.
Плечо сделал два шага в его сторону и нехорошо улыбнулся,  и следователь понял,
что  во  второй раз  обманный ман„вр ему  навряд ли  удастся.  Недомерок что-то
выдернул из кармана и тоже двинулся на Антона...
     Вокруг -  а то как же, бесплатное развлечение! - начинал собираться народ.
Кто-то  возмущался,  кто-то  комментировал,  но  в  драку  вмешиваться никто не
спешил.  Аня  с  Любой  кое-как  привели Сергея в  сидячее положение.  Аня  вс„
пыталась разглядеть, открыты ли у него глаза:
     - Сер„жка, Сер„женька!!! Ты живой?..
     Он  ответил не  сразу,  хотя был не  только жив,  но  даже почти в  полном
сознании.  Тот,  кому доставалось по печени, знает,, как от этого перехватывает
дыхание,  как долго и  тщетно пытаешься сделать один-единственный вдох...  И  с
какими мучениями и трудом это наконец уда„тся...
     Панама же, рассмотрев, что девчонки наконец подняли Сергея на ноги, громко
закричал им:
     - Ребята, бегите!..
     Он не успел увернуться,  и рослый пребольно -  искры из глаз -  достал его
ногой по бедру.  Так,  что мышцы одеревенели,  отказываясь повиноваться. Сейчас
собьют...
     - Кого насилуют? Где?..
     Голос  был  предвкушающим и  вес„лым.  Мелькнула,  возникнув  из  темноты,
ярко-ж„лтая  полоса  на  груди  ч„рного  свитера.  "Да  так...  папа  с  дочкой
какие-то",   -   пронеслось  в  голове  у  Панамы.   Антон  успел  обрадоваться
неожиданному соратнику и одновременно испугаться за него.  Он-то знал, чем дело
порою оборачивается для  таких вот отчаянных,  берущихся разнимать чужую драку.
Слишком хорошо знал...
     Между тем  седой не  тратил времени попусту.  При  виде  нового противника
Плечо  издал  досадливый рык  и  метнулся навстречу незваному оппоненту:  куда,
сука, лезешь?.. Ща вс„ объясним...
     ...И,  Господи,  до чего медлительным и  неуклюжим показался стремительный
каратистский удар.  Вс„ позна„тся в сравнении!  "Дочкин папа" вроде не торопясь
совершил  изящное  па...  Какие  весовые  категории,  какая  разница  в  росте?
Потерявший равновесие амбал вдруг нечеловечески выгнулся...  с невнятным криком
боли улетел куда-то в кусты.  Кусты затрещали. Его напарник поспешно отбежал на
безопасное расстояние...
     - Тоже мне, насильнички выискались, - буркнул седой. - Не умеют ни шиша, а
туда же...
     Любопытных вокруг вс„ прибывало.  Аня с  Любашей тащили Сергея к "Тойоте":
он порывался идти сам,  но никак не мог выпрямиться, ноги у него заплетались, а
ладонь точно приклеилась к правому боку. Досталось ему здорово.
     Мотор завелся сразу. Машина, взревев, улетела со злополучной площадки...
     Панама увидел амбала,  вылезавшего из  кустов,  и  решил не геройствовать:
развернулся и,  хромая, со всех ног удрал в темноту. Ч„рного свитера тоже нигде
не было видно.
     К месту, где происходила драка, запоздало спешила милиция...






     - Ну вот...  привет тебе от Заказа,-  угрюмо констатировала Аня.  "Тойота"
спешила по Невскому проспекту к Фонтанке.
     - Что?..  -  просипел с заднего сиденья Сергей. Он вс„ пытался найти такое
положение тела,  при котором было бы  не  больно,  и  в  результате заваливался
набок.  Его мутило,  голова шла кругом.  Любаша обнимала его,  и впервые ему не
хотелось избавиться от не„.
     - Я же... они тебя...
