ержался  бы подальше от  долины, надеясь,
что врачи найдут какой-нибудь способ бороться с болезнью. Он, как и все, был
встревожен эпидемией, но считал, черт побери, более важным  сначала выиграть
войну с Кантоном.
  Да.  Изъяна нет.  Черт,  ты  едва не  упустил момент, открывающий самые
блестящие перспективы. Разумеется, это превышение его письменных полномочий,
но,  с  другой стороны,  губернаторы  и полномочные представители наделяются
властью и сверх  той, что доверена  бумаге. Следовательно, такая поспешность
будет  расценена лишь как вынужденная мера. Мы не можем ждать до  следующего
года, чтобы  утвердить  волю  Ее Величества  среди  язычников. Решительно не
можем. И его замысел с чайными семенами  чудесно вписывается в общую картину
и говорит о дальновидности, превышающей даже дальновидность Тай-Пэна.
  Лонгстафф почувствовал необоримое искушение тут же рассказать Струану о
семенах. Но огромным усилием воли сумел справиться с ним.
  -- Думаю, вы правы. Я немедленно объявлю об этом.
  -- Почему бы вам не собрать у себя завтра всех  тай-пэнов? Дайте им два
дня на то, чтобы представить вашему казначею счета на землю и строительство.
Назначьте  новую распродажу  земли через  неделю. Это  даст вам время, чтобы
промерять  все участки.  Я полагаю, вы захотите  видеть новый город  рядом с
Глессинг Пойнтом?
  -- Да. Именно так я и подумал. Это будет  самое удачное место. В  конце
концов, его  мы и рассматривали  в свое время. -- Лонгстафф поднялся,  налил
себе еще шерри, потом дернул шнур звонка. -- Как всегда, я был рад выслушать
ваш совет, Дирк. Вы, разумеется, останетесь отобедать.
  -- Боюсь, что мне лучше вернуться.  Завтра с отливом Сара уезжает домой
на "Махарадже Калькутты", и дел очень много.
  -- Ужасное несчастье. Я о Роббе и о вашей племяннице. Дверь открылась.
  -- Да, сэр-р? -- спросил дежурный офицер.
  -- Поинтересуйтесь у генерала, не присоединится ли он ко мне за обедом.
  -- Слушаюсь,  сэр-р. Прошу  прощения, сэр-р,  но  здесь  миссис  Квэнс,
ожидает  встречи  с  вами. И  мистер  Квэнс. Потом еще все  эти вот,  --  он
протянул  Лонгстаффу  длинный  список  имен, -- которые прибыли  с  просьбой
принять их. Сказать миссис Квэнс, что вы заняты?
  -- Нет.  Лучше  уж мне принять ее прямо сейчас. Пожалуйста, не уходите,
Дирк. Боюсь, мне понадобится моральная поддержка.
  В  каюту вошла Морин Квэнс.  Следом за ней появился Аристотель. Под его
безжизненно  потухшими  глазами лежали черные тени.  Теперь  он  был  просто
маленьким  тусклым  человечком.  Даже  одежда  его  выглядела  неопрятной  и
какой-то серой.
  -- Доброе утро, миссис Квэнс, -- произнес Лонгстафф.
  --  Да  хранят вас  святые угодники, ваше превосходительство, сегодня и
впрямь чудный денек.
  --  Доброе  утро, ваше  превосходительство,  --  едва  слышно  произнес
Аристотель, не поднимая глаз от пола.
  --  Добрый  вам  день, Тай-Пэн,  -- сказала Морин.  -- С благословенной
помощью самого святого Патрика мы через несколько дней вернем вам по счету.
  -- Никакой спешки нет. Доброе утро, Аристотель.
  Аристотель Квэнс медленно  поднял  голову и посмотрел на  Тай-Пэна. Его
глаза наполнились слезами, и он прочел на лице Струана сочувствие.
  -- Она сломала все мои кисти,  Дирк, -- с трудом выдавил он из себя, --
Сегодня утром. Все до одной. И мои... она выбросила мои краски в море.
