чего автор письма
предполагает выехать на Волгу и установить прочные организаторские сношения
поволжских городов с Петербургом. 22 ноября "Голубь" прислал в
Исполнительный Комитет второе донесение, что "Афанасий" выехал на юг, а он
задержался в Москве и присутствовал там на собрании делегатов Лефортовского
района, где было до двух тысяч человек, заявивших ему, что они готовы к
бою, к решительному выступлению и откликнутся на первый призыв Рабочего
Совета. 21 ноября, как видно из этого донесения, автор его присутствовал на
первом заседании Московского Совета Рабочих Депутатов, где им был сделан
ряд практических предложений, принятых единогласно, и где был затем избран
Исполнительный Комитет, в который вошли представители революционных партий,
при чем было решено избрать делегата для посылки в Петербург. Донесение
свое "Степан" оканчивает сообщением о том, что 23 ноября он выезжает на
Волгу.

Предположение Московского Совета о командировании в Петербург делегата было
затем приведено в исполнение, так как в бумагах Хрусталева было найдено
удостоверение, подписанное "Степаном-Голубем" и другим лицом, почерк
которого не был разобран. Удостоверение это было выдано делегату
Федеративного Совета Московской группы и Московского Комитета для
переговоров с Исполнительным Комитетом Петербургского Совета Рабочих
Депутатов в интересах укрепления и расширения пролетарских советов
депутатов и установления прочных связей их с российской
социал-демократической рабочей партией.

Сведений о дальнейшей деятельности "Афанасия" на юге и "Степана" в
приволжском крае в черновых бумагах Исполнительного Комитета найдено не
было.

Предположения Исполнительного Комитета, высказанные им в собраниях 14 и 16
ноября, были доложены следующему заседанию Совета Рабочих Депутатов 19
ноября, при чем Совет одобрил как командирование делегатов в другие города,
так и решение Комитета взять на себя руководство почтово-телеграфной
забастовкой, для чего решено было выпустить воззвание и выдать
почтово-телеграфным служащим из сумм Совета 2.000 руб.  в пособие, с
целью добиться прекращения телеграфных сношений по заграничному кабелю,
прекратить перевозку почты по железным дорогам, воспрепятствовать работе
телеграфа на железных дорогах и таким путем, как сказано в протоколе
заседания, "заставить правительство капитулировать".

Равным образом Совет одобрил предположение об организации помощи
безработным, ассигновал на это предприятие 10.000 руб. из сумм Совета и,
наконец, категорически постановил: препятствовать всеми мерами присутствию
полиции на собраниях, не уступая даже и вооруженной силе, так как,
<"Право".> по удостоверению председателя, в ярко-революционное время
полиция отсутствует на всех собраниях.

К этому же времени относится, повидимому, и фактическое осуществление всех
приведенных выше предположений Исполнительного Комитета о вооружении
петербургских рабочих, так как, по словам депутата табачной фабрики
Богданова, Григория Левкина, в одном из заседаний <Стр. 17.> в средних
числах ноября решено было образовать для поддержки демонстраций вооруженные
десятки и сотни, и именно в это время депутат Николай Немцов указал на
отсутствие у рабочих оружия, и между собравшимися был начат сбор денег на
вооружение. Вооружение это, как удостоверил депутат Алексей Шишкин, имело
своим предлогом возможность погромов, но, по его словам, погромы эти были
неделю до нашего ареста, где она выражена ясно и отчетливо, нет, с самого
бы, вооруженное восстание. Действительно, [!] раздача оружия, по словам
депутата завода Однера, Михаила Хахарева, была начата Хрусталевым-Носарем
еще в октябре, и он, Хахарев, получил от Хрусталева браунинг "для защиты от
черной сотни".

