ледователь Шарапов.
Мы здесь, между прочим, тоже хулиганов изредка ловим. И немножко даже бандитов.
Слышал анекдот? Специально для тебя. Двенадцать часов ночи, звонок в отделение:
     "Это м-милиция?"  -  "Да,  это  милиция".  -  "Т-тут н-на  у-улице л-лежит
д-дохлая л-лошадь и в-в-воня-ет. Уб-берите, п-пожалуйста..."
     Борис заикался очень правдоподобно. Видимо, сказывалась практика.
     - Да,  слышал...  - утрачивая настороженность, рассмеялся Антон. - Хорошо,
пиво с меня. Только, не обессудьте, ребята, попозже. Сам видишь...
     - Понятно. Проблемы?
     - Да нет... все пока о'кей. Информацию перевариваю...
     - Смотри,  запора не наживи.  А про литр-метр забудь.  Шутка, - отмахнулся
Борис.  Его гости отступили в коридор,  видимо,  куда-то спешили.  - Вс„, что в
этом кабинете,  эксплуатируй как  сво„ собственное.  Я  на  часок улетел.  Если
вопросы возникнут -  не  стесняйся,  в  любую дверь стукнись -  помогут.  Или к
начальнику... Ну, бывай...
     - А я про пиво серь„зно! - крикнул уже ему вдогонку Антон.
     - Целовал меня мил„нок
     Восемь раз в затылочек,
     - донеслось из коридора.
     Ничего не может больше
     После тр„х бутылочек!..[43]
     Быстрые  шаги  удалились по  гулкому  коридору.  Панама  снова  уткнулся в
бумажную ленту.  Дочитал,  пробурчал что-то  себе под нос и,  усевшись за стол,
снял телефонную трубку.
     - Аня?  Ань, доброе утро. Это Антон. Да, благополучно... Слушай, Анечка, я
тебе сейчас прочитаю два описания...  Ага,  из Сайска прислали...  Ты же небось
всех ваших лошадников знаешь? Может, уловишь с кем сходство?..
     И  Антон  начал  медленно,  внятно читать принятые по  факсу описания двух
подозрительных  личностей,   могущих  иметь  отношение  к  пропаже  коня.  Анна
внимательно слушала,  сидя  на  кухне  в  репатриированном махровом  халатике с
васильками.  Сер„жа  глядел через  стол  в  е„  сосредоточенное лицо  и  нервно
покусывал  губы.  Аня  вс„  собиралась купить  второй  аппарат,  да  так  и  не
собралась...
     В  это  же  время  пропитанный  влагой  эфир  над  Санкт-Петербургом  стал
свидетелем совсем  другого  телефонного разговора.  Сидя  за  рул„м  вздымающей
брызги "девятки",  русоволосый коренастый парень приложил к  уху плоскую трубку
"Нокии":
     - Херр Нильхеден? Гуннар?
     Услышав ответ, поплотнее прижал трубку к уху. Тут ему пришлось перехватить
руль,  он  притиснул тедефончик плечом,  и  во рту стали видны золотые передние
зубы. Еще пару секунд он молча слушал, затем бросил в микрофон короткое:
     - О'кей! - и выключил аппарат.
     Машина  развернулась на  ближайшем перекр„стке (очень по-хамски,  едва  не
попав  на  рога  груж„ной "Ниве" с  прицепом:  с  дороги,  ч„рная кость!  барин
едет!..) и помчалась в сторону Васильевского острова.  Пронеслась по набережной
мимо Кунсткамеры, затем по Большому к Наличной...
     Она   остановилась   возле   скромного   небольшого   кафе   у   гостиницы
"Прибалтийская".  Херр Нильхеден сидел за столом и хмуро ковырял вилкой яичницу
с ветчиной.  Коренастый,  появившись в дверях, приветствовал его кивком головы.
Швед  молча  указал ему  на  стул  напротив.  И  пододвинул русскому остывающую
чашечку кофе.
