Любаша стала очень серь„зной и бегом помчалась в дежурку...
     Карусель  завертелась.  Снова  уколы.  Потом  растирания  живота  ж„сткими
сенными жгутами.  Т„плое растительное масло в желудок через носоглоточный эонд.
Мыльные клизмы одна за другой - с каждым разом на пол-литра больше предыдущего.
И наконец - ректальный массаж... Для тех, кто не знает - это когда доктор, сняв
курточку (и  практически вс„,  что  под  курточкой),  по  плечо  всовывает руку
лошадке под хвост.  В горячие, тесные, пахучие недра. Извлекает наружу вс„, что
там накопилось.  Запускает внутрь воздух. Движением руки провоцирует движение в
кишках...
     ...Как это страшно,  когда,  кажется, уже все средства испробованы - и без
толку...  Проходит полчаса,  дай  Бог  сорок  минут,  -  и  колики  неотвратимо
возобновляются...  Боль, снова боль... Измученное животное еле стоит на ногах и
откровенно покачивается, когда его пытаются на ходу повернуть...
     Небо  над  поляной  в  лесу,  где  расположилась конюшня,  начало  заметно
светлеть.  Через  часик выглянет солнце.  Любаша сидела в  дежурке на  кровати,
застланной п„стрым ватным одеялом,  и отхл„бывала маленькими глоточками горячий
чай. Мысли о добавочной таблетке возвращались снова и снова.
     - Что ж  делать-то?..  -  Лена вкривь и вкось кромсала лежавший на дощечке
батон. И наконец решилась: - Может... Славика с ружь„м позвать? Он у нас на все
руки мастер... что свинью, что корову...
     Славиком,  как  поняла  Любаша,  звался  живший по  соседству лесник.  Она
вообразила дремучего бородатого дядьку:  вот  он  приходит с  ружь„м и  наводит
стволы  на  безропотного,   кроткого  Мишку...  оторвала  невидящий  взгляд  от
поверхности т„мной,  исходящей паром  жидкости в  чашке,  сжала зубы  и  хрипло
выговорила:
     - Подожди! Пулю в ухо всегда успеешь...
     - Да что ж он так мучается?.. И мы с ним... Четв„ртые сутки пошли...
     - Подожди, я сказала! И без истерик мне тут! Лена всхлипнула и отвернулась
к  окну,  где  в  предрассветном пепельном свете  словно  истаивал  неподвижный
мышастый кон„к посередине двора.  После --  очередного обезболивающего укола он
заснул и все ещ„ спал - до очередного приступа. Рядом, зябко кутаясь в ватник и
уронив  на  колени стриженую головку,  сидела на  земле  девочка.  Уже  другая.
Первая,  совершенно выдохшаяся,  спала  за  спиной у  Любаши.  Силы  детские не
бесконечны...
     - Сопли наши с тобой ему не помогут,  - глухо проговорила Любаша. - Думать
надо!
     Вот с  этим и  у не„ самой были проблемы.  Кровь пульсировала в висках,  и
любая  попытка на  ч„м-то  сосредоточиться вызывала мучительный спазм.  Болезнь
плюс усталость...  В  голове было пусто.  Хорошо хоть,  в дежурке нашлась чашка
раскал„нного и густого, как лава, сладкого чая... Любаша потянулась за кусочком
булки и  решила,  что вторую таблетку феномина пока принимать вс„ же  не будет.
Это, как и пуля в ухо, успеется...
     - Мне  вот  что  непонятно...   -   пересиливая  слабость,  принялась  она
рассуждать вслух.  А  вдруг  снова  поможет?  -  Перистальтика почти  полностью
восстановилась...  По крайней мере,  пока действует анальгетик,  в животе вс„ в
порядке...   Потом   неизвестно   откуда   появляется   боль...   перистальтика
прекращается,  но снова возобновляется даже при поверхностном массаже... Однако
боль при  этом не  проходит...  А  бесконечно накачивать организм анальгетиками
нельзя -  он и так получил столько,  что может не выдержать... Так что больше я
ему ничего колоть не буду...
     - Значит...  вс„? - Стул под Леной скрипнул неожиданно резко и громко. Как
застонал.
     На  сей раз Люба на  не„ не  прикрикнула.  Сидела,  сгорбившись,  и  молча
разглядывала в чашке стынущий чай. Это жуткое ощущение собственного бессилия...
Сколько раз она испытывала его... и сколько раз предстоит... И Андрюша Борисыч,
когда из палаты выезжает очередная каталка,  прикрытая простыней... Она сделала
здесь вс„.  Вс„,  что могла!  А может,  и больше!  Чего от не„ требуют?!.  Ведь
заработала же  перистальтика...  Но  проклятая  боль?  Откуда  она?  И  как  е„
победить? Если даже мощные препараты, которые она привезла...
