чуть ироничном поклоне.
     - Я не люблю философов, тем более профессионалов, - сказал я.
     - Помилуйте,  да вы это уже второй раз  говорите! Позвольте  узнать, за
что? - полюбопытствовал философ.
     - А хотя бы уж за то, что  философы объясняют все на свете, и  при этом
все в общем и ничего в частности.
     - Откуда  вы это взяли?- искренне удивился философ,- Ну предложите  мне
тему. Скажите, что Вы хотите, чтобы я вам конкретно объяснил.
     - Ну объясните, хотя бы, почему на хую нельзя быть в обуви.
     -  Ох,  голубчик,  какие  трудные  вопросы-то  вы  задаете!-  посетовал
философ,- Я  вам, пожалуй, точно это не объясню, да и никто точно не скажет,
но, как говорится, давши слово, держи, так что я попробую. Я начну издалека.
Вы никогда не  задумывались, зачем в армии строевая подготовка? Казалось бы,
зачем это надо - ходить в ногу, ровно, строем? Оказывается  - надо! Хождение
строем  дает  чувство  уверенности,  ловкости,  сосредоточенности,  улучшает
координацию,  приучает  действовать синхронно  с  остальными, учит  экономно
использовать силы. А казалось бы - что толку стучать сапогами  об асфальт на
плацу?  И вот  заметьте  пожалуста:  маршируют они  не  в кроссовках и  не в
индейских  мокасинах, а именно в сапогах. А почему?  Посмотрите на армейский
сапог  -  и  поймете  ответ.  Солдатский  сапог  -  воплощение защищенности,
проходимости,  напора,  решительности,  веры в победу,  наконец. Конечно, не
только солдатский сапог делает солдата  солдатом, но и без  него  солдата не
сделаешь. Но оставим солдата в покое и задумаемся просто над обувью, то есть
над обувью вообще. Как  ни странно, любая обувь делает нас немного солдатом.
Она дает чувство защищенности нашим ступням. Вспомните себя босого. Когда мы
идем  по земле босиком, мы исследуем мир своими ступнями, мы ставим  ногу на
землю  каждый  раз  с  некоторой осторожностью,  и  только  утвердив ногу на
исследованном участке, делаем следующий шаг. А в обуви мы уже защищены, и от
этого   мы   в  какой-то   степени  завователи.   Бессознательно,  абсолютно
бессознательно,  заметьте  это!  Эта  бессознательная  защита  делает   наше
поведение поведением завоевателей,  и  при  том абсолютно бессознательно. Мы
защищены,  более того,  мы  незаслуженно  защищены!  И  мы  пользуемся  этой
защитой, бездумно попирая землю, вместо того, чтобы  исследовать каждый шаг.
И мы идем,  идем себе и идем - куда хотим, и в результате в  один прекрасный
момент идем на хуй. Каждый из нас попадает на хуй  по своим личным причинам,
а общее здесь только то, что  дальше хуя идти некуда. Видите ли, мы попадаем
на хуй не просто  потому, что нас послали на хуй, а  потому что  нас послали
именно в тот  момент, когда мы дошли  до своего логического  конца  в  нашей
текущей жизни.
     - Это как прикажете понимать? - спросил я.
     -  Ну, это в том смысле,  что мы идем,  и может быть даже  тратим массу
усилий, но мы идем на холостом ходу, и  не замечаем, что давно уже никуда не
идем,  а только потеем и перебираем ногами. И  вот, будучи посланными в этот
момент на  хуй, мы  оказываемся именно там, где  нам и  полагалось  быть  по
логике  вещей.  Место,  где  мы  оказались,  не  самое  приятное,  но  можно
воспринимать  ситуацию  и  как  благо.   Есть  время  кое  о  чем  подумать,
поразмыслить  и,  возможно,  пересмотреть  свое  отношение к  миру.  Чувство
защищенности  только  мешает этому процессу. Чтобы  изменить  что-то в себе,
нужно сперва  отбросить защиту. Вот почему, как мне кажется, в  обуви на хую
нельзя. Как, скажем, в мечети...
