Обратите  внимание  еще  на  одну чрезвычайно  существенную  деталь.  В
картезианских  традициях до сих пор сохранился миф о том, что мир может быть
описан  объективно,  без ссылок на наблюдателя, и  жертвой  этого  мифа пала
Кембриджская  школа лингвистической философии - да что там, не уберегся даже
сам   Витгенштейн!   Вероятно,   этот   миф   обязан   своему  существованию
декларативной  форме  изложения   знаний.  Декларативная   форма   описывает
отношения  между   объектами  знаний  без  упоминания   инструментальных   и
измерительных объектов и процедур, распознающих эти  отношения, и вследствие
этого она обходится без ссылок на действуюшего наблюдателя, воспроизводящего
эти  процедуры.  В  то же время  чувственное познание невозможно описать без
ссылки на наблюдателя, или в более общем случае субъекта  знания. Все дело в
том,  что, оргазм не есть объект, к  нему не применимы  принципы картографии
эмпирических объектов, и поэтому его невозможно описать декларативно. Оргазм
- не объект, а ощущение, и поэтому не существует сам по  себе, без того, кто
его испытывает. Согласитесь, что знание является знанием не вследствие того,
что предмет знания обладает объектностью, а вследствие того, что он обладает
структурностью. Оргазм является сложным структурированным ощущением, то есть
является одним из видов знания.
     Вероятно, найдутся  многочисленные противники моей концепции, в которой
сексуальные ощущения относятся  именно к знаниям,  а  не  к просто  к набору
ощущений.  Я  могу привести  в  защиту  своей  точки  зрения  дополнительный
аргумент: занятия сексом и испытываемые при этом ощущения оцениваются людьми
не только в рамках "приятно  - неприятно", как например, "вкусно - невкусно"
по  отношению  к  пище. Они оцениваются  в гораздо большей степени по  шкале
"интересно   -  неинтересно".  Именно  это  способ  оценки  дает  мне  право
утверждать,  что секс  заключает в себе  огромный  познавательный компонент.
Вероятно,  "сексуальный"  способ  познания  необходим  для   экспресс-оценки
внутренних  качеств  и  выбора правильного сексуального партнера,  с которым
есть шанс завести наиболее жизнеспособное потомство. Сексуальные игры, таким
образом, отнюдь не бесполезны: они дают партнерам массу оценочных параметров
для взаимной оценки друг друга.
     "Сексуальная"  модель  познания  мира   вдребезги  разбивает  один   из
застарелых  картезианских  мифов.  На примере  оргазма как вида чувственного
знания  становится  совершенно очевиден досадный философский недосмотр: ведь
не только чувственное,  но  и  теоретическое,  вообще любое знание, не менее
субъективно  чем сексуальное чувство, кульминацией которого является оргазм.
Как  теоретическое  знание так  и  оргазм  суть  определенные  виды  сложных
субъективных  переживаний, вызванных  специфическими  воздействиями внешнего
мира.  Как в научном  знании, так  и в сексе различие  методов,  технических
приемов  и инвентарной базы приводит к различным ощущениям, и как следствие,
к различным концепциям секса, а  они,  в свою очередь, определяют дальнейшее
развитие  данной   сексуальной   практики.  Здесь  мы  видим   весьма  яркую
иллюстрацию концепции операционализма.
     Американский  физик  Перси   У.  Бриджмен  (1882   -   1961),   который
рассматривается   зачастую   как   подлинный   основатель   операционализма,
утверждает, что понятия имеют фактическое значение лишь постольку, поскольку
они относятся к  возможным  человеческим  действиям.  Современные вида секса
столь отличны  друг от  друга по технике, психологии, идеоматике и пр.,  что
конвенциальные понятия одних групп уже никак или почти никак не пересекаются
с понятиями других групп.  То, что является  сексуальным  для  представителя
одной  группы, не будет таковым для  представителя другой. Например, мужские
половые органы для лесбиянки  - это всего лишь часть  тела, необходимая  для
получения спермы, без которой нельзя завести потомство.
