ик. Сейчас мы с ним займ„мся...
Вот только с матерью... Да идите живее!..
     Притихшие мужчины  вместе  с  Сергеем  аккуратно переложили жереб„ночка на
попону и,  взявшись за  все  четыре угла,  аккуратно понесли в  самый  т„плый и
чистый денник.
     Каринка лежала неподвижно, беспомощно вытянув шею...
     Ветврач скоро появился в  деннике,  куда унесли новорожденного.  Жереб„нка
обмыли, насухо вытерли и укутали потеплее.
     - Серый,  там у нас Кукла недавно ожеребилась,  ещ„ молозиво ид„т.  Сбегай
надои сколько сможешь. Наш-то есть скоро запросит...
     Доить даже самую смирную кобылу -  занятие не подарок.  А уж Кукла была до
того капризной и  своевольной,  что ни у  кого и мысли не возникло пристроить к
ней маленького сиротку. Однако Сергея она знала и доверяла ему, и через полчаса
за пазухой у  паренька уже грелась бутылочка с кобыльим молозивом.  А ещ„ минут
через двадцать гнедой жереб„ночек встал и  неуверенно,  на тонких заплетающихся
ножках заковылял по деннику.  Тыкался туда и сюда, искал мамку, искал е„ т„плое
брюхо, е„ щедрое вымя... искал и не находил...
     Мамка была теперь далеко -  на  небесных лугах,  где  всегда светит летнее
солнце, где вдоволь сладких трав и родниковой воды... Подумав об этом, Сергей -
взрослый,  отслуживший в армии парень -  почувствовал,  как защипало в носу. Он
поспешно достал бутылочку и  протянул малышу соску.  Тот высунул язык,  забавно
почмокал и,  словно распробовав попавшие в  рот  капли,  сначала неуверенно,  а
потом  все  смелей  начал  сосать,  смешно подталкивая бутылочку носом:  давай,
давай, мол, ещ„... вкусно! Вот так Сергей и стал "кормящей мамашей".
     Жереб„нка назвали Заказом...
     Поначалу с  ним пришлось повозиться.  Не только стервозная Кукла -  другие
кобылы его тоже не приняли,  кормить и воспитывать не захотели.  Уж чего только
не делали люди!.  И  в  общий денник жеребят ставили,  и  одной щ„ткой чистили,
чтобы переш„л запах...  вс„ без толку. Так Заказа и выпоили из соски. Занимался
этим Сергей,  которого малыш сразу и  прочно "назначил" на должность кормильца.
Молодой жокей и  не  думал против этого возражать.  Каждый день в  предутренней
темени он  мчался на  молочную ферму,  самолично сдаивал у  лучшей коровы литра
полтора молока -  и  опять же  за  пазухой,  чтоб не остыло,  тащил на маточную
конюшню.  Там  разводил до  нужной кондиции,  подслащивал и  потом только давал
Кузе. Жереб„нок - это ведь вам не телок, ему другое обхождение требуется...
     Кузя радовался Сер„жке,  узнавал по  шагам и  встречал заливистым ржанием:
мамка пришла!..  Сер„жа спаивал ему его завтрак и  убегал к себе на отделение -
работать.  Благо  и  в  его  отсутствие Заказ без  присмотра не  оставался.  На
маточной конюшне трудились заботливые женщины, баловавшие сиротку.
     Жереб„нок,  как  все  дети,  подрастал  незаметно.  Особенно  потому,  что
поначалу  отставал  от   своих  сверстников  -   какая  еда  способна  заменить
материнское молоко!..  Его  даже  гулять вместе со  всеми  не  пускали.  Кобылы
почему-то дружно лягали его,  не подпуская к  своим жеребятам,  а к вымени -  и
подавно.  С  Заказом гулял  опять-таки  Сер„жка.  Жереб„нок бегал  за  ним  как
привязанный.  Прятался  за  Сергея,  когда  вдруг  появлялась  машина  или  ещ„
что-нибудь  такое  же   страшное.   Они  вдво„м  часами  бродили  по  ближайшим
окрестностям,  играли в  пугалки и  в  догонялки,  выискивали вс„ новые и новые
забавы...
