- Антон Григорьевич, ты?
     Голос никаких определ„нных ассоциаций не вызвал.
     - Да. Кто это?
     - Ларионов беспокоит.  Андрей Николаевич.  Помнишь такого?  Начальник твой
бывший... Узнал?
     Панама тихо опустился на табуретку.
     Мало того,  что звонит ему сам прокурор области, так ещ„ и не на службу, а
прямо домой. В дал„кий от областного центра Сайск-Мухосранск. И притом, считай,
ночью... Дела!
     Хорошо  ещ„  водка,   только-только  скатившаяся  в  желудок,   не  успела
подействовать...
     - Что  случилось,  Андрей  Николаевич?..  Собственный  голос  Панама  тоже
узнавал не вполне.
     - Как жив„шь-то теперь?  Ни слуху ни духу,- слегка пожурил его Ларионов. -
Только в сводках твоя фамилия, бывает, мелькает. Как служба ид„т?
     - Обыкновенно,  Андрей  Николаевич,  -  сдержанно отозвался Панама.  Между
нами, девочками, говоря, если бы не Ларионов, ни в каких сводках его фамилия бы
не  мелькала.  Вернее,  может,  и  мелькала бы,  но  разве только в  отч„тности
какой-нибудь "ментовской" колонке.  -  Так,  помойку греб„м...  Правда,  бывают
делишки...  Подкидывают иногда...  Как бывшему важняку...  А так вс„ мелочевка,
бытовуха разная... У вас-то дела как? На повышение не собираетесь?
     - Ну,  в министры я не гожусь,  -  хохотнул на том конце Ларионов.  - Нет,
Антон,  эта каша не  по мне.  Ты вот что...  -  Голос прокурора стал неожиданно
серь„зным.- Тут, Антон, дело знаешь какое...
     "Вот  оно,  началось,  -  подумал Панама.  -  Долг  платежом красен..."  И
прокурор не обманул его ожиданий, произнеся:
     - У  вас  в  городе есть ипподром...  "Царица небесная,  опять ипподром",-
заскрипел зубами Антон.
     - ...Так вот, с него украли коня, принадлежащего зерносовхозу "Свобода"...
     "Ещ„ не легче". Панама обреч„нно закрыл глаза и опустил голову на руку.
     - ...И  пикантность ситуации состоит в  том,  что при очень незначительной
балансовой стоимости этот конь,  если верить его  хозяину,  является прямо-таки
достоянием республики...
     "Ага. Золото партии. Корона Российской Империи..."
     - Антон, ты меня слушаешь? - Слушаю, слушаю, Андрей Николаевич. Очень даже
внимательно...
     - А хорошо бы ещ„ и записывал.  Дело,  похоже,  Действительно серь„зное. И
регионально оно  ваше.  Я  районному уже  позвонил...  Оно возбуждается по  сто
пятьдесят восьмой и  ещ„ по факту мошенничества.  Следователем на это дело моим
решением назначаешься ты. Понял, Антон?
     - Вот уж спасибочки, Андрей Николаевич...
     Прокурор не отреагировал.
     - Моим приказом с  завтрашнего дня ты облекаешься полномочиями следователя
по  особо  важным делам  областной прокуратуры и  прикомандировываешься к  ней.
Временно... Там дальше посмотрим... Подчиняться и докладывать будешь мне лично.
     "Выезжайте за ворота и не бойтесь поворота, - присвистнул про себя Панама.
- Пусть добрым будет путь..."
     - Кроме  того,   поступил  сигнал,   что   украденный  конь   находится  в
Санкт-Петербурге. На соревнованиях, которые там сейчас происходят. И закорюка в
том, что заявлен он как якобы принадлежащий гражданину Швеции. То есть появился
под другой кличкой и по чужим документам. Ты следишь?
     Панама пот„р виски:
     - Если честно, Андрей Николаевич, - пытаюсь...