     Разговор между ними ш„л по-английски:
     - Не  нравится  мне  это,   Андрей!  Зря  мы  вс„  же  его  сюда,  на  эти
соревнования...  Да,  я тоже думал,  что это замечательная идея,  но теперь мне
начинает казаться, что она слишком опасна. Я очень рискую...
     - Вот уж не согласен.  Ты сам-то подумай:  что,  я ворованного коня должен
был  у  себя  на  конюшне  держать?  -  Владелец "девятки" энергично подчеркнул
голосом "я",  ткнув себя при этом в  грудь пальцем.  -  Меня ж  в городе знают!
Стоило бы  ему  у  меня  появиться,  народ  тут  же  пронюхал бы.  Люди  кругом
завистливые,  а  лошадники ещ„ и любопытны,  как черти...  Тут же примчались бы
"конечку посмотреть"...  Нет,  у  тебя он  как  у  Христа за  пазухой!  Частная
собственность иностранца -  руками не трогать! А лучше и близко не подходить!..
Зря, в общем, психуешь.
     - Вс„ так... Но больно уж много вокруг него суеты...
     - Что ты имеешь в виду?
     - Расковываю вчера его...  Специально время поспокойнее выбрал -  у боксов
почти никого,  все перед стартами на разминочное поле ушли...  И тут, Откуда ни
возьмись,  к нашему коню в денник лезет парень! Загорелый такой, ростом мне вот
посюда,- крупный швед коснулся ключицы. - На груди "VIP"...
     - Ну и что?  -  не понял его тревоги Андрей.  - Забр„л какой-нибудь... Сам
знаешь,  кому  виповские пропуска  у  нас  раздают.  Наверняка сынок  чей-то...
лоботряс  великовозрастный.  Надоело  на  трибунах зевать,  он  и  шляется.  Не
нервничай, говорю!
     Лицо  Гуннара  Нильхедена выглядело  обманчиво-инфантильным из-за  гладкой
кожи,   мелких  черт  и   мальчишеского  румянца.   Его  выражение  по-прежнему
соответствовало погоде на улице.
     - Я  бы не нервничал,  если бы не видел,  как он гладил других лошадей!  Я
уверен  -   он   конник.   Его   знают!   С   ним  разговаривал  грум  военного
шоу-джампера[44] из российской команды!  Они встретились как друзья, чуть ли не
целовались!..
     - Да?  -  Русский  забарабанил пальцами  по  столу.  Потом  отхлебнул чуть
т„плого кофе:  -  Я  думаю,  это вс„ же  случайность.  Мало ли  кто у  нас кого
знает...
     Однако прежней уверенности в  его голосе не было.  Глаза шведа за ст„клами
очков стали колючими:
     - А что вечером у коня брали кровь - тебе тоже случайность?
     Настал чер„д Андрея не на шутку встревожиться:
     - Кто брал? Почему?.. И какого беса ты разрешил?
     - А  что  я  мог  сделать?..-  Сдержанный  швед  отложил  вилку  и  только
перед„рнул плечами,  но  вид  у  него был  -  задушить бы  кого-нибудь!  -  Мне
предъявили  ж„сткое  требование  администрации  соревнований  и   ветеринарного
комитета мэрии.  Лошадь привезли,  так почему она не выступает? И выглядит, как
вар„ная?.. Врачи боятся инфекции...
     Андрей выдохнул, успокаиваясь:
     - Это похоже на правду.  У нас с этим действительно строго...  - И поскр„б
ложечкой кофейную гущу,  словно собираясь гадать:  - Нет, Гуннар, ты вс„ же зря
паникуешь.  Осталось-то  всего ничего!  Завтра последний день...  Как  у  нас в
России говорят,  ночь простоять да день продержаться...  - Он довольно неуклюже
перев„л народное выражение на английский и продолжал:  -  А парня, что в денник
лез, ты на всякий случай мне покажи. Я близко подходить не буду, сам понимаешь,
нам вместе светиться совершенно не обязательно,  но около боксов покручусь.  Ты
мне знак какой-нибудь подай,  если заметишь его. Ну там, за ухом почеши... и на
него глазами.  Лады? Если он... мои кому хочешь мозги вправят... И ещ„... я тут
придумал кое-чего...