     -  Вы  не представляете себе, как  Вы правы!  -  восторженно воскликнул
длинный тощий субъект в деловом  костюме с  блестящей авторучкой в нагрудном
кармане,-  Видите  ли, я  довольно долго прожил в Соединенных Штатах. Так Вы
знаете, эти бесцеремонные  и самоуверенные  американцы и вправду теряют свою
уверенность вместе с кроссовками. Американцы вообще относятся к обуви совсем
не так как в  России. У них обувь - это как часть одежды,  даже может  быть,
как  часть  тела. Они  стирают  свои любимые  кроссовки в стиральной  машине
вместе с трусами и футболками, не снимают их ни на пляже, ни даже, ложась на
кровать  или  на диван. Могут  так и заснуть в обуви.  А я, живя  в Америке,
работал  в компании,  которая плотно сотрудничала  с  японцами.  Японцы  нас
довольно  часто приглашали в свои японские традиционные  рестораны и  прочие
такие места для деловых встреч,  всяческих протоколов и так далее. А  там  у
входа внутрь положенно снимать обувь. И наши шумные самоуверенные янки, сняв
кроссовки, вдруг неожиданно становились  такими тихими,  скромными, что твои
овечки!
     - Согласно древнему  иудейскому обычаю,  поминки  по  умершему  следует
справлять,  сидя  непременно босиком,  прямо на голом полу,- добавил пожилой
мужчина со скорбным лицом и с типичной внешностью сельского раввина.
     - А как Вы, священнослужитель, здесь оказались? - полюбопытствовал я.
     -  Как  я здесь  оказался?  -  раввин  с  каждой  секундой  все  глубже
погружался  в пучину иудейской скорби, что изумительно хорошо  отражалось на
его лице, - Как я здесь оказался, Вы это меня спросили?
     Раввин воздел  руки  к  небу, а затем взялся обеими руками  за голову и
сказал:
     - О горе мне, горе! Ну что  ж, Вы меня спросили, и я Вам отвечу. В один
несчастный день - да умереть бы мне за день до того - я послал своего сына в
город  получать  образование, приличествующее  юноше. И  он там  его получил
гораздо больше,  чем я  бы  хотел.  Его образование  теперь простирается  до
понимания  того,  что  ни  к чему жениться на  достойной  еврейской девушке,
которую  мы,  его родители,  ему хотели  посватать. Ни  к чему  дарить своим
родителям внуков, ни  к чему  родительское благословение...  Мой сын  вместо
того стал гэем,  как  он говорит, то есть гомосексуалистом. Какое несчастье!
Какой  позор! Он заявился  в родительский дом вместе со  своим дружком  и не
таясь рассказал, кем он стал. Мы сильно поссорились, и вот теперь я здесь...
О горе мне, о горе! - и несчастный раввин сел,  поджав под себя  худые босые
ноги.
     - Ну полно вам отчаиваться,- ласково обратился  к нему философ. Утешьте
себя молитвой. Вы ведь не кто-нибудь, а профессионал, в конце концов.
     -  Я  сперва  несчастный  отец, а  уже  потом я профессионал,-  ответил
раввин, не вставая и не оборачиваясь.
     - А  вот  тут  вы неправы!  - назидательно  заметил философ.  Настоящий
профессионал  -  всегда сначала профессионал, а потом уже отец, сын, брат  и
все остальное.
     - Вот за это я и не люблю профессионалов,- пробурчал я.
     -  А  что  Вы, собственно,  имеете  против  профессионалов?  -  спросил
профессиональный философ.
     -  Да  вообще-то   много  чего  имею!   Профессионалы  всегда  и  всюду
манипулируют людьми, пользуясь своими профессиональными знаниями, и за это я
их  очень не  люблю, хотя  и  понимаю,  что без  них обойтись никак  нельзя.
Профессионалы  придумали  дипломатический язык,  бюрократические  процедуры,
валютный  дилинг, фондовую  биржу,  жвачку  с  пузырями,  липосакцию, журнал
"Форбс",  методы  восстановления  роста   волос  на  лысой  голове,  способы
продления и усиления оргазма...
     -   Помилуйте,  голубчик,  да  что  же  в   этом  плохого?  -  удивился
философ-профессионал.
     - Да то,  что я  в результате чувствую себя как  болванка на конвейере!
Всю  свою жизнь я играю по чужим правилам, все время мне предлагают  готовые
решения проблем и не дают думать самому. Сперва мне предлагают купить акции,
обещают  минимальный  риск  и  быстрое   обогащение,  а  потом  этот   самый
профессионал  разводит  руками  и указывает мне на  параграф в договоре, где
говорится о непредвиденных случайностях. В результате я остаюсь без денег, и
профессионал не виноват. И никто не виноват,  только я сам, потому что это я
подписал договор и отдал деньги своими руками.