     - Антон.  -  Голос Ларионова стал строгим.  -  Ты что там, в Сайске сво„м,
окончательно мхом оброс? Соображать разучился?
     - Да  нет  вроде  пока,   -   нахмурился  Антон.  -  Просто...  очень  вс„
неожиданно...
     А  про  себя помянул "подзаборную",  которую его  так  некстати угораздило
выпить. Вот уж воистину - чтоб все они сдохли...
     - Короче,-  продолжил Ларионов,- завтра ты должен быть в Санкт-Петербурге.
Командировку и вс„ прочее привезут к самол„ту...  -  Он назвал время вылета,  и
Панама понял,  что этой ночью особо спать ему не прид„тся.  -  С  утра в  тво„м
распоряжении машина,  а  пока думай,  кого тебе в  следственную бригаду...  Да,
самое-то  важное!..  Через три дня соревнования у  них кончатся,  и  коня могут
увезти в Швецию.  Так что...  времени,  сам понимаешь.. Ну, вс„. Отзвонишься из
Питера.  Проверь тщательно,  что там происходит.  Очень тщательно... И... - Тут
Ларионов ос„кся и, не сказав того, что собирался сказать, добавил только: - Ну,
бывай! - И положил трубку.
     Панама сидел на диване и тихо посвистывал.  "Бывает вс„ на свете хорошо, в
ч„м дело - сразу не поймешь..."
     Не  верь,  не  бойся и  не  проси!..  Эту великую мудрость он усвоил очень
прочно и  очень давно.  К ней следовало только добавить:  "...и не бери,  когда
приходят и сами дают".  Ошибся классик.  Не бери!  Потом либо начнут попрекать,
либо окажется, что долг платежом красен.
     А как не возьм„шь?.. Ларионов когда-то его спас... И вот теперь вспомнил о
сво„м  бывшем  подследственном,   когда  наклюнулось  непростое  и  явно  очень
деликатное дело. "Моим решением... облекаешься полномочиями..." Предложение, от
которого нельзя отказаться...  И ещ„ Панама очень хорошо понимал,  что прокурор
хотел было сказать,  но не сказал ему напоследок.  "Ты, Антон, там, в Питере...
поосторожней.  Смотри не отмочи что-нибудь, как в тот раз. Снова заступиться за
тебя я уже не смогу..."
     Пельмени сварились быстро.  Антон  переставил ковшик  на  кухонный стол  и
размешал ложкой сметану.  Некоторые люди вылавливают пельмени шумовкой,  но он,
во-первых, предпочитал их как суп, а во-вторых, экономил усилия по мытью посуды
и  собирался есть прямо из  ковшика.  Он уже взялся за ложку,  когда со стороны
окна послышалось деликатное:
     - Мя-а-у...
     Он повернулся и увидел в про„ме открытой форточки кошку.
     - Анжелка,  маленькая...  -  "Подзаборная",  ещ„ не прихлопнутая в  животе
горячей едой, заставила его умилиться чуть не до слез. - Ах ты!.. И ведь окошко
нашла,  где живу...  Дур„ха,  свалиться могла... Ну, иди ко мне. - Он взял свою
любимицу на руки и почесал доверчиво подставленное горлышко. - Хочешь, пельмень
дам?..
     Анжела, только что отужинавшая хамсой, от пельменей вежливо отказалась, но
палец,  обмакнутый в сметану,  облизала с видимым удовольствием. Панама опустил
е„  на  пол,  и  она,  как  всегда,  для  начала пот„рлась о  его  ноги.  Потом
отправилась исследовать новое для себя помещение.
     - Ой,  Антоша,  -  удивилась вошедшая на  кухню  соседка.  -  Ваша  никак?
Тр„хцветная, это к счастью! А звать как будем?
     Панама, привыкший к соседкиной сердечности, столь полного одобрения от не„
вс„ же не ожидал.
     - Анжелой,  - ответил он. И застеснялся: - Да она, собственно, как бы и не
моя... Я их тут на улице... Вот, в гости зашла...
