опять же,  светло... И даже в денник лезть не надо.
Подошел, позвал, погладил.... Поднял верхнюю губу... И вс„ ясно!"
     Больше Сергей не раздумывал.
     Быстрым шагом прош„л мимо разминочного манежа, успев краем глаза приметить
там шведа,  рысившего на огромной рыжей кобыле. Догадка оказалась верна: народа
вокруг в  самом  деле  толпилось великое множество.  Слышались громкие возгласы
тренеров,  дававших последние наставления.  С попонами,  недоуздками,  в„драми,
тряпками и  фирменными ящичками для щ„ток стояли коноводы,  готовые по  первому
знаку прийти на помощь своему всаднику...
     "Порядок в танковых войсках,  -  рассудил про себя Сергей.  - Шведов всего
трое: спортсмен, тренер и грум. Наверняка все здесь..."
     Он беспрепятственно миновал омоновский кордон перед входом к  денникам и с
некоторым трудом заставил себя  преодолеть самую важную часть пути неторопливым
прогулочным  шагом:   "Я  тучка,   тучка,  тучка..."  Этакий  праздношатающийся
любопытный, зашедший полюбоваться великолепными лошадьми...
     Получалось плоховато.  Артистом Сергей всегда был  никудышным.  Да  ещ„  и
отчаянно волновался. Куда больше, чем перед скачками.
     Ему  снова  мерещился  подозрительный взгляд  охранника,  оставшегося  при
двери.  Мучительно тянуло оглянуться и выяснить,  смотрит тот на самом деле или
не смотрит.  Сергей не оглядывался. Он несколько раз останавливался, делая вид,
что читает написанные на  дверях клички и  разглядывает лошадей (хотя на  самом
деле потом не взялся бы толком назвать даже породу и масть). Старался держаться
как  можно непринужд„ннее,  даже погладил чей-то  нос,  доверчиво тянувшийся из
про„ма.  Вот  так  он  и  Кузю погладит.  Протянет ему клочок сена,  поднятый с
асфальта возле двери...
     Он  вс„-таки не  выдержал,  изобразил внезапный интерес и  целеустремл„нно
направился к  деннику так называемого Сирокко.  У него становилось сухо во рту,
когда он  произносил эту кличку.  Которую какой-то  гад„ныш додумался прилепить
его Кузе...
     Слава Богу, вокруг по-прежнему никого... Денник совсем рядом...
     Сер„жа  взмок  окончательно,  сердце колотилось о  р„бра,  как  на  финише
стометровки.  Вс„ было в точности,  как он и ожидал: конь стоял, отвернувшись в
глубину денника и  самым  несчастным образом понурившись,  так  что  видна была
только холка с ч„рными прядями гривы да ещ„ круп. Сергей тихо позвал его:
     - Кузя... Кузьма...
     Голова коня медленно поднялась из пот„мок. Он шевельнул ушами...
     - Кузя,  иди  ко  мне...  -  И  Сергей тихонько по-цокал языком,  подзывая
питомца. - Ну? Узнал, малыш?..
     - Va fan gor ni har?..[25] - неожиданно рявкнули из денника.
     Сергей шарахнулся так, словно ему ткнули в нос пистолетное дуло.
     В  проеме  открытой  створки  возникла  взъерошенная светловолосая голова,
сверкнули золотые очки.  "Белобрысый такой дядька в  очках,  лет  сорока..."  -
всплыло из памяти.  И смотрел этот импортный дядька на Сергея так,  будто хотел
его  проглотить.  Интересно,  кстати,  за  что?..  Если  бы  Сергей не  умел  в
напряж„нные  жизненные  моменты  соображать  очень  быстро,   он   не   был  бы
первоклассным жокеем.  И  он  успел смекнуть,  что на самом-то деле не совершил
ничего криминального ни  по  отношению к  шведу,  ни к  его коню.  Тогда откуда
подобная ненависть,  явно  не  исчерпывавшаяся простым  раздражением по  поводу
болезни коня?..
