церов обязательно учили ездить верхом. Я сам и
ещ„ кое-кто из наших служащих это застали, а вот нынешняя армейская молод„жь...
Командование, конечно, имело причины, но мо„ личное мнение...
     - "Жираф большой,  ему видней", - усмехнулся Цыбуля. Личное мнение Иона он
разделял полностью. - Наверное, командование сочло конный спорт слишком опасным
для молодых офицеров?
     Оленька перевела.  Ион расхохотался,  а Василий Никифорович поймал себя на
том,  что оттягивает и откладывает момент решительного разговора. В самом деле,
ну не сейчас же,  не с бухты-барахты...  Осознав это, он в который раз мысленно
помянул ч„рта: "Стар, наверное, становлюсь..."
     Хоромы у королевских коней,  как и следовало ожидать, оказались не бедные.
То есть ананасы на золотых блюдах им не подавали,  но добротный пол, высоченный
- много  воздуха -  потолок,  просторные денники и  вдоволь солнечного света из
окон -  чем  не  дворец для  коня?..  Т„мно-гнедые,  каждый под синей с  ж„лтым
попоной, хол„ные красавцы любопытно оборачивались к вошедшим, т„рлись о реш„тку
носами, фыркали, привлекая внимание.
     - Наши  шведские полукровные кони стали очень популярны для  драйвинга.  -
Ион ловко,  одной левой рукой,  открыл защ„лку,  и  наружу тотчас же высунулась
лошадиная голова.  Добрые глаза и  доверчивые губы животного,  в жизни своей не
знавшего не  то  что  жестокости -  даже  и  грубого окрика.  Высоко  на  стене
красовалась его кличка:  Кардинал. - Прич„м особенно ценятся гнедые, как у нас,
в  королевском выезде.  И  в  результате,  ты  только  представь,  конюшня  Его
Величества получает лошадей,  так  сказать,  второго разбора.  Тех,  которые не
привлекли внимания спортсменов...
     Цыбуля  хмыкнул и  погладил усы.  Он  попробовал представить себе  сходную
ситуацию в России,  если бы глава государства решил учредить для себя,  скажем,
выезд в карете с орловскими рысаками.
     - А что,  мы не в обиде.  Нам "тигры", которые рвут с места в карьер, и не
нужны! Мы своих бер„м годика в четыре, в пять, в основном из южной Швеции, и не
с  каких-нибудь любительских ферм.  Обязательное условие -  чтобы коня  растили
профессионально и  очень хорошо с  ним обращались.  Попав к нам,  он для начала
несколько месяцев  ходит  под  седлом  по  самым  напряж„нным городским улицам,
привыкает не бояться движения.  Ходит не один,  а в паре с каким-нибудь пожилым
опытным кон„м.  Таким вот,  как Кардинал.  Ему уже двадцать.  Старые у нас учат
молодых,  и мы за это очень их ценим... Кардинал ластился, и Ион почесал мерину
за ухом:
     - Видишь,  у  него на морде проточина и задние ноги в половину бабки белы?
Раньше этого не  допускалось.  Все  кони  должны были быть чисто гнедыми,  безо
всяких отметин...
     Гнедые без отметин, - резануло Цыбулю.
     - ...Так что, если белая зв„здочка была единственным недостатком коня, ещ„
двадцать лет назад е„  замазывали.  Догадайся,  чем?  Кремом для обуви!  -  Фон
Ш„льдебранд  отстранил  голову  Кардинала,  прижал  плечом  дверь,  и  Оленька,
поспешившая помочь "дяде Иону",  закрыла задвижку.  -  Но  чисто гнедых лошадей
всегда было трудно найти,  а в наши дни и подавно.  Так что белые отметины,  не
очень большие, конечно, стали допускать...
     Он миновал несколько денников и  остановился перед двумя крайними.  Кони в
них  стояли под  зел„ными вместо сине-ж„лтых попон.  При  приближении людей они
обернулись, и один, очень рослый, попытался высунуть голову поверх реш„тки.
     - Это,  -  пояснил Ион,  - единственные лошади не-шведского происхождения,
содержащиеся на конюшне. Они куплены в Англии и принадлежат принцессе Мадлен...
     Куплены в Англии...
