ша сильно сжала челюсти,  чтобы на том конце не услышали,  как стучат у не„
зубы. Голова кружилась. Во рту было до горечи сухо.
     - Как к вам добираться? - спросила она.
     - Ой,  вы правда приедете?  - Лена разревелась в открытую, на сей раз - от
радости и проснувшейся надежды.
     Тон Любаши стал строгим и деловым:
     - Что из лекарств у вас на конюшне есть?
     - Вы  знаете,  -  опять затараторила Лена,  -  мы  за  три  дня  почти вс„
извели...   Ну   анальгина  немножко,   но-шпы...   Баралгина  несколько  ампул
осталось...
     - Камфора? Кофеин? Новокаин? Глюкоза?
     - Новокаин кончился...  Камфоры и кофеина - чуть-чуть... Глюкозы... ой, не
помню...
     - Ладно...  -  Любаша поднесла руку  к  глазам.  Сильно надавила пальцами,
провела ладошкой по лицу вниз к  подбородку,  массируя задеревеневшие скулы,  а
после и шею. - Так... Зонд носоглоточный? Клизма?
     - Клизма есть... маленькая... А зонда нет.
     - Маленькая не годится... Ехать-то как к вам?
     - Можно на метро до "Озерков" или до "Просвещения", а потом... То есть...-
Девушка осеклась.- На метро вы, наверно, уже не успеете...
     - Ничего. Такси возьму.
     Телефонная  трубка  умолкла.  Потом  девушка  заговорила  снова  -  тихим,
извиняющимся голоском:
     - Понимаете...  мы за эти три дня...  На лекарства и  врачей столько денег
ушло... может, вы нам просто посоветуете, а мы... сами как-нибудь...
     Любаша прервала е„:
     - До "Озерков" я, допустим, доехала, а дальше?
     - Мы... да мы на машине вас встретим! Мы за вами и домой можем заехать...
     - Машина ваша треснет в два конца за мной добираться.  - Любаша, как и Аня
Смолина,  обитала на Юго-Западе. - Значит, так: по поводу денег и лекарств мы с
вами потом разбер„мся...  Встречайте меня у "Озерков".  Через час с чем-нибудь.
На Выборгском шоссе, на остановке автобусной... Машина какая у вас?
     - Ой, - радостно заверещали из телефона. - Неужели правда приедете?! У нас
"пят„рка"...  старенькая  такая,  кирпичного  цвета...  Валерка!!!  -  крикнула
девушка Лена кому-то по ту сторону телефонного кабеля.  -  Номер какой у  тебя?
Быстро!!!
     Любаша записала номер машины на  клочке бумаге,  валявшемся под настольной
лампой как раз для таких целей, и положила трубку. Верней, почти уронила.
     Несколько минут она сидела не  шевелясь,  и  ничего прекрасного не  было в
тощенькой нагой статуе,  бессильно замершей в  темноте.  Потом Люба  решительно
встала...  И чуть снова не рухнула на диван. Постояла, обхватив ладонями мокрые
виски и  плотно зажмурившись...  и  наконец медленно,  придерживаясь за стены и
шаркая,  точно столетняя бабка, ногами, поплелась в кухню. Один тапок потерялся
посреди узкого коридора,  но  возвращение за ним было подвигом,  для Любаши уже
непосильным.  Добравшись до  кухни,  она буквально упала на табуретку и  ощупью
ткнула кнопочку электрочайника. Подперла голову руками - и снова застыла...
     Чайник  сначала  засопел,   потом   заурчал.   Наконец,   прорезав  тишину
залихватским свистом, щ„лкнул и недовольно замолк.
     Налитая  свинцом голова  была  непомерно тяж„лой.  Кое-как  оторвав е„  от
стола,  Любаша нашарила круглую банку,  откупорила е„ и  насыпала в  фарфоровый
бокал растворимого "Чибо". Налила из чайника кипятку... Из настенного шкафчика,
в котором хранилась домашняя аптечка,  достала большую ампулу кофеина и,  отбив
ножом горлышко, вылила содержимое в кофе. Туда же положила семь ложек сахарного
песку, наполненных с верхом. Принялась медленно размешивать.