     Ситуацию разрядила вс„ та  же  карточка "VIР" на  груди у  Сергея.  Стоило
шведу заметить е„ - и выражение его лица переменилось как по волшебству.
     - Are   you   looking  for   something?[26]  -   спросил  скандинав.   Уже
по-английски. И совсем другим голосом. Почти вежливо и приветливо.
     Сергей призвал на помощь свой довольно скудный английский:
     - No,  no...  Beautiful horse...[27] Швед окончательно спрятался под маску
ничего не выражающей вежливости.
     - Can I help you?[28]
     - Very good horse.  -  Сер„жа потихоньку отступал в сторону, подальше и от
шведа, и от денника. - I am sorry...[29]
     Швед пожал плечами:
     - That's  OK...  -  И,  как  бы  слегка извиняясь за  свою  первоначальную
грубость,  пояснил почти совсем миролюбиво: - This horse is a bit unwell. You'd
better not disturb it[30].
     Сергей не разобрал и половины, но общий смысл был ясен и так. Если его ещ„
раз заметят возле этого денника, отговориться случайностью уже не удастся. Твою
мать!..
     - Да-да...  Ой... Yes, yes, - поспешно согласился он.- I'm sorry. I didn't
know. I'm sorry...[31]
     - OK,  sir.  By-ye![32] -  протяжно попрощался швед.  И  белобрысая голова
опять исчезла в глубине денника.
     Больше  делать  здесь  было  нечего.  Сергей  повернулся  и,  ощущая,  как
струйками теч„т по спине пот, зашагал на выход вдоль денников.
     Было  вполне  очевидно,  что  он  свалял колоссального дурака.  Влип,  как
последний мальчишка...  Сунулся, не зная броду, - и получил. Да ещ„ и в„л себя,
как...  Можно  не  уточнять.  Главное -  определ„нно не  так,  как  вед„т  себя
настоящий праздношатающийся, случайно сунувший нос несколько не туда...
     Сергею казалось -  повторись ситуация,  и он сделал бы вс„ по-другому.  Он
даже знал, как конкретно. Но ведь не повторится...
     Он  быстро ш„л по  проходу и  не видел,  как швед,  что-то делавший внутри
денника,  снова выпрямился у него за спиной.  И долго, пристально смотрел вслед
невысокому, худому русскому парню...
     Между тем Сер„жина непруха,  как выяснилось, свои возможности исчерпала не
до  конца.  Уже  близок был выход,  когда из-за  поворота навстречу появился...
землячок-коновод Вовка. Как положено коноводу - с попоной и недоуздком в руках.
Плюс неизменный хлыстик.
     - Сер„га!.. - завопил он в восторге. - И ты приш„л? За нас поболеть?..
     - Да тихо ты!..  -  отчаянно зашипел сквозь зубы Сергей.  -  Я  уже и  так
засветился!.. Сунулся опять в тот денник... А там швед!
     Как  и  следовало  ожидать,   Вовка  сразу  посмотрел  в  сторону  денника
лже-Сирокко. И сообщил Сергею:
     - Серый,  он  на  нас  смотрит!..  -  Столкнулся  со  шведом  взглядами  и
подтвердил: - Сер„га, точно! На нас с тобой пялится!..
     Сергей только застонал про себя.
     - Сам не пялься.  А то и на тебя глаз положит, будет следить... Делай вид,
как будто нам с тобой и дела до него нет...
     - Понял.  -  Вовка  почувствовал себя  мат„рым  шпионом и,  демонстративно
отвернувшись от шведа, начал рассуждать о шансах майора Гудзюка на успех.
     Но Сергею некогда было выслушивать.
     - Погоди,  Вовчик...  Ты сегодня ничего необычного не заметил? Ну, с кон„м
этим? Выводили его? Процедуры, уколы какие-нибудь делали?..