     - Да нужна я им,  как щуке зонтик!  - У Ани что-то щ„лкало в колене каждый
раз, когда она выжимала сцепление, и она старалась пореже переключать скорости.
- Это они тебя, родной мой, вычислили...
     - М-м-м...
     - Я,  пожалуй,  даже догадываюсь, чья они крыща... Я-то уж знаю, кто у нас
под кем ходит...
     - И  ты тоже?..  Ходишь,  платишь?..  Аня свернула на Фонтанку,  и  машина
запрыгала по ухабам.
     - А ты как думал? Естественно... Ба-а-альшому, говорят, человеку... Вору в
законе, кличка - Француз...
     Сергей зарычал.  Аня сильно подозревала,  что рычание маскировало стон,  и
поспешно заверила:
     - Да я  его и  не видела никогда.  Приезжают ко мне от него раз в месяц...
два „жика. Рыжий и беленький. Вежливые... С пивком всегда, с мороженым...
     Панама благополучно смешался с толпой и,  отдышавшись,  спокойно закурил и
уже  с  безопасного расстояния созерцал  место  сражения.  Шкаф,  которого  так
мгновенно унизил седой,  сидел "прислонютый" под  деревом и  осторожно разминал
суставы  правой  руки,   проверяя,  не  переломаны  ли.  Ему  оказывали  помощь
подоспевшие милиционеры. Вертлявый суетился тут же.
     Панама   подумал   о   том,   что   ему,   наверное,   следовало  подойти,
продемонстрировать   удостоверение    и    рассказать,    что    случилось    в
действительности.  Он  даже  потянулся  было  к  нагрудному кармашку...  но  на
полдороге рука  отяжелела и  остановилась.  "Блин",  -  подумал Антон.  История
повторялась!  Не хватало только беленьких трусиков,  а так вс„ было на месте. И
не  далее как  завтра выяснится,  что амбал с  вертлявым -  детки жуть до  чего
крутого  бизнесмена.   Или  вообще  депутата.   Невинно  пострадавшие  от   рук
"временного  важняка"  Панаморева.   Между  прочим,  пившего  накануне  вино...
Неприятности подобного рода ни Ане,  ни Сергею,  ни Любе,  конечно, окажутся не
нужны.  Знаем,  уч„ны, Как такое бывает... А там, на засыпку, московский анализ
покажет,  что  шведский Сирокко  Заказу  -  нашему  забору  троюродный плетень.
Каковой плетень немедленно обломают о спину... сами понимаете чью...
     Липкое ч„рное Нечто,  которое он,  как ему казалось,  вчера лихо сбросил с
души,  на  самом деле оказывается,  и  не  думало никуда исчезать.  По-прежнему
сидело верхом и держало в строгой узде...
     Урна стояла поблизости,  но окурок полетел под ноги. Панама достал блокнот
и  на  всякий  случай записал номер  бандитского "Мерседеса".  Сунул  блокнот в
карман и пош„л к метро - ехать в гостиницу.
     Снова начал накрапывать дождь...

     Глава десятая

     ДЕНЬ ПОСЛЕДНИЙ

     ...поскольку здоровье и жизнь всадника вс„-таки важнее, чем лошади.
     Р. Скибневский

     Вернувшись в гостиничный номер, Антон тут же позвонил Боре Смирнову.
     - Борис,  у  меня тут вот какое дело...-  И  он в  двух словах рассказал о
драке возле Дворца спорта,  а потом,  продиктовав номер злополучного "Мерсюка",
попросил  Смирнова по  возможности оперативно выяснить все  подробности -  кто,
что, зачем...
     Старший следователь Городской прокуратуры долго молчал в трубку.
     - Ну ты и вопросики,  Антон, в субботу вечером зада„шь, - сказал он затем.
- У нас тут,  видишь ли,  у народа дурные привычки - кто в гостях, кто вовсе на
даче...
