До  конца жизни Фитцджеральд успел опубликовать еще три пере-
работанных  издания  (в 1868, 1872 и 1879 годах); пятое издание,
вышедшее в свет в 1889 году, через шесть лет после смерти Фитцд-
жеральда, -- с учетом поправок переводчика, оставленных на стра-
ницах  предыдущих  публикаций,  -- стало окончательной редакцией
работы Фитцджеральда над четверостишиями Омара Хайяма.
   В настоящее время книжка "Рубайат Омара Хайяма", выдержавшая
бессчетное число переизданий (к 1926 году их было уже 139), является,
по мнению специалистов, самым популярным поэтическим
произведением, когда-либо написанным на английском языке. Она
стала классикой английской и мировой литературы.
   Приведем  только два высказывания из целого потока восторжен-
ных  отзывов, которыми современники встретили переводческий опыт
Фитцджеральда. Так, Джон Раскин, принадлежавший к числу наиболее
авторитетных теоретиков искусства, написал автору перевода такие
строки:  "Никогда  до  сего  дня не читал я ничего столь, на мой
взгляд,  великолепного,  как эта поэма, и только так я могу ска-
зать об этом..." По поводу одного из самых известных четверости-
ший Омара Хайяма, в интерпретации Фитцджеральда:

             О ты, чьей волей в глину помещен
             Разумный дух, что после совращен
             В раю был змием, -- наши все грехи
             Ты нам прости и нами будь прощен.
                                                (пер. В. Зайцев)

Марк  Твен говорил, что эти строки "содержат в себе самую значи-
тельную  и  великую  мысль, когда-либо выраженную на таком малом
пространстве, в столь немногих словах".
   Необыкновенный  успех стихов восточного автора XI века у анг-
лоязычного  читателя кроется в значительной степени в самом под-
ходе  3.  Фитцджеральда  к проблеме поисков путей художественной
адекватности при переводе иноязычной поэзии.
   "Рубайат  Омара Хайяма" включает сто одно четверостишие. Про-
думанно  расположив стихотворения, Фитцджеральд придал им строй-
ную  композицию,  превратив  собрание рубаи в законченную поэму.
Оценивая  ее  в сопоставлении с подлинным текстом персидско-тад-
жикских  четверостиший,  литературоведы признают, что английские
стихи  "Рубайат" можно назвать переводом только условно, за неи-
мением лучшего слова, Фитцджеральд не стремился к дословности: в
его переводной поэме много вольных обработок хайямовских мотивов
и  контаминаций,  смещены  некоторые  смысловые акценты, усилена
эмоциональная  тональность. В тонкой и изящной интерпретации пе-
реводчик  представил современному читателю, согласуясь с особен-
ностями его восприятия, образы и идеи персидско-таджикских сред-
невековых  стихов. Однако Фитцджеральд сумел главное -- передать
самую  душу поэзии Омара Хайяма, высветив изнутри значительность
ее  философского  содержания, нравственное величие и бесконечное
художественное обаяние.
   Ныне  хайямовские четверостишия бесценными жемчужинами истин-
ной  поэзии  вошли  в сокровищницу мировой литературы. В течение
десятилетий накоплен огромный и разнообразный опыт перевода Хай-
яма  на многие языки Запада и Востока. Хайямовские четверостишия
звучат  в наши дни на всех континентах. Секрет этого мощного ду-
ховного резонанса, этой преданной читательской любви и читатель-
ского  доверия  заложен в самой сути поэзии Омара Хайяма -- в ее
высокой человечности, в ее общечеловечности.


                        Х А Й Я М И А Д А


                       О М А Р   Х А Й Я М:
                        В   Р У С С К О Й
                       П Е Р Е В О Д Н О Й
                           П О Э З И И


                       (З. Н. Ворожейкина)
                        (А. Ш. Шахвердов)
                            (1986 г.)


