И где основа и уток надежд нашей жизни?
             Столько голов и ног красавиц мира
             Сгорают и превращаются в прах, -- где же дым?

   Можно  выделить  как весьма удачные переводы В. И. Зайцева. В
интересной статье "Омар Хайям и Эдвард Фитцджеральд" Зайцев при-
водит в своих стихотворных переводах 29 рубаи Хайяма. При полной
смысловой  тождественности, эти переводы воссоздают лучшие худо-
жественные качества рубаи -- динамичность и законченность поэти-
ческого  высказывания. Предоставим читателю возможность судить о
степени близости перевода Зайцева к тексту подлинника:

             Умы мудрейшие, ученые мужи,
             Познанья светочи, целители души,
             Из тьмы ночной не вырвались на свет:
             Свое отговорив, покоятся в тиши.
                                                (пер. В. Зайцев)   [zaj-0006]

   В подлиннике:                                                   [org-0106]

            Те, что достигли глубин мудрости и знаний
            И в полноте совершенства стали светочами для других,
            И они не смогли выбраться из этой темной ночи,
            Рассказали сказку и погрузились в сон.

   В сборник своих переводов "Великое древо. Поэты Востока" (М.,
1984) С. Северцев включил 24 четверостишия Омара Хайяма. Длинные
стихотворные  строки  (семистопный  ямб) этих переводов отличает
важное  достоинство:  они точно, строка за строкой воспроизводят
текст оригинала, Докажем это на примере. Перевод Северцева:

             Не будь беспечен: жизнь хитра, так старцы говорят,
             У злого рока меч остер, будь осторожен, брат,
             И если в рот тебе судьба кусок халвы положит,
             Не будь поспешен, мудрый брат: в халву подмешан яд.
                                              (пер. С. Северцев)   [sev-0005]

   В оригинале:                                                    [org-0461]

             Будь осторожен, ибо судьба коварна,
             Не будь беспечен, -- меч рока остер,
             Если судьба положит тебе в рот халву,
             Берегись проглотить ее: к ней примешан яд!

   Молодой  поэт  В.  Микрюков  опубликовал в 1984 году в газете
"Ленинский путь" (Самарканд) свои первые опыты переводов Хайяма.
Ц.  Б.  Бану в короткой заметке, сопровождающей стихи, оценивает
их как обещающее начало, отмечая у переводчика тонкую интуицию в
понимании  стиля эпохи и искусство писать кратко и емко Вот один
пример из публикации Микрюкова:

             Всегда с собой сражаюсь, как мне быть?
             Грехов своих чураюсь, как мне быть?
             Ты, может, их простишь великодушно,
             Да тем, что знаешь их, терзаюсь, как мне быть?
                                              (пер. В. Микрюков)   [mik-0006]

   В оригинале:                                                    [org-0297]

      Я постоянно борюсь с вожделениями, что мне делать?
      Я страдаю от своих поступков, что мне делать?
      Допустим, что своим великодушием ты простишь меня,
      Да от стыда за содеянное, что видел ты, -- что мне делать?

   Заметим, подытоживая сказанное выше, что художественный пере-
вод персидско-таджикской поэтической классики, особенно в ее ма-
лых формах, дело крайне сложное. Сравнение языка переводимой ли-
тературы с русским показывает, что фарси -- язык несравненно бо-
лее  экономный  как в конструкциях фраз, так и в длине отдельных
слов.  Воспроизвести всю идейно-художественную информацию, зало-
женную  в том или ином рубаи, не поступившись ни лапидарной фор-
мой четверостишия, ни целостностью поэтического высказывания, ни
его образным строем, -- задача не всегда разрешимая для перевод-
чика.  В длинных подробных переводах теряется живой ритм и эсте-
тическая энергия рубаи, коротким русским четверостишиям угрожает
опасность  сбиться на однолинейный плакатный лаконизм, когда ис-
чезает  бесценная игра хайямовской мысли и вся причудливость хо-
дов, вычерчивающих его блистательные силлогизмы.