  --  Пора уж нам было прийти  повидать вас, ваше  превосходительство, --
тяжело  заговорила Морин.  -- Мистер Квэнс наконец-то  решил отступиться  от
этой своей пустой  мазни.  Он хочет определиться на  приличную работу. Вот о
работе  мы  и пришли с  вами  поговорить, ваше  превосходительство,  --  Она
оглянулась  на мужа, и на  ее лице появилось уста  лое выражение. -- Все что
угодно.  Лишь  бы она была  постоянной и  приносила  довольно денег.  -- Она
повернулась к Лонгстаффу: -- Может, какое-нибудь место клерка. Бедный мистер
Квэнс не имеет в делах большого опыта.
  -- Это... э... вас устроит, Аристотель?
  -- Она сломала мои кисти, -- безнадежно повторил Квэнс. -- Это все, что
у меня было: мои краски и кисти.
  -- Мы же  обо всем договорились,  дружок, не  так  ли,  ну? Давеча  еще
клялись  всем, что свято? А?  Больше  никаких картин.  Приличная  постоянная
работа, исполнение своего святого долга перед семьей и никаких шалостей.
  -- Да, -- убито сказал Квэнс.
  --  Я буду рад предложить вам место,  мистер Квэнс, -- вмешался Струан.
--  Мне  как  раз нужен клерк.  Плата  --  пятнадцать шиллингов  в неделю. Я
добавлю  к этому  каюту на моем плавучем складе сроком  на  один  год. После
этого вы будете сами подыскивать себе жилье.
  -- Да охранят вас все  святые, Тай-Пэн. Идет. Ну, поблагодари Тай-Пэна,
-- сказала Морин.
  -- Спасибо, Тай-Пэн.
  -- Будьте в конторе завтра в семь утра, Аристотель. И без опозданий.
  -- Он придет, Тай-Пэн, уж вы не беспокойтесь. Да пребудут с  вами в эти
тяжкие  дни  благословения  святого  Петра  за  то, что  вы  позаботились  о
несчастной жене и голодных детях. Добрый день вам обоим.
  Они вышли. Лонгстафф плеснул себе глоток бренди.
  -- Боже милостивый. Я глазам своим не верю. Бедный,  бедный Аристотель.
Вы в самом деле намерены превратить Аристотеля Квэнса в клерка?
  --  Да.  Уж лучше  я,  чем  кто-то другой. У  меня  не хватает  людей в
конторе. -- Струан  надел шляпу, очень довольный собой. -- Я не  из тех, кто
станет  встревать между мужем  и  женой. Но любая женщина, которая  способна
сделать такое со  стариной Аристотелем, называться  женой  не  имеет  права,
клянусь Богом!
  Лрнгстафф вдруг улыбнулся и сказал:
  --  Я отряжу линейный  корабль, если это поможет. Все,  чем располагает
правительство Ее Величества, к вашим услугам.
  Струан  заторопился  на  берег.  На Куинз  Роуд  он  подозвал  закрытый
паланкин и объяснил кули, куда его доставить.
  -- Ждать, ясно? -- сказал он, когда его доставили в указанное место.
  -- Ясна, масса.
  Он прошел мимо ошеломленного привратника  в гостиную дома. Комната была
вся убрана коврами -- большие удобные диваны,  портьеры  из  вощеного ситца,
зеркала, всюду изящные безделушки. За его  спиной послышался шелест платья и
звук приближающихся  шагов. Сквозь занавес из бус в гостиную вошла маленькая
седая  леди в  аккуратном,  туго накрахмаленном платье. У  нее  были большие
глаза и очки на носу.
  -- Приветствую вас, миссис Фортерингилл, -- вежливо произнес Струан.
  -- А-а, Тай-Пэн, я рада вас видеть, -- сказала она. -- Господи, вот уже
столько  лет мы  были  лишены  удовольствия  принимать  вас  у себя.  Сейчас
несколько  рановато  для  посетителей, но юные леди  как раз  готовятся к их
встрече. -- Она улыбнулась, обнажив слегка пожелтевшие вставные зубы.