     - Ну хорошо, допустим вы  в определенном смысле правы. Ну  а  с лысиной
или с оргазмом что не так? - совсем ласково спросил философ.
     - А  то,  что  это  искусственная шевелюра и  искусственный  оргазм!  -
ответил  я   с   непримиримой   ненавистью,   -   Это  искусственные  груди,
искусственные  ногти,  искусственный цвет волос,  выученная манера говорить,
почищенные специалистом поры на лице, дезодорированное тело, промытые мозги.
Я  живу с  жещиной и  не  знаю, какого  цвета  у нее волосы,  как  пахнет ее
собственнная  кожа, и  какие  мысли  она  умеет думать  своей  головой.  Все
искусственное, все куплено у профессионалов. Я уже столько  времени послушно
жую эти куски пластика с фирменными наклейками, что меня несказанно тошнит!
     - Но дорогой мой, вы же можете отказаться от их услуг!
     - Нет, "дорогой мой",- передразнил я философа,- вовсе не от всех услуг!
-    Определенный     сервис     бывает     весьма     навязчивым.    Сперва
профессионалы-политики   определяют    область   интересов,    разрабатывают
стратегии,     намечают    союзников    и    врагов,    потом    науськивают
профессионалов-дипломатов, и те улыбаются фальшивыми улыбками, держа кукиш в
кармане. А  когда  дипломаты  обкакаются и не оправдают  доверия, на  помощь
зовут профессионалов-генералов. А генералы берут за задницу меня, обряжают в
военную форму, дают  мне  в  руки  автомат и велят убивать кого-то, кого мне
убивать вовсе нет никаких причин, потому что я  его  и в глаза-то никогда не
видел.  Но  профессионалы  говорят  мне, что это мои враги, и я должен  этим
профессионалам верить. Или делать вид, что я верю, и подчиняться, потому что
иначе профессионалы объявят врагом меня и прикажут  стрелять в меня таким же
как я, а если они не будут стрелять в меня,  то другие будут стрелять в них.
А  стрелять  надо в тех професионалов, которые приказывают стрелять,  а сами
остаются в стороне.
     - Э-э-э-э, голубчик вы мой, да вы, оказывается, бунтарь! Ну а как быть,
если нашей  стране  нужен для развития промышленности  какой-нибудь, скажем,
цирконий, а у нас его нет? Только у соседей!
     - Так и надо купить его у соседей, в чем проблема-то? - удивился я.
     -  А  в  том  проблема,  что соседи не хотят  его нам продавать,  - тут
философ ухмыльнулся.
     - Заплатить надо больше,- ответил я не раздумывая.
     -  Экий вы наивный,  голубчик!  Они его вообще продавать  не хотят. Они
прекрасно  знают, что  нам без этого  циркония хана, что без него нас  можно
будет  через пару  лет взять  голыми руками.  Вот и не продают. Называют его
"стратегическим материалом" и не продают.
     - Купить через третьи страны,- тут же предложил я.
     - Ну вот  видите,  вы  уже  начинаете рассуждать  как  профессионал,  -
похвалил меня собеседник,- Потом вы предложите ввести встречное эмбарго, еще
какие-то  санкции против обладателей циркония. Поднатореете как профессионал
и предложите дать задание разведке украсть технологию обогащения циркониевой
руды. А когда разведчики  попадутся, а отношения с соседями ухудшатся дальше
некуда, предпочтете отмобилизовать армию и напасть на соседа первым - шансов
на  победу  больше.  А  после  победы -  весь цирконий  ваш. И  цирконий,  и
аплодисменты.  Если  лично  вас  на  войну  не  пошлют,  вы   первый  будете
аплодировать.
     -  Нет,  все равно  мне это  не нравится. И  аплодировать  я буду  безо
всякого удовольствия и безо всякого уважения, а так - чтобы только соседи не
косились... А что если дать задание ученым найти  альтернативные технологии,
где не нужен этот самый цирконий?
     -  Ну, голубчик, зря значит  я вас похвалил! Профессионалы это  сделали
еще  тогда,  когда  дефицит циркония  еще  только обозначался,  а реально не
грозил. Не вышло, значит, у ученых. Если бы вышло, не было бы проблем. А без
проблем в жизни не бывает, на то она и жизнь! Хотите решать проблемы, хотите
жить лучше - платите и рискуйте. Не хотите -  живите без профессионалов. Вот
только  кто  вам  горячую   воду  в  ванную   комнату  подаст?  Ведь  и  тут
профессионалы  требуются.  Вы  хотите,   чтобы  профессионал  был  сразу   и
профессионал, и  еще  сам  Господь Бог  вдобавок.  А  он вот  не  может,  уж
извините! Да и если бы мог, пользы от этого не прибавилось бы ни на грош, уж
вы   мне  поверьте.  Некоторых   вещей  не  может  сделать  ни  Господь,  ни
профессионал, особенно когда надо исправить  то, что уже напортачили другие.