                              * * *

   Читательский  интерес к Омару Хайяму в нашей стране очень вы-
сок.  К настоящему времени советскими издательствами опубликован
двадцать  один  сборник его четверостиший в русских стихотворных
переводах.
   Если  не  считать  "Строф Нирузама", представивших творчество
Омара  Хайяма анонимно, в переводах-вариациях, то первый сборник
русских  художественных  переводов Хайяма выпустило издательство
"Academia"  в  1935  году,  когда в Советском Союзе проходил III
Международный  конгресс  по  иранскому  искусству  и археологии.
Изящная, небольшого формата книжка с титулом "Омар Хайям. Рубай-
ат"  включает  41 четверостишие в переводах О. Румера, Л, Некоры
(скрытого под псевдонимом "Л. Н."), В. Тардова и К. Чайкина. Па-
раллельно  русским переводам в издании приведены в арабской гра-
фике  подлинные  тексты  стихов. Короткая вступительная статья о
поэте написана А. Болотниковым.
    В  последние двадцать лет книги русских художественных пере-
водов Омара Хайяма издавались и переиздавались четырнадцать раз.
В подавляющем большинстве (одиннадцать из четырнадцати) это были
сборники,  включающие переводы одного поэта: В. Державина (изда-
вался  шесть раз), И. Тхоржевского, Г. Плисецкого, Н. Стрижкова.
Только три хайямовских сборника вышли в свет как книги избранных
переводов.  Они  основаны на работах О. Румера, В. Державина, И.
Тхоржевского, Г. Плисецкого и Н. Стрижкова.

                              * * *

   Учет всех публиковавшихся русских стихотворных переводов Ома-
ра Хайяма, проведенный одним из авторов этих строк -- А. Ш. Шах-
вердовым,  показывает,  что  свыше  сорока поэтов в нашей стране
выступало в печати с художественными переводами этого персидско-
таджикского поэта.
    К  настоящему времени переведено на русский язык стихами бо-
лее  семисот хайямовских четверостиший. Общее число русских сти-
хотворений -- переводов из Омара Хайяма превысило четыре тысячи.
   Некоторые  хайямовские рубаи имеют только один перевод, неко-
торые пять -- шесть переводов, таких не менее трехсот; четверос-
тишия,  принадлежащие  к группе самых популярных, насчитывают до
десяти -- пятнадцати стихотворных переводов.
   Сколь разнообразны -- иногда очень похожие, а иногда утратив-
шие  всякую  общность -- могут быть работы переводчиков, имевших
перед  собой  один  и тот же подлинный текст, проиллюстрируем на
одном примере:

    Будь весел, ибо конца страданиям не предвидится.               [org-0166]
    Не раз еще сойдутся в небесах светила в одном знаке зодиака,
                 [являя собой предопределение рока].
    Кирпичи, что вылепят из твоего праха,
    Вмажут в стену дома для других людей.

   Это  рубаи в публикациях подлинного текста имеет разночтения.
Самое существенное из них: во второй строке вместо "карони ахта-
рон" ("сближение двух светил в одном знаке зодиака"), как в при-
веденном выше дословном переводе, встречается иногда "нишони ах-
тарон" ("следы светил").
   Ниже помещено пятнадцать переводов этого четверостишия.

1. Перевод К. Герры (1901 год):                                    [ger-0006]

          Отдайся радости! Мученья будут вечны!
          Сменяться будут дни: день -- ночь, день -- снова ночь;
          Часы земные все малы и скоротечны,
          И скоро ты уйдешь от нас отсюда прочь.
              Смешаешься с землей, с комками липкой глины,
              И кирпичи тобой замажут у печей,
              И выстроят дворец, для низменной скотины,
              И на закладке той наскажут ряд речей.
          А дух твой, может быть, былую оболочку
          Назад, к себе опять, напрасно будет звать!
          Так пой же, веселись, пока дают отсрочку
          И смерть еще тебя не вышла навещать.