  -- Э-э... видите ли, миссис Фортерингилл...
  -- Я все понимаю, Тай-Пэн, -- кивнула она с серьезным видом. -- В жизни
каждого мужчины наступает момент, когда он...
  -- Речь пойдет о моем друге.
  -- Не  тревожьтесь, Тай-Пэн,  в  этом  заведении  умеют держать язык за
зубами. Вам не о  чем беспокоиться.  Соблаговолите подождать одно мгновение.
-- Она торопливо поднялась и громко крикнула: -- Девушки!
  -- Сядьте и выслушайте меня! Это касается Аристотеля!
  -- О! Бедный попрошайка, вот уж кому теперь не позавидуешь.
  Струан объяснил ей, что ему от нее нужно,  и сбежавшиеся на зов хозяйки
девушки разочарованным взглядом проводили его до двери.
  Едва он переступил порог своего дома, как Мэй-мэй напустилась на него:
  -- Почему это ты ходишь к шлюхам, хейа?  Струан вздохнул и рассказал ей
все:
  -- Ты думаешь, я этому поверю, хейа? -- Ее глаза метали молнии.
  -- Да. Так будет лучше для тебя же.
  -- Я верю тебе, Тай-Пэн, -- тут же выпилила она.
  -- Тогда  перестань  изображать передо мной огнедышащего дракона! -- Он
прошел в свою комнату.
  --  Хорошо, -- сказала Мэй-мэй, входя за ним следом и закрывая за собой
дверь.  --  Сейчас мы увидим, Говорил ли ты правду. Мы незамедленно займемся
любовью. Я безумно желаю тебя, Тай-Пэн.
  --  Благодарю  тебя,  но  у  меня дела,  --  ответил  Струан,  с трудом
удерживаясь от того, чтобы не расхохотаться.
  -- Ай-йа на твои дела, -- сказала она и начала расстегивать пуговицы на
своей  золотистой пижаме.  --  Мы делаем немедленную  любовь. Я  скоро  буду
видеть, если какая-ни будь сладкоречивая  шлюха забрала  твою силу,  клянусь
Богом. И тогда твоя старая Мать  разберется  с  тобой, клянусь  Богом.  -- У
тебя, кстати, тоже есть дела, -- заметил Струан.
  -- У меня  очень много дел. -- Ее шелковые штаны соскользнули на пол, и
она  выступила из  них. Ее  серьги позвякивали, как  колокольчики. -- И тебе
лучше заняться делом очень сильно быстро.
  Он разглядывал ее и следил при этом, чтобы переполнявшее его счастье не
вырвалось наружу.  Ее  живот  чуть-чуть, и очень  красиво, округлился  после
четырех месяцев, что она носила его ребенка. Быстрым движением он обнял ее и
впился  поцелуем в губы.  Потом  бережно  положил на  кровать и  лег сверху,
немного придавив ее своим весом.
  --  Будь  осторожен,  Тай-Пэн,  -- выдохнула  она. -- Я ведь не одна из
твоих  грудастых  толсторебрых  варварских  великаншев!  Поцелуи  ничего  не
доказывают. Снимай одежды, тогда увидим все по правде!
  Он поцеловал ее Снова, и она сказала уже другим голосом:
  -- Ну, снимай же.
  Он приподнялся на локтях и посмотрел на  нее сверху вниз, потом потерся
носом о ее нос, положив конец игре.
  --  Сейчас  не время.  Мне  скоро  отправляться  на вечер,  посвященный
помолвке, а ты начинай укладывать вещи.
  -- Укладывать вещи зачем? -- спросила она.
  -- Ты переезжаешь на "Отдыхающее Облако".
  -- Почему?
  -- Наш фен шуй здесь никуда не годится, девочка.
  --  О,  как хорошо, как  ужасно замечательно хорошо! -- Она восторженно
обняла его. -- В самом деле уезжать отсюда? Навсегда?
  -- Да.
  Она  поцеловала  его,  быстро  выскользнула  из-под  его рук  и  начала
одеваться.