     Однажды Сергей  сломал ветку,  и  любопытный жереб„нок немедля потянулся к
ней мордочкой,  а  потом,  решив попробовать на вкус,  взял зубами.  Тут что-то
отвлекло его, и он порскнул сломя голову прочь. Забытый прутик легонько хлестал
его  по  груди.  Обратив на  это  внимание,  изумл„нный Кузька сперва попытался
удрать от назойливого приставохи, потом запрыгал из стороны в сторону, так и не
догадавшись просто открыть рот. Наконец он остановился, выгнул дугой шею и стал
рассматривать обидчика, соображая, что же с ним делать. Прутик снова уп„рся ему
в грудь. Жереб„нок, сердясь, решительно топнул ногой и снова пустился вскачь...
Сергей  к  тому  времени  валялся в  траве,  надрываясь от  смеха.  Новая  игра
понравилась им обоим.
     Когда Кузька вырос и  попал в тренинг к Сер„же на отделение,  жокей вместо
прутика предложил ему подержать хлыстик,  на  что конь отреагировал точно как в
детстве -  потешно стегнул им  себя по  груди и  резко,  будто сердясь,  топнул
копытом...
     ...Сергей лежал на верхней полке в  купейном вагоне и блаженно засыпал под
размеренное постукивание кол„с,  а по ту сторону незашторенного окна уплывали в
чернильную августовскую темноту городские огни.  Они  отодвигались вс„ дальше и
дальше и постепенно сливались с россыпями зв„зд.  И скакали, скакали над ними к
Белой горе дивные крылатые кони...

     Глава четв„ртая

     ОЧЕНЬ ВАЖНАЯ ПЕРСОНА

     Странные вс„-таки они, эти люди...
     Старый гнедой конь медленно бр„л по вечернему лесу, низко опустив голову и
опасливо принюхиваясь.
     Его  звали хорошим ласковым именем -  Паффи.  Он  всю жизнь прожил рядом с
людьми и  очень хорошо изучил их повадки.  Он всегда понимал,  чего они хотели,
всегда старался исполнить все  их  желания.  Но  сегодня...  Как неожиданно его
обидели,  как неожиданно и жестоко. Он остался один, да ещ„ и пребольно получил
уздечкой по крупу. За что? В ч„м он провинился?..
     Конь не понимал...
     Место удара саднило. Было больно и горестно.
     Впервые за  двадцать лет  своей  жизни он  оказался вот  так  предоставлен
самому себе. Люди почему-то бросили его. Выгнали... Так неожиданно...
     Случившееся никак не укладывалось в голове. За что? Почему?..
     Быстро  темнело.   Солнце  окончательно  спряталось  за   кроны  деревьев.
Постепенно смолкли голоса птиц, стало сыро и холодно...
     Лес готовился ко сну.
     Конь остановился. Поднял голову и настороженно прислушался...
     Тишина!
     М„ртвая, густая, тягучая тишина...
     Он не привык к  такой тишине.  Сколько он себя помнил,  рядом с ним всегда
были собратья-кони.  Они вздыхали и хрустели сеном в своих денниках, ссорились,
ржали,   переговаривались  дружеским  фырканьем...   А  здесь?..  Паффи  сделал
очередной шаг впер„д...  Под ногой хрустнуло.  Он  вздрогнул от  неожиданности.
Замер, снова прислушался...
     Страх подбирался со  всех сторон и  гнал его  неведомо куда и  зачем.  Его
давно не кормили,  но от всего случившегося даже есть не хотелось. Лишь изредка
Паффи наклонялся и  на  ходу щипал скудные ж„сткие травинки,  пробивавшиеся под
соснами сквозь слой  слежавшейся хвои.  Вот  если бы  где-нибудь нашлось ещ„  и
вед„рко с водой...