     - Кис-кис,  -  поманила Анжелу соседка. И взялась за ручку холодильника. -
Сейчас мы тебе молочка...
     Но кошка явно не привыкла быть в центре внимания.
     - Му-р-р, - внятно выговорила она, обращаясь к Панаме. Повернулась к окну,
грациозно и легко вскочила на форточку -  и скрылась в темноте за окном.  Антон
Григорьевич чуть не  бросился смотреть,  куда она там соскочила.  Вс„ же третий
этаж, и этажи были не какая-нибудь "хрущоба", где мет„шь волосами по потолку!..
     - Надо же, самостоятельная какая, - уважительно прокомментировала соседка.
- Р„брышки наружу, а гордая!..
     - Вы знаете,  -  спохватился Панама.  - У меня к вам огромная просьба... Я
тут на несколько дней в командировку уеду...  Так вот,  если Анжела опять вдруг
прид„т, уж вы е„ не гоните. Хорошая она... Пусть к нам в гости ходит... Ладно?
     Соседка пообещала,  и он в тысячу первый раз задался вопросом,  что было в
н„м  уж  такого хорошего,  чтобы две бабки относились к  нему,  как к  родному.
Вопрос  остался  без  ответа,  зато  от  пельменей в  желудке  распространилось
благостное тепло,  постепенно заглушившее воспоминания о "Брынцаловке", и мысли
Антона деятельно устремились в русло подготовки к отъезду.
     В коммунальном коридоре навстречу ему попался Кирюшка -  как всегда поздно
вечером,  со слипающимися глазами, но спать ложиться упорно не желающий. Увидев
Антона Григорьевича,  он раскрыл рот и  испуганно прижался к  стене,  и  Панама
сообпазил, что застиг мальца на месте преступления, а именно в момент побега от
бабушки.  Было слышно,  как та  ворчала за  дверью,  готовя мыло и  полотенце и
собираясь  препровождать  внука  в  ванную.  Вот  Кирюшка  и  вообразил,  будто
сосед-милиционер,  которым его так часто стращали,  возник на пути ровно затем,
чтобы немедля изобличить его проступок и...
     - Кирилл! - Антон таинственно огляделся по сторонам и строго-доверительным
ш„потом обратился к мальчишке: - Ты, Кирилл, тайны хранить умеешь?..
     Тот,  ничего подобного не  ожидая,  часто  заморгал длинными ресницами,  а
Панама продолжал по-прежнему ш„потом:
     - Можно тебе особое задание поручить? Не сдрейфишь? Выполнишь?
     Настоящее милицейское задание!..  Кто бы там ни доказывал,  будто нынешняя
детвора в  Кирюшкином возрасте только  смотрит безголовые мультики и  не  менее
безголовые клипы,  -  романтика службы, которая "и опасна, и трудна", никуда не
денется и не делась. Было видно: Кирюшка уже в лицах представил, как внедряется
разведчиком в  какую-нибудь банду.  Не маленький -  видел небось и  в  кино,  и
живь„м на  улице все эти полированные "Мерседесы"...  Вот он,  таясь за  углом,
специальным  устройством  подслушивает  бандитские  планы.   Вот   он   спасает
оперативника, взятого злодеями в плен. А вот он ещ„ и...
     - К-конечно,   дядя  Антон...   -  Кирюша  запинался  от  волнения  и  вс„
оглядывался на дверь,  из-за которой в любой момент могла появиться погоня. - А
что делать надо?
     -- Задание совершенно секретное, - начал тихо объяснять Панаморев. - У нас
во  дворе кошки живут,  так?  Так вот,  это не простые какие-нибудь,  а  боевые
милицейские кошки. Экспериментальный отряд. Я их очень долго готовил для борьбы
с  серой чумой...  -  Антон Григорьевич тоже оглянулся на дверь и  зашептал ещ„
тише: - Есть, видишь ли, такая зараза... Е„ в подпольных лабораториях... Но это
совсем уже тайна,  а тебе я могу только сказать,  что без кошек нам с ней ни за
что... Потому и держим их во дворе, а не где-нибудь в питомнике, чтобы мафия не
дозналась...