  -- А  я-то думал, ты действительно хотела заняться любовью, --  заметил
он.
  -- Ха! Кому нужно такое доказательство? Я слишком много тебя знаю. Даже
если у тебя была шлюха  час назад, ты такой бык, что сумеешь  притвориться и
обмануть свою бедную старую Мать.  -- Она  рассмеялась и снова обхватила его
руками за шею. -- О, как хорошо,  что мы  покидаем плохой фен шуй. Я уложусь
быстро-быстро.
  Она  подбежала к двери и  пронзительно крикнула: "А  Сам-м-ма!"  Тут же
появилась встревоженная А  Сам, следом за  ней Лим Дин, и на  них  обрушился
целый водопад  криков,  вперемешку  с  громким  тараторением. Когда  водопад
иссяк, А Сам и Лим Дин шумно заторопились прочь, взывая к богам в сильнейшем
возбуждении  Мэй-мэй  вернулась  в  комнату,  села  на  кровать  и принялась
обмахиваться веером.
  -- Я уже укладываюсь, -- радостно объявила она. -- Теперь я помогу тебе
одеться
  -- Спасибо, но я пока в состоянии сам справиться с этим.
  --  Тогда  я  буду смотреть. И  потру  тебе спину. Ванна  готова. Я так
чудесно рада, что ты решил уехать. -- Она продолжала жизнерадостно щебетать,
не  умолкая  ни  на  минуту, пока он переодевался. Он принял  ванну,  и  она
крикнула  слугам,  чтобы те подали  для  него горячие полотенца,  а когда их
принесли, насухо вытерла ему спину. И все это время она думала о том, была у
него  девушка  или  нет после  того, как  он  договорился обо всем  для того
маленького смешного художника, который так замечательно написал  ее портрет.
Хотя  мне все равно,  говорила она себе, с силой  растирая его. Просто он не
должен посещать такие места.  Решительно нет.  Очень  плохо для его лица.  И
очень плохо для моего. Очень  плохо. Скоро эти мерзкие паршивые слуги начнут
шептать по всем углам, что я не могу как следует заботиться о своем мужчине.
О боги,  защитите меня от грязных  сплетен,  а его от грязных красоток  всех
видов
  Солнце  уже садилось, когда она, А  Сам и Лим Дин  были наконец готовы.
Драматизм  и возбуждение большого  переезда оставили  их всех совершенно без
сил  Несколько носильщиков унесли  тюки, сундуки и сумки.  Другие  терпеливо
ждали около закрытого паланкина, который должен был доставить ее на катер.
  Мэй-мэй закуталась  в густую  вуаль.  Она задержалась  на  мгновение  в
воротах сада вместе со Струаном и оглянулась на свой первый дом на Гонконге.
Если бы не  плохой фен шуй --и не  лихорадка, которая была  частью этого фен
шуя, -- ей было бы горько уезжать отсюда.
  Вечер был  приятным. Несколько комаров,  тонко звеня,  кружились вокруг
них Один сел ей на щиколотку, но она этого не заметила.
  Комар жадно потыкался хоботком, замер и через несколько секунд улетел с
раздувшимся брюшком
  Струан вошел в главную каюту "Белой Ведьмы". Броки ожидали его в полном
сборе,  не было только  Лиллибет, которую  уже отослали  спать. Кулум  стоял
рядом с Тесс
  --  Добрый вечер,  -- приветствовал  всех  Струан.  -- Сара  шлет  свои
извинения. Она неважно себя чувствует
  --  Добро пожаловать на борт, -- ответил Брок. Голос его звучал грубо и
встревоженно. Лицо хмурилось от тяжелых раздумий.
  --  Вот тебе  раз,  -- со смехом заметил Струан --  Не  так  стоило  бы
начинать счастливое торжество.
  -- Торжество тут ни при  чем, клянусь Богом,  как тебе хорошо известно.
Мы все превращаемся в банкротов  --  по  крайней мере, несем огромные убытки
из-за этой растреклятой малярии.