     Антон  только вздохнул,  глядя  в  мокрую темноту за  окном.  Криминальный
элемент  и  прочие  стихийные  бедствия  почему-то  меньше  всего  считались  с
выходными, которые сыщикам нужны так же, как и всем трудящимся людям.
     - Ладно,  попробую, - вновь услышал он голос Бориса. - Только, правду тебе
скажу,  до  утра на многое не рассчитывай.  Вот завтра...  -  Смирнов помолчал,
видно,  что-то прикидывая, а потом быстро свернул разговор: - Бывай пока. Минут
через десять-пятнадцать перезвоню...
     Нажав  отбой,   Антон  тут  же  стал  набирать  номер  Ларионова.   Сперва
"трубочный",  чтобы разыскать прокурора области,  где бы  тот ни  был.  Мельком
посмотрел на часы,  запоздало прикинул разницу в часовых поясах,  ужаснулся - и
рука едва не нажала кнопку отбоя,  но соединение уже произошло,  и на том конце
сразу отозвались.  Антон с  облегчением вспомнил,  что  Ларионов всегда ложился
поздно,  а  в  субботу -  в  особенности.  Когда же  ещ„ посидеть на свободе за
любимым компьютером...
     - Андрей Николаевич, не разбудил?..
     - Ни в коем случае. Я сейчас дома, перезвони мне на городской...
     Панаморев перезвонил,  и  подробный доклад занял как  раз весь запрошенный
Борисом тайм-аут.  Антон опустил было трубку на  рычаги,  но  она тут же  вновь
оказалась у него в руке, подброшенная новым звонком.
     - Людям  футбол  смотреть не  да„шь,  а  сам  с  красивыми девушками болты
болтаешь?.. - осведомился Борис.
     Оказывается,      официальной     владелицей     "Мерседеса"     числилась
пятидесятишестилетняя   женщина,    обитавшая   в   коммунальной   хрущобе   на
Будапештской.  О,  Господи!..  Пенсионерка вообще вряд ли  догадывалась,  какой
крутой собственностью располагает.  Можно было  дать голову на  отсечение,  что
"Мерсюк" эксплуатировался по доверенности. Но вот кем?..
     Антон ещ„  раз со  всеми мыслимыми подробностями описал Смирнову бандитов.
Назвал  кликуху  "шкафа"  -  Плечо.  Даже,  напрягшись,  уверенно сообщил,  что
вертлявый скорее всего носил контактные линзы -  по блеску глаз,  по зрачкам...
Не помогло. Не те были шишки, чтобы Борис помнил их описания. А база данных...
     Распрощавшись со  Смирновым,  Панама некоторое время  смотрел на  замерший
телефон.  Ушибленная в драке нога болела нещадно, он принялся е„ растирать... И
в это время телефон опять зазвонил. Как-то очень вежливо и деликатно... .
     - Панаморев слушает!
     - Антон  Григорьевич,  здравствуйте ещ„  раз...-  Мягкий баритон в  трубке
показался смутно знакомым. - Плещеев беспокоит. Помните? "Эгида-плюс"...
     - Конечно, помню. Очень приятно...
     - Антон Григорьевич,  извините за поздний звонок, но нас попросили оказать
вам всяческое содействие. У вас, я слышал, кое-какие вопросы возникли...
     Антон мысленно спросил себя,  что за  содействие может ему,  работающему с
питерской Горпрокуратурой,  оказать какая-то охранная фирма.  Однако...  у иных
подобных контор корешки тянутся весьма-а-а  глубоко...  Настолько глубоко,  что
плещеевская шарашка вообще могла оказаться совершенно не тем, за что официально
себя выдавала.
     - Спасибо огромное,  Сергей Петрович,  -  поблагодарил он шефа "Эгиды".  И
слово в  слово пересказал ему то,  что несколькими минутами раньше излагал Боре
Смирнову.
     Было слышно, как на том конце пощ„лкивали клавиши компьютера.
     - Та-ак, - удовлетвор„нно протянул затем Плещеев. - Записываете?