     - Принцесса  -  увлеч„нная конкуристка и,  смею  тебя  заверить,  наделена
немалым талантом.  Е„  старшая сестра,  кронпринцесса Виктория,  тоже прекрасно
ездит  верхом,   но,   к   сожалению,   при   е„   многочисленных  обязанностях
престолонаследницы...  Ты  знаешь,  -  Цыбуля  почувствовал,  что  Ион  увл„кся
по-настоящему,  -  в  начале века у нас уже была королева Виктория,  лошадница,
каких поискать.  Ещ„  до  вступления на  престол они  с  мужем держали конюшню,
соперничавшую с  королевской,  и  там  у  не„,  помимо  прочих,  стояли  четыре
прекрасных   липиццана.   Так   вот,   когда   родилась   нынешняя   хертигинна
Вестеръ„таландская[74],  коннозаводчики,  разводящие липиццанов -  а  у  нас  в
Швеции их  очень любят,  -  решили:  вот тут-то  мы  и  отметимся!  И  подарили
новорожд„нной двух  маленьких жеребят...  Так  вместе и  выросли.  Я  учил юную
хертигинну держаться в седле, а лошадок воспитывал и выезжал... Правда, вначале
кронпринцесса ездила на  готландском пони,  ведь  липиццаны -  мало  подходящие
лошади для детей,  но и до них чер„д,  конечно,  дош„л. Каприоль и Крупад много
лет  здесь  стояли.  Теперь они  живут на  Эланде,  в  королевской усадьбе.  На
пенсии...
     Фон Ш„льдебранд отвернулся от  конкурных коней и  переш„л к  двери,  из-за
которой  уже  дважды  раздавалось нетерпеливое ржание.  За  реш„ткой  виднелась
породистая рыжая голова и изящная лебединая шея.
     - А это - мой Веспер! - Ион клацнул защ„лкой, и конь с силой толкнул носом
дверь,  распахнув е„  на  всю  ширину.  Своевольно шагнул в  проход и  принялся
ревниво обнюхивать Иона:  почему так долго не приходил?..  Может,  другого коня
ему, Весперу, предпоч„л?..
     - На н„м, - Ион ласкал коня, оберегая от его слишком пристального внимания
свою правую руку,-  во время торжественных мероприятий я  еду рядом с  каретой,
сопровождая Его  Величество.  Я  тебе потом фотографии покажу.  Веспер у  нас в
гвардии раньше служил,  я его, беднягу, там и наш„л. Ну сам посуди, дело ли ему
здоровенных гвардейцев таскать?  Ребята  все  на  подбор,  а  ездить  -  учатся
только...
     Веспер перебирал тонкими ножками,  ловил  хозяина за  рукав и  всем  своим
видом показывал:  конечно,  не дело,  и очень,  мол, хорошо, что ты меня оттуда
забрал!..  Цыбуля подумал о том,  до чего здорово, наверное, смотрелся на рыжем
Веспере Ион - л„гкий, сухощавый, в красивом голубом, старинного кроя мундире...
     А  гофшталмейстер короля  Шведского вдруг  посмотрел на  часы,  улыбнулся,
точно хитрый мальчишка, и заявил:
     - А теперь - сюрприз!
     Скормил Весперу припас„нную в  кармане морковку и  решительно пов„л Цыбулю
во двор.
     Сюрприз действительно имел место. В большом старинном манеже, где когда-то
выезжали величественных липиццанов,  где по сей день учат ответственности коней
для королевских парадов, - скакала галопом по кругу маленькая, весьма упитанная
лошадка ярко-песочной масти. Ухоженные копытца выстукивали по песку размеренный
ритм.  В  седле сидела девочка в нарядной голубой безрукавке.  Из-под защитного
шлема (без которого в  Швеции никакие конные занятия в принципе не допускаются)
выбивались растр„панные белокурые волосы,  вспыхивавшие на свету,  что лился из
стеклянного потолочного фонаря. Юная всадница заметила дедушку Иона, остановила
кобылку и,  натянув повод,  смело дала  шенкеля.  Лошадка спокойно поднялась на
"свечку", на миг замерла - и вновь опустилась на все четыре ноги.
     - Фасолина!  - строго сказал ей Цыбуля. Он всегда делался ужасно серь„зным
и строгим, если чувствовал, что глаза вот-вот затуманит неверная сырость.
     Лошадка ответила знакомому голосу тонким,  совершенно девчоночьим ржанием.
Ингеборг  отпустила  повод,  и  Нотка  рысцой  устремилась через  манеж,  чтобы
ткнуться носом в подставленную ладонь.  Цыбуля,  растроганный до невозможности,
ещ„  круче сдвинул брови:  "Помнит,  паршивка!.."  Ион  передал гостю несколько
кусочков сахара,  тут же подобранные ищущими губами лошадки.  Цыбуля придирчиво
оглядел  былую   любимицу  свободненского  завода  и   понял,   что   правильно
распорядился е„ судьбой.  Он предполагал,  что снова увидит е„ здесь, в Швеции,
но почему-то ждал,  что,  крепко угодив в работу и тренинг,  Нотка постройнеет,
"перепад„т".  Ничего подобного! Похоже, на новом месте умненькую малышку любили
и  баловали  не  меньше,  чем  дома...  Нотка  стала  ещ„  круглей,  чем  была,
светло-рыжая ш„рстка золотилась россыпью муаровых "яблок".