2. Перевод В. Л. Величко (1903 год):                               [vel-0007]

             О друг, будь весел и беспечен!
             День скорби будет бесконечен --
             И в сочетанье роковом,
             Сойдясь на небе голубом,
             Светила встретятся лучами,
             Твой прах землею, кирпичами
             Мгновенно станет и из них
             Дворцы построят для других.

3. Перевод А. Грузинского (1931 год):                              [gru-0006]

             Пускай сейчас твоя душа не тужит,
             Ты будешь вечной мукою томим:
             Кирпич из праха твоего послужит
             Для выстройки домов другим.

4. Перевод О. Румера (1935 год):                                   [rum-0202]

             Пей! Будет много мук, пока твой век не прожит.
             Стечение планет не раз людей встревожит;
             Когда умрем, наш прах пойдет на кирпичи
             И кто-нибудь себе из них хоромы сложит.

5. Перевод С. Кашеварова (1935 год):                               [kas-0016]

             Горе беспредельное у нас впереди;
             Встреча двух планет в недобрый час впереди;
             Радуйся ж при жизни! После смерти у тебя --
             Участь кирпича чужих террас впереди.

6. Перевод А. Старостина (1959 год):                               [sta-0037]

             Будь весел -- никогда пределу горя нет.
             Планеты в небесах не раз прочертят след.
             Из праха твоего налепят кирпичей,
             И в стены дома их уложит твой сосед.

7. Перевод В. Державина (1965 год):                                [der-0137]

             Будь весел! Море бедствий бесконечно,
             Круговорот светил пребудет вечно.
             Но завтра ты пойдешь на кирпичи
             У каменщика под рукой беспечной.

8. Перевод В. Державина (1965 год):                                [der-0165]

             Не сетуй! Не навек юдоль скорбей,
             И есть в веках предел Вселенной всей.
             Твой прах на кирпичи пойдет и станет
             Стеною дома будущих людей.

9. Перевод Л. Пеньковского (1971 год):                             [pen-0005]

             Будь весел, ибо скорбь земная бесконечна
             И звезды на небе сходиться будут вечно.
             Сам прахом станешь ты, а прах твой кирпичом,
             Кирпич -- стеной жилья, -- не твоего, конечно!

10. Перевод Г. Плисецкого (1971 год):                              [pli-0381]

             Веселись! Невеселые сходят с ума.
             Светит вечными звездами вечная тьма.
             Как привыкнуть к тому, что из мыслящей плоти
             Кирпичи изготовят и сложат дома?

11. Перевод И. Стрижкова (1975 год):                               [str-0083]

             Будь весел. Ведь невзгоды будут бесконечно
             И звезды восходить на небе будут вечно.
             Наш прах пойдет на кирпичи домов,
             Другие смертные уложат их беспечно.

12. Перевод Е. Ильина (1977 год):                                  [ily-0003]

             Будь весел -- все равно не переждать невзгоды
             И в небе не собрать звезд бесконечных всходы.
             А прах твой в кирпичи замесят, выйдет срок, --
             В домах других людей держать поможешь своды.

13. Перевод Н. Стрижкова (1980 год):                               [str-0084]

             Не горюй, бесконечна небес кутерьма,
             День блеснет, и опять опускается тьма.
             Через тысячу лет прах наш с глиной смешают,
             Превратят в кирпичи и построят дома.

14. Перевод Исмаила Алиева (1982 год):                             [ali-0002]

             Будь весел, ведь невзгодам нет конца
             И вечно звездам на небе мерцать.
             Умрем -- и некто кирпичи из праха
             Уложит в стены своего дворца.

15. Перевод Г. Семенова (1983 год):                                [sem-0031]

             Будь беспечен -- печали не будет конца!
             Будут звезды на небе сиять для глупца.
             Из подножного праха, что был твоим телом,
             Люди слепят кирпич для постройки дворца.