     Мы видим, что в развитии  сексуальной культуры и общественной  практики
ситуация в  точности повторяет ту,  которую  мы наблюдаем в науке. А именно,
дивергенция  в исходной  парадигме приводит к дивергенции во всей дальнейшей
практике и в мироощущении в целом. Вероятно, дивергенция является неизбежным
атрибутом  любой попытки продвижения к конечному идеалу,  которым может быть
объективная  истина в философии и  в науке,  истинный Бог и истинная вера  в
религии, или наилучший (то есть истинный) оргазм  в практической сексуальной
жизни.
     Необходимо  отметить,  что  в  сексе,  как  и  в  философии,  отчетливо
прослеживается  также тенденция отказа  от поиска. Как  известно из  истории
философии,  эта тенденция  выражается  например  в  философском агностицизме
(Дюбуа-Реймон) или  абсолютном скептицизме  (Горгий). В сексуальной практике
этим  концепциям  соответствует  полная потеря  интереса  к сексу  и половое
воздержание или же половое бессилие.  Мы часто также наблюдаем  добровольный
отказ не от самого поиска, но от некоторых средств и методов поиска. Однако,
в  практическом  плане эти экстремальные  точки зрения или другие близкие им
идеи  почти  всегда  ведут  к  регрессу  и  минимализму,  следствием которых
является застывание форм и прекращение продуктивного развития.
     Философский минимализм  нашел  свое  воплощение  в принципе, называемом
"бритва  Оккама", которая отсекает все излишние сущности, без  которых можно
обойтись.   Разумеется,   этот  замечательный  принцип   также  имеет   свою
сексуальную "интрепретацию". А  именно,  сознательное оскопление самого себя
как часть  религиозно-сексуальной практики  - это,  выражаясь метафорически,
отсечение бритвой Оккама мужских тестикул, которые не находят своего места в
данной практике и являются с ее точки зрения излишними.
     Логический  атомизм Бертрана Рассела проделывает ту же самую операцию с
процессом познания.
     Существующий  в  мировой  культуре  в   различных  аспектах  регресс  и
минимализм  проявляют себя в  сексе не только  в  виде  культовой кастрации.
Ярчайшим примером сексуального регресса является гомосексуализм.  Исключение
одного из полов  из сексуального контакта  является проявлением регресса как
всеобщей объективной  тенденции и происходит  под влиянием  минимализма  как
субъективного способа  мировидения.  Минимализм проявляется  в частности,  в
том,  что  один  из  важнейших   половых  органов   (например,  при  мужском
гомосексуализме  это влагалище) напрочь исключается  из секса  и  заменяется
прямой  кишкой.  Как  известно,  прямая  кишка половым  органом  по  сути не
является,  а является  дистальной  частью  пищеварительного  тракта. Тем  не
менее, она широко  используется при сексуальных  контактах гомосексуалистами
мужского пола.  При  этом  возникает определенная  неясность, а  именно: как
следует   трактовать  функцию  прямой  кишки  в  случае  однополой   мужской
сексуальности - должна ли она рассматриваться как суррогат влагалища, или же
она имеет свою, полностью отличную от влагалища  фунциональность в однополом
сексе?
     Я более склонен придерживаться именно  второй  точки зрения и попытаюсь
это  обосновать. Итак  начнем с того,  что оргазм -  это  психический,  а не
физический акт. Он может быть достигнут равным образом в результате полового
акта   (копуляции),   а    также    мастурбации,   медитации   и    наконец,
электростимуляции соответствующих  отделов  спинного  или  головного  мозга.
Механическая  стимуляция  прямой кишки дает  оргазм, отличный  по  качеству,
нежели  стимуляция  гениталий,  но  тем  не  менее  это  ощущение безусловно
квалифицируется      экспертами     как      оргазм.      Известно,      что
женщины-гомосексуалисты, в  процессе копуляции заменяют мужской половой член
собственным  языком, который также не является  половым органом,  а является
органом  речи.  Таким  образом,  становится  очевидным,  что  для  получения
полового удовлетворения не только не обязательно  требуется половой партнер,
но и более того - не обязательно требуются сами половые органы.