     - Добро   пожаловать,   Василий  Никифорович!..-   по-русски   старательно
выговорила Ингеборг.  И быстро покосилась на Оленьку Путятину: вс„ ли правильно
произнесла.   Юная  княжна  незаметно  кивнула,   девочка  смутилась  и  слегка
покраснела,  гордясь похвалой старшей подруги, а до Цыбули вдруг дошло, как они
все здесь ждали его, как готовились его встречать - с того самого часа, как он,
Цыбуля,  связался  по  компьютерной сети  с  Ионом  и  сообщил,  что  хотел  бы
приехать...  Неведомо откуда пришло мгновенное озарение,  и Василий Никифорович
увидел всю ситуацию словно бы их глазами,  совершенно в ином свете,  чем она до
сих пор представлялась ему самому.  Он  был не  просителем из вечно разор„нной,
разворованной и голодной страны, приехавшим в европейскую столицу "за правдой".
Он  прибыл в  маленькую Швецию из  вс„  ещ„  огромной,  великой и  непостижимой
России,  из  той самой России,  на  которую бронзовый Карл XII на стокгольмской
площади до сих пор указывает рукой:  "Я там побывал -  и запомните, шведы: если
охота жить, русских лучше не трогайте..."
     - Ну?  -  по-прежнему строго  обратился Василий Никифорович к  девочке.  -
Показывай, чему научилась!
     Маленькая  Ингеборг,  конечно,  не  поняла.  Все  е„  познания  в  русском
исчерпывались только  что  произнес„нным.  Оленька  Путятина тут  же  выручила,
перевела. Внучка Иона очень серь„зно кивнула - знать, ждала подобного экзамена,
готовилась к  нему-и стала показывать.  Нотка,  попавшая из одних хороших рук в
другие,  не худшие,  повиновалась весело и  охотно.  Меняла аллюры,  выделывала
вольты,   восьмерки  и  змейки,  а  под  конец  даже  лихо  взяла  полуметровое
препятствие,  установленное посередине.  Чему только не  научит дедушка внучку,
пока мама не смотрит!..
     - Молодец,- похвалил Ион.
     Цыбуля смотрел на сияющую от гордости маленькую наездницу,  на е„ молодого
в шестьдесят пять лет деда и понимал,  что начать горестный разговор становится
вс„ невозможней.
     Мы  неверно  произносим название  шведской столицы.  На  самом  деле  надо
"СтокХольм", только вот букву "х" раньше почему-то у нас не любили и всюду, где
можно  и  нельзя,   в  иностранных  словах  заменяли  на  "г".   Таким  образом
скандинавское имя  Харальд  надолго  превратилось в  "Гаральда",  великий  поэт
Хайнрих Хайне стал  для  нас  (видимо,  уже  навеки) неведомым немцам "Генрихом
Гейне",  и так далее.  Теперь,  правда, исторический маятник качнулся, и ныне у
нас, согласно рекламе, что ни день - то новое слово на букву "х"... Ну да Бог с
ним.
     Город  Стокгольм получил  такое  название  благодаря обстоятельствам своей
закладки.  Когда  древние  новгородцы  с  карелами  устроили  набег  и  дочиста
разрушили прежнюю столицу,  Сигтуну, даже врата утащив из местного храма к себе
за море,  - опечаленные шведы решили перенести королевский город в новое, более
счастливое место.  Куда  именно?  Ответ подсказал старинный обычай:  по  волнам
озера Мелар пустили плыть строевую лесину. Где прибь„т е„ к берегу, там городу,
значит,  и  быть.  А  озеро Мелар,  как  и  наша Ладога,  неудержимо вытекает в
Балтийское море,  только  с  другой стороны,  а  вместо Невы  здесь  -  забитый
островами пролив.  Течение и  затащило лесину в пороги,  где она в конце концов
застряла на  острове.  Потому-то  и  дали новой столице имя Стокгольм:  "Остров
Бревна"...
     Питер  и  Стокгольм вообще очень похожи.  Взять Санкт-Петербург,  вымыть с
мылом и щ„ткой да вместо диких помоечных котов, поколениями дерущихся за кусок,
населить деловыми домашними мышеловами,  добрыми,  доверчивыми и пушистыми, - и
будет то самое.