     Он  прожил всю жизнь в  конюшнях и  ни  одной ночи не ночевал под открытым
небом.  Ну,  может, только в детстве, маленьким жереб„нком... Но тогда он был с
матерью. А теперь...
     И ведь ещ„ вчера у него была совсем другая жизнь. Люди любили его, ласкали
и холили. И никогда не наказывали... Наказывать Паффи было не за что: он знал и
умел вс„,  что следует знать и уметь скаковому, спортивному, прогулочному коню,
а  возраст дал ему спокойную мудрость.  И люди его за это ценили.  Они доверяли
ему детей...
     Каждый вечер,  вдоволь напившись,  неторопливо съев порцию овса и вкусного
сена,  он вытягивался на мягкой и т„плой подстилке.  Расправлял шею,  поудобнее
укладывал голову и безмятежно засыпал,  даже не закрывая глаза. И только л„гкое
подрагивание ног выдавало глубокий сон и  те замечательные сновидения,  которые
приходили к нему по ночам. Чаще всего ему снилось детство - просторные пастбища
и  резвые товарищи по  играм,  с  которыми он снова носился взапуски по зел„ной
траве... А ещ„...
     ...Паффи остановился и опять насторожил уши.  Затем, подняв голову, втянул
ноздрями дыхание л„гкого вечернего ветерка. Пахло лесом, только лесом, нагретым
застоявшейся дневной  жарой...  Конь  ещ„  раз  вобрал  напо„нный  непривычными
запахами воздух и неожиданно уловил новый оттенок.  Совсем чуточку пахло водой.
Озером.
     Озеро -  это вода!  Там можно напиться!.. И конь, обходя бурелом и колючие
кусты можжевельника, побр„л навстречу желанному запаху.
     ...Его долго,  нескончаемо долго везли в  коневозе.  Было жарко и хотелось
пить.  Очень хотелось.  Но они вс„ ехали и  ехали,  не останавливаясь...  Потом
машина свернула на  грунтовую дорогу.  Пассажиры коневоза -  Паффи  и  огромная
рыжая кобыла,  спокойно стоявшая рядом, - поняли это по участившимся колебаниям
пола.  Они заволновались: конец надоевшему путешествию! Раз съехали с асфальта,
значит, скоро разгрузка. И вот машина остановилась...
     ...Листья  на  деревьях ожили  и  зашептали,  потревоженные резким порывом
вечернего ветра.  Совсем рядом  жутко застонала расколотая молнией ель.  Старый
конь испугался и  шарахнулся было прочь,  но  тут движение воздуха достигло его
ноздрей, и озером запахло сильнее. Паффи немного приободрился и увереннее пош„л
на запах.
     Спустя время  лес  начал меняться.  Отступили сосны,  стало больше бер„з и
осин, дорогу то и дело преграждали разросшиеся кусты ольхи и орешника.
     Продравшись сквозь очередную чащобу,  Паффи  вышел  на  небольшую полянку,
обильно покрытую густой сочной травой. Он остановился, недоверчиво понюхал свою
удивительную находку,  осторожно попробовал стебел„к...  и с жадностью принялся
есть.  Ах,  как  вкусно!..  Чистая и  свежая,  в  л„гком нал„те первой росы,  с
длинными,  узкими, нежными листочками трава была до того восхитительно сочной и
ароматной,  что отступил даже страх.  Конь ел и не мог наесться. Может быть, он
вс„-таки заснул и  во  сне  превратился в  маленького жереб„нка,  пасущегося на
зел„ном лугу?.. Как давно ему не было так хорошо...
     Он  уже  не  чувствовал  себя  столь  безнад„жно  одиноко  в  чужом  лесу,
накрываемом теменью.  Так и простоял спокойно почти целый час, не сходя с места
и не поднимая головы от пушистой зелени. Наконец он Утолил первый голод и решил
оглядеться...