     Их  разговор,  и  в  целом-то  не  предназначенный для  посторонних  ушей,
сделался совершенно секретным.  Андрей наклонился через  стол  и  долго  шептал
шведу на  ухо.  Тот вначале сморщился,  как от внезапной мигрени.  Однако потом
напряжение отпустило, он закивал головой и с облегчением улыбнулся:
     - Прекрасно,  Андрей. Мне кажется, это вполне реально... Я выясню вс„, что
нужно...
     - Ну,  тогда bye![45] - Россиянин встал и пош„л к выходу, беспечно засунув
руки в карманы.  Удачливый, преуспевающий молодой коммерсант. Храните, Господа,
деньги в сберегательных баксах. Это над„жно!
     Остывшая  яичница  сразу  сделалась вкусной.  Херр  Нильхеден быстро  и  с
удовольствием расправился с  ней,  большими глотками допил кофе и тоже поднялся
из-за стола.

     Панама,  влетевший  в  уютное  кафе  "Юбилейного" прямым  ходом  с  улицы,
отряхивал с волос капли воды.  Кожаная куртка (по мнению Ани, очень ему шедшая)
от  сырости  приобрела матовый блеск.  Промокнуть она  не  промокла,  но  и  от
насморка не  спасала:  пришлось-таки  по  дороге  сюда  завернуть в  магазин за
носовыми платками. Не шмыгать же.
     - Ну у вас,- сказал он,- и погодка...
     Сер„жка крепко встряхнул его руку:
     - Я-то  тоже думал,  и  чего это  они  среди лета соревнования под  крышей
устроили... Добрый день, Антон Григорьевич. Кофейку?
     - Спасибо.  Сейчас  сам  возьму.  -  Панама  поставил портфель на  стул  и
направился к  стойке бара,  чтобы вскоре вернуться с  тарелкой пирожных и тремя
чашками кофе.
     - Напиток богов!  - Он отхлебнул крохотный глоток и блаженно зажмурился. -
Ради одного этого в Питер стоило ехать. Анечка, что у нас насч„т описаний?
     Аня вертела в руках кофейную ложечку, не торопясь отвечать.
     - Я вот вс„ думаю,  - тихо проговорила она наконец. - Про одного, другого,
третьего...  И  вс„ хорошие люди...  что же  это я  -  наговаривать буду?..  Не
представляю... Темноволосый - так вообще... Их столько... да вот, например...
     В кафе вош„л высокий темноголовый парень. Осмотрелся и, заметив сидящую за
столиком Аню,  приветливо помахал ей рукой.  Девушка выдавила улыбку и ответила
тем же.
     - Это кто? - поинтересовался Панама.
     - Владелец лошади.  Частник,  как  мы  говорим.  У  меня  на  конюшне свою
зверюшку держит... Отличный парень! - И пристально посмотрела Антону в глаза: -
Это не он,  честное слово!  Он все эти дни, ну, когда Заказа... на моей конюшне
бывал. И вообще почти каждый день...
     - Аннушка,  -  рассмеялся  Панама,  -  чрезмерная  подозрительность -  это
детская болезнь начинающих следователей. Я уже ею переболел. И поправился...
     Аня, никак не ждавшая подобной реакции, даже моргнула. Антон был совсем не
таким, как вчера в кабинете Александра Владимировича, когда и вид его, и манера
говорить,  и  осанка  полностью соответствовали имиджу  следователя-важняка.  А
теперь он  выглядел точно как  у  Марины на  вечеринке -  вес„лый,  симпатичный
мужчина, которого не заподозришь в обладании столь грозными полномочиями. Какой
же  был  настоящим?..  Она читала в  книжках о  хитроумных следователях,  ловко
входивших в доверие к людям. Может быть, те, к кому они входили в доверие, тоже
что-то читали... Аня посмотрела Антону в глаза и попробовала улыбнуться.