     "Должно  помочь..."   Она   с   надеждой  отхлебнула  обжигающий  напиток,
приторно-сладкий и  в  то  же  время  отч„тливо горький.  Первый глоток исчез в
застывшем теле  бесследно,  второй породил некие признаки внутреннего тепла,  и
только тут Любаша почувствовала, до какой степени зам„рзла. "Ну вот. Отпускает,
похоже..."
     Опустошив кружку, она ещ„ минутку посидела, потом тяжело поднялась и пошла
в  ванную -  накинуть что-нибудь,  а  если сил  хватит,  то  и  в  порядок себя
привести. Наступив в коридоре на тапок, сунула в него ногу.
     "Завтра же в больницу к Андрюше Борисычу..." Е„ врача-гематолога,  мужчину
приметно крупного и высокого,  солидно звали Андреем Борисовичем Зарницким,  но
заглазный "Андрюша Борисыч" характеризовал его  лучше  каких  угодно  званий  и
титулов.  Доктор обладал лицом  доверчивого реб„нка -  трогательно оттопыренные
уши,  голубые глаза,  по-детски  пухлые губы  и  щ„ки.  Этакий большой плюшевый
мишка...  Больные к нему приходили,  прямо скажем,  не с насморками,  но даже у
самых тяж„лых при  виде  доктора появлялись на  лицах радостные улыбки.  А  как
менялись глаза Андрюши Борисыча при  виде  чьих-то  страданий!..  Любаша знала:
завтра,  когда она  к  нему явится на  при„м,  именно выражение Андрюшиных глаз
сразу скажет ей,  как обстоят дела и сколько ей ещ„ отмерено.  Хотелось верить,
что завтра Андрей Борисович улыбн„тся... Как хотелось бы...
     ...Через  полчаса Любаша стояла в  прихожей -  одетая,  умытая и  с  целым
баулом всяких ветеринарных разностей.  Только что  она  вновь открыла шкафчик с
домашней аптечкой и, уверенно порывшись в е„ недрах, извлекла бутылочку т„много
стекла с несколькими таблетками внутри. Свой самый сокровенный "НЗ". В пузырьке
лежали  четыре  таблетки  феномина,   лекарства,  в  аптеках  категорически  не
продающегося.  Феномин  попал  к  ней  по  величайшему  блату  от  благодарного
пациента,  работавшего в каких-то там органах. О е„ недуге он узнал случайно, а
вот благодарность была совсем не случайной: она его охотничьего пса от огромной
опухоли  избавила.  Как  мучился,  бедный...  Так  вот,  феномином пользуются в
экстренных  ситуациях.   Он  нейтрализует  усталость  и  резко  повышает  тонус
организма. Притом действует очень быстро и эффективно. Правда, за искусственное
взбадривание неизбежно наступает и расплата...
     Любаша  задумалась,  держа  таблетку в  руке.  Каким  считать  сегодняшний
случай? Экстремальным или не экстремальным?.. Она посмотрела на оставшиеся три,
всего  три  штучки...  положила  маленький белый  кружочек на  язык  и,  запив,
подхватила тяж„лый баул...
     На  улице  дул  ветер и  было  холодно.  Хорошо хоть,  пока  без  дождя...
Синенький "Москвич" остановился почти сразу, как только девушка подняла руку.
     Водитель,  молодой парень,  распахнул дверку  и,  перекрывая звуки  весело
орущей магнитолы, поинтересовался:
     - Куда на ночь глядя, красавица?
     - Станция метро "Озерки"... Довез„те?
     - Ух ты!  -  Парень обрадованно присвистнул. - Через весь город! Не меньше
стольника будет!  -  Смерил  взглядом  весьма  скромный "прикид" предполагаемой
спутницы и с сомнением поинтересовался: - Поедем? Али где?