     Антон ощутил т„плую волну, поднявшуюся внутри.
     - Вешаю свои уши на гвоздь внимания... - наклонился он к аппарату.
     - Ну вот.  Ваши друзья - Виктор Расплечин и Игорь Сморчков, в криминальном
мире известные под псевдонимами Плечо и Сморчок. То есть не сказать чтобы очень
известные...  Так, мелкие сошки. Ранее принадлежали к тихвинской группировке...
если  вам  это  что-нибудь говорит...  но  не  так  давно были изгнаны тамошним
лидером, Андреем Журбой, за... определ„нный проступок. Журба у нас, скажем так,
бандит-джентльмен... Впрочем, это к нашему делу вряд ли относится...
     Антон слушал с напряж„нным вниманием.
     - Вылетев из банды,  -  продолжал Плещеев,  -  крутые ребятки -  кушать-то
хочется!   -  продолжали  по  мелочи  помогать  одному  своему  старому  другу,
бизнесмену-лошаднику...  Вы,  конечно,  догадываетесь,  что весь конно-торговый
бизнес у нас в городе контролируется.  Кого менты "крышуют", кого - тамбовские,
кого -  воры...  Года два назад произош„л некоторый перераздел влияний... Ну да
опять же  Бог с  ним...  Подопечный Плеча и  Сморчка,  некто Андрей Поляков,  в
прошлом сам спортсмен-конник...
     "Поляков!!! - вздрогнул Антон. - Аня говорила..."
     - Можно про него поподробнее? - попросил он Плещеева.
     - Пожалуйста.  Андрей  Валентинович.  Шестьдесят девятого  года.  Уроженец
города Ленинграда. Прописан...
     Антон  торопливо делал  пометки.  Когда-то  давно,  ещ„  в  детском  доме,
довелось ему  нечаянно услышать разговор двоих новеньких:  "Ты какого года?"  -
"Сесьдесят тлетьего..." Антон был ненамного, но старше, а пребывали все они как
раз в  том возрасте,  когда разница в  год-два имеет качественное значение.  Он
помнил,  каким взрослым и  мужественным показался сам  себе  при  этих  словах.
Детские впечатления -  самые сильные.  Смешной, ничего не значащий случай, но с
тех  пор  люди шестьдесят какого-то  года рождения навсегда сделались для  него
мелюзгой. И даже теперь мат„рый, битый жизнью, всякое видевший важняк Панаморев
смутно ощутил, как глубоко внутри шевельнулось знакомое мальчишеское удивление:
да может ли быть, чтобы мелкий шестьдесят девятого года рождения был уже зрелым
человеком... с биографией, с поступками... с некоторой даже известностью...
     - Поляков,  -  продолжал Сергей Петрович,  -  как и вышеозначенные братки,
деятель не очень крупного ранга.  Пока спортом занимался, не то что мастера - и
первого-то  разряда не  получил...  Зато тяга к  коммерции -  будь здоров.  Чем
только не спекулировал...  Дитя времени! Ну а как финансы позволили - лично для
себя пару лошадок зав„л.  Что ты хочешь -  любовь на всю жизнь...  Покатался, а
выгодный случай подвернулся - продал. С приличным наваром. Понравилось... А тут
и  бум  начался.  Поп„рли со  всех  сторон в  Питер заграничные покупатели.  За
конями.  Они и  сейчас у нас по европейским меркам деш„вые,  а тогда вовсе были
копеечные.  И переросло его хобби в основной бизнес.  Последние несколько лет с
одним шведом работает. С неким господином Нильхеденом...
     Нильхеден!  Поляков!..  Швеция...  Концы  начинали сходиться с  концами...
Распрощавшись с  Плещеевым,  Панама  отнял  трубку  от  вспотевшего  уха...  но
ненадолго.
     - ...Слышь,  Антон?  -  снова дозвонился Боря  Смирнов.  -  Сплетню свежую
хочешь?