   Как мы видим, три перевода -- No 7, 9 и 11, выполненные соот-
ветственно  Державиным,  Пеньковским и Стрижковым, очень похожи,
они почти дословно повторяют друг друга, у них даже одни и те же
рифмы:  в No 7 и 11 бесконечно -- вечно -- беспечно, в No 9 Бес-
конечно  -- вечно -- конечно. По-видимому, все три перевода сде-
ланы  с  одного  подстрочника,  опубликованного в издания Хайяма
1959 года. Это тот случай, который можно назвать "плен подстроч-
ника": рифма в трех приведенных выше примерах задана именно этим
напечатанным  дословным  переводом,  первая  строка  которого --
"Будь  весел,  ибо невзгоды будут бесконечно...". Напротив, Пли-
сецкий (No 10), придерживающийся творческого подхода к переводу,
совсем  разорвал  все  связи с буквальным текстом рубаи: русское
четверостишие  дает очень поэтичную трактовку произведению Хайя-
ма, но несколько произвольную.
   Переводческая  судьба этого четверостишия Хайяма весьма пока-
зательна,  можно  было  бы  привести  еще не менее трех десятков
только  самых длинных серий русских художественных переводов од-
ного  и того же рубаи, среди которых встречаются и первый и вто-
рой типы переводческой работы.
   Это наблюдение верно для всей коллекции переводов хайямовских
четверостиший русскими стихами. Огромная популярность Омара Хай-
яма,  особенно  в  последние десятилетия, привела к двум нежела-
тельным  явлениям. Переводы множатся, порождаемые в значительной
части опубликованным подстрочником 1959 года (в нем двести девя-
носто три четверостишия) без достаточного учета работы предшест-
венников. Возникают переводы-близнецы, переводы-аналоги, однооб-
разные  и  по художественной интерпретации, и даже по лексике. С
другой  стороны  --  существует  уже немало повторных переводов,
настолько  далеко отошедших от дословного Хайяма, что они с тру-
дом поддаются идентификации с подлинником и неправомерно получа-
ют  литературное обращение, как разные, совершенно самостоятель-
ные хайямовские стихотворения.
   Вот два первоклассных перевода Хайяма:

             Когда пустился в бег златой небесный свод?
             Когда поглотит смерть все, что под ним живет?
             На это дать ответ людской не в силах разум:
             Бесчисленным векам он потеряет счет.
                                                 (пер. О. Румер)   [rum-0191]
   Это -- перевод О. Румера. Нижеследующий перевод -- Г. Плисецкого:

             Круг небес ослепляет нас блеском своим.
             Ни конца, ни начала его мы не зрим.
             Этот круг недоступен для логики нашей,
             Меркой разума нашего неизмерим.
                                             (пер. Г. Плисецкий)   [pli-0029]

   Читатель вряд ли разглядит в них один и тот же текст хайямов-
ского рубаи.
   Повторные  переводы включаются на правах самостоятельных сти-
хотворений  в  сборники Омара Хайяма. Например, в полиграфически
прекрасно  выполненной книге "Омар Хайям. Рубаи", опубликованной
в Ташкенте двумя изданиями, в 1977 и 1981 годах, где впервые бы-
ла  сделана ценная попытка отобрать лучшие из русских переводов,
попало несколько десятков переводов-двойников. Есть случаи, ког-
да  одно  рубаи  представлено в трех переводах, приведем один из
примеров:

             Не прав, кто думает, что бог неумолим.
             Нет, к нам он милосерд, хотя мы и грешим.
             Ты в кабаке умри сегодня от горячки, --
             Сей грех он через год простит костям твоим.
                                                (пер. О. Румера)   [rum-0159]

             Я при жизни не в силах грехов побороть;
             Над душою царит ненасытная плоть.
             Но я верю в великую милость господню:
             После смерти простит мои кости господь.
                                             (пер. Н. Стрижкова)   [str-0010]-1

             Веселясь беззаботно, греша без конца,
             Не теряю надежды на милость творца.
             Снова, пьяный мертвецки, лежу под забором.
             Лягу в землю -- создатель простит мертвеца!
                                            (пер. Г. Плисецкого)   [pli-0373]