                               Четыре строчки источают яд,
                               Когда живет в них злая эпиграмма,
                               Но раны сердца лечат "Рубайат" --
                               Четверостишья старого Хайяма.
                                                  (С. Я. Маршак)


   Омар  Хайям  переводится  русскими стихами уже почти сто лет.
первая публикация русских поэтических переводов Хайяма датирует-
ся 1891 годом -- в "Вестнике Европы" за этот год было напечатано
шестнадцать стихотворений под заглавием "Из Омара Кайяма. С пер-
сидского".  Поэт  В. Л. Величко -- автор этой публикации -- про-
должил свои переводческие опыты: в 1894 и 1903 годах он выступил
в  печати  с двумя небольшими циклами стихов Хайяма. Величко был
первым по времени поэтом, ознакомившим читающую публику России с
творчеством  Омара Хайяма. Всего им было переведено 52 четверос-
тишия. Переводчик не ставил перед собой задачу адекватного восп-
роизведения  подлинника: рубаи были им переданы разными по вели-
чине стихотворениями, более всего восьмистишиями; были также пе-
реводы  в 5, 6, 7, 9, 10, 12, 1З и 16 строк; лишь пять переводов
выполнены в форме четверостишия, Величко применил различные сти-
хотворные размеры, произвольный и разнообразный порядок рифмовки
   Эти переводы-парафразы, однако, легко поддаются идентификации
с подлинным текстом Хайяма. Содержание персидско-таджикских чет-
веростиший  уловлено  верно, переводчик заметно стремился к бук-
вальной близости, в некоторых случаях ему это удалось. Вот в ка-
честве примера перевод из публикации 1891 года:

             О, бойся тело отдавать
             На пищу горю и страданьям,
             Томясь слепым любостяжаньем
             Пред белым серебра сияньем,
             Пред желтым златом трепетать!
             Пока веселья час не минет
             И теплый вздох твой не остынет --
             Твои враги на пир тогда
             Придут как хищная орда!
                                               (пер. В. Величко)   [vel-0006]

   Приведем  для  сравнения  дословный перевод рубаи:              [org-0145]

          Смотри, не подвергай свое тело горестям и страданьям
          Ради того, чтобы копить белое серебро и желтое золото,
          Прежде чем остынет твой теплый вздох,
          Потрать все с друзьями, иначе все пожрет твой враг!

   Говоря  о  самых первых шагах художественного освоения поэти-
ческого наследия Омара Хайяма в России, нельзя не упомянуть так-
же  имя П. Порфирова. В "Северном вестнике" за 1894 год он опуб-
ликовал  переводы двух хайямовских рубаи. Четверостишия переданы
стихотворениями в шесть и восемь строк, строки рифмуются по пра-
вилам  русского стихосложения. Переводы точны по смыслу и звучат
живо. Вот один из переводов:

             Где прежде замок высился надменно
                                   До самых облаков,
             Куда в чертоги шли цари смиренно
                                   С покорностью рабов,
             Я видел: горлица нахохлившись сидела
                                   И, нарушая сон,
             Кричала, словно вымолвить хотела:
                                   Где он? Где он?
                                              (пер. П. Порфиров)   [por-0001]

   Ниже следует точный перевод рубаи (это один из самых известных
стихов Хайяма):                                                    [org-0605]

             У того замка, который когда-то подпирал небосвод,
             А государи падали ниц у его портала,
             Увидел я горлицу на зубцах его башни,
             Она сидела и кричала: Ку-ку? Ку-ку? (Где? Где?)

