и... о, я не знаю. Оставь  меня! Пожалуйста...  мне очень жаль, но,
пожалуйста...
  Струан подошел к двери.
  -- Ло Чум!
  -- Да, масса?
  --  Ходить  дом Чен  Шень. Приводить  больной номер один  корова  чилло
доктор сюда быстро раз-раз? Ясно?
  -- Ясна  сильно  хорошо!  --  обиженно ответил Ло  Чум.  -- Уже оч-чень
сильно  хорошо   доктар  внизу  есть   для  голова  бум-бум  больной  и  все
больной-больной! Молодая масса одинаково как Тай-Пэн, ладна!
  Струан  спустился в  холл  и через Ло  Чума поговорил с доктором.  Врач
сказал,  что немедленно  пришлет лекарства  и  пищу для специальной диеты, и
удалился, унося щедрое вознаграждение.
  Струан вернулся наверх.
  -- Ты можешь вспомнить что-нибудь еще, парень?
  -- Нет...  ничего.  Прости. Я  не хотел вот так тревожить  тебя  своими
бедами.
  -- Послушай меня, парень! Ну же, Кулум, это важно!
  --  Пожалуйста,  отец,  не  говори  так  громко,  --  взмолился  Кулум,
приоткрывая глаза со страдальческим видом. -- Что?
  -- По твоему рассказу похоже, что тебе дали афродизиак.
  -- Что?
  -- Да, афродизиак. Существует целая дюжина таких, которые можно подлить
или подсыпать в бокал с вином.
  -- Невозможно. Во  всем виновато вино и моя... моя потребность в... это
невозможно!
  -- Есть лишь два объяснения случившемуся. Первое: кули доставили тебя в
притон --  и это  никак не  был местный филиал "У  и Ф", -- где они получают
большую мзду за богатого клиента,  а также долю украденных у него денег. Там
девушка или девушки опоили тебя, обобрали и доставили назад. Я надеюсь, ради
тебя самого, что так все и было. Другой вариант заключается  в том, что один
из твоих друзей дал тебе афродизиак  в  Клубе, договорившись предварительно,
чтобы тебя ждал портшез, который доставит тебя в определенный дом.
  -- Ерунда! Зачем кому-то понадобилось бы устраивать все это? Ради сотни
гиней, часов и кольца? Один из моих друзей? Да нет, это бред какой-то.
  --  Однако предположим,  что кто-то смертельно  ненавидит тебя,  Кулум.
Скажем, план заключался в том, чтобы подсунуть тебе больную девушку,  такую,
которая заразилась женской болезнью!
  -- Что?!
  -- Да. И я боюсь, что как раз это-то и случилось. У Кулума на мгновение
остановилось сердце, все померкло перед глазами.
  -- Ты просто хочешь попугать меня.
  -- Клянусь Господом нашим, сын, у меня  и в мыслях нет  пугать тебя. Но
это одна из возможностей,  и очень реальная. Я бы сказал она более вероятна,
чем первая, потому что тебя принесли назад.
  -- Кто бы стал так поступать со мной?
  -- Это уж тебе самому  придется мне сказать, дружок. Но даже если это и
произошло, еще не все потеряно. Пока. Я послал за китайскими лекарствами. Ты
должен выпить их все, не пропустив ни одного приема.
  -- Но от женской болезни лекарства нет!
  -- Верно. Когда болезнь уже установилась. Но китайцы считают, что можно
убить яд этой болезни или что там  ее вызывает, если немедленно принять меры
предосторожности и очистить кровь. Много лет назад, когда я впервые появился
здесь,  со мной  случилось то  же самое Аристотель подобрал  меня в  сточной
канаве в китайском квартале и нашел китайского врача, после чего со мной все
было в порядке.  Вот так я и познакомился с ним -- вот почему он уже столько
лет остается  моим  другом. Я  не могу сказать  с  уверенностью, был  ли тот
притон заразным -- или девушка, -- но у меня болезнь так и не началась.
  -- О Боже, помоги мне.