     Лицо  у  Кирюши стало  предельно серь„зным.  Он  смотрел разные фильмы.  И
подпольные лаборатории очень хорошо себе представлял.  Там делают биологическое
оружие и наркотики.  А потом пытаются провезти куда-нибудь контрабандой. Но вот
появляется сыщик, похожий на дядю Антона. Он тайком, с пистолетом в руках, один
пробирается на бандитские склады.  А оказавшись среди ящиков и мешков,  доста„т
из-за  пазухи  маленькую тр„хцветную кошку.  Он  да„т  ей  команду,  и  храбрый
звер„к...
     - Я уезжаю в командировку,  - продолжал тем временем дядя Антон, - и может
случиться так,  что несколько дней за ними некому будет присматривать. Их могут
даже обидеть...
     Подобное Кирюша тоже  видел  в  кино.  Какой-нибудь подлец сбивает машиной
благородного полицейского пса,  и тот полз„т из последних сил, пытаясь догнать,
спасти,  обнаружить...  А  кошка?  Е„  ещ„  проще  ударить,  подбить  брошенным
камнем...  поймать мешком и  утащить в  ту  самую  подпольную лабораторию.  Для
экспериментов...  Кирюше захотелось немедленно встать на защиту дворовых котов,
которые,  оказывается,  делают такое важное дело под  командой загадочного дяди
Антона.  Вот  только интересно бы  знать,  что  такое на  самом деле эта "серая
чума"?  Новая бактерия для  войны?  Или  наркотик,  от  которого все умирают?..
Может,  дядя Антон нарочно темнит,  чтобы Кирюша случайно не  разболтал опасную
тайну? Ведь если бандиты дознаются, что коты...
     - Дядя Антон,  - серь„зно произн„с второклассник. - Я за ними буду следить
и ухаживать. Я не знал... Я бы и раньше...
     - Их  надо  обязательно  кормить.   -  Антон  Григорьевич  св„л  брови  на
переносице.  -  Каждый вечер ровно в  девять часов.  Ну там...  в восемь,  если
бабушка заругается...  Но обязательно в  одно и то же время.  Понимаешь,  у них
распорядок... Они будут ждать тебя у входа во двор. Это наше место встречи...
     - Явка? - с пониманием дела спросил Кирюша.
     - Явка.  -  Панама страшным усилием ст„р  начавшую расползаться улыбку.  -
Вечерняя поверка,  как в армии.  Они же спецы...  Да что я тебе объясняю... - И
вынул из  кармана пятьдесят рублей.  -  Пока я  не вернусь,  будешь каждый день
покупать им в соседнем магазине по триста грамм мелкой рыб„шки...  Только через
дорогу не бегай,  тут на нашей стороне рыбный есть. И будешь им в девять вечера
отдавать. Договорились? Справишься? Тут должно хватить...
     И он протянул деньги Кирюше.
     Огромность доверенной суммы  повергла  мальчишку в  состояние,  близкое  к
шоку. Он зажал денежку в кулаке и проводил Антона Григорьевича, удалявшегося по
коридору,  зачарованным взглядом.  А  потом с удивительной стойкостью воспринял
воркотню  бабушки,   наконец  выплывшей  из-за  двери.   Ерунда!..   Спецагенты
выдерживали и не такое...
     Бутылка с  пал„ной "Брынцаловкой" стояла вс„ там же -  на столике у  окна.