Между тем эта оборонительная цель вооружения опровергается помимо всех
изложенных выше постановлений Совета также и содержанием некоторых
документов, найденных в бумагах Георгия Носаря. Так, между прочим, там
оказался подлинник резолюции Совета без определения времени его
составления, заключающий в себе призыв к вооружению, составлению дружин и
армии, "готовой на отпор терзающему Россию черносотенному правительству".
Затем в бумагах Носаря найдена неизвестно кем написанная записка,
указывающая на то, что Хрусталев обещал в следующем после 13 ноября
заседании дать несколько револьверов Браунинга или Смита и Вессона по
организационной цене, и пишущий, проживая в Колпине, просил выдать ему
обещанное. Равным образом просьбы о выдаче оружия были обращены к
Хрусталеву проживавшим в селе Александровском Петром Богдановым, который
написал Хрусталеву записку следующего содержания: "Ради бога, как только
придет транспорт с оружием, то 25 шт. Браунинга, деньги у меня на руках,
покуда еще 200 р., но еще вероятно завтра получу еще рублей 100. Как только
получите, то сообщите". Тот же Богданов передал в Бюро записку с указанием
адреса конспиративной квартиры Невского района, в которую можно присылать
оружие и патроны.

Наконец в бумагах Носаря найдено извещение депутата Международного Общества
спальных вагонов Боброва о том, что на их заводе идет подписка на
вооружение. Подобного рода подписки дали возможность приобрести оружие, при
чем Совет Рабочих Депутатов мог в случае надобности приобретать оружие в
большом количестве, так как располагал значительными денежными суммами. Как
видно из отчета кассы Исполнительного Комитета,  за октябрь месяц было
заприходовано 18.601 р. 16 к., а в ноябре месяце поступило 11.462 р. 36 к.,
из них от Союза Союзов - 5.500 р., так что общая сумма прихода
Исполнительного Комитета составляла 30.063 р. 52 к. В документах Носаря
обнаружены были, однако, весьма незначительные расходы по приобретению
оружия, так как в бумагах его была найдена записная книжка и отдельный лист
с отметками о выдаче рабочим револьверов разных систем и коробок с
патронами, при чем револьверов, по этим заметкам, было выдано всего лишь 64
штуки.

После заседания Совета 19 ноября деятельность его выразилась в последующие
дни заседаниями Исполнительного его Комитета 22 и 25 ноября, в которых
обсуждались способы для приведения государства к финансовому краху, для
каковой цели было постановлено брать вклады из сберегательных касс,
отказываться от получения уплат и в том числе заработной платы кредитными
билетами и требовать во всех случаях платы звонкой монетой, при чем, по
словам члена Исполнительного Комитета Алексея Расторгуева, Хрусталев
доложил, что он уже обратил в золото принадлежащие Совету 10 тысяч рублей,
а кассир Комитета Сверчков сообщил, что у него еще есть на руках 20 тысяч
денег.

Для приведения указанных мер в действие было решено произвести выборы в
особую комиссию с участием представителей крайних партий и поручить этой
комиссии составление проекта манифеста к народу о прекращении приема
кредитных билетов.

Подготовляя таким образом государственное банкротство, Исполнительный
Комитет Совета Рабочих Депутатов считал, однако, преждевременными активные
действия Совета, так как  в бумагах Георгия Носаря был найден
написанный его рукой проект резолюции такого содержания:

"Исполнительный Комитет СРД констатирует, что: 1) надвигающаяся всеобщая
политическая забастовка неминуемо должна вылиться решительным и настойчивым
боем с монархическим строем и 2) что подобное боевое выступление весь
русский пролетариат еще не подготовил, а потому Совет, призывая все
революционные элементы к объединенным действиям, говорит: организуйтесь,
мобилизуйте военные силы для решительного боя, и в данный момент, 25
ноября, Совет еще не дает сигнала к общему выступлению".