     Любаша села в машину. Пристегнулась ремн„м безопасности и попросила:
     - Только  мне  через  аптеку  обязательно.  Круглосуточную.  Я  вам  адрес
скажу...
     - Понима-аем...-  многозначительно хмыкнул парень.  -  К любимому, значит?
Сделаем.  А "аптеку" -  это как понимать? Настоящую, где лекарства, или, ха-ха,
магазин?..
     Любаша назвала адрес и  стала смотреть,  как  мелькают по  сторонам ночные
витрины.  Вначале они сливались для не„ в сплошные п„стрые полосы, хотя феномин
уже действовал,  и, как всегда, безотказно. Любаша лишь попросила парня сделать
музыку немного потише...
     Машина остановилась возле "стекляшки",  над входом в которую ярко светился
зел„ный крест.
     "Раньше,   -  почему-то  подумалось  Любаше,  -  синим  и  зел„ным  именно
ветеринарную помощь обозначали...  Врачи изменились?  Или пациенты?..  А может,
вовсе как в той присказке: "Лечить будем или пускай жив„т?""
     - Надеюсь,  вы ненадолго?  -  поинтересовался водитель.  И  косо глянул на
молчаливую  бледноватую  девушку.   "Чудная  какая-то.   Так  вот  и  нарваться
недолго..."
     Сначала он  не сомневался,  что его пассажирка решилась на что-то для себя
необычайно важное и бросилась к возлюбленному -  скорее всего,  не разделяющему
е„ чувств.  Через весь город,  одна, да ещ„ в ночь... Сквозь широкую витрину он
хорошо  видел,  как  она  подошла  к  прилавку  и  что-то  стала  спрашивать  у
молоденькой девушки-провизора.  Видел,  как начала расти перед ней внушительная
горка пузырьков,  плоских коробок с  ампулами -  совсем тоненьких и  потолще...
флаконов и  всякого прочего...  "Да  никак она  докторша,  -  снова присвистнул
водитель.  -  Такая хрупкая...  бледненькая... Зарплату не платят небось... И к
больному добирайся как хочешь..."  Он  даже решил про себя,  что по  приезде на
место возьм„т с  не„ не  стольник,  а  всего пятьдесят..  А  Любаша вернулась в
машину и обратилась к нему ещ„ с одной просьбой:
     - Давайте в гастроном заверн„м,  в "24 часа" какой-нибудь. Мне обязательно
растительного масла купить нужно...
     - Нет проблем,  сделаем, - ответил он коротко и решительно. И сам выключил
при„мник с  вес„лой музыкой.  Хотя  потом  долго  ломал  голову:  "Масло-то  ей
зачем?.." Его бабушка при помощи лимона и постного масла лечила себе,  кажется,
печень.  Более прозаическое объяснение гласило, что докторша, вернувшись домой,
проголодается и будет жарить картошку.  Но закупать для этого, прич„м по дороге
"туда", сразу несколько банок?..
     ..."Пят„рка"   была   действительно  кирпичного  цвета   и   действительно
старенькая. Свернув с асфальта, она минут десять месила расплывшуюся грунтовку,
чтобы наконец выбраться на симпатичную лесную поляну, окруж„нную плотной стеной
вековых елей.  Вершины деревьев тонули в  низкой сырой мгле.  Лучи фар  озарили
большой  деревянный дом,  скользнули по  ст„клам  кабины  стоявшего  неподал„ку
трактора  "Беларусь"...   и   остановились  на   фасаде   длинного  г-образного
бревенчатого сооружения под шиферной крышей - надо думать, конюшни. Прямо перед
входом,  под одиноко горевшей на столбе лампочкой, понуро стоял мышастый кон„к.