     В  это время конь во  дворе очнулся и  снова стал напрягать поясницу.  Это
было отч„тливо заметно даже из окошка дежурки.
     - Опять...  -  застонала Лена.  По щекам покатились слезы: - Я не могу это
больше видеть!.. Вс„! Иду за Славиком...
     - А ну погоди! - Любаша грохнула чашку на стол, выплеснув половину.- Мысль
проверю одну...
     Девушки бегом выскочили во  двор.  Вся его территория была засыпана мелким
гравием,  песком и  кое-где гарью.  Любаша подбежала к коню и выхватила повод у
девочки, безуспешно пытавшейся сдвинуть животное с места:
     - Ну-ка,  дай я...  Пошли,  Мишук,  деточка!..  Ну-ка, переставляй корявки
свои!..
     Что было сил натянула драный ремень - и поволокла сопротивляющегося коня к
выходу со двора.
     - Ты  куда?  -  Лена  побрела  за  ними,  безвольно опустив руки.  Она  не
понимала, что происходит.
     - Сама рассуди!  -  лихорадочно объясняла Любаша.  -  Он  же трое суток не
жрамши!  Ему перистальтику поддерживать нечем -  пищевых масс в  кишечнике нет!
Понимаешь?  Мы клизмами из него практически вс„ выкачали!  Вот отсюда и  боль -
привычная колика развилась. Ну, Мишка!.. Пошли, пошли!.. Давай, миленький...
     Она тащила его к краю полянки, где раскинули сочные листья давно отцветшие
одуванчики.  Мишка еле ш„л:  боль скручивала нутро,  дрожащие ноги заплетались.
Тем не менее, оказавшись на траве, кон„к заинтересованно наклонился. Понюхал...
и, ухватив губами, сорвал несколько листиков...
     - Вот  видишь?!  -  Любашины глаза светились лихорадкой близкой победы.  -
Больно, а ест!.. Тянется!... Умница, маленький... сам понимает...
     Лена  смотрела,  как  вс„  энергичнее налегал на  траву  конь,  и  боялась
поверить собственным глазам.  Любаша  припала  ухом  к  его  боку,  на  секунду
притихла... и вдруг восторженно завопила:
     - Бурлит!..  Ленка,  бурлит!!!  Ты понимаешь, бурлит!.. Больно ещ„, но это
пройд„т! Мы пробили е„! Победили!!! А ну, послушай сама!
     Лена послушно прижалась ухом к мышастому боку...  Послушала - и, по-детски
взвизгнув,  бросилась обнимать Любашу.  Вот ради таких мгновений и  стоит жить,
вот их-то ни за какие деньги не купишь...
     ...Старенькая,  кирпичного цвета  "пят„рка" тихо  катила по  шоссе назад в
город.  Валерка,  категорически взявшийся  доставить  Мишкину  спасительницу до
места,  в„л  машину предельно аккуратно,  мягко  объезжая каждую кочку,  каждую
выбоину в асфальте. На заднем сиденье, свернувшись калачиком и сунув под голову
баул, лежала Любаша. Валера, закал„нный мужик, никакого холода не боялся, но по
крыше автомобиля барабанил возобновившийся дождь,  и "печка" грела вовсю - чтоб
доктору было тепло...
     Любаша пыталась уснуть,  но  сон  не  ш„л.  Слишком велико было  пережитое
возбуждение. Девушка просто лежала с закрытыми глазами, а из-за реш„тки денника
на  не„ смотрел невысокий,  мохноногий мышастый кон„к.  Е„ пациент.  Теперь уже
бывший.  Он хрустел сеном и буднично обмахивался хвостом. Так, словно и не было
этих страшных троих суток. Доев предложенный корм - а позволили ему съесть пока
совсем ещ„ чуть-чуть, - он ул„гся. Теперь ему было можно. Теперь он БУДЕТ ЖИТЬ.
Будет жить...
     Любаша улыбнулась и  попробовала вспомнить,  когда нынче принимает Андрюша
Борисыч,  но мысли спутались окончательно. Добрые большие животные окружили е„,
легонько  подталкивая боками.  Гнедые,  рыжие,  серые...  Они  тянулись к  ней,
трогали губами и дышали в лицо, делясь чем-то большим, чем просто тепло...
     Любаша крепко спала.

     ...За окошком снова ш„л дождь.  Он размеренно,  как метроном, выстукивал о
подоконник...  т„к  по  световым  фонарям  в  крыше  над  временными  конюшнями
"Юбилейного"...  замывал  следы  на  маленьком пляже,  спрятавшемся в  зарослях
высокого тростника...