Резолюция эта была опубликована 26 ноября в газете "Русь", но не могла быть
доложена Хрусталевым-Носарем в следующем заседании Совета, так как в тот же
день, т.-е. 26 ноября, было сделано распоряжение о задержании Хрусталева, и
он тогда же был арестован, и тогда же был произведен обыск в доме N 25 по
Торговой улице, где помещался Совет Рабочих Депутатов и Бюро Союза рабочих
печатного дела. При обыске этом было обнаружено весьма значительное
количество разной переписки, много экземпляров "Известий Совета Рабочих
Депутатов", бланки входных билетов на заседания этого Совета и кроме того в
ванной комнате при помещении, где, по словам свидетельницы Елены Киселевич,
иногда отдыхал, но не ночевал Хрусталев и где было устроено Бюро
Исполнительного Комитета, был найден разрывной снаряд, который был осмотрен
через эксперта, пришедшего к заключению, что снаряд этот начинен взрывчатым
веществом, но по устройству своему не предназначен для метания.

На следующий день после ареста Хрусталева состоялось заседание Совета
Рабочих Депутатов в помещении Вольно-Экономического Общества на
Забалканском проспекте. Заседание это было открыто кассиром Исполнительного
Комитета дворянином Дмитрием Сверчковым, который доложил собранию об аресте
Хрусталева, и собрание немедленно приступило к обсуждению способов его
освобождения. Один из депутатов, корректор типографии Маркса, Арсений
Симановский, доложил собранию, что он ездил по всем тюрьмам, но не мог
узнать, где Хрусталев содержится.

Затем различными депутатами были сделаны предложения самого разнообразного
характера, начиная от попытки насильственного освобождения Хрусталева и
кончая советом обратиться с петицией к правительству, а депутат Арсений
Симановский предложил сделать попытку арестовать кого-либо из полицейских
чинов и вынудить таким образом освобождение Хрусталева. Наконец депутат
металлического завода Николай Немцов и член Исполнительного Комитета
рабочий Путиловского завода Осип Логинов предложили выразить свой протест в
форме забастовки, но это предложение было забаллотировано.

Затем собрание приступило к избранию нового председателя и по большинству
голосов решило избрать не одно лицо, а состоящий из трех лиц президиум.
Избранными в этот президиум оказались: сын колониста Лев Бронштейн,
дворянин Дмитрий Сверчков и крестьянин Петр Злыднев. При этих выборах, по
словам членов Исполнительного Комитета Алексея Расторгуева и Федора
Шанявского, между присутствовавшими произошли пререкания, так как рабочие
настаивали на включении в число членов президиума Петра Злыднева,
интеллигенты выставляли третьим кандидатом инженера Николая Саркисянца,
<Конкур. партий, а не борьба рабочих и интелл.> а некоторые указывали на
представителя партии социалистов-революционеров дворянина Николая
Авксентьева. Тем не менее по большинству голосов в члены президиума вошли
названные выше Бронштейн, <Внимание!> Сверчков и Злыднев, после чего
Бронштейн доложил собранию о последних работах Исполнительного Комитета и
предложил выработать обращение к народу <Предложение Кр. С.> в форме
"манифеста", чтобы убедить население отказываться от бумажных денежных
знаков и брать свои вклады из государственных сберегательных касс*.
Предложение это было принято, и разработка манифеста была поручена
президиуму с тем, чтобы проект манифеста был до опубликования представлен
на обсуждение районных депутатов.
/* Агитация в этом направлении велась уже давно, - см. Правит. сообщ.
"Право" N 47 (3804)./

Заканчивая собрание, Исполнительный Комитет предложил Совету принять и
опубликовать резолюцию по поводу ареста Хрусталева, и это предложение было
принято единогласно, при чем резолюция была принята в следующей форме: "26
ноября царским правительством взят в плен председатель Совета Рабочих
Депутатов товарищ Хрусталев-Носарь. Совет Рабочих Депутатов временно
избирает нового председателя и продолжает готовиться к вооруженному
восстанию".