     Стокгольмские острова соединяются мостами.  Под  одними скачут с  волны на
волну сумасшедшие байдарочники в  ярких маленьких лодках.  С  других закидывают
удочки и  ловят форель,  снующую в прозрачной зел„ной стремнине.  Говорят даже,
неплохо клю„т,  -  за чистотой воды,  как и за рыбным поголовьем в озере, шведы
строго следят.
     Островов не меньше, чем в Питере, и у всех красивые и гордые имена: Старый
Город,  Рыцарский,  Королевский.  А один с давних пор называется Юргорден,  что
по-русски значит просто "Зоопарк". Парк - и ещ„ какой - по-прежнему на месте. А
вот "зоо" представлено в основном лошадьми,  на которых ездят стройные красивые
девушки. Дорожки для верховых прогулок отмечены специальными знаками, и никто -
можете не  верить,  но  это действительно так -  не устраивает на этих дорожках
стоянку для "Мерседесов"...
     Юргорден расположен почти в  центре Стокгольма,  и в погожие уик-энды сюда
выбирается половина горожан. Поваляться на травке, поиграть (и очень азартно) в
местную  разновидность  лапты,   пообедать  в   одном  из  множества  маленьких
ресторанов...
     Заведение,  где расположились Ион с внучкой, Оленька и Цыбуля, угнездилось
на  довольно крутом  склоне холма,  над  узким,  меньше иной  дренажной канавы,
проливчиком, тем не менее отделявшим одну от другой две части Юргордена.
     - Видишь дубы?  -  Пока ждали заказ,  фон  Ш„льдебранд кивнул на  огромные
старые деревья,  живописно раскиданные по широкой лужайке за проливом. - Триста
лет  назад Швеция была великой державой,  и  для  поддержания могущества решили
укреплять флот.  Ну,  а флот тогда был какой?  Деревянный. На корабли шло много
дуба,  и королевским повелением приказали их насаждать.  Насадили...  Только не
учли,  что дубы -  не  картошка,  за  лето не  вырастут.  Время шло,  появились
стальные пароходы,  потом современные крейсера и подводные лодки...  А указа-то
высочайшего никто так и не отменил!  И вот совсем недавно специально выделенный
для  этого  чиновник  докладывает королю:  "Ваше  Величество,  дубы  для  флота
созрели..."
     Осеннее солнце  пригревало мягко  и  ласково,  л„гкий  ветерок ещ„  хранил
дыхание уходящего лета.  Василий Никифорович заметил на  столе  лишний прибор и
хотел было спросить,  кого ещ„ ждут,  но его внимание отвлекла девушка, ехавшая
через мостик на красивом серебристо-сером коне.  Один из автомобилей,  стоявших
поблизости,  как  раз  в  это время зав„лся.  Конь насторожил уши и  хотел было
шарахнуться,  но  хозяйка успокоила питомца еле  заметным,  уверенным движением
повода.  Конь сразу понял,  что ничего особо страшного не происходит,  раздумал
пугаться  и  спокойно  зарысил  дальше.  Василий  Никифорович мысленно  одобрил
мастерство девушки...  и  она вдруг так остро напомнила ему оставшуюся в Питере
Аню,  что снова „кнуло сердце.  Цыбуля не  захотел показывать радушным хозяевам
сво„ состояние -  отвернулся,  сделал вид, будто провожает взглядом удаляющуюся
наездницу.  И сам не заметил острого,  пристального взгляда Иона, устремл„нного
на русского гостя:  "Непростое что-то у тебя на уме... Что ж, расскажешь, когда
сам пожелаешь!"
     В  это  время на  месте отъехавшего автомобиля притормозил юркий бирюзовый
"Фольксваген".  Из  него  выбралась крепкая,  энергичная дама лет  сорока пяти.
Пискнула сигнализация -  и  дама решительно устремилась через открытую площадку
ресторана прямо туда,  где  под большим растянутым тентом устроились Ион и  его
гости. Одновременно с нею, только с другой стороны, появился официант с большим
подносом в руках.
     - Хей!  - стремительно подойдя, приветствовала сразу всех энергичная дама.
Села  за  стол  и   немедленно  принялась  темпераментно  что-то  рассказывать,
перескакивая со  шведского на  английский.  Пока  Оленька  Путятина открывала и
закрывала рот,  силясь вставить хоть слово,  Ион тронул девушку за руку,  и она
перевела для Цыбули:
     - Это моя сестра Кристина.  Помнишь,  я тебе про не„ говорил?  Она жив„т в
Сигтуне. Кристина - очень известный политик...
     Извержение вулкана временно прекратилось. Кристина замолчала на полуслове,
потом заразительно расхохоталась и пояснила:
     - О да!.. Я прямо с заседания - никак вс„ не отойду...
