трудно переучить взрослого  человека. А
переучиваться   тут  приходится  буквально   всему.  Вчера   остановил  меня
полицейский, так я чуть было не схлопотал  по полной  программе. Оказывается
это  только у  нас в  совке надо выходить  из машины и идти к  инспектору. А
здесь, в Америке, выходить из  машины нельзя. Надо встать у  обочины и ждать
копа, положив руки  на руль, так чтобы он их видел. Не дай Бог наклониться и
полезть в  сумку  за правами - так можно и  пулю схлопотать, потому  что коп
может подумать, что шофер достает пистолет, а такое тут тоже бывает, и копов
убивают часто,  поэтому  они  пуганые.  А пуганая ворона  стреляет первой  -
жить-то хочется.
     Еще недавно на работе дали мне бесплатный  пейджер и сказали с улыбкой,
что начался важный проект, и  что  меня могут попросить  быстро  приехать на
работу в любое время устранить сбои на новом сервере, если таковые появятся.
Разумеется, за  те  же  деньги.  А пейджер  - для удобства. Говорят, что для
моего удобства,  но разумеется - не моего, а ихнего. Так что, бесплатный сыр
и в Америке бывает только  в мышеловке. Вот так и обтесывают меня потихоньку
каждый день. И пожаловаться некому. Вчера написал Ленке письмо по Интернету,
а она, зараза  такая, пишет, что любит, прямо жить  без меня не может,  но и
бросить  мать тоже  не  может. Что мать стареет, и  поэтому непременно будет
тосковать без любимой дочки, а я молодой, здоровый, и со мной без нее ничего
не случится. Ну как тут  не злиться? Если хотела быть при матери, нафига  же
тогда замуж выходила  - ну  и жила бы с мамкой и  встречалась  бы дальше  со
своим альпинистом-суперменом! Неужели и впрямь все  бабы дуры и думают,  что
муж  так  до  смерти непременно  будет жить с тещей в одном  доме  и в одной
стране? Здесь, в Америке,  дети  уезжают от  родителей учиться  в колледж  в
другой  штат, потом женятся, и  к родителям приезжают только  на пару дней в
году - в гости.
     Да и с билетом как теперь быть? Кэнселлать его - значить деньги терять.
"Кэнселлать" - какое слово-то уродское! А как перевести cancel по-толковому?
Отменять? Так билет не отменяют, отменяют полет.
     А вообще, это только в нашей дурацкой стране живут все  три поколения в
одной квартире и воюют за ванну, туалет и дистанционку от телевизора. На фиг
это  надо!  Козе  понятно,  что  жить  надо  отдельно,  не с  тещами, не  со
свекровями, ни с мамами, ни с папами, вообще ни с кем. Матери можно, в конце
концов, деньги посылать, чтобы ни  в чем  нехватки не было и  звонить раз  в
неделю, чтобы не  волновалась  и не скучала. А  еще письма нежные писать. Но
Ленка втемяшила себе в  башку, что  матери она  нужнее,  чем мне.  Я  всегда
думал, что муж с женой должны жить неразлучно, если любят друг друга.
     А   вот  Ленка  так  не  считает.  Тогда,  пять  лет  назад,  когда  мы
только-только начали спать  вместе, вообще друг без  друга  дня  прожить  не
могли, она вдруг уехала  в Польшу на месяц. Не по работе, не в командировку,
а  просто так - поразвлечься  туризмом.  Она мне правда раньше говорила, что
собиралась туда съездить с подругами  по какой-то университетской программе,
еще тогда, когда  мы толь