     Сергей чувствовал себя так,  словно по  нему,  топоча копытами и  лягаясь,
пробежал табун диких мустангов. На лице, как ни странно, последствий "битвы при
"Юбилейном"" заметно не  было,  зато  вс„  остальное...  "Все бока мои  изрыты,
частоколы в  р„бра вбиты..."  Р„бра с правой стороны действительно представляли
собой один большой синяк -  ни охнуть,  ни вздохнуть,  а уж кашлянуть... Да что
говорить.  Сергей очень смирно лежал на спине,  старался не кашлять и смотрел в
потолок.
     К врачам обращаться он категорически отказался.
     - Подумаешь! И похуже бывало...- фыркнул он на Анины робкие уговоры.
     И в самом деле -  бывало.  Однажды в манеже,  при заездке злого и упрямого
жереб„нка тот буквально размазал его по доскам забора. Копыта тогда просвистели
в  сантиметрах от его головы...  Все,  кто присутствовал,  охнули -  ведь убил,
гад!!!  Ан не убил.  Доска разлетелась вдребезги... но доска же, не голова. Бог
миловал...  Тот раз Сергей день отвалялся в  постели,  а  на следующее утро уже
скакал по дорожке верхом на коне. Конечно, побаливало, и крепко. Но так ведь на
то он и жокеи...
     Аня  хлопотала  над  ним,   как  умела.  Готовила  в  холодильнике  л„д  и
прикладывала ему на затылок,  где под волосами налилась изрядная шишка.  Меняла
на  боку  полотенце,  смоченное молоком  -  на  случай,  если  ушиблена печень.
Предлагала всякие импортные таблетки...
     Импортные снадобья Сергей в целом глубоко презирал, считая их "лекарствами
для богатых и  здоровых",  а  из  обезболивающих признавал только отечественный
пентальгин.  Да и тот,  вычитав где-то, будто применение анальгетиков замедляет
заживление ран, больше одной таблетки старался не принимать.
     - И  вообще,  нашла  умирающего...  Подумаешь,  пара  ушибов!  До  свадьбы
зажив„т...
     - До свадьбы,  до свадьбы...  -  недовольно прокудахтал откуда-то со шкафа
Кошмар.  Он очень не любил непогоду.  И  к  тому же полагал,  что ночью следует
спать, а не бегать туда-сюда, включив по всем комнатам свет.
     Аня подозрительно зашмыгала носом:
     - Ты давай поправляйся, а там уж...
     - А там,  -  улыбнулся Сергей,  - готовься быть настоящей жокейской женой.
Мы, знаешь ли, и в больницу время от времени попадаем...
     - Да ну тебя с твоей больницей!.. - Шмыгающий нос откровенно захлюпал, Аня
повернулась и  убежала на  кухню.  Кошмар снялся со  шкафа и,  хлопая крыльями,
полетел следом за ней.  Судя по запаху, вскоре дон„сшемуся оттуда, Аня готовила
раненому герою куриный бульон. "Или Кешку сварила", - подумал Сергей. Эта мысль
насмешила  и   странным  образом   умиротворила  его.   А   может,   наконец-то
подействовали Анины импровизированные примочки... Он расслабленно вытянулся под
т„плым пледом - и постепенно заснул.
     Аня заглянула в  комнату,  чтобы предложить ему подкрепиться,  но услышала
ровное сонное дыхание и вышла на цыпочках, плотно притворив за собой дверь. Это
она сделала весьма вовремя, поскольку на кухне заверещал телефон. Аня бросилась
к нему опрометью, чтобы истошные звонки не разбудили Сергея.
     На часах было полвосьмого утра.
     - Анечка?  Извини,  Бога ради,  за беспокойство, - раздался в трубке голос
Антона. - Ну как вы там? Как Сер„жка?
     - Ой...  -  Будущая жокейская жена еле удержалась,  чтобы не всхлипнуть. -
Пластом лежит... А врача - ни в какую... Говорит, и так оклемается...
     - А два слова с ним можно? Аня оглянулась на дверь:
     - Да он... он уснул только что. А что такое случилось?
     - У меня, - похвастался Антон, - кажется, концы с концами стали сходиться.
Если вкратце,  то надо бы в  одно местечко сгонять,  коня глянуть.  Определить,
похож или не похож на Заказа...
     - А далеко это?
     Панама назвал место и добавил:
     - Говорят, где-то под Выборгом...