   В  1901 году в печати появились сразу три переводческих рабо-
ты. Две из них -- небольшие журнальные публикации: в "Кавказском
вестнике"  -- перевод тринадцати хайямовских рубаи, они были пе-
реданы  стихотворениями  от  четырех  до  двадцати четырех строк
(подпись  под ними: "С. Уманец"), и в журнале "Семья" -- проком-
ментированный перевод четырнадцати четверостиший (из них стихами
только  пять, остальные в прозе), подготовленный Т. Лебединским.
   Третья  публикация заслуживает того, чтобы о ней сказать под-
робнее.  Поэт и музыкальный критик К. М Мазурин издал в 1901 го-
ду,  под  псевдонимом  К.  Герра, небольшую книгу, озаглавленную
"Строфы  Нирузама". Книга была оформлена как переводная публика-
ция  стихотворного сборника. В предисловии К. Герра сообщал, что
он  издает старую и дефектную рукопись стихов персидского поэта,
которая  случайно  попала  к нему в руки во время путешествия по
Востоку.  Об авторе стихов К. Герра сообщает немного: поэт родом
из Хорасана, жизнь его приходится на середину Х века. Книга сна-
чала была встречена как серьезное издание, но уже вскоре, угадав
под  именем Нирузам перевертыш фамилии Мазурин, критики квалифи-
цировали  сборник как искусную литературную подделку; стихи, по-
мещенные  в  ней,  стилизованные под Саади и Хафиза, решили они,
были  сочинены самим Мазуриным. В действительности же, как пока-
зало  тщательное изучение стихотворных текстов "Строф Нирузама",
предпринятое  авторами  этих строк, книга Мазурина имеет в своей
основе классические персидско-таджикские тексты, а именно четве-
ростишия  Омара  Хайяма.  Девяносто  восемь строф (так названы в
книге  отдельные стихотворения) из ста шестидесяти восьми строф,
составляющих  сборник, представляют собой вольные переводы Хайя-
ма, импровизации на хайямовские темы, контаминации двух-трех его
четверостиший.  Всего в "Строфах Нирузама" представлен текст 110
хайямовских рубаи.
   Вот в виде образца одна из "строф Нирузама":

             Увы! Кончаются младые наши лета,
             И юности весна назавтра отцветет,
             И радостная песнь закончена и спета,
             И завтра навсегда в устах моих замрет.
                 А я так и не знаю откуда и куда,
                 Как птичка, юность та сама ко мне явилась,
                 Понять не в силах я, как наконец случилось,
                 Что птичку эту вновь не встречу никогда.
                                                 (пер. К. Герра)   [ger-0005]

   Стихи представляют собой вольный перевод, хотя и достаточно
близкий, следующего известного рубаи Хайяма:

             Как жаль, что окончена книга юности
             И ранняя весна жизни обернулась зимой.
             Та птица радости, которую звали молодость,
             Увы, не знаю, когда прилетела и когда скрылась.       [org-0186]

   Книга Мазурина, имевшая, как сообщают критики, заметный успех
у читателей, составила примечательное явление русской литератур-
ной  жизни  начала ХХ века как первый опыт издания сборника рус-
ских  стихотворных  переводов  Омара Хайяма, хотя имя поэта и не
было названо.
   Следующие по времени работы над художественным переводом Хай-
яма  появились  в 1910--1916 годах. Они были весьма разнообразны
по подходу.
   Путем  вольной импровизации на основе хайямовских мотивов по-
шел переводчик А. Н. Данилевский-Александров. Он создал три пес-
ни,  каждая  из  которых  построена на нескольких, сближенных по
мысли,  рубаи.  Эти  песни, названные переводчиком "Рай и вино",
"Кисмет"  и  "Воля  бога" с общим заголовком "Из руббаи, то есть
куплетов  Омара  Хайяма",  были  помещены в вышедшей в 1910 году
книге  "В мире песни". Приведем здесь текст третьей песни, в ко-
торой  близость  к  персидско-таджикскому подлиннику ощущается в
наибольшей степени:

             Все, что существует, это след лишь
             Воли всемогущей грозного Алла,
             И в теченье жизни, и в людских деяньях
             Нет свободной воли, нет добра и зла.
             На скрижалях мира пишет он судьбою,
             И судьба для жизни лишь дает закон.
             Все усилья наши -- это возмущенья
             И смятенья духа и бессильный стон.
             Беспредельно море с мрачной глубиною,
             Но оно ведь меньше всех пролитых слез,
             Ад -- лишь искра только муки бесполезной
             Страждущего духа на руинах грез.
             Если ж есть средь прозы проблеск утешенья,
             Если сердце чует светлый рай порой,
             То судьба дарит нам, по веленью бога,
             Этот рай цветистый только лишь с мечтой.