     - Да  нет вроде...  -  пожал плечами коновод.  -  То  есть я  особо-то  не
присматривался...  На проводку...  да, точно выводили. На недоуздке. Кв„лый был
вусмерть, такой, знаешь, "поднять подняли, а разбудить забыли"... А больше...
     - Он подкован был? Не заметил? Вовчик виновато разв„л руками:
     - Да  я  как-то  внимания  не  обратил...   Сергей  мысленно  выругал  его
последними словами,  хотя умом понимал -  у парня своих хлопот полон рот,  куда
ему  ещ„ чужие проблемы!..  Но  слишком велики были ставки,  и  "международник"
решил воспользоваться авторитетом.
     - Вовчик,  -  заговорил он с терпеливой мольбой.  - Ты ведь и дн„м и ночью
здесь... Мне бы возраст ч„тко проверить... Сможешь в зубы ему заглянуть?
     Он  знал,  что  несостоявшийся жокей  относится к  нему  как  к  кумиру  и
наверняка не откажет. И точно. Юный солдат сразу начал что-то прикидывать:
     - Так...  После десяти тут практически никого,  так что попробую...  А ты,
значит, правда думаешь, что это?..
     Он вспомнил о конспирации и не договорил.
     - Уверен,  Вовка,  уверен,  только в суд с моей уверенностью не пойд„шь, -
ответил Сергей.-  Тут из Сайска сегодня следователь приезжает,  ему бы над„жную
информацию... уж ты постарайся, лады?
     - Ух  ты,  класс!..  Следователь?  -  У  Вовчика разгорелись глаза,  но он
спохватился: - Ой, мне бежать пора. Сейчас первый прыгать будет...
     И  действительно умчался бегом  -  его  служба опозданий и  оплошностей не
допускала.
     Швед же, довершив свои дела в деннике у предполагаемого Сирокко, запер обе
створки на  замки и  как раз успел ещ„ раз заметить Сергея,  уже исчезавшего за
дверьми.
     - Vad gjorde han har egentligen,  -  пробормотал он вполголоса, и глаза за
ст„клами очков вновь блеснули той ненавистью,  которую порождает лишь страх.  -
Han verkade kanna hasten!..[33]
     И тоже направился к выходу...

     Старый конь проснулся оттого,  что совсем рядом,  шумно захлопав крыльями,
взлетел с травянистой полянки рябчик.  Паффи тяжело поднялся: так встают, когда
ничего  хорошего  для  себя  ждать  не  приходится  и  следует  лишь  принимать
неизбежность.  Осмотрелся вокруг... И не узнал леса! В солнечном свете сосновый
бор предстал перед ним неожиданно вес„лым и  жизнерадостным.  Даже на  рассвете
здесь вс„ выглядело не так!..
     Конь  задумчиво отряхнулся,  сбрасывая остатки сна,  и  не  спеша побр„л к
озеру. Ему снова захотелось пить.
     Озеро тоже переменилось неузнаваемо. Ветер гладил его против шерсти, гоняя
по гребням волн маленькие злые барашки.  Вода за ночь остыла,  и возле берега в
ней плавала всякая муть.
     Конь выбрал местечко, дотянулся к чистой воде и напился.
     Вернулся  на  бережок  и,  не  задержавшись на  месте  ноч„вки,  побр„л  в
неведомую глубину леса.
     Ну где же вы, люди?..
     Было по-прежнему тоскливо и  одиноко,  и  "генетическая" память о  диких и
свободных пращурах отнюдь не пробуждалась в крови. Свобода?.. Она заключалась в
том,  чтобы  время от  времени без  седла и  узды  бегать,  гулять,  греться на
солнышке в  просторной леваде.  Чего ещ„?..  Он родился и  вырос у  людей.  Его
счастьем было верно служить им. Любить их. И быть ими любимым. Чувствовать себя
полезным и  нужным...  В мире людей у него было право выигрывать.  Быть первым!