Гадость,  конечно,  редкая,  но  хоть не  отрава,  и  на  том,  как  говорится,
спасибо...  Антон молча убрал е„  в  холодильник,  открыл форточку и  некоторое
время ждал,  не появится ли снова Анжела.  Анжела не появилась. Тогда он собрал
старый  портфель  из   толстого,   как   линолеум,   кожзаменителя,   неизменно
сопровождавший его по всем командировкам,  зав„л будильник, расстелил постель и
ул„гся.
     На сон оставалось всего часа три, и сначала он думал, что вообще не усн„т.
Такое с ним бывало: боишься проспать, и в результате - как коленчатый вал...
     Но не в этот раз.  Очень скоро мысли начали лутаться, поплыли безо всякого
порядка  какие-то  лица...  Вот  Ларионов,  вот  "юнгфюрер",  у  которого то-то
вытянется рожа,  когда он завтра узнает...  Нищенка,  жадно запихивающая в свою
бездонную сумку все самые дорогие товары магазина "24 часа"... а те выскакивают
из сумки обратно в  виде огромных обожравшихся крыс...  Кирюшка,  ведущий,  как
Чапаев,   мяукающую  армию  на  борьбу  с  серым  злом...   Погибший  пенсионер
Соловь„в... как хорошо, что он, оказывается, вс„-таки жив...
     Он  ид„т по улице навстречу Антону,  но внезапно тот видит,  что следом за
стариком сквозь  жуткую  пустынную темноту крад„тся кто-то  в  лохматой меховой
шапке...  Почему в меховой шапке, ведь лето? Панама приглядывается к лицу... Не
видно... Ба, да это же господин Котов!.. И в руке у него - призовой конверт для
победителя скачек... А может, выигрыш пенсионера... Или деньги для фонда помощи
органам?..  И  вообще это,  кажется,  вовсе не Котов...  И  не конверт у него в
руках,  а  кирпич...  занес„нный над головой Соловь„ва!!!  Да кто же это,  кто?
Панаме так нужно знать!
     Меховая  Шапка  глумливо,  мерзко  хохочет...  Начинает  поворачиваться  к
свету...  Ну?!!  Мордастый кот!..  Жирный,  наглый мордастый кот...  И  уже  не
крад„тся за пенсионером,  а тянет из конюшни за повод прекрасного, упирающегося
коня... И тот кричит нечеловеческим... Почему нечеловеческим? Девичьим голосом,
сорвавшимся от страха и стыда: "По-мо-ги-и-те-е!!!"
     Панама рывком сел на  диване и  прихлопнул ладонью пронзительно верещавший
будильник.  Голова была набита опилками.  Он  вздохнул,  яростно пот„р ладонями
щ„ки - и принялся одеваться.
     За окном стояла непроглядная предутренняя темнота. Очень скоро е„ вспороли
яркие фары автомобиля, въехавшего во двор.

     Гпава седьмая

     ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

     В небе над ливерпульским ипподромом Эйнтри не было ни единого облачка...
     "Байки это  вс„  про  страну "туманного Альбиона".  -  Василий Никифорович
пров„л по  лбу  носовым платком и  с  неудовольствием отметил,  что  тот  успел
изрядно подмокнуть. - Если у них тут на Ливерпульщине апрель такой, то какое же
лето?.."
     Он   стоял  под  козырьком  гостевой  ложи  Королевского  скакового  клуба
Великобритании, прижимая к глазам мощный, изрядно пот„ртый от времени и частого
употребления цейсовский бинокль.  Жара донимала не  только гостей.  Вон местная
дама под белой вуалеткой осторожно,  чтобы не размазать косметику,  промакивает
лицо... Солнце небось с аристократическим происхождением считаться не будет!
     Василий Никифорович ещ„ раз покосился на великосветскую даму,  и  червячок
беспокойства, проснувшийся было в душе, благополучно исчез.
     Вчера в гостинице деятель из консульства,  крупный, видно, знаток местного
этикета,  с сомнением оглядел загорелые, обветренные рожи представителей конной
эиты нашей страны -  и устроил им лекцию часа на два.  О том,  что можно и чего
нельзя в обществе. Ещ„ назавтра в Эйнтри на скачках "Гранд Нэшнл"[15] ожидалось
присутствие самой королевы Елизаветы.  Так  что инструктаж был соответствующий.