     Аня только охнула в трубку.  Она очень хорошо понимала: ради Заказа Сергей
в  Выборг не то что на автомобиле поедет -  пешком побежит.  Что в его нынешнем
состоянии  означало  -  на  четвереньках.  Антон  правильно истолковал молчание
девушки и спросил:
     - А если не Сергей, то кто бы со мной мог?..
     - Любаша, - ответила Аня, не раздумывая. - Она же была у Заказа в деннике,
видела...  И специалист, каких мало... Она сейчас либо дома, - Аня продиктовала
телефон,   -   либо  уже  в  "Юбилейном".  Там  ты  е„  точно  найд„шь...  -  И
забеспокоилась: - А нам без тебя что делать?
     - Сидеть на...  попе ровно,  - ответил Антон очень серь„зно. - Если Сер„жа
сегодня полежит,  так и хорошо.  А встанет... ну, соревнования досматривайте...
Только, ради всего святого, никакой самодеятельности! Хорошо?
     Аня растерянно пообещала...  Разговоры о  свадьбе подействовали на  Сергея
вдохновляюще.  Часам к  одиннадцати он проснулся и без посторонней помощи сел в
постели,  а  потом  встал  и  потребовал,  чтобы  Аня  обмотала его  по  р„брам
эластичным бинтом. За этим делом она рассказала ему о звонке Панаморева. Сергей
сперва  страшно  возмутился  и   уже   открыл  рот,   чтобы  отчитать  Аню   за
самоуправство... но резкий вздох мигом вернул его на грешную землю, и он скрепя
сердце был  вынужден признать,  что поступила она совершенно правильно.  Тем не
менее лечь обратно в кровать он отказался категорически.  Накинул Анин махровый
халат - тот самый, с васильками под цвет его глаз - и начал потихонечку ползать
по квартире,  придерживаясь за бок правой рукой.  Кошмар перелетал с насеста на
насест,  изумл„нно следя за  происходящим.  Сперва Сергей еле  передвигал ноги,
согнувшись  в  три  погибели  и  временами  кряхтя.   Потом  начал  мало-помалу
разминаться,    обретать    нормальную   человеческую   осанку.    И    наконец
поинтересовался:
     - А соревнования сегодня во сколько?..

     В  девять утра Антон был на  Исаакиевской.  На  площадке стояла машина,  а
внутри...  После ночного разговора с Плещеевым Панама уже не особенно удивился,
увидев за  рул„м Сем„на Фаульгабера.  Правда,  в  отличие от вчерашнего великан
выглядел весьма  хмурым.  Наверное,  из-за  того,  что  пришлось в  воскресенье
работать.  Как такой громила умудрялся втискиваться в маленькие белые "Жигули",
составляло тайну, покрытую мраком.
     Услышав название пос„лка,  Сем„н молча кивнул:  видимо,  шпаргалка в  виде
карты  ему  давно  уже  не  требовалась.  Антон оставил его  наедине с  мировой
скорбью,  сам же  поднялся в  пустой кабинет Смирнова и  уселся за  телефон.  В
машине  на  приборном щитке  торчал сотовый,  но  переговоры предстояли слишком
масштабные. А время ещ„ было...
     Сначала он позвонил в Сайск -  в прокуратуру. Несмотря на воскресное утро,
ему ответил бодрый голос Олежки Березина:
     - Антон Григорьевич, приветик! А я фоторобот вам выслал...
     Андрей покосился на  аппарат.  Действительно,  на  факсе  лежал  небольшой
рулончик бумаги.  Антон оторвал и развернул его.  С плосковатого, сделанного на
компьютере портрета смотрел скуластый,  в меру длинноволосый парень с большими,
чуть навыкате, глазами. Чернявый предъявитель липовой доверенности на перевозку
имущества по кличке "Заказ"...
     - Спасибо, Олежек. Сегодня на ипподром собираетесь?
     - А  как  же...  Может,  денег  выиграю!  Совместю...  совмещу  полезное с
приятным...
     - Смотри только,  тыщу баксов не  выиграй!..-  испугался Панама.  -  А  то
грохнут, как того пенсионера...
     План похода оперов на ипподром по делу об убийстве был обсужд„н и одобрен,
и Антон спросил:
     - Что-нибудь по нашему делу ещ„? О коне?..
     - Мы сообщили Цыбуле, что кровь питерского коня отправляется на экспертизу
в Москву.  Ну, как. вы просили... Так теперь в Москве такой дым коромыслом, что
аж  душа  радуется.  Цыбуля всех на  ноги поднял!  Директору Росплемобъединения
звонил.  Директору института,  при  котором  лаборатория...  Самому  начальнику
лаборатории...  То  есть люди там и  вчера как наст„ганные бегали,  и  сегодня.