     По тем или иным причинам  функции  половых органов могут брать  на себя
другие  органы.  Как поджелудочная железа  участвует  в процессе пищеварения
посредством  своей экскреторной  функции  и  в  процессе  углеводного обмена
посредством  инкреторной  функции  (инсулин),  так  и  рот, помимо  жевания,
дыхания и речи, способен  вмещать  в  себя половой член в процессе орального
секса,  и  такой  же способностью обладает прямая кишка в промежутках  между
периодическим  процессом  дефекации.  И  тот  и  другой орган  первоначально
замещают при этом отсутствующее по  тем или иным причинам женское влагалище.
В последующем, однако, оказывается, что эти органы не только удачно замещают
влагалище, но и привносят  качественно новые приятные ощущения, которых само
влагалище  не  дает.  Таким  образом,  возникают новые  предпочтения,  и  на
каком-то  этапе влагалище становится излишним. Точно так же рука онаниста  с
успехом заменяет ему полового партнера.
     Многообразие средств достижения  оргазма и  возможность  неограниченной
минимизации   необходимых  для  этого  биологических  средств   лишний   раз
свидетельствует о несостоятельности материалистических концепций психики и о
логичности предположений  о  главенстве  внутренних  детерминант, ведущих  к
порождению  теорий "чистым  разумом". В  рамках этой теории "материя" играет
роль   не   источника  многообразия,   а  всего  лишь  простого   медиатора,
необходимого  для   реализации  имманентных  нематериальных  детерминант   и
превращения их в осознанное знание. Это же соотношение мы видим и в практике
секса.   Например,   для    получения   вариативных   сексуальных   ощущений
тренированному йогу достаточно изогнуться и взять  в  рот  свой  собственный
половой член, "высасывая" из него каждый раз все новые и новые разновидности
оргазмического   транса.   Точно   также   и   ученый-теоретик   проделывает
соответствующие манипуляции  со своим разумом, "высасывая" из него все новые
и новые теории о строении мира. Аналогия здесь явная и совершенно очевидная.
Минимализм средств помогает в обоих случаях отринуть все ненужное, внешнее и
сосредоточиться  на внутреннем. Известно,  что  некоторые мудрецы  древности
сознательно   ослепляли   себя,  чтобы  зрение  внешнее  не  мешало   зрению
внутреннему. Другими словами,  мы видим во всех случаях, что ограничение или
минимизация  каналов   получения   информации  из  внешнего  мира  облегчает
возможность выстраивать  полученные данные таким образом,  чтобы  они  могли
инициировать  получение знаний  из  внутренних  источников -  а  именно,  из
чистого   разума   (истина)   и  чистого  чувства  (оргазм).   При  попытках
экстериоризации  внутренних  детерминант  и  превращение  их  в  осознанное,
структурированное  знание,  любое  внешнее  "предзнание"  является  мешающим
фактором, то есть "шумом", а не "информацией". Именно  поэтому  так уверенно
отвергаются йогом ощущения от женского влагалища в пользу  собственного рта,
древним мудрецом - зрительная картина мира в пользу внутреннего зрения души,
и современным физиком - старые классические теории в пользу новых концепций.
Есть  вполне  определенные   корелляции,  подтверждающие  правильность  этой
гипотезы. Так например, женщины, которые часами с интересом раздражают  свой
клитор, обладают также  великолепной фантазией, воображением и  способностью
генерировать новые идеи.