Некрупненький, неказистый, с густой длинной гривой и хвостом... Не ганновер, не
араб, не тракен. Просто лошадка. Породы "бэпэ"[54]... Подобные экземпляры стоят
тысяч по пять-семь. Не долларов, а рублей. Медикаменты, которые Люба только что
для него накупила, обошлись почти в тысячу...
     Повод   лошадки  держала  невысокая  девчушка  в   затр„панном  спортивном
костюмчике, и глаза у девчушки были полны слез. Свободной рукой она вс„ гладила
своего подопечного, разбирала ему гриву, что-то шептала... Наверное, для ребят,
проводящих здесь вс„ свободное - и не только свободное - время, почти бесплатно
работающих и  сутками  живущих  на  этой  Богом  забытой конюшне,  страшненький
полукровка был дороже любого элитного чемпиона.  Чемпион -  он  где-то там,  он
чужой...  а это - Мишка!.. Его добрая, до последней шерстинки знакомая мордочка
со шрамиком над верхней губой...  Его ласковые,  осторожные губы...  И вот дать
ему мучиться, а потом умереть?!!
     Любаша вылезла из машины и коротко поинтересовалась:
     - Где можно расположиться?
     - На конюшне,  в дежурке... Там у нас светло, чисто, - засуетилась девушка
Лена.  Та самая, что звонила по телефону, а потом, распираемая стремлением хоть
что-нибудь делать,  вместе с водителем Валеркой встречала Любашу у "Озерков". -
А то можно в дом, я сейчас только...
     - Нет, мне чтобы к лошадке поближе. Из окна, если что, понаблюдать за ней.
     - Тогда,  конечно,  в дежурке.  Там и розетки есть,  плитка, чайник... Вы,
наверное, чайку с дороги? Валерка, пока мы вас в "Озерках" ждали, тортик купил.
"Шоколадный принц". Колбаски, булочки свежей...
     - Вы вещи мои в  капт„рку пока.  -  Любаша извлекла из баула фонендоскоп и
направилась  к  четвероногому страдальцу.  Тот  приподнял  голову  и  обреч„нно
посмотрел на  нового  человека.  Даже  при  скудном освещении выглядел бедолага
далеко не блестяще...
     В  дверях  конюшни  замаячило ещ„  несколько встревоженных девичьих рожиц.
Лена передала им Любашин баул и  пластиковый пакет с  лекарствами.  То и другое
было принято благоговейно.
     - Идите, - напутствовала она, - чайник доктору поставьте...
     - Какой  чайник?  Ведро  пускай греют!..  -  Любаша оторвала ухо  от  бока
лошади. - Ну что?.. Хреново тебе, малыш?..
     Она провела ладонью по  лбу конька,  между глаз к  челке.  Мишка доверчиво
подался навстречу ласкающей руке и как бы в знак согласия прикрыл глаза.
     - Знаю,  малыш,  хреново...  Ладно, потерпи чуть-чуть. Попробуем... может,
полегчает!  -  И  деловито повернулась к Лене,  стоявшей рядом:  -  Плохо дело!
Ободочная кишка  молчит.  Абсолютно!  Дай  Бог,  чтобы заворота не  было...  Он
валялся у вас, ложился? Как в„л себя вс„ это время?
     - Поначалу ложился в деннике,  даже валялся...  потом, когда заметили, уже
не  давали.  Третьи сутки  так  с  ним  "в  поводу" и  ходим.  Девчонки из  сил
выбились...
     В  этот момент конь стал резко выгибать поясницу и нервно заскр„б передней
ногой по земле.
     - Ну вот, опять началось...- застонала Лена. - Господи, бедненький!.. - На
е„ глазах опять закипели слезы.- За что же тебя так?..
     Было видно, как резкая, жестокая боль буквально Рвала коня изнутри.
     - Води!  Не давай ложиться!  - властно крикнула Люба. - Палкой лупите, что
хотите делайте, а ложиться не позволяйте!..