     Василий Никифорович смутно  припомнил,  что  вроде  бы  Ион  действительно
упоминал о сестре -  ещ„ по дороге из аэропорта, - но Цыбуля, несколько чумовой
после перел„та,  как говорят,  "не въехал",  что она будет с ними обедать.  Ион
ещ„,  помнится,  охарактеризовал  е„,  назвав  экстравертной.  О  йес!..  Скоро
выяснилось,  что  это  было  ещ„  мягко сказано.  Цыбуля решил быть  вежливым и
спросил:
     - А где заседали -  в риксдаге[75]?  Невинный вроде бы вопрос вызвал новый
всплеск лавы.
     - Где-где?  -  снова расхохоталась Кристина.-  Что вы! Это только у вас, в
России, каждый мало-мальски заметный политик сразу метит в Государственную Думу
и переезжает в Москву. Вот потому-то Россия в банкротстве...
     Должно быть,  она полагала,  что пошутила,  и притом достаточно остроумно.
Цыбуля почувствовал,  что  тяжело наливается кровью,  но  промолчал.  Ион  тоже
промолчал, лишь улыбнулся: наверное, он очень хорошо знал сестру и как бы хотел
сказать,  что за  подобные мелочи на  не„ не стоит сердиться.  Молодой официант
между  тем  ловко  расставил  заказанную  еду.   Перед  Василием  Никифоровичем
оказалась большая тарелка, где на листьях красного и зел„ного салата в обществе
четвертушки лимона  возлежали  -  именно  возлежали  -  полусантиметровые ломти
малосольного норвежского лосося,  невероятно нежные  и  вкусные  даже  на  вид.
Посередине стола  поставили одну  на  всех  объ„мистую миску с  горячей вар„ной
картошкой, обильно сдобренной укропом и чем-то средним между густыми сливками и
майонезом.
     - Должна предупредить,  -  продолжала неугомонная Кристина, и Оленька была
вынуждена перевести,  -  что у  нас в Швеции за последние годы сложилось о вас,
русских,  определ„нное мнение.  Из вашей страны сюда приехало столько людей!  И
каких!!!  Крупные русские воры  скупают недвижимость в  центре Стокгольма!..  А
мелкие воришки обосновались в  Карлслунде -  это такое место,  где у  нас селят
беженцев из "третьего мира",  - и крадут что ни попадя в столичных универмагах.
Прич„м крадут так неуклюже!.. Полиция уже замучилась арестовывать...
     Кристина вновь  засмеялась.  У  не„  были  хорошо подстриженные каштановые
волосы (наверное,  закрашивала седину) и ровные белые зубы, и некоторым образом
чувствовалось,  что  эта  женщина никогда не  рожала  детей.  Цыбуле захотелось
отодвинуть нетронутую тарелку, встать и уйти. Он этого, конечно, не сделал.
     Отставной генерал фон Ш„льдебранд поднял бокал:
     - Давайте выпьем за твой приезд, дорогой Василий. За то, что ты наконец-то
к   нам  выбрался,   и  пусть  эта  поездка  оставит  у  тебя  только  приятные
воспоминания...
     Выпили.  Мужчины - л„гкое светлое пиво, Кристина - сок, Ингеборг - молоко,
а Оленька - тоник. Она тоже была за рул„м.
     - Так  вот,  вы  себе только представьте!..  -  со  вкусом жуя,  принялась
рассказывать неугомонная дама-политик.  -  Я  им ещ„ в мае доказывала -  скоро,
мол,  начн„тся сезон,  наедут туристы,  а общественных туалетов в городе - раз,
два и обч„лся! Я этим бюрократам уже и фирму нашла, которая хоть на каждом углу
передвижные сортиры может расставить,  и  фотографии принесла,  как в приличных
местах у людей сделано, а эти бумажные крысы...
     Княжна Путятина переводила,  насколько удавалось поспеть. Вар„ная картошка
стыла перед ней на тарелке.
     Насколько  Василий  Никифорович вообще  сумел  рассмотреть местный  народ,
Швеция была  страной очень  стройных,  следящих за  своими фигурами женщин -  и
полноватых,  с  явно наметившимися брюшками (у  кого -  от пива,  у  кого -  от
кока-колы) мужчин.  Так вот,  если это было правило,  то  Ион с  сестрой являли
собой исключение, которое его подтверждало. Ион был жилистый, л„гкий и цепкий -
истинный конник. Кристина же - не сказать толстая, но - налитая, плотно сбитая,
никак не вписывающаяся в имидж тощей западной женщины.
     - ...И