   Любопытно  отметить,  что  рождение двух-трех псевдосамостоя-
тельных рубаи из одного подлинника возникает не только под пером
разных  переводчиков,  но иногда в процессе работы одного поэта.
Выше  мы упоминали, что такая ошибка вкралась в собрание перево-
дов  В.  Державина.  Покажем это на одном примере. В хайямовском
сборнике  В.  Державина  1965 года напечатан под No 108 перевод:

          Не порочь лозы-невесты, непорочной виноградной,
          Над ханжою злой насмешкой насмехайся беспощадно.
          Кровь двух тысяч лицемеров ты пролей, в том нет греха,
          Но, цедя вино из хума, не разлей струи отрадной!         [Х-014]
                                              (пер. В. Державин)   [der-0215]

И ниже, под No 395 второй перевод того же рубаи:

             Кровь влюбленных не лей, их живые сердца пожалей,
             Лучше кающихся как опасных безумцев убей.
             Лучше кровь этих тысяч от мира ушедших аскетов
             Ты железом пролей, но ни капли вина не пролей.
                                              (пер. В. Державин)   [der-0216]

   Нераспознанные переводы-двойники создают неверное представле-
ние  о самом фонде хайямовских четверостиший и еще более запуты-
вают вопрос об истинном литературном наследии Омара Хайяма.


                        Х А Й Я М И А Д А


                       О М А Р   Х А Й Я М:
                         П Р О Б Л Е М Ы
                                И
                           П О И С К И


                     (Магомед-Нури Османов)
                            (1972 г.)


   Имя Омара Хайяма хорошо известно на его родине и далеко за ее
пределами.  Может  быть, это самый популярный в Европе и Америке
чужеземный  поэт: во Франции и в США существовали (а кое-где су-
ществуют  и  сейчас)  кабачки,  названные по имени Хайяма, клубы
последователей Хайяма, многие английские солдаты в первой и вто-
рой мировой войне несли в солдатских ранцах томик переводов пер-
сидского поэта.
   Для  одного из народов нашей страны -- таджиков Омар Хайям --
родной  поэт, творчество которого вошло в классическое наследие.
Русский  читатель  знает Хайяма довольно давно -- с начала ХХ в.
Широкое распространение получили переводы Хайяма, выполненные О.
Румером  в  20-х  --  начале  30-х годов, а затем -- переводы И.
Тхоржевского.

   Омар  Хайям  родился  в 1040 г. в городе Нишапуре, на востоке
Ирана.  Здесь он начал свое образование, а затем продолжил его в
городах  Балхе и Самарканде, став знатоком многих наук того вре-
мени,  известным ученым. Слава Хайяма как выдающегося математика
распространилась  по всему Ирану и Средней Азии, многие феодаль-
ные  правители  стали  приглашать  его ко двору. Некоторое время
Хайям  провел в Бухаре при дворе Караханидского правителя, а за-
тем  по  приглашению  знаменитого сельджукского везира Низам ал-
Мулка  перебрался в Исфахан, столицу огромного Сельджукского го-
сударства.  Очевидно,  в этот период научная деятельность Хайяма
была  особенно  плодотворной: он создает несколько важных трудов
по  физике  и математике, по поручению шаха разрабатывает кален-
дарную  реформу.  На  основе точных астрономических наблюдений и
оригинальной  системы  подсчета  Хайям в XII в. предложил кален-
дарь,  который был на 7 секунд в год точнее ныне действующего. К
сожалению,  этот календарь никогда не был введен, а многие мате-
матические решения Хайяма -- огромное достижение для того време-
ни!  --  были  забыты на Востоке и лишь через века открыты вновь
европейскими учеными.
   Но в средние века судьба ученых и писателей во многом зависе-
ла от сильных мира сего. В 1092 г. умер Низам ал-Мулк, могущест-
венный покровитель Хайяма, -- и для поэта наступили тяжелые вре-
мена.  Он  лишился  по