  --  Верно, -- кивнул Струан. Он с улыбкой посмотрел на Кулума и Тесс и,
заметив  их беспокойство, решил не откладывая сообщить  все хорошие новости.
-- Я слышал, Лонгстафф собирается отдать приказ  о том, чтобы оставить Куинз
Таун, -- как бы между делом произнес он.
  -- Клянусь кровью Христовой! -- взорвался Горт. -- Мы не можем оставить
город. Мы вложили  слишком много денег в землю и  строительство. Мы не можем
все это  бросить.  Если  бы вы, черт возьми,  не выбрали тогда эту проклятую
долину, мы бы не...
  -- Придержи язык, -- оборвал его Брок. Он повернулся к Струану:  -- Ты,
как  есть,  теряешь  больше  нашего,  клянусь  Богом,  и  при  этом   стоишь
улыбаешься. С чего бы это?
  -- Отец, --  вмешалась  Тесс,  в  ужасе  от того, что  застарелая злоба
испортит  им  вечер  и  помешает  осуществиться  их  с  Кулумом невероятному
счастью,-- может быть, мы наполним бокалы? Шампанское уже совсем холодное.
  -- Да-да,  конечно, Тесс,  милая,  -- сказал  Брок. --  Но разве ты  не
понимаешь, что говорит Дирк?  Получается, что  мы  теряем чудовищную  сумму.
Наличными.  Если  нам  придется  уехать из долины,  наше будущее  черно, как
адское варево. И его тоже, клянусь Богом.
  --  Будущее  "Благородного Дома"  бело,  как  меловые  утесы Дувра,  --
спокойно изрек Струан. -- Причем ваше тоже. Лонгстафф возместит всем нам  те
деньги, которые мы вложили в Счастливую Долину. Каждый пенни. Наличными.
  -- Это невозможно! -- воскликнул Брок.
  -- Это ложь, клянусь Богом! -- рявкнул Горт. Струан повернулся к нему:
  -- Маленький совет, Горт. Не называй меня лжецом больше одного раза.
  Потом он рассказал им о намерениях Лонгстаффа.
  Кулум был безмерно  поражен  красотой этого  плана.  Хотя его  отец  ни
словом не  обмолвился о том, что это  он  повлиял на  решение Лонгстаффа, он
прекрасно  видел, что только Тай-Пэн мог  бы так тонко и с таким блеском все
устроить.  Он  вспомнил свою первую  встречу с  Лонгстаффом и  то,  как отец
манипулировал  этим  человеком,  точно  куклой.  Вера  Кулума  в  себя  была
поколеблена. Он вдруг понял, что не все, из того, что он слышал от Горта, до
конца справедливо: сам  он никогда не смог бы управлять Лонгстаффом так, как
это удавалось его отцу -- чтобы спасти их всех в следующий раз.
  -- Это почти что чудо, -- сказал он, сжав руку Тесс.
  --  Клянусь всеми святыми, Тай-Пэн, -- заговорил  Горт, -- я беру  свои
слова обратно. Приношу свои извинения -- это вырвалось  у меня  против воли.
Да, здорово придумано, ничего не скажешь.
  -- Дирк, -- начал Брок с угрюмым  добродушием, -- я буду  рад --  прямо
очень рад -- породниться с гобой. Ты спас всех нас, и это чистая правда.
  -- Я тут совершенно ни при чем. Это была идея Лонгстаффа.
  -- Ну, конечно, -- сардонически усмехнулся  Брок. -- Что ж, дай ему Бог
ума и  впредь.  Лиза, выпивку,  клянусь  Богом.  Дирк, ты  дал  нам  сегодня
огромный повод для  торжества. Благодаря тебе  вечер удался, клянусь  Богом.
Так  давайте пить и веселиться.  -- Он взял бокал  шампанского и,  когда все
присоединились к нему, поднял его для  госта: -- За Тесс и Кулума, и пусть у
них всегда будут спокойное море и тихая гавань до конца дней.
  Все  выпили. Потом Брок  пожал  руку Кулуму,  а Струан обнял Тесс,  и в
каюте воцарилась дружба.