   В  1910  году Омар Хайям привлек внимание известного поэта К.
Д.  Бальмонта. Он издал в журнале "Русская мысль" переводы один-
надцати  четверостиший  Хайяма. Бальмонт был первым русским поэ-
том, переводившим хайямовские рубаи только в форме четверостиший
Не  считая,  впрочем,  необходимым воспроизводить схему рифмовки
подлинника, он применял перекрестную рифму, опоясывающую, иногда
монорим. Переводчик не отступал от основного содержания персидс-
ко-таджикского  подлинника,  однако Хайям представал в некоторых
переводах художественно обедненным, например:

             Древо печали ты в сердце своем не сажай,
             Книгу веселья, напротив, почаще читай,
             Зову хотенья внимай и на зов отвечай,
             Миг быстротечный встречай и лозою венчай.
                                              (пер. К. Бальмонт)   [bal-0005]

   Это  является  примитивизирующим  переводом  известного рубаи
Хайяма:                                                            [org-0133]

       Нельзя растить в сердце росток печали,
       Надо безотрывно читать книгу наслаждений.
       Нужно пить вино и потакать желаниям сердца,
       Ведь неизвестно, сколько времени дано нам побыть на свете.

   Упомянем  еще один из ранних опытов. В 1913 году в книге сти-
хов "Старые боги" было напечатано четыре стихотворения под общим
заголовком  "С  персидского.  Из Омара Хайяма". Переводчик В. А.
Мазуркевич  достаточно  точно передает мысль и тональность хайя-
мовских  рубаи русскими шестистишиями. Приведем для образца один
из этих переводов:
             К чему грустить нам о грехах?
             Грехи отпустит нам Аллах.                             [А-017]
             Напрасна грусть твоя, Хайям:
             Ведь милость и нужна лишь там,
             Где есть грехи; кто ж свят, тому
             И так прощенье ни к чему.
                                            (пер. В. Мазуркевич)   [maz-0002]
   В оригинале:                                                    [org-0532]

        Хайям! К чему так сокрушаться из-за грехов?
        Есть ли хоть какая польза от страданий в конце концов?
        Если нет прегрешений -- нет и прощенья,
        Прощенье-то и возникло из-за грехов. Так зачем скорбеть?

   И  наконец в 1916 году появилось первое солидное художествен-
ное  издание, подготовленное на основе научной базы. Книга "Пер-
сидские  лирики  Х--XV  веков", представлявшая русскому читателю
творчество  восьми  поэтов,  была  подготовлена академиком Ф. Е.
Коршем,  отредактирована после его смерти и опубликована извест-
ным  знатоком  арабской  и персидско-таджикской литературы А. Е.
Крымским. Переводам Крымский предпослал "Введение", рассказываю-
щее  о  поэтах. Творчество Омара Хайяма представлено в книге де-
вятнадцатью стихотворениями в переводе ученика академика Корша -
-  И.  П.  Умова (переводы Умова были опубликованы ранее, в 1911
году). Все рубаи переданы русскими восьмистишиями с перекрестной
рифмой. Переводы верны и искусны, хотя и утратили лаконичность и
несколько стилизованы под русскую классику. Помещаем один из са-
мых удачных переводов:

             Ничтожен мир, и все ничтожно,
             Что в жалком мире ты познал;
             Что слышал, суетно и ложно,
             И тщетно все, что ты сказал.
             Ты мыслил в хижине смиренной,
             О чем? К чему? -- Ничтожно то.
             Ты обошел концы вселенной, --
             Но все пред Вечностью -- ничто.
                                                  (пер. И. Умов)   [umo-0001]

   Точный перевод текста Хайяма следующий:                         [org-0499]

             Ты видел мир, но все, что ты видел, -- ничто,
             И все, что ты сказал и слыхал, -- ничто,
             Из конца в конец весь мир обошел -- ничто,
             И если лишь по дому ползал -- ничто.