Суббота не суббота, воскресенье не воскресенье...
     - Лихо,-  удивился  Антон.  Легенды  о  Цыбуле  оборачивались удивительной
правдой. А Олежек продолжал:
     - Василий Никифорович вообще,  я вам доложу...  Сам,  даже без их просьбы,
выслал в  лабораторию кровь бабки Заказа.  И очень даже кстати,  как оказалось.
Мать-то у Заказа при родах погибла,  а мать матери,  бабка стало быть,  жива...
Одна проблема - с отцом. В лаборатории, в банке данных, не то что генетического
кода - вообще никаких сведений нет, жеребец-то английский. Так начальник обещал
через Интернет с англичанами...  В общем, есть надежда. Если английские коллеги
наших не подведут, не сегодня завтра...
     - Олежек,  а ты телефон лаборатории?.. - Олег тут же продиктовал, и Панама
продолжал:  - У меня тоже новости неплохие. Похоже, клиент нарисовал-ся... - Он
услышал,  как хмыкнул в трубку Олежек.  -  Чего доброго, не сегодня, так завтра
вс„ и  закончу.  Вот бы сегодня ещ„ результат из Москвы...  Олег,  а по второму
описанию вы фоторобот не делаете?
     - Колюня сегодня дискетку подвез„т,  ну,  из  "Свободы".  Мы  е„ вечером с
анисимовским роботом состыкуем -  и к вам...  Помните, я рассказывал про двести
баксов? Про жокея Анисимова? Мы с ним тут хорошо-о-о поработали...
     - Олежек, а хоть принтерной распечатки анисимовского варианта?..
     - Ну...  если минут через двадцать вы  ещ„  будете на  месте...  Или  факс
включ„нный оставьте!
     - Добро,   высылай...   -  Антон  посмотрел  на  часы:  стрелки  бежали  с
катастрофической быстротой. Кажется, начиналась гонка со временем...
     Его следующий звонок был в  лабораторию иммуногенетики.  К трубке долго не
подходили.  Потом ответил недовольный женский голос. Антон попросил начальника.
Ему  сообщили,  что  начальник сейчас считывает реакцию (тон подразумевал,  что
спрашивающий о  тонкостях науки не  имеет представления) и  к  аппарату подойти
просто не в состоянии. Антон представился. В трубке помолчали, затем послышался
вздох:
     - Подождите...
     Ждать  пришлось минут  восемь:  Антон,  топчась на  месте  от  нетерпения,
засекал по часам. Наконец возле уха раздался бодрый мужской голос:
     - Слушаю вас. Здравствуйте... Антон ещ„ раз представился и поинтересовался
промежуточными результатами анализов.
     - Вообще-то, мы промежуточных не сообщаем... - замялся было начальник. Но,
похоже,  Цыбуля здорово накрутил всем  хвосты -  после  секундной паузы  уч„ный
продолжал как ни  в  ч„м не  бывало:  -  ...Но у  меня есть чем вас обрадовать.
Англичане на  мой  запрос  любезно выслали нам  генный код  названного Василием
Никифоровичем производителя...
     Антон отметил, с каким уважением было произнесено имя Цыбули.
     - ...Так  вот,  я  только что  считал результаты реакции:  сходство генных
кодов по отцу...  Только представьте себе,  девяносто два процента!  Я  почти с
уверенностью могу сказать,  что жеребец, чью кровь мы исследуем, является сыном
указанного производителя...
     - А почему только девяносто два? - насторожился Панама. - Почему не сто?
     - Ничего  себе  "только",  -  засмеялся начальник.  -  Все  сто  вам  один
Всевышний даст.  А  мы  люди  смертные...  Мы  обычно сразу  процентов двадцать
скидываем  на  погрешность.  На  особенности  условий  постановки  реакций,  на
нестабильность  сывороток-реагентов...   Хоть  и   тестируем  их  постоянно  по
международным стандартам, но, сами понимаете... Тут на самом деле целая теория,
так что вы мне лучше просто поверьте: девяносто два - это высочайший процент...
     - Ну спасибо,  утешили,  -  Панама довольно пот„р затылок. - А когда можно
будет получить окончательное экспертное заключение?
     - Как бы мы ни старались,  но раньше чем к вечеру...  -  Московский уч„ный
помедлил.  -  Давайте договоримся: крайний срок к шестнадцати-семнадцати часам.
Вам его факсом выслать?
     - Да,  будьте добры...  -  Антон продиктовал номер. - И заказным в Сайскую
городскую  прокуратуру.   А  если  бы  получилось  к  шестнадцати...   вы  себe
представить не можете,  как нас выручите...