     Все более  ясное понимание  главенствующей роли  внутренней  реальности
способствует  все   большей  минимизации  внешних  средств.  Прогрессирующее
погружение во внутренний мир  и сопутствующие этому процессу операциональная
редукция и опора не на внешнюю  (процедурную), а на внутреннюю (рациональную
и   сензитивную)   реальность   вероятно  приведет  к  полному   отказу   от
использования в сексуальных целях не только половых  партнеров, но и половых
органов,  использование которых в практике секса  с некоторых пор  перестало
быть  обязательным. Можно  предположить, что в  эпоху развитого сексуального
регресса половое удовлетворение будет достигаться путем использования только
языка и прямой кишки, вероятнее всего, путем ритмического погружения языка в
прямую  кишку  через  задний проход. При достаточной гибкости  позвоночника,
этот  вид  сексуального  самоудовлетворения  очевидно может  быть  достигаем
чрезвычайно легко, и вероятно, именно этот способ станет преобладающим через
одно-два  поколения, вытеснив распространенные в наше время более  сложные и
дорогостоящие  виды секса.  Какие научные методы и концепции познания  будут
соответствовать   этому   витку   сексуальной   культуры,  остается   только
догадываться.
     Если еще продолжить редукционный  ряд и исключить также ротовую полость
и язык, то остается  возможность получить  сексуальное  удовлетворение путем
пальцевого массажа промежности  и  прямой  кишки. Наконец, исключая из секса
также  и  прямую кишку  и  оставляя только руки, можно предположить,  что  в
будущем  половое  удовлетворение  внолне может  достигаться  путем  простого
потирания или поколачивания рук друг  об друга.  Не исключено, например, что
то, что воспринимается в наше время как аплодисменты в театре, через два-три
поколения  будет  восприниматься как откровенная оргия. Такое  предположение
отнюдь  не  утопия. Так  например,  при  мастурбации  руки  используются для
раздражения  половых  органов  путем  их теребления,  разминания, потирания,
пощипывания, скручивания,  растягивания, сдавливания,  вибрации, щекотания и
так далее. Таким  образом, необходимо всего лишь найти способ  замкнуть руки
сами  на себя ,  чтобы они  могли сами  получать производимую ими  богатую и
разнообразную стимуляцию в виде эротически окрашенной афферентации.
     Итак, проведенная мною философская параллель показывает, что  в  основе
всеобщего  процесса  познания  и  гедонистических  устремлений  человечества
(описанными  на  примере секса), лежат  одни и те  же  закономерности. Между
чистым разумом  и  чистым чувством, которые обычно противопоставляются  друг
другу,  гораздо  больше общего,  чем  можно предположить  при  поверхностном
рассмотрении  проблемы.  Процесс  познания  есть в  первую  очередь  процесс
удовлетворения  интеллектуальной  потребности; точно так же как  секс  - это
процесс удовлетворения половой потребности. В основе любой потребности лежат
определенные  биологические  детерминанты. Именно они определяют, как именно
может быть удовлетворена в принципе данная потребность. Набор неосознаваемых
детерминант,  лежащих  в   основе  потребности,  -   это  наивысшая  степень
абстракции всей возможной деятельности по удовлетворению данной потребности.
Наивысшая  в том  смысле, что она включает в  себя  также и те  возможности,
которые  могут   быть  никогда  не  реализованы   в   течение   всего  срока
существования  данного  биологического вида.  Другими словами  -  это  набор
аксиом,  некоторые  из которых мы узнаем, разлагая  на  атомы уже  известные
формулы и теоремы. Но мы не знаем всего множества теорем, и поэтому не можем
узнать  всех  аксиом.  Мы  знаем  свой  ум  и  свои  чувства лишь настолько,
насколько они отражены в сознании, а в нем отражена лишь их малая часть.
     Как мы видим, сексуальная потребность может  удовлетворяться вне всякой
связи  с процессом  деторождения,  и  именно по этой причине  в ней возможно
новаторство  и  эксперимент. Точно также  процесс познания как  деятельность
чистого разума  далеко не всегда имеет прагматические цели и очевидную связь
с внешней реальностью.  "Отвязанность" основных драйвов от  их биологических
корней,  направленных на  сохранение  вида,  есть  отличительная особенность
человека.  Другими словами, животные осваивают  мир, а  человек его познает.
Животные изучают окружаюшую  среду, чтобы  насытиться и совокупляются, чтобы
дать потомство. Человек же делает  то и другое, чтобы открыть для себя новые
знания  и   новые   ощущения.  Знания  перестали  быть   просто  структурой,
необходимой  для  биологического  выживания.   Они  стали  для  человечества
самоцелью.