  Но  лишь  на   время.   Каждый  понимал  это.  Однако  на  сегодня  все
приготовились забыть о старой вражде. Только Тесс и Кулум чувствовали полное
умиротворение.
  Сели ужинать. Платье  Тесс выгодно подчеркивало ее расцветающую фигуру,
и Кулум едва  не терял  рассудок  от  обожания. Вина  не  жалели,  смех стал
громче,  тосты следовали один за другим. В минуту затишья  Струан достал  из
кармана жесткий конверт и протянул его Кулуму.
  -- Маленький подарок вам обоим.
  -- Что  это?  -- спросил Кулум. Он открыл конверт.  Тесс вытянула  шею,
чтобы  посмотреть вместе  с ним. Внутри оказались несколько сложенных бумаг,
одна была плотно исписана китайскими иероглифами.
  -- Это купчая на кое-какую землю под самым Гдессинг Пойнтом.
  --  Но ведь земля там  еще не  продавалась,  -- подозрительно сощурился
Брок.
  -- Его превосходительство утвердил некоторые бумаги китайцев из здешней
деревни, которые владели  землей до того, как Гонконг отошел к нам. Это одна
из них.  Кулум, ты и  Тесс теперь совместно владеете акром земли. Вид оттуда
превосходный. Да,  и  вместе с  купчей вы получаете достаточно  строительных
материалов на дом с семью спальнями, садом и летним флигелем.
  -- О, Тай-Пэн, --  воскликнула Тесс, одаряя его лучезарной улыбкой,  --
спасибо вам! Спасибо!
  -- Наша  собственная земля?  И наш  собственный  дом?  Ты действительно
серьезно? -- спрашивал Кулум, потрясенный щедростью и великодушием отца.
  -- Да,  парень. Я подумал, что  вам, наверное, захочется начать строить
его безотлагательно. Я договорился для вас о встрече с архитектором завтра в
полдень. Чтобы он мог приступить к планам.
  -- Завтра мы все уезжаем в Макао, -- резко произнес Горт.
  -- Но, Горт,  ты же не станешь возражать против того, чтобы задержаться
на день-два, правда? -- сказал Кулум. -- В конце концов, все это очень важно
для нас...
  -- О, очень, -- поддакнула Тесс.
  -- ...и теперь, когда проблема Куинз  Тауна решена и предстоит еще одна
земельная распродажа... --  Он  замолчал  и  возбужденно повернулся к  своей
невесте: -- Суза -- лучший архитектор на Востоке.
  --  Мне думается, наш Ремедиос будет получше, --  сказал Брок, злясь на
себя за то, что мысль дать им построить свой собственный дом не пришла ему в
голову. В качестве свадебного подарка он намеревался предоставить им один из
домов компании в Макао, подальше от Струана и его влияния.
  --  О  да,  он  очень хорош,  мистер  Брок,  --  быстро  сказал  Кулум,
почувствовав его  ревность.  -- Если  Суза  нас  не удовлетворит, тогда  мы,
возможно, обратимся к нему. -- Он повернулся к Тесс: -- Ты согласна? --  и к
Струану: -- Я бесконечно тебе благодарен.
  -- Не стоит благодарности, Кулум. Молодым людям нужно  хорошее начало в
жизни и дом, принадлежащий им одним. --  Струан  был в восторге от того, что
ему удалось разозлить Горта и Брока.
  -- Да, -- удовлетворенно подтвердила его слова Лиза. -- Бог ты мой, это
сущая правда.
  Брок взял купчую и принялся внимательно ее рассматривать.
  --  А ты уверен, что тут все, как положено? -- спросил он.  -- Вид-то у
нее больно необычный.
  --  Уверен.  Лонгстафф подтвердил  их законную  силу.  Официально.  Его
печать стоит на последней странице.
  Брок  задумчиво  посмотрел  на Горта,  его кустистые  брови слились  на
жестком обветренном лице в одну толстую черную поперечину.
  -- Я так думаю, стоит на