     Оказывается, вокруг стало ещ„ темнее.
     Паффи в  который раз  насторожил чуткие уши:  а  что,  если?..  Если прямо
сейчас раздастся человеческий голос и его позовут ?.. Домой, в знакомый денник,
туда, где светло и тепло?..
     Но нет... Никого... Ни вблизи, ни вдали... Только тишина...

     - Выводимся!.. Выводимся!!. Шаман, пош„л!!!
     Сергей взвился на  ноги и  бросился в  дверь,  на  ходу хватая одежду.  Он
проспал,  он безнад„жно проспал!..  Сейчас старт,  а он,  стыд и срам, заснул в
конюховке... и притом нагишом. Как могло такое случиться?..
     Сер„жа как  следует очнулся почти на  пороге комнаты,  уже успев просунуть
одну  ногу в  трусы и  одновременно путаясь в  майке.  Только тут  сонная одурь
начала его покидать, и он со стыдливым облегчением убедился, что куда-то бежать
вовсе  не  обязательно.  Ипподром растаял вместе  с  остатками сна:  он  был  в
отпуске. В Санкт-Петербурге.
     У Ани...
     Сергей улыбнулся,  оглядываясь на  постель,  с  которой секунду назад  так
заполошно  взлетел.   Плотно  зад„рнутые  шторы  ("Специальная  термоткань,   -
объясняла ему Аня.  - Отражает тепло назад в комнату, а холод - обратно в окно.
При нашем-то  климате...") почти не пропускали уличный свет,  но вс„ равно было
видно,  что  широкое двуспальное лежбище стояло пустое:  Сергей проснулся один.
Аня вчера предупредила его,  чтобы не волновался,  -  она, мол, утром убежит по
делам.
     Ну и  что делать?  Вставать?  Не вставать?..  Приятный вопрос,  когда дело
зависит только от  твоих пожеланий.  Сер„жа оглядел знакомую комнату и,  приняв
решение,  блаженно рухнул  обратно  в  постель.  Ему  так  давно  не  удавалось
выспаться вволю,  что пренебречь подобной возможностью было бы,  право, грешно.
Тем более заснули они с Аней ч„рт-те когда...
     Он  натянул махровую простыню,  ещ„  хранившую тепло его  тела,  и  закрыл
глаза... но как следует заснуть не удалось вс„ равно.
     - Рысью -  марш!!! - раздался из недр квартиры тот же пронзительный голос,
что сд„рнул его с кровати двумя минутами раньше.
     Сер„жа,  только-только  начавший  уплывать  куда-то  по  незримым  волнам,
страдальчески засунул голову под подушку и отч„тливо понял,  что поспать ему не
дадут.  Эффект "второго сапога" сработал,  как всегда,  безотказно. Вместо того
чтобы расслабиться и задремать вновь,  он начал напряж„нно прислушиваться.  Вот
сейчас снова прозвучит отвратительный вопль... сейчас... вот сейчас...
     Долго ждать не пришлось.
     - Слезай!!! - заорал Сер„жин мучитель. На сей раз - почти у него над ухом.
     Молодой  жокей  перевернулся в  постели,  свирепо  вскидываясь на  локтях.
Солнце,  вс„-таки пробившееся в щ„лочку штор,  светило ему в глаза прямо сквозь
трепещущие в  воздухе широкие белые крылья.  На спинку кровати у Сер„жи в ногах
важно усаживался большой попугай.
     - Твою мать,  -  с  выстраданным чувством сказал ему Сергей.  И запустил в
попугая попавшей под руку думочкой.  Проворная птица взвилась со спинки кровати
и закружилась под высоким потолком, безостановочно повторяя:
     - Твою мать, твою мать, твою мать...