     - Приятно иметь дело с  профессионалами,  -  невольно улыбнулся Панама.  -
Сидишь себе, покуриваешь, а они вокруг землю роют. Всю бы жизнь так работал...
     - Будешь дразниться, не расскажу!
     - Молчу, молчу...
     - Так вот.  Был я сегодня в Областном управлении по делам... Ну и чисто из
нездорового  любопытства  сводку  происшествий по  области  просмотрел...  так,
понимаешь,  просто как всегда делать нечего было... И попался мне на глаза один
фактик...  Может,  и  чепуха,  но  мало ли...  Наверно,  потому,  что  тоже про
лошадь... Короче, в одно отделение поступил сигнальчик: "Это м-милиция?.."
     - "Лежит  и  ужасно  воняет",  -  ухмыльнулся Антон.  Но  Боря  совершенно
серь„зно продолжал:
     - Да нет,  пока ещ„ не воняет.  На своих ходит...  Они там нашли какую-то,
как  в  сводке  написано,  "породистую лошадь  неустановленной породы".  Гнедой
масти,  без отметин.  Пол -  мерин...  Слышь,  Антон,  ты у нас великий гуру по
конному делу... может, просветишь? Мерин - это кто? Конь или лошадь?..
     - Ну...  -  задумался Панаморев.  -  Раз мерин бывает сивым...  значит, он
всяко мужеска пола... Ну... не совсем мужского... как бы... почти мужского...
     Оба расхохотались.
     - Чего в нашей работе только не почерпн„шь,  - Усмехнулся в трубку Борис.-
Теперь хоть буду по .всей науке кого надо "сивым мерином" называть...
     - Ладно тебе... давай адрес диктуй.
     - Пиши: Ленинградская область, Выборгский район...
     Антон  яростно  встряхнул шариковую ручку,  в  самый  ответственный момент
вздумавшую иссякнуть.
     - Боря,  - спросил он, записав адрес. - А машинку бы завтра с утречка? Как
у вас с этим?  Ну, туда, в хозяйство это смотаться. Сда„тся мне, с мерином этим
весь круг и замкн„тся... Предчувствие говорит...
     - Предчувствие говорит?..  А не говорит оно тебе,  что... Ишь размечтался,
машинку ему в воскресенье...  Ладно!  -  Борис на несколько секунд замолчал.  -
Жди, в общем. До связи...
     Обещанная связь произошла минут через двадцать, уже за полночь.
     - Есть тебе машина!  Завтра с  утра подруливай к  девяти на  Исаакиевскую.
Такого "Жигуля" тебе достал -  не заметишь, как туда-назад долетишь... Водила -
класс!..
     "Нильхеден...  Швеция...  -  Панама ходил  от  двери  к  окну  и  обратно,
поглядывая на кипятильник,  засунутый в каз„нный стакан: не лопнул бы. На часах
была половина второго. - Поляков..."
     Анюта в кафе неохотно и вскользь упомянула парня,  который,  по е„ мнению,
подходил под описание:  волосы русые,  глаза светлые,  стрижка короткая,  ч„лки
почти нет,  коренаст,  рост сто семьдесят шесть - сто семьдесят восемь; возраст
двадцать пять -  двадцать восемь...  Аня  назвала двоих.  Один совершенно точно
носил фамилию Поляков...

     В  полутьме  притихшей  квартиры  надрывался  отчаянным  плачем  маленький
жереб„нок...  Любаша открыла глаза  и  с  трудом повернула голову.  На  подушке
осталось влажное пятно пота. Телефон продолжал настойчиво верещать, и казалось,
что   с   каждым  последующим  звонком  его  жалобный  голосок  становился  вс„
требовательней и настойчивей.
     "Господи, да что ж я его не отключила-то..." - через силу подумала Любаша,
и веки снова сползли на глаза.