1 декабря в помещении Вольно-Экономического Общества состоялось первое
заседание Исполнительного Комитета под председательством президиума, в
котором, по словам члена того же Комитета Шанявского, обязанности
секретарей несли на себе мещанка Фейга Маянц и наборщик газеты "Русь"
Михаил Киселевич. Заседание началось с чтения каким-то неизвестным оратором
проекта манифеста, который, однако, одобрен не был и в котором было
включено новое требование о прекращении платежей по заключенным русским
правительством внешним займам. Члены Исполнительного Комитета Бронштейн и
Авксентьев возражали против формы изложения; Сверчков доказывал, что
прекращение уплаты по займам возможно лишь со дня опубликования манифеста;
представитель Крестьянского Союза утверждал, что уплаты не должны
производиться со дня созыва крестьянского съезда в Москве, а какой-то
неизвестный Федору Шанявскому еврей убеждал присутствовавших не платить по
внешним займам, заключенным после 9 января 1905 года, так как с этого дня
правительство вступило в открытый конфликт с народом. По окончании прений
было решено возвратить проект манифеста президиуму для окончательной его
разработки, и затем Комитет признал необходимым увеличить число
представителей крайних партий как в Совете, так и в Исполнительном
Комитете. По этому вопросу было постановлено включить в число членов Совета
<См. 14.> 10 представителей социал-демократической партии фракции
большинства, 10 представителей той же партии фракции меньшинства и 10
представителей социалистов-революционеров, а число членов Исполнительного
Комитета увеличить двумя представителями обеих социал-демократических
фракций, двумя представителями социалистов-революционеров и кроме того
включить одного представителя Бунда и одного представителя польской партии
социалистов.

Перед закрытием заседания Исполнительный Комитет объявил, что следующее
заседание Совета Рабочих Депутатов состоится 3 декабря в
Вольно-Экономическом Обществе, о чем и было на следующий день опубликовано
в газете "Новая Жизнь", с извещением, что вход в заседание будет лишь по
именным билетам, и что посторонние лица в заседание допущены не будут.

По открытии в 7 часов вечера заседания Совета 3 декабря Исполнительный
Комитет, по словам Федора Шанявского, удалился в особую комнату и там
приступил к обсуждению вопроса о необходимости всеобщей забастовки в виде
протеста против реакционных действий правительства. За немедленное
проведение забастовки высказался сам Шанявский, Лев Бронштейн, инженер
Саркисянц, Николай Немцов и дворянка Валентина Багрова, а бухгалтер
Балтийского завода Павел Балашов, провизор Семен Клячко, депутат Николай
Авксентьев и приехавший из Нижнего-Новгорода доктор Андрей Фейт настаивали
на том, что немедленная забастовка нежелательна, ввиду недостаточной
организованности пролетариата.

Вопрос о проведении забастовки остался неразрешенным, так как в это время в
зал заседаний была введена полиция и войско, <Нас предупреждали - почему мы
не разошлись.> и все члены Совета и Исполнительного Комитета в количестве
257 человек были арестованы, при чем находившиеся в помещении Комитета Лев
Бронштейн и Николай Саркисянц успели лишь крикнуть всем находившимся в
заседании лицам, чтобы они не оказывали полиции сопротивления и
ограничились отказом назвать свои имена и фамилии, а находившиеся при них
оружие и документы уничтожили, что всеми и было исполнено.

На следующий день после ареста всего состава Совета Рабочих Депутатов и его
Исполнительного Комитета, т.-е. 4 декабря, был опубликован 8-й номер
"Известий Совета", в котором сообщалось о состоявшемся аресте, и арест этот
признавался объявлением гражданской войны со стороны правительства.

В том же номере "Известий" было помещено сообщение о том, что правительство
вынуждает пролетариат дать ему сражение немедленно. При этом печатный орган
Совета высказывал сомнение в том, что у правительства хватит силы удержать
от падения трон дома Романовых, так как пролетариат уже ранее усиленно
мобилизовал и организовал революционную армию и готовился к борьбе. Борьбу
эту "Известия" признают неизбежной, так как к тому вынуждает реакция
правительства, и, становясь перед альтернативой: правительство или народ,
<При чем это?> - орган рабочего Совета объявляет, что нужно немедленно
вступить в борьбу, раз правительство отнимает у пролетариата возможность
подготовки к дальнейшей борьбе.