Но такую  ситуацию, бывает, сразу и не разглядишь - вот поэтому вам иногда и
приходится  платить денежки зазря, так и не получив того чего хотелось,- тут
лицо философа-профессионала зловредно  искривилось,- А вам этого не хочется!
И в этом ваша проблема.  И за это вас, кстати говоря, на хуй-то и послали, я
в этом уверен. Не знаю, за что конкретно, но общая идея мне ясна.
     Я  и сам  не  мог вспомнить,  за  что конкретно меня послали. А философ
продолжал:
     - Запомните, мой дорогой друг, Господь сотворил Землю,  а профессионалы
изменили ее  лицо.  Вот  вы!  -  тут  философ-профессионал ткнул  пальцем  в
сидевшего  на корточках мужчину  средних лет  с тяжелыми крупными руками,  с
трудом умещавшимися в засученные рукава белого халата,- вы кем работаете?
     - Я врач,- мрачно ответил мужчина.
     - А какой врач?
     - Акушер-гинеколог.
     - Вот  посмотрите,  голубчик,-  вновь обратился  ко мне философ,- перед
вами  как  раз  и  стоит профессионал, изменяющий в меру сил  облик  Земли и
данный на ней от Господа Бога порядок вещей. Пусть Господь меня  простит, но
он - типичный дилетант. Талантливейший,  наипервейший  в мире, причина всего
сущего,  и притом  -- Дилетант! Дилетант  ничего не доделывает до конца, под
его  руками  ничто не обретает нужной  степени того совершенства, которое мы
называем  постоянством  и  надежностью. Хотя творение  дилетанта  может быть
прекрасно  и удивительно.  Вот взять  хотя бы механизм родов. Сколько женщин
погибают  в родах от неправильного предлежания  плода, прочих осложнений! Вы
скажете, что Господь не хочет им помочь, что от них отвернулся? Да как бы не
так! Он просто не может, не в силах им помочь, потому что  он -  Дилетант. И
чтобы исправить это положение, он придумал и пустил на Землю профессионалов,
вот  таких  как  этот  доктор. Пусть  они  исправляют  его ошибки.  И они их
исправляют - смею вас уверить, голубчик! Посмотрите на его прекрасные  руки!
Господь не имеет  таких рук, да и техники родовспоможения он, разумеется, не
знает. Но он  - гений  среди дилетантов, и  вот в один  прекрасный момент он
создает этого  доктора, который  делает за него то, чего не может сделать он
сам. Профессионал и Дилетант прекрасно дополняют друг друга. Профессионал не
умеет делать чудесных и сверхъестественных вещей,  которыми славен Дилетант,
зато профессионал все делает надежно,  устойчиво, и результат  его  действий
гораздо более предсказуем, чем результат действий Дилетанта. И тем не менее,
когда  профессионалы заключают  договор, они  специально оговаривают пункт о
том,  как быть  в том случае, если Дилетант  внесет  неожиданный  хаос в  их
действия. Это  называется "форс-мажор".  Но  чем выше уровень профессионала,
тем лучше он умеет справляться с неожиданными выходками Дилетанта, то есть с
форс-мажором. Но Дилетант конечно сильнее  любого профессионала:  ведь они -
всего лишь его детища.
     -  Кажется  я  тоже  знаю,  за что  вас на хуй послали,- сказал  я,- За
кощунственные речи. Мало кому понравится такое слушать.
     - Как философ я  имею право излагать любую точку зрения,- сухо произнес
мой  оппонент,- К тому же, никакого кощунства в моих речах нет. Ну подумайте
сами:  что  такое  Промысел  Божий без  помощи  профессионалов?  Я согласен,
профессионалы  не умеют  сами создавать  новую  жизнь, не  умеют  возвращать
безнадежно утраченную  жизнь, но зато они умеют давать  комфорт и надежность
той жизни, которую сотворил Дилетант. Ребенок появляется на свет весь сизый,
весь  в кале,  в крови,  в моче, иногда перемотанный пуповиной. Посмотришь -
мороз по коже продерет.  Гадкое, грязное кровавое месиво. И  в этот момент в
дело  вступают   профессионалы.  Раз-два-три,  и  вот  уже  ребеночек  лежит
чистенький  и  свеженький, завернутый в красивую упаковку как рождественский
подарок. И так - во всем.