  -- Да. Мы ничего не  будем знать наверняка в течение недели.  Если к ее
исходу  не появится  никакой  припухлости,  боли  или выделений, тогда можно
считать, что на этот раз ты выкрутился. --  Он увидел  ужас в глазах сына, и
сердце его открылось ему навстречу. -- Тебя ждет неделя адских мук, дружище,
пока ты будешь ждать результата. Я знаю, что это такое -- поэтому держи себя
в руках.  Я помогу всем,  чем смогу. Так же,  как  мне  в  свое  время помог
Аристотель.
  --  Я убью себя.  Я  убью  себя, если...  о Боже, как я мог  быть таким
глупцом? Тесс! Господи, мне лучше рассказать...
  -- Об этом не может быть и речи! Ей  ты скажешь, что по дороге домой на
тебя напали грабители. Мы подадим об этом заявление в полицию. Своим друзьям
ты расскажешь то же самое. Что ты, должно быть, слишком много выпил -- после
девушки. Что ты не помнишь ничего. Кроме того, что замечательно провел время
и проснулся  уже у ворот своего дома. И всю эту неделю ты  будешь вести себя
совершенно обычно.
  -- Но Тесс! Как я могу...
  --  Ты поступишь так, как  я сказал, парень! Именно  так, как я сказал,
клянусь Богом.
  -- Я не могу, отец. Это нево...
  --  И  ни  при каких обстоятельствах ты  никому  не  скажешь ни слова о
китайских  лекарствах. В публичный дом не ходи,  пока мы  не будем в  чем-то
уверены, и не касайся Тесс, пока вы не поженитесь.
  -- Мне так стыдно.
  -- Это лишнее, парень. Быть молодым так трудно. Но в этом мире  каждому
человеку приходится быть очень осторожным. Кругом полным-полно бешеных псов.
  -- Ты утверждаешь, что это дело рук Горта?
  -- Я ничего не утверждаю. А сам ты как считаешь?
  -- Нет, конечно, нет. Но ты-то имеешь в виду именно его, не правда ли?
  --  Не  забывай, ты  должен  вести  себя  совершенно  нормально, или ты
потеряешь Тесс.
  -- Почему?
  --  Ты полагаешь,  Лиза и Брок отдадут за  тебя свою дочь, если узнают,
что ты  настолько  незрел и глуп, что пьяным пускаешься в поход  по притонам
Макао,  да еще  попадаешь  в неизвестные  тебе  бордели, где тебя накачивают
любовными напитками, а потом  обирают до нитки? Будь я на месте  Брока, я бы
сказал, что у тебя не хватает в голове, чтобы быть моим зятем!
  -- Мне так жаль.
  -- Давай-ка отдохни, дружок. Я приду попозже.
  И  всю дорогу до  дома Мэй-мэй Струан выбирал, каким  способом он убьет
Горта-- если Кулум заболеет. Самым жестоким способом. Да, холодно  думал он,
я могу быть очень жестоким. Я не собираюсь просто убивать его --  или делать
это быстро. Господь мне свидетель!
  -- Ты выглядишь ужасно,  Кулум, дорогой, --  говорила  Тесс. -- Тебе  в
самом деле следует лечь пораньше.
  -- Да.
  Они прогуливались вдоль  raia  в вечерней тишине. Он поужинал, и голова
его несколько прояснилась,  но  душевная  мука,  которую он  испытывал, была
почти невыносима.
  -- Что случилось? -- спросила она, почувствовав его состояние.
  --  Ничего,  дорогая.  Я просто  выпил  лишнего. И  эти  разбойники  не
очень-то со  мной  церемонились.  Клянусь Господом,  я  целый  год теперь не
притронусь  к  вину.  --  Пожалуйста,  Боже, сделай  так,  чтобы  ничего  не
случилось. Пусть эта неделя пролетит быстрее, и пусть ничего не случится.
  -- Давай вернемся, --  предложила она и, решительно  взяв его под руку,
повернула  к  дому  Броков.  --   Вот  выспишься  ночью  хорошенько,   сразу
почувствуешь себя не в пример лучше.-- Ее переполняли материнские чувства, и
она  против воли  была счастлива, видя его почти полную беспомощность. --  Я
рада,  что  ты  отказываешься от  спиртного,  мой милый.  Отец иногда ужасно
напивается. И Горт. Честное слово, я столько разов видела его пьяным.