     - Что касается коренастых и русоголовых... Их тоже несколько, и я ни о ком
не  хочу...  Денис Грач„в,  например.  Андрей Поляков...  ну ещ„ кое-кто,  если
подумать...  Все  держат своих лошадей.  Все ими торгуют.  У  всех за  границей
партн„ры. Любой из них мог в "Свободу" за лошадьми съездить... не говоря уж про
Сайск. Все стараются где получше и подешевле найти. Вот и колесят...
     - В  данный момент мне русый менее интересен.  Не  он коня уводил...  -  И
Панама оглянулся на Аниного знакомого,  сидевшего за соседним столом. - Ребята,
а мог, ну, скажем, лошадь присмотреть один, а вывезти кто-то другой?
     - Да  сколько угодно,  -  пожал плечами Сергей,-  Каждый ведь информацией,
впечатлениями делится.  Я, например, очень даже хорошо знаю, где какой молодняк
раст„т!  Земля,  она слухами полнится...  Так что запросто:  хозяин отобрал,  а
наездник,  который у  него работает,  с  коневозом приехал...  Коня погрузить -
много умения не надо... Да и наши помогали...
     - А это мысль,  -  поддержала Аня.  -  У каждого владельца опытные конники
работают. Вот фотографию бы...
     - Сейчас в Сайске фоторобот как раз делают. Завтра, наверное, получу.
     - Антон,  завтра поздно будет!  -  Сергей возбужд„нно за„рзал на стуле.  -
Завтра Заказа в Швецию увезут!  Надо сегодня что-то делать!.. Не знаю, может, в
карантин коня объявить... Задержать... ну, время чтоб выиграть...
     - В карантин?.. - Аня повернулась к нему, забыв про облюбованное пирожное.
- Легче  нас  с  тобой  в  карантин  закатать.  По  документам швед  вв„з  сюда
совершенно здоровую лошадь.  Он  по  ним запросто может е„ и  вывезти.  Они ещ„
действительны.  Если его спугнуть,  в  одночасье отгрузится...  А что с кровью,
Антон?
     Антон вытащил из кармана платок и страдальчески высморкался.
     - Извините... А что с ней... В городскую лабораторию отправили... В Москву
с моей сопроводиловкой...  -  Панама посмотрел на часы:  -  В шесть утра должна
была долететь. Я справлялся - насч„т ответа велели завтра звонить...
     - Опять завтра!  -  Сергей крутанулся на стуле,  словно тот его ж„г.  -  А
сегодня-то что?!.
     - А сегодня соревнования будем смотреть,  - спокойно ответил Панама. - Мне
вчера понравилось. Честно скажу, не ожидал, что это так захватывает. Красиво...
     Сергей вскочил и,  не  говоря ни  слова,  зашагал к  выходу из  кафе.  Его
чашечка так и осталась нетронутой. Не говоря уже о пирожных...
     Ноги сами принесли его к боксам.  Не глядя ни вправо, ни влево, он миновал
посты  бдительного ОМОНа  и  наконец  очутился  в  привычной  конюшенной суете.
Поблизости  от  Заказа,  которому  он  по-прежнему  ничем  не  мог  помочь,  но
вс„-таки...  Слева и  справа из  денников торчали любопытные,  доброжелательные
носы,  и  Сергей  тотчас  ощутил,  как  отпускает  беспросветная  обреч„нность,
стиснувшая было сердце.  Он  почти пожалел,  что уш„л из  кафе.  Хоть извиняйся
теперь.
     У  денников  цеэсковцев он  разглядел  Вовчика,  хлопотавшего у  открытого
бокса, и не раздумывая направился прямо к нему. Увидев его, Вовчик расцв„л:
     - Привет, земеля! Как отпуск?