Быть лучшим!..
     И вдруг, получается, он никому стал не нужен. Совсем никому...
     Зачем ему такая свобода?
     Гордая  голова  скакуна невесело опускалась вс„  ниже...  когда  очередной
порыв ветра вместе с шумом вершин дон„с издали едва различимый звук мотора.
     Уши  Паффи  сразу  стали  торчком.  Он  вытянул шею,  раздул ноздри,  ловя
малейшие запахи,  - и решительно зарысил в том направлении: "Наверняка это меня
ищут! Это за мной приехали!.. Наконец-то... Я здесь..."
     Звуки постепенно становились отч„тливей.  Вот  хлопнули дверцы автомобиля,
потом долетели голоса.
     - А я глип нашел. Смотлите, какой класивый - больсой и класный!
     Реб„нок смеялся и не выговаривал букву "р".
     - Брось сейчас же,  -  раздался строгий женский голос.  -  Это мухомор! Им
отравиться можно!
     - Вс„ лавно класивый, - резонно возразил сын.
     Детский голосок заставил коня помолодеть на глазах.  Дети!.. Они тоже были
его  счастьем.  Они  всегда приходили к  нему,  они ласкали его.  Эти маленькие
ладошки,  с  которых он  всегда так  осторожно брал  угощение...  Бор  сменился
ольшаником, и конь напролом ринулся сквозь кусты.
     Потом впереди показалась ж„лтая полоска накатанной песчаной дороги. Старый
конь выбрался на не„ и затрусил туда, откуда слышались голоса.
     За  поворотом на  обочине  стояла  легковая  машина.  Вокруг  бегали  двое
ребятишек и с ними - п„страя маленькая собачка. Папа и мама весело доставали из
багажника сапоги,  корзинки и вс„ остальное,  что может понадобиться грибникам.
Была там и еда: Паффи уловил запах хлеба....
     Собачонка заметила его первой. Залилась визгливым лаем и бросилась ему под
копыта, вообразив, будто обороняет хозяев.
     - Лекс! - окликнул собаку вс„ тот же мальчишеский голосок. - Лекс, ко мне!
Ой...  - И тут он тоже заметил коня, замершего в десятке шагов. - Мама... Мама!
А к нам лошадка плишла!..
     Женщина  охнула,  оглянулась и  увидела,  что  пацан„нок бесстрашно топает
навстречу коню. Корзинка и непромокаемый плащ тотчас полетели в траву.
     - Не смей!.. - закричала женщина на бегу. - Он кусается!..
     Она,  может,  и  слыхала когда-то,  будто большие серь„зные животные редко
обижают детей... но проверять это на собственном реб„нке у не„ никакого желания
не было.  Однако перехватить не в меру отважное чадо женщина не успела.  Старый
конь,  философски  не  обращая  внимания  на  собачку,  захл„бывавшуюся у  ног,
потянулся губами к протянутой навстречу детской ручонке...
     Господи,  благослови зверей и детей!.. Ладошка так бережно тронула мягкую,
чувствительную кожу  между  ноздрями...  Так  тихонько  погладила...  Подвижная
верхняя губа тотчас отозвалась, щекоча мальчику руку, ноздри дохнули теплом...
     - Мама,  а  он губами пихается!  -  засмеялся малыш.  И  заметил на лице у
бегущей матери ужас.
     Он  вс„-таки был  уже слишком взрослым и  самостоятельным для того,  чтобы
ему,  точно младенцу,  неконтролируемо передался е„ страх.  Он уже понимал, что
мамы  иногда боятся такого,  чего  бояться вовсе не  следует.  Жуков-плавунцов,
например,  которых так интересно выпускать в лужу. Или добрых-предобрых лошадок
с т„плыми и ласковыми носами...