     -  Не идеализируйте,- мрачно сказал  врач. Знаете, сколько отцов у  нас
получили трупы жен и детей вместо живых? Лучше вам и не знать.
     - Ну, вы ведь тоже не все можете сделать, это ясно.
     - Да мы-то можем. Мрут в основном ночами, когда дежурной бригады нет. А
бригады ночью не полагается - людям же платить надо! А фонд заработной платы
надо экономить. Вот  и  экономят, и поэтому операционная  бригада  ночами не
дежурит. Пока дозвонятся, пока машину  пришлют, пока хирург с анестезиологом
приедут, пока  помоются на операцию - а к тому времени  на стол  кладут  уже
труп.
     - А в  министерствах, в горздравотделах  и  прочих теплых  местах  тоже
сидят  профессионалы, но совсем другого рода,- мрачно  осклабился  я,- И эти
профессионалы прекрасно знают, отчего мрут роженицы с детьми, но им  на  это
начхать. Вот что такое  один профессионализм, без души и без  веры. И что вы
на это скажете, господин философ?
     -  А  я   уже,   собственно,  все  сказал.  Профессионалов  создал   не
профессионал, а Великий  Дилетант. Поэтому вполне логично, что не  все  виды
профессионалов  получились у него одинаково  удачно.  Но с  другой  стороны,
подумайте, а что было бы, если  бы и таких плохих,  неудачных профессионалов
на свете не было?  Бюрократы и чиновники - преизряднейшая  мерзость. Но если
их не будет вообще  - что, по-вашему, лучше будет? Анархии не боитесь?  Вижу
по глазам, что боитесь. А раз боитесь, то смирите свое нежное  сердце с тем,
что  какое-то  количество рожениц и новорожденных детишек обязательно должно
умереть,  чтобы бюрократы  могли  есть свой  хлеб с  маслицем  и  икоркой  и
поддерживать  какой-никакой  порядок  среди  тех,  кому  посчастливилось  не
умереть в раннем детстве.
     - Вы  знаете,  господин  философ,  -  сказал я,-  в  ваших  речах  есть
неоспоримая логика,  но логика ваша  замешана на  каком-то горьком  цинизме,
разочаровании во всем, на чувстве обреченности, если хотите. Вы  не верите в
человека, в его доброту, в его порядочность. И вы знаете, я не ханжа, и я не
стану обвинять вас  в том, что  так  думать безнравственно. Но  по-моему так
думать и так относиться ко всему, просто ну я не знаю, как сказать - тяжело,
горько!  Неужели нельзя  думать лучше об этом  мире,  относиться ко всему  с
верой,  с надеждой, самому стараться  быть  лучше  и  надеяться  что  и  все
остальные обязательно станут лучше!  Почему вы считаете, что на свете всегда
будут  лгуны, подлецы,  тираны, негодяи,  лентяи,  бездельники, высокомерные
ослы и так далее?
     - А почему  вы считаете, что они непременно должны исчезнуть и уступить
место на Земле хорошим людям?
     -  А  почему я должен  обязательно что-то считать, из чего-то исходить,
все продумывать и просчитывать? Тем более, в таких важных и сложных вещах, в
которых  и  просчитать-то ничего  нельзя! Почему я  не могу  просто  верить?
Верить, что добро пересилит зло, что добра в человеке больше, чем зла?
     -  Да  конечно можете, голубчик!  Никто  вам этого  запретить не может.
Верьте  себе  на  здоровье.  Только что эта вера  вам даст и  как  она может
реально изменить действительное положение дел, вот вопрос!
     - По-моему, такая  вера может дать многое. Вы  поймите меня, хоть вы  и
скептик каких  мало.Поймите только  одну простую  вещь. Мне кажется,  нельзя
смотреть  на  все в  этом  мире  только  с  профессиональной  точки  зрения,
высчитывать шансы на успех, выгоды, возможные потери, риски. Можно подходить
с  этой  точки  зрения  ко  многим  важным  вещам,  но  когда  речь  идет  о
человеческой  жизни,  о  человеческом  счастье,  нельзя  заниматься холодным
подсчетом  и спокойно  объявлять,  что нельзя  спасти чью-то