     Если животное в таком состоянии ляжет,  тем более станет кататься - тут-то
завал,  пищевая  пробка,  закупорившая кишку,  и  превращается в  заворот.  При
котором в наших условиях мучительная гибель коня, увы, становится неизбежной...
     - Вс„ поняли?.. Где мой баул?
     Привез„нная дядей Валерой молодая женщина,  такая хрупкая, бледная и никак
не  похожая на  серь„зного доктора,  кричала и  распоряжалась не  хуже школьной
математички. Девочка, державшая коня, встрепенулась и потащила его за собой:
     - Ну, Мишка! Мишук!.. Пошли, маленький! Ну?! Кому говорят!..
     В  детском неустоявшемся голоске прорезались тв„рдые нотки.  Но Мишка идти
не хотел. Он хотел лечь. Может, если перевернуться на спину и подрыгать ногами,
удастся раздавить боль,  точно назойливого слепня?.. Девочка подхватила с земли
прут  и  стегнула  конька,  вынуждая двинуться с  места.  И  привычка слушаться
победила. Мишка сделал шаг, затем другой...
     Любаша выскочила во  двор,  держа  иглой  вверх большой одноразовый шприц.
Толстая игла была прикрыта пластиковым колпачком.
     - Закрутку надо?
     - Да нет,  он смирный у нас...  А теперь и сил,  наверное,  нет...  - Лена
забрала повод  из  рук  девочки,  которая с  трудом,  но  таскала за  собой еле
двигавшегося коня. Перехватила покороче, фиксируя тем самым Мишкину Голову... и
спросила - как показалось Любаше, тускло, совсем обреч„нно: - В вену будете?..
     Остановленный конь  снова начал скрести ногой и  даже попробовал подогнуть
задние ноги, чтобы наконец-то улечься...
     - А  ну  стой!  -  страшным голосом заорала Любаша.  И  тут же  совершенно
по-другому добавила: - Потерпи, миленький... сейчас полегчает...
     Это прозвучало мягко,  с искренним состраданием к чужой боли.  Конь, будто
поняв е„,  замер...  Господи, как ей самой хотелось бы сейчас растянуться прямо
тут,  на земле...  закрыть глаза и  лежать,  лежать...  не шевеля ни рукой,  ни
ногой...  Два  коротких энергичных движения резко пахнущей ваткой по  шее  -  и
игла, предварительно снятая со шприца, вонзилась в пережатую, вяло взбухшую под
пальцами вену. Из полого обушка тотчас побежали алые капли.
     - Надо же,  с первого раза!.. - Лена с новым уважением смотрела на Любашу,
медленно и  плавно нажимавшую на бегунок шприца.  Прозрачная жидкость убегала в
кровяное русло,  неся облегчение.  - Другие никак попасть не могли... говорили,
уже вены ослабли...
     Из  дверей  конюшни появилась новая  девочка.  Она  торжественно несла  на
вытянутых руках ещ„ три пластиковых шприца -  разного объ„ма,  с  разноцветными
жидкостями  внутри.   Любаша,  едва  оборачиваясь,  безошибочно  хватала  их  и
продолжала колоть несчастного Мишку.  Один - опять в вену. Другой в подгрудок -
подкожно. Третий в круп - внутримышечно...
     - Ну  вот...   Посмотрим  теперь...   Вода  согрелась?  Девочка  опрометью
бросилась в конюшню.
     - Я вам чем-нибудь...-  обратилась к докторше Лена.  - Любовь... Простите,
как вас по отчеству?
     - Да просто Люба.  -  И немедля последовало очередное краткое указание:  -
Если вода согрелась, поставьте в нее бутылочку масла. Пусть тоже греется...
     Через несколько минут коню стало легче.  Он успокоился,  перестал выгибать
поясницу и скрести ногой по земле.  Вытянул и опустил шею. Прикрыл глаза и, как
показалось Лене, с облегчением вздохнул...