     Он вс„ понимал и,  наверное,  мог бы даже сказать, но для мамы его мнение,
как  обычно,   не  существовало.  Она  всегда  знала  лучше.  Мальчик  принялся
быстро-быстро гладить коня,  чувствуя, что другого подобного иучая ещ„ долго не
будет... Женщина подбежала и гребла сына в охапку, оторвав от земли. И кинулась
прочь, как от огня, своим телом закрывая малыша от неминуемого нападения...
     И только у самой машины посмотрела назад и обнаружила, что конь вовсе и не
думал гнаться за  ней.  Он смотрел на людей,  не двигаясь с  места.  "Неужели я
чем-то  вс„-таки провинился?..  Что  такого я  сделал,  если ко  мне  больше не
пускают детей?.."
     - Вечно лезешь куда ни попадя!.. - Женщина крепко держала сына за курточку
и  подкрепила свои слова шлепком по мягкому месту.  Мальчишка насупился,  но не
заплакал. - Руки су„шь незнакомому животному в зубы, - продолжала родительница.
- Он же огромный!  А зубы? Зубищи какие у него, видел? Все пальцы оттяпает и не
заметит!..  -  И  замахала на незваного гостя свободной рукой:  -  Пш„л отсюда!
Пш„л, кому говорят!..
     Паффи опять не двинулся с места, лишь удивл„нно моргнул.
     - Он доблый, - упрямо подал голос мальчишка. - Он доблый! Мам, пусти...
     - Ну чего ты в парня вцепилась,  -  попробовал заступиться отец. - Конь-то
смирный. И реб„нка не съел...
     - Ты только и спохватишься, когда действительно съест... Вот!.. Видишь?!
     Конь  долго  терпел визгливые приставания собачонки.  Но  когда она  вовсе
обнаглела от  безнаказанности и  надумала хватать его за задние ноги -  заложил
уши и резко мотнул головой в сторону назойливого животного.  П„сик мигом поджал
хвост и с визгом бросился в сторону.
     - Рекс!.. - закричала женщина. - Рекс, маленький, иди скорее сюда...
     - Я  бы  на  тебя посмотрел,  если бы  тебя кто-нибудь за ногу ухватил,  -
хмыкнул муж.  -  Этому коню медаль надо за долготерпение дать.  Рекс!  Фу!.. Ко
мне!
     Собачонка расценила команду как  завершение своего долга по  защите семьи.
Гордо подняла пистолетом хвостик-сардельку и потрусила к хозяину. На самом деле
в  душе она была довольна до крайности,  что драки с огромным чудовищем удалось
избежать. Но весь вид е„ говорил совершенно другое:
     "Ну, как я ему задала ? А ?"
     Мальчишка тем временем выпутался из рук женщины и потащил маму знакомиться
с доброй лошадкой:
     - Он к нам в гости плиш„л. Он, навелное, покатать нас хочет. Мам, давай на
нем покатаемся? Ну мам...
     Мужчина на всякий случай подош„л следом.
     - В самом деле,  -  удивился он запоздало,  -  откуда в лесу конь?  Тут же
километров на десять вокруг никакого жилья... Странно...
     Он подош„л вплотную к коню и неумело погладил по шее.
     - Смотри ты,  красивый какой, - сказал он жене. - Сразу видно, породистый.
Не  помню,  где-то читал,  что породу по ногам узнают.  У  простых лошадей ноги
лохматые. А у него тонкие, гладкие...
     - Папочка, он заблудился? - спросил малыш.
     - Лошадь никогда в лесу не заблудится,  -  со знанием дела заявила мать. -
Он, наверное, гуляет. Непослушный, из дома удрал. Небось ищут его...
     - Он шоколадки любит? - поинтересовался сынишка. - А илиски?