   Оценивая  опыты  перевода  Омара  Хайяма в 1891--1916 годах в
России,  можно квалифицировать их как переводы вольные. Требова-
ние  художественной адекватности еще отсутствовало в переводчес-
кой практике. При большей или меньшей близости к содержанию под-
линника,  стиховая форма, как правило, переводчиками сознательно
игнорировалась. Персидско-таджикские рубаи воспроизводились язы-
ком русской поэзии, с присущими ей разнообразием размеров и при-
вычными  для  читателя схемами рифмовки. Это вполне согласовыва-
лось с существовавшими представлениями о задачах художественного
перевода с восточных языков: не поступаться формальной эстетикой
русского стихосложения. Не укладываясь в лаконичную форму четве-
ростишия,  поэты  передавали  хайямовские  рубаи многословно (за
редким  исключением), стихотворениями в полтора, в два, а то и в
четыре раза длиннее.
   В следующие два десятилетия (точнее: в 1917--1934 годах) поя-
вились лишь две публикации переводов Хайяма.
   Автору  одной из них -- И. Тхоржевскому -- принадлежит особое
место  в  деле популяризации Омара Хайяма среди любителей поэзии
России. Тхоржевский был первым создателем сборника стихов Хайяма
на русском языке (если не считать работы Мазурина, где Хайям был
представлен  в вольных переводах, да к тому же анонимно). В 1928
году  Тхоржевский  опубликовал  в Париже книгу русских переводов
Хайяма,  двумя  годами  раньше они уже были напечатаны в журнале
"Современные записки". Тхоржевскому -- первому из переводчиков -
- удалось воспроизвести в русских стихах такие качества хайямов-
ских  рубаи, составляющие их суть, как чеканная звучность, яркая
парадоксальность поэтической идеи, блестящее острословие и зара-
зительная  эмоциональность,  которые  позволили Эдварду Фитцдже-
ральду сказать: "Старик Хайям звенит как настоящий металл".
   Тхоржевский попытался создать русские четверостишия как нечто
равновеликое персидско-таджикскому рубаи. Все переводы он выпол-
нил  одним коротким размером -- пятистопным ямбом, точно воспро-
изведя рифмовку строк рубаи.
   Приведем  для образца одно из известных хайямовских четверос-
тиший в переводе Тхоржевского:

             Ловушки, ямы на моем пути.
             Их бог расставил. И велел идти.
             И все предвидел. И меня оставил.
             И судит тот, кто не хотел спасти!
                                           (пер. И. Тхоржевский)   [tho-0111]

   Настроение и смысл рубаи переданы верно, хотя переводчик отс-
тупил от подлинника весьма заметно. В оригинале:                   [org-0690]

        Две сотни ловушек ты расставил на моем пути,
        Ты говоришь: убью тебя, если наступишь на них.
        Сам ты расставил ловушки и всякого, кто наступит на них,
        Ловишь и убиваешь. И ослушником зовешь.

   Высоколитературные переводы Тхоржевского, к сожалению, лишены
текстуальной  точности. Лишь около шестидесяти процентов его пе-
реводов  легко  идентифицируется с подлинником. Некоторые четве-
ростишия  -- приблизительно шестая часть -- это перевод английс-
ких строф из поэмы Фитцджеральда "Рубайат Омара Хайяма". Осталь-
ные четверостишия -- их около пятидесяти -- не поддаются иденти-
фикации,  возможно, это собственные стихи Тхоржевского, разрабо-
тавшего хайямовские мотивы.
   Блестящие по форме переводы Тхоржевского имели огромный чита-
тельский успех, многократно публиковались в сборниках, антологи-
ях, цитировались в исследованиях. Полностью весь парижский сбор-
ник  переиздан  в приложении к книге Г. Гулиа "Сказание об Омаре
Хайяме". вышедшей в свет в 1975 г. Писатель Вл. Солоухин заметил
в  статье "Как мы переводим", что читающий переводы Тхоржевского
получает  истинное  удовольствие  от четверостиший Омара Хайяма,
они так легко звучат, сразу запоминаются, что "это стоит сухой и
скрупулезной  точности"  (здесь  же, впрочем, оговаривается, что
неплохо рядом иметь и точный академический перевод).
   В  начале тридцатых годов появилась еще од