Даже  обычно  немногословный и  одиноко  скучающий  "дядя  Петя"[16] разразился
недюжинным красноречием...
     Так  можно  или  нет  по  этому  самому  этикету  лоб  платком вытирать?..
Наверное,  вчера говорили,  но Василий Никифорович забыл. Да ладно его: вытер и
вытер... Подумаешь - баре какие!
     Между    тем    в    гостевой   ложе    действительно   находились   очень
высокопоставленные особы.  Дамы  и  господа  плавно  обтекали членов  советской
делегации, табунившихся кучкой. Обе королевы - ныне правящая Елизавета Вторая и
королева-мать  -  держали скаковых и  стипль-чезных лошадей и  были  страстными
любительницами конного спорта.  Обе  не  считали зазорным зайти в  паддок или в
конюшню. Пожать руку груму или жокею. А то вовсе, к неимоверным хлопотам службы
охраны, отправиться смотреть заезд не из королевской ложи, а с общей трибуны...
     Цыбуля толкотни не  любил.  И  потому стоял чуть  поодаль от  сгрудившихся
соотечественников, разглядывая в бинокль происходящее на дорожке и в паддоке. В
прохладе бетонных недр  ложи были установлены покрытые белыми скатертями столы.
Чай, шампанское, иные напитки...
     Нашим подходить к тем столам не велели категорически!
     Правду сказать,  Василий Никифорович попал в  состав делегации с  огромным
трудом.  Конеферма в  Михайловской ещ„  только набирала сил„нки,  а  традиции в
советском конном мире сложились уже давние.  Особенно в скаковом.  И новичков с
неумеренными претензиями здесь ох  не  любили...  Пришлось Василию Никифоровичу
побегать,  похлопотать...  Но  Цыбуля не  был  бы  Цыбулей,  если бы  своего не
добился.  И за рубеж в итоге поехал.  Не для того,  конечно,  чтобы стипль-чезы
смотреть. Дельце одно было...
     Когда  стало  известно,  что  на  ипподроме их  поведут  а  гостевую  ложу
Королевского  скакового  клуба,   куда  теоретически  может  заглянуть  и  сама
Высочайшая Особа, носильные вещи делегатов были подвергнуты грандиозному шмону.
И   выяснилось  страшное:   у   доброй   трети   народа  вообще  не   оказалось
приличествующей случаю  одежонки,  фабрики  "Пролетарское  знамя"  и  питерская
"Большевичка"  продукцию  свою  для  "саммитов"  как-то   не   предназначали...
Компетентные товарищи,  отвечавшие за  лицо  страны,  с  проблемой  разделались
просто.  До "Гранд Нэшнл", сказали они, ещ„ целых два дня. Раздобудешь од„жку -
поедешь на  ипподром.  Не  раздобудешь -  по телеку будешь смотреть...  Вот тут
Цыбуля зад„ргался. Мало ли что стипль-чез в Эйнтри не был его основной целью. А
надумали пронести мимо носа -  стало обидно!  Отправился он к тому самому "дяде
Пете":
     - Олег Палыч,  ты мужик опытный,  жизнь посмотрел, мир повидал... надоумь!
Сам понимаешь: валюты кот наплакал - суточные да загашник долларов несколько...
Ч„ на них купишь?
     Олег  Павлович  Дегтяр„в,  делегационный "конник  в  штатском",  испытующе
поглядел  тогда  на  Василия...   а  потом  изр„к  таким  тоном,  будто  что-то
чрезвычайно секретное сообщал:
     - Завтра...-  и  бросил взгляд на часы:  -  Часика этак в три...  Пойд„м с
тобой, побродим... Авось придумаем чего...
     Русский авось,  как водится,  не подв„л. На