     Родители во вс„м были для него непререкаемым авторитетом,  и  ему в голову
не приходило, что взрослые люди тоже чего-то могут не знать. По счастью, мама и
папа кое-что помнили то  ли  из  книжек,  то ли из собственного детского опыта,
когда  их  возили  к  дедушкам и  бабушкам в  деревню,  и  авторитет ронять  не
пришлось.
     - Нет, малыш. Кони сено любят, травку, ов„с...
     - Гелкулес?..
     - И геркулес... наверное. А ещ„ они хлеб любят и сахар.
     Второй мальчишка столбом стоял возле машины.  Он не решился приблизиться к
коню даже вместе с  родителями.  Первого сентября ему предстояло идти в  третий
класс, он давно вырос из наивного бесстрашия младшего брата. Отец крикнул ему:
     - Принеси-ка половинку батона, что мы купили. Там, у заднего стекла...
     Он жалел,  что не захватил с собой фотоаппарат. Мальчишка юркнул в салон и
вылез обратно, держа отломанную половинку батона. И с опаской стал приближаться
к  коню,  неся угощение в  вытянутой руке,  словно отгораживаясь им  от ужасных
зубов.
     - Да  не бойся ты.  Иди смелее,  -  подбодрил отец И  снова погладил морду
коня, задержав руку на удивительно нежном носу.
     "Конечно,  я  добрый,  -  благодарно моргнул большой переливчатый глаз.  -
Люди... Как хорошо... Если бы вы знали, до чего долго я вас искал..."
     Маленький мальчик первым стал отламывать кусочки булки и угощать ими коня:
     - Кушай, кушай... А я тебя нисколечко не боюсь...
     Это  уже было адресовано старшему брату,  который отчаянно закусил губы и,
крепко держась за правую руку отца, сам прятал вторую руку за спину.
     - А ты чего боишься? Эх ты... зайчишка-трусишка.
     Самолюбие одержало  временную победу.  Мальчик,  любивший  мультфильмы про
смелых черепашек-ниндзя,  неохотно вынул руку из-за  спины,  взял хлеб и  робко
протянул его  лошади.  Однако новая  ступень познания -  разница между киношным
бесстрашием и  способностью одолевать реальный испуг -  оказалась для него пока
трудновата.
     Мягкие  губы  осторожно  потянулись  за  угощением,   но  не  успели  даже
дотронуться. Парнишка уронил хлеб на землю, отд„рнул руку и снова спрятал е„ за
спиной:
     - Он кусается!..
     Но на сей раз даже мама видела, что никакой опасности нет.
     - И не собирался.  Смотри...- Внезапно расхрабрившись, она подобрала булку
и,  положив  на  раскрытую  ладонь,  протянула коню.  Тот  взял  бережно,  чуть
пощекотав руку. - Видишь ? На, сам попробуй.
     Младший сын радостно скормил коню последний кусочек:
     - А он тоже пойд„т глибы собилать?..
     - Вот именно, - спохватилась женщина. - Мы сюда зачем вообще-то приехали?
     Большое животное,  гуляющее само по  себе,  вс„  же  внушало ей  опасения:
добрый, добрый, а кто знает, что у него на уме?
     - Ну-ка,  быстро все хватаем корзинки, - поддержал отец. - Кто подосиновик
первым найд„т, тому...
     - Я!  Я!  -  наперебой закричали ребята и бросились за корзинками. Мужчина
поставил машину на сигнализацию, и вся семья дружно двинулась в лес.
     Паффи проводил их глазами, вздохнул... и успокоенно принялся щипать травку
возле автомобиля.  Он знал,  что такое машина.  Это такая штука, к которой люди
обязательно возвращаются...
     И   люди   вернулись.   Часа  через  два,   когда  солнце  успело  заметно
переместиться над  вершинами леса.  Увидев,  что конь никуда не  уш„л,  женщина
только всплеснула руками.
     - Папочка, папочка! - немедленно закричал младший. - Давай лошадку с собой
возьмем! Она нас катать будет...
     - Не