     - Ну вот,  - Любаша потрепала коня по гриве. - Отдохни чуток, малыш... - И
пояснила для  Лены:  -  Я  очень  сильное  обезболивающее ввела,  вот  сразу  и
полегчало.
     Та заметно оживилась:
     - Значит, что? Есть шансы... что вс„ будет в порядке?
     - Сейчас мы  его подкормим...  -  Люба не спешила обнад„живать.  -  Сил-то
небось за трое суток мучений никаких почти не осталось?
     И  она  скрылась в  дежурку,  чтобы  минут  через десять вновь появиться с
огромным шприцем в руках.
     - Ой,  как в "Операции "Ы""...  - прошептала девчонка, державшая повод, но
почему-то  не  захихикала,  а  лишь  сделалась необычайно серь„зной.  Ей  самой
случалось подставлять зад  под  уколы,  когда  в  школе делали прививки.  Этого
шприца с запасом хватило бы на весь их класс!..
     - Тоже в  вену,  -  пояснила Любаша.  -  Глюкоза и  всякие там питательные
растворы.
     Конь,  казалось,  блаженно дремал, отдыхая от боли. Он даже не шелохнулся,
когда очередная игла вошла в его тело...
     Жидкость  медленно  убывала  в  огромном цилиндре шприца  системы  "Жанэ".
Несколько раз е„  уровень,  доходил почти до  самого дна,  и  тогда доктор Люба
доливала ещ„. Но вот вс„ закончилась, вс„ ушло в вену несчастного Мишки.
     - Теперь послушаем,  что у  нас внутри деется...  -  Любаша опять приникла
ухом к  боку коня.  Долго молча слушала...  и наконец с чувством произнесла:  -
Та-а-ак!
     - Ну  что,  т„тя Люба?  -  неуверенно спросила девочка.  Тоненькие пальцы,
стиснувшие повод, от волнения побелели.
     Любушка улыбнулась. Первый, наверное, раз за этот кошмарный вечер.
     - Бог есть! - провозгласила она. - Похоже, заворота вс„ ж таки нет... Чуть
появилась перистальтика в ободочной...  И тонкий отдел заработал, а это симптом
уже неплохой... Видно, завал кишечника очень сильный...
     В  эту минуту девочка приняла тв„рдое жизненное решение учиться на пят„рки
и  поступить после школы в ветеринарный.  Чтобы в дал„ких конюшнях не мучились,
погибая неведомо от чего, подобные Мишки. Она очень серь„зно спросила:
     - Что такое завал?
     - У  меня случай был...  -  объяснив,  припомнила Люба.  -  На  шестьдесят
сантиметров кишечник  закупорился,  представляешь?  Ничего,  пробила...  -  Она
пот„рла лоб  рукавом,  стирая вновь появившийся пот и  гоня мысли о  добавочной
порции феномина. - Правда, погиб он вс„-таки... Колику сняли, а тут-то симптомы
столбняка  и  пошли...   Я  на  вскрытии  "свою"  часть  кишечника  внимательно
рассмотрела...
     Эта синюшно-багровая,  со следами растяжек,  едва не лопнувшая кишка долго
потом снилась ей по ночам.
     Девочка пугливо спросила:
     - А может, и у нас?.. Тоже... столбняк?!
     - Да ну тебя, плюнь! - посоветовала Любаша. - Просто очень сильные колики.
Он у вас, случаем, ничего постороннего не наелся?
     - Да он!..  Он, мерзавчик, ночью вылез из денника... и почти мешок отрубей
сожрал, брюхо несытое!.. Палку ему, а не доктора посреди ночи...
     Было видно,  что Лена очень хотела бы  осерчать на  пройдоху-коня.  Но  на
болящего злиться уже не могла.
     - Надо вашему коню...  -  начала было Любаша... И увидела, что Мишка опять
заскр„б ногой по земле.
     - Ч„рт!!!  -  закричала она.  - Я-то думала, обошлось!.. Перистальтику ему
хотела включать, а он... Надо же, опять началось...