     Приступ начался неожиданно.  Вернувшись домой,  она  уже  разделась было в
ванной,  думая  принять  душ,  как  вдруг  ощутила  знакомую  слабость.  Та  по
обыкновению подкралась исподтишка, чтобы внезапно окутать покрывшееся испариной
тело.  Жуткое состояние,  когда ноги  и  руки  становятся безжизненно ватными и
перестают тебя слушаться...  В  ванну Любаша уже не полезла -  "а то ведь так и
найдут".  С  трудом добралась до дивана,  закрыла глаза и стала мечтать,  чтобы
подушка и  одеяло сами выбрались из  тумбочки.  Но  чудес не  бывает.  Пришлось
уговаривать себя встать...  Больше ни на что сил не осталось.  Так она и лежала
голяком на  диване,  дрожа от озноба под колючим шерстяным одеялом,  а  по коже
ощутимыми каплями скатывался мучительный пот... Это случилось часа два назад.
     Телефон не умолкал.
     - Ну,  кто ещ„ там...  Кому я понадобилась?  -  вслух,  чтобы мобилизовать
подобие силы,  выговорила Любаша.  Она  знала из  опыта,  что звук собственного
голоса порой помогает.  Рука,  казавшаяся в пот„мках особенно бледной, медленно
потянулась к аппарату. - Умереть спокойно не дадут...
     В каждой шутке есть доля шутки. При Любашиной болезни всякий приступ вроде
теперешнего мог  оказаться последним.  Она много раз наблюдала подобное,  когда
лежала  в  больнице  во  время  "плановых" ухудшений.  Видела,  как  люди,  ещ„
несколько часов назад вес„лые и жизнерадостные, строившие какие-то планы, - эти
самые  люди  покидают палату  на  каталке,  укрытые с  головой простынями.  Под
чью-нибудь тихую прощальную реплику:
     "Ну вот,  сердешная,  и отмучилась..." Да что!  Любаша сама как-никак была
врачом,  хотя и  ветеринарным.  И  сво„ состояние оценивала трезво.  Но всякому
кажется,  что уж с  ним-то самим ЭТО не произойд„т,  не должно,  не имеет права
произойти!..
     Да и приступы до сих пор были регулярными и предсказуемыми.  Случались они
сравнительно нечасто -  раз в полгода, месяцев в семь... Сегодняшний разразился
неожиданно. Что наводило на печальные мысли...
     Любаша  наконец-то  сняла  трубку  и  кое-как  засунула е„  между  ухом  и
подушкой, снова закрывая глаза:
     - Да?..
     - Люба? - прозвучал незнакомый девичий голос.
     - Да...
     - Люба,  простите,  вы меня,  конечно,  не знаете... Это Лена из конюшни в
Екимовском...
     - Где?..
     - В Еки...  ну,  в Юкках.  Как бы не совсем в Юкках,  подальше...  Мне ваш
телефон Романыч дал... Рогожин то есть. Роман Ро...
     - Случилось-то  что?..-  перебила  Любаша.  Вряд  ли  кто  станет  звонить
ветврачу  среди  ночи,   чтобы  передать  привет  от  общего  знакомого.  Да  и
выслушивать никому не нужные объяснения у  не„,  честно говоря,  просто не было
сил.
     - Вы понимаете,  -  заторопилась девушка, - беда у нас! У коня колики. Уже
третьи сутки пошли...
     - Врачи были?
     - Да были,  были,  а толку...  Последняя часа два назад укатила... Сделала
ему  большой укол  внутривенно,  сказала -  теперь вс„  будет  в  порядке...  и
укатила.  А конь опять закололся...- В дал„ком телефонном голосе звучали слезы.
- И все, кто до не„ приезжал, так же... Укол-другой сделают - и домой... А коню
хуже и хуже... Похоже, погибает он...
     Любаша стиснула зубы и оторвала свинцовую голову от подушки, приказав себе
сесть.  Одеяло свалилось ей на колени,  и  спину тотчас покрыла "гусиная кожа".
Люба