     - Зашибись,  -  не  кривя душой,  ответил Сергей.  Вовчик его интонаций не
понял и продолжал по-прежнему беззаботно:
     - Отпуск,  это всегда дело хорошее...  Как у нас говорят:  "Пузо греть, не
дрова тюк-тюк". Завидую я тебе, Сер„га... Ничего, Василий Иваныч и меня скоро в
отпуск...  Обещал!..  Махну вот на  пару неделек домой...  в  Пятигорск...  Эх,
гульн„м!.. Поскакать-то дашь?
     - А на службе не наскакался?
     - Щас!  Я  вс„  больше с  метлой и  тачкой скачу...  Знал бы  ты,  как  п6
ипподрому соскучился... По ночам дорожка снится...
     Как  снится дорожка,  Сергей сам  превосходно знал.  Но  сейчас его грызло
совершенно другое, и он спросил:
     - Как этот... Сирокко? Ничего не видал?
     - Ну...  -  Вовчик оставил ведро  и  совок  и  разогнулся,  чтобы доложить
тет-а-тет:  -  Утром  выводили его.  Сонный  был...  Как  в  воду  опущенный...
Очкарик-швед выводил. Ну, я и посмотрел. Без подков конь был...
     - Точно?  -  Сергей  ощутил новый  приступ отчаяния,  поняв,  что  из  рук
безвозвратно уплыл так необходимый Панаме "вещдок".
     - Точно тебе говорю. Я совсем рядом прош„л. Специально смотрел - подков не
было!  Ни  на передах,  ни на задах.  У  него и  копыта-то по полу совсем иначе
стучали...  Я ошибиться не мог... А насч„т возраста, так к нему в денник теперь
не попасть -  обе створки на замках, вот. И верхняя, и нижняя... А у кого ключи
- не знаю. Да если бы даже и знал... Тут многие своих лошадей на ночь запирают.
Сам понимаешь...
     Сергей понимал. Он не слышал высказывания Цыбули насч„т ноч„вки с ружь„м в
деннике у Заказа, но если бы услышал, то согласился бы полностью.
     - Ну  ладно,   спасибо  тебе...   -  Он  уже  хотел  уходить,  но  вовремя
спохватился:  -  Вовчик,  а  этот швед ни с кем из наших,  русских,  случаем не
базарил? Может, видел чего?
     Тот задумался,  и Сергей уже начал на что-то надеяться...  но потом Вовчик
отрицательно покачал головой.
     - Нет...  Тут,  у  боксов -  ни с кем.  По крайней мере чтобы я замечал...
Может, где ещ„... - И разв„л руками: - Я ведь в основном на конюшне...
     - Пойду я.- Сер„жа хлопнул Вовчика по плечу. - Меня девушка жд„т.
     И,  повернувшись в сторону шведских денников,  с чувством всеохватывающего
бессилия посмотрел на закрытые -  это среди бела дня!  -  створки дверей. Кузя,
Кузя, малыш, как ты там?..
     И вот тут он заметил господина Нильхедена.  Того самого шведа, что рявкнул
на него накануне.  Владельца так называемого Сирокко.  Теперь Сергей знал,  как
его звать.  Нильхеден ш„л к  крану,  торчавшему между денниками.  И так теребил
себя за ухо, словно хотел оторвать.
     Сергей поборол искушение подойти к нему и невинно спросить:  "Well,  how's
your horse?.."[46] Нет уж.  Не допускать ничего, что может быть истолковано как
выходящее за рамки праздного любопытства...  И, соответственно, может повредить
Заказу...
     Швед сделал вид,  будто не заметил Сергея. Жокей ответил ему тем же. И как
мог неторопливее, останавливаясь у открытых денников, направился к выходу...
     - Счастливый! - догнал его Вовкин голос. - Ещ„ и девушка жд„т...
     Русоголовый,   плотного   сложения  парень,   стоявший  за   ограждениями,
выматерился про себя и,  д„рнув из кармана трубку мобильного телефона,  на ходу
стал набирать какой-то номер...