В конце того же номера "Известий Совета Рабочих Депутатов" опубликован был
выработанный президиумом манифест, который появился во многих петербургских
газетах еще 2 декабря.

Манифест этот был подписан Советом Рабочих Депутатов, Главным Комитетом
Крестьянского Союза и Центральными Комитетами: социал-демократической
рабочей партии, партии социалистов-революционеров и польской
социалистической партии. В манифесте приводились доказательства
необходимости свергнуть правительство, лишив его финансовых доходов, для
каковой цели манифест призывал население: "отказываться от взноса выкупных
и всех других казенных платежей. Требовать при всех сделках, при выдаче
заработной платы и жалованья уплаты золотом, а при суммах меньше пяти
рублей - полновесной звонкой монетой. Брать вклады из ссудо-сберегательных
касс и из государственного банка, требуя уплаты всей суммы золотом, и не
допускать уплаты долгов по всем займам, которые царское правительство
заключило, когда явно и открыто вело войну со всем народом".

Все описанные выше данные, свидетельствовавшие о том, что деятельность
Совета Рабочих Депутатов была направлена к насильственному ниспровержению
существующего в России государственного строя, были при производстве по
настоящему делу дознания установлены осмотрами приобщенных к делу
вещественных доказательств и первых восьми номеров "Известий Совета Рабочих
Депутатов". Независимо от этого показаниями некоторых участников Совета и
объяснениями самих обвиняемых были выяснены, кроме указанных выше
председателя Совета Георгия Носаря и заменивших его членов президиума: Льва
Бронштейна, Дмитрия Сверчкова и Петра Злыднева, также и другие лица,
принимавшие участие в противоправительственной деятельности Исполнительного
Комитета, при чем о некоторых из этих членов Исполнительного Комитета уже
было упомянуто выше, а кроме того виновность как этих лиц, так и других,
ранее не упоминавшихся, была установлена совокупностью показаний депутатов:
завода Сименса и Гальске - Алексея Расторгуева, завода Нобеля - Якова
Вернстрема, фабрики Богданова - Григория Левкина, гвоздильного завода -
Степана Коржевича, фабрики Хаймовича - Михаила Мухина, Ижорского завода -
Алексея Шишкина, фабрики Клейна - Николая Левшина, завода Ратькова-Рожнова
- Ильи Шматова, Николаевской железной дороги - Николая Ольшанского и завода
Лангензиппен - Георгия Егорова, а также депутата Почтово-Телеграфного Союза
- Федора Шанявского.

Такими участниками деятельности Исполнительного Комитета были нижеследующие
лица: мещанин Саул Зборовский, явившийся одним из организаторов Рабочего
Совета, посещавший заседания этого Совета также в позднейшее время.

Инженер Николай Саркисянц, который не только был одним из участников
деятельности Исполнительного Комитета, но и был указан некоторыми
депутатами, как кандидат в члены президиума. Саркисянц, по словам Якова
Вернстрема и Алексея Шишкина, произносил в заседаниях Совета революционного
содержания речи и входил в состав Совета как один из представителей крайних
партий, при чем в речах своих Саркисянц убеждал членов Совета готовиться к
вооруженному восстанию, как это удостоверил Степан Коржевич, и произносил
речи не только в Совете Рабочих Депутатов, но и на митингах фабричных
рабочих.

Дворянин Николай Авксентьев, также предложенный некоторыми депутатами в
члены президиума, участвовал в Исполнительном Комитете как представитель
партии социалистов-революционеров и, по словам Ильи Расторгуева, произносил
речи от имени названной партии в заседаниях Совета, а кроме того выступал
оратором и на фабричных митингах, как это удостоверил Илья Шматов.

Рабочий металлического завода Николай Немцов, известный в Совете под
прозвищем Макар, бывший, по словам Георгия Егорова, депутатом Выборгского
района, участвовал в заседаниях Исполнительного Комитета, произносил в
заседаниях Совета революционного содержания речи, призывавшие к
ниспровержению существующего государственного ст