     Выходца из тропиков звали Кошмаром, и определ„нно не зря. Он, как положено
уважающему себя попугаю,  нипоч„м не желал повторять слова, которые люди желали
бы слышать в его "исполнении".  Зато с л„гкостью необыкновенной подхватывал вс„
ненароком срывавшееся с  языка -  иногда к  немалому смущению гостей и хозяйки.
Сколько раз Сергей здесь бывал, столько же и попадался.
     - Ябеда,  -  мрачно  сказал  он  Кошмару.  Окончательно  откинул  махровую
простыню  и  сел  на  кровати.   Чай,   выпитый  накануне,  напоминал  о  сво„м
существовании,  вынуждая понимать команду "слезай" как конкретное руководство к
действию. - Вот поймаю - и съем! С перьями и костями!..
     Попугай прон„сся у  него над головой и с неразборчивым кудахтаньем вылетел
в дверь.  Сер„жа натянул пушистый Анин халат и,  зевая, попл„лся по коридору. А
потом,  уже умываясь,  тщетно пытался припомнить, где же он пил этот самый чай.
Кажется,  ещ„ в самол„те,  доставившем его в Петербург.  Они с Аней вчера не то
что поужинать - даже поговорить толком не успели. Он принялся целовать е„ ещ„ в
Пулкове,  как  только  спрыгнул  с  движущейся дорожки  и  увидел  темноволосую
девушку,  махавшую ему из-за  чьих-то спин в  зале прибытия.  Потом они стояли,
обнявшись,  в  уголке под надписью "Выдача багажа" и никак не могли наглядеться
друг  на  дружку,  и  совсем  не  сочувствовали Сер„жиным соседям по  самол„ту,
ворчавшим, что ч„ртов багаж больно долго не выдают.
     Но вот на резиновом поворотном кругу появились корзины и  чемоданы,  и они
загрузили Сер„жину сумку и  фруктовые ящики в  Анину "Тойоту",  и  Аня  села за
руль.  В  этот час в Сайске уже царила бархатно-ч„рная тьма,  а здесь ещ„ вовсю
светило низкое солнце,  и,  когда он  смотрел на Аню,  оно било прямо в  глаза,
растворяя профиль девушки в сплошном расплавленном золоте. "Тойота", откровенно
немолодая,  но  по-прежнему юркая  и  быстроходная,  так  и  летела  сквозь это
вечернее золото,  неся  их  домой.  И  вот  наконец Аня  отперла дверь,  и  они
поставили на линолеум поклажу и повернулись друг к другу, и...
     Прикосновение Аниного халата показалось Сергею объятиями любимой.  Он даже
вздрогнул и, зажмурившись, сунул голову под струи холодной, непривычной на вкус
питерской воды. Потом отправился в кухню.
     Эту  тр„хкомнатную квартиру Аня  купила примерно год назад,  когда удачный
поворот в бизнесе прин„с ей действительно серь„зные деньги и позволил исполнить
многолетнюю мечту -  выбраться из коммуналки. Сергей, правда, ворчал, что мечта
сбылась бы  существенно раньше,  согласись она принять его финансовую поддержку
или, того лучше, выйди она за него замуж. Так или иначе, квартира была куплена,
но  неожиданно оказалось,  что  приобрести жиль„  было  существенно проще,  чем
толком обжить.  Ни о  каких на„мных строителях и пресловутом евроремонте Аня не
захотела  и  слышать  -  взялась  вс„  делать  сама.  Естественно,  урывками  и
кавалерийскими наскоками,  потому что работа забирала почти вс„ е„ время. Когда
же  удавалось  выкроить  часть  дня,  она  принималась  с  увлечением  красить,
штукатурить и  приколачивать.  Если  по  уму,  вс„  уже  давно  должно было  бы
завершиться,  но  увы!  Ко времени следующей атаки Аня успевала заглянуть ещ„ в
какой-нибудь  журнал по  дизайну либо  сама  вдохновлялась новой  нетривиальной
идеей -  и с не меньшим энтузиазмом перекрашивала,  переклеивала,  отдирала.  В
результате процесс обустройства квартиры принял перманентный характер,  Аня  же
обрела своеобразное хобби,  о  котором подруги шутили -  Анька,  мол,  ремонт в
квартире чаще делает, чем они себе голову моют...