     Человеческая  деятельность,   не  будучи  жестко  привязана  к  базовым
биологическим потребностям,  открыта  для нового,  и поэтому опыт  постоянно
расширяется,  причем  весьма  часто  он  расширяется  немонотонно.  Причиной
немонотонности  является  смена  парадигмы под  влиянием  нового  опыта.  Из
области  секса  можно  привести  очень  демонстративный  пример  спонтанного
зарождения новой парадигмы:  первый акт анального секса, закончившийся новым
типом оргазма. Что явилось причиной новой парадигмы - в данном случае, новой
сексуальной  ориентации? Внешняя реальность в лице  нового партнера, который
повел  себя нетрадиционно?  Или эрогенные  рецепторы в  прямой кишке, давшие
возможность пережить анальный оргазм? Очевидно, истина лежит  посредине. Для
зарождения   новой   парадигмы   необходимы   оба   компонента,  действующие
согласованно. Из этого примера  также очевидно, что новая парадигма - это не
есть нечто новое.  Это скорее выведение неосознаваемых ранее  детерминант  в
область осуществленного и осознаваемого опыта. Обобщая, можно сказать, что в
виду  принципиальной неполноты актуального человеческого  опыта,  прагматика
как критерий обобщения  ограничена в своих возможностях: на ее основе нельзя
строить точные прогнозы,  а других  прогностических средств в нашем арсенале
просто  нет. Говоря проще,  никто не  может  гарантировать,  что не может  в
принципе когда-нибудь стать, например, педерастом..
     Из   вышесказанного  становится  также   очевидным,  что  попытки  дать
исчерпывающую  рациональную схему познавательного  процесса  и всеобъемлющей
теории познания  обречены на  провал не  вследствие непознаваемости внешнего
мира  в  виду  его  бесконечной  вариативности,  а  вследствие   бесконечной
вариативности мира внутреннего,  которая  проявляется на примере секса более
рельефно, чем  на  примере познания.  Другими  словами,  человек  недалекого
будущего сможет,  вероятно, стать  не только педерастом, но  и возможно, еще
чем-то  или  кем-то   сексуально  нетрадиционным,  чему  сейчас  просто  нет
названия.
     Внутренний мир субъекта познания представляется бесконечно вариативным,
потому   что  рефлексия  над  процессом  познания   принципиально  не  может
абстрагировать и формализовать динамику неосознаваемых детерминант,  лежащих
в основе человеческого интеллекта.  Попросту, мы можем точно знать некоторые
вещи, но мы не можем точно знать механизма  того, как  мы это знаем. По этой
причине мы  не  можем знать, в  какой  форме нам явится  то, чего  мы еще не
знаем. Мы не можем обозначить и перечислить все возможные  теории, которые в
принципе  может порождать чистый разум, и определить точку их  практического
приложения. Точно так же и в сексе  мы не можем поименно назвать все то, что
в принципе может вызывать половой интерес, стимулировать сексуальные желания
и  вызывать  оргазм.  И даже если  нам  покажут  предмет, который  будет его
вызывать в  будушем, мы  можем  быть не в  состоянии  определить  точку  его
приложения.
     В  процессе познания,  как  и  в сексе,  существуют  только  побуждения
(стремление  к  истинной  картине мира),  конвенции  (теории) и  оправданный
практическим  опытом  результат (техника,  искусство и  пр.). Главнейшие  же
вопросы гносеологии  - "откуда" и "почему" - всегда  остаются без  ответа, и
это  является  принципиальным моментом.  Другими словами на  вопрос  "почему
появилась  геометрия  Лобачевского?"  существует  единственный   ответ:  она
возникла по той же причине, по которой появились картины Ренуара, оральный и
анальный секс и джазовая гармония.
     В  свете  последнего тезиса  становится  совершенно понятным, что как в
науке  или  в  философии,  так  и в  сексе,  все  мы  "невежды  перед  лицо