     Стрелка термометра сауны перевалила за отметку "сто двадцать". Покряхтывая
от наслаждения, Гуннар слез с верхней полки. В ч„м мама родила быстро проскочил
через баньку -  и  с  разбегу бросился в  озеро.  Гладь воды так  и  взорвалась
фонтанами брызг.  Гуннар был не из маленьких -  по озеру побежала волна. Сделав
пять-шесть  гребков,  пловец  замер,  расслабленно  покачиваясь  на  постепенно
успокаивающейся поверхности. Ч„рт побери! Благодать!..
     Вода была,  мягко выражаясь, прохладной. Озеро вымочил в граните ледник, в
незапамятные времена отступивший на север;  Гуннар, впрочем, полагал, что часть
льда  с  тех  пор  так  и  осталась на  дне.  В  любом  случае здешняя вода  не
предназначалась для неженок. Даже настоящий мужчина после раскал„нной сауны мог
в ней высидеть лишь считанные минуты.  Гуннар нырнул, проплыл под водой десяток
метров  и  вынырнул  почти  у  самого  берега.  Поднялся и,  поч„сывая обильную
растительность на  груди,  направился обратно в  сауну -  не спеша,  давая воде
стечь с раскрасневшегося, распаренного тела.
     Повод  для  интенсивного наслаждения  жизнью  у  него  определ„нно имелся.
Последняя партия лошадей, которую подготовил ему Андрей, распродалась буквально
с кол„с.  Да как!  Если учесть все расходы -  непосредственные и накладные -  и
приплюсовать  к   ним   налоги  (а   Гуннар  Нильхеден  всегда  был   примерным
налогоплательщиком),  то  чистая  прибыль  вс„  равно  составила  почти  двести
процентов!..
     Русский  партнер  Гуннара,   Андрей  Поляков,   сотрудничество  с  которым
продолжалось полных три года,  тоже не  переставал радовать.  С  каждой ставкой
лошади становились лучше,  а суммы,  которые запрашивал за них Андрей, почти не
менялись. Официально же объявляемая стоимость контрактов была настолько смешной
(о,  эта Россия!..),  что бизнес господина Нильхедена процветал.  И в ближайшем
будущем обещал расцвести ещ„ краше.
     В настоящий момент Андрей был у Гуннара в гостях и ждал в бане.
     Шагая  в  облаке  пара  через  порог,  хозяин дома  услышал его  радостный
возглас:
     - Гуннар, чин!..
     Изрядно захмелевший Поляков встретил шведа,  держа  в  руках два  стакана.
Норвежский виски "Апперон" с тяжеловесным достоинством покачивался в обрамлении
хрусталя.
     Нильхеден не стал отказываться от спиртного.  Взяв свой стакан, он изрядно
разбавил виски содовой, добавил пару кубиков льда, чокнулся с Андреем и, слегка
коверкая русское застольное пожелание, произн„с:
     - На здра-ви-е!
     Больше он  на  языке партн„ра не знал почти ничег Сделав маленький глоток,
Гуннар поставил стакан на стол.
     - Будем!..  -  Андрей,  на чьей родине разбавлять выпивку считалось дурным
тоном,  отправил содержите стакана себе в  рот и  одним глотком проглотил.  Пос
держивая полотенце,  норовящее упасть с ответствен ного места,  зацепил с блюда
нежно-розовый рыбный кусочек. Накрыл долькой лимона...
     Господин Нильхеден закусил оливкой с анчоусом.
     О   да!..   Повод  у   них  сегодня  имелся.   И  выпивка  была  такой  же
"интернациональной", как и вс„ остальное. Бутылка роскошного армянского коньяка
(настоящего, не поддельного!!!) первой завершила свой естественный путь. Теперь
солнечный коньяк догонял виски, прибывший из холодной Норвегии.
     Повод требовал, но Гуннар Нильхеден старался пить так, чтобы не утрачивать
ясности мыслей.  В  отличие от  Андрея,