     За этот год Сергей дважды гостил у подруги и оба раза заставал в доме одну
и ту же картину -  если,  конечно, считать, что от перестановки слагаемых сумма
не меняется.  Аня уходила рано, а возвращалась иногда заполночь, то есть у себя
в квартире в основном ела и спала.  Стало быть, первоочередной задачей являлось
оборудование кухни и  спальни.  Так оно,  в общем,  и происходило -  вот только
спальня успела  побывать в  каждой  из  тр„х  комнат по  очереди.  Кухню  из-за
водопровода  и  газа  перемещать  было  труднее,   но  Сергей  подозревал,  что
когда-нибудь Аня решит и эту проблему.  Во всяком случае,  единственной на весь
дом ванной с окошком уже обзавелась...
     Белый какаду Кошмар степенно чистил клюв,  сидя на спинке кухонного стула.
При виде Сергея он  склонил головку,  обращая к  нему круглое блестящее око,  и
встопорщил ярко-ж„лтый "ирокез" на макушке.
     - Жрать надо меньше, - задумчиво сообщил он жокею.
     - Убью!..- заорал Сергей, подхватывая домашнний тапок с ноги и замахиваясь
на мучителя.  Кошмар с победным кличем вылетел в коридор,  а Сергей,  в сердцах
хлопнув дверью, вернулся к столу.
     Там,  на  деревянной  разделочной доске,  по-пиратски  приколотая  длинным
ножом, красовалась записка.
     Сер„жка!  Я на конюшню, вернусь часам к тр„м. Завтрак в холодильнике. Я уж
тебя не будила -  ты так сладко спал...  Если позвонит Марина, скажи ей, что по
поводу ламинита у  Капельки я  в  курсе.  Если ещ„  что  срочное,  звони мне на
трубку.
     Целую! Аня.
     Сергей включил кофеварку.  Потом открыл холодильник...  и понял, что фразе
насч„т жратвы Кошмара обучили какие-то злопыхатели.  Да ещ„ и  добились,  чтобы
смышл„ный попугай произносил е„  конкретно на кухне.  Аня ни в  каких диетах не
нуждалась  категорически  -  она  была  обладательницей счастливого  организма,
способного переваривать любые количества пищи и  не приклеивать к  талии лишние
сантиметры и килограммы.  Вероятно,  именно по этой причине она обожала кормить
всякими вкусностями заглядывавших к ней друзей и подруг.  И чего только не было
на  стеклянных  импортных  полках!..  Сергей  мужественно преодолел  искушение,
наш„птывавшее ему,  что он в отпуске, что ему МОЖНО... достал одно-единственное
яйцо и побыстрее закрыл дверцу "пещеры сокровищ".
     "Ox...  -  У  него так и стоял перед глазами позавчерашний ужин,  истинный
праздник желудка.  -  Ну почему все хорошее так быстро кончается?  Скоро сказка
сказывается...  а ещ„ скорее отпуск заканчивается... Недели через полторы снова
на ипподром... Надо о весах думать..."
     Решительным движением он вновь открыл холодильник, оторвал от пучка зелени
листик кудрявой петрушки,  сунул в рот и принялся со вкусом жевать. Так, словно
тот был приложением к изрядному куску ветчины.
     - Витамины!  -  продекламировал он вслух,  уговаривая непослушное брюхо. -
Жизнь дающие.  Больше петрушки -  больше витаминов.  Больше витаминов -  больше
жизни. Больше жизни... И жира не нажив„шь...
     Под ковшиком с водой тихонько зашипел газ.
     - Галлина Бланка, - пропел он фальшиво, - буль-буль, буль-буль...
     Чуда не произошло. От словесного заклинания наваристый бульон в к