  -- Столько раз, -- сказал он, поправляя ее.
  --  Столько  раз видела его пьяным. О,  я так счастлива, что нас  скоро
обвенчают.
  Какие возможные причины  могли  бы  быть у Горта, чтобы пойти на такое,
спрашивал  себя   Кулум.  Нет,  Тай-Пэн,  конечно  же,  преувеличивает.  Да,
преувеличивает.
  Слуга открыл дверь, и Кулум проводил Тесс в гостиную.
  -- Так скоро вернулись, мои милые? -- удивилась Лиза.
  -- Я немножко устала, мама.
  -- Ну что же, я пойду, -- сказал Кулум. -- До завтра. Вы собираетесь на
матч по крикету?
  -- О да, Ма, пожалуйста!
  -- Может статься, вы согласитесь нас сопровождать, Кулум?
  -- Благодарю  вас. С удовольствием.  Я зайду  за вами  завтра. -- Кулум
поцеловал руку Тесс. -- Доброй ночи, миссис Брок.
  -- До свидания, дружок.
  Кулум уже повернулся и направился к двери, когда в комнату вошел Горт.
  -- О, привет, Горт.
  -- Привет, Кулум.  Я ждал тебя. Я как  раз собираюсь в Клуб,  промочить
горло. Пойдем вместе.
  -- Сегодня нет,  спасибо. Я что-то совсем  сдал. Слишком поздно ложился
последнее время. К тому же завтра крикет.
  --  Бокал  вина тебе  не  повредит.  После  такой  ночки --  это лучшее
средство, чтобы прийти в себя.
  -- Нет, не сегодня, Горт. В любом случае, спасибо. Увидимся завтра.
  -- Как хочешь, старина. Ладно, смотри, будь осторожен.  -- Горт  закрыл
за ним входную дверь.
  -- Горт, что произошло  вчера ночью? --  Лиза пристально посмотрела  на
него.
  -- Бедняга  напился. Я ушел из Клуба  раньше  него, я  же  вам говорил,
поэтому сам еще ничего толком не знаю. Что он рассказывает, Тесс?
  -- Просто,  что выпил лишнего и  что на  него  напали грабители. -- Она
рассмеялась. --  Бедняжка Кулум, думаю, это  надолго излечит  его от  тяги к
дьявольскому зелью.
  -- Тесс,  крошка, ты не принесешь мне мои сигары? -- попросил  Горт. --
Они в комоде.
  -- Ну, конечно. -- Тесс выпорхнула из комнаты.
  -- Я  слышал, -- начал Горт, -- я слышал,  наш дружок Кулум  вроде  как
ударился в разгул.
  -- Что? -- Лиза перестала шить и подняла на него глаза.
  --  Большой беды  тут  нет,  -- продолжал Горт. -- Может, мне вообще не
стоило  говорить   об  этом.  Ничего   в   этом  страшного,  если  соблюдать
осторожность, клянусь Богом. Ты же знаешь, все мужчины устроены одинаково.
  -- Но ведь он женится на нашей Тесс! Она не выйдет замуж за распутника.
  -- Это правильно. Думаю, надо мне поговорить  с парнем. Здесь, в Макао,
держи ухо востро, это уж точно. Если бы Па был здесь,  тогда другое дело. Но
я должен защищать семью, а заодно и этого бедолагу от его  же слабостей. Ты,
вот что, никому об этом не говори!
  --  Конечно,  нет.  -- Лиза ненавидела  в  мужчинах  их мужское начало.
Почему они не могут обойтись без этого хоть  какое-то время? Может быть, мне
стоит еще раз все обдумать, прежде чем женить их. -- Тесс не выйдет замуж за
распутника. Но Кулум вовсе не такой. Ты уверен в том, что говоришь?
  -- Да, -- ответил Горт. -- По крайней мере, так утверждают некоторые из
ребят.
  -- Как жаль, что здесь нет твоего отца.
  --  Да,  --  согласно  кивнул  Горт,  потом  добавил,  словно  придя  к
неожиданному решению: --  Вот что, съезжу-ка я  на Гонконг на день  или два.
Поговорю с  Па.  Это  будет лучше всего.  А потом  как  следует  поговорю  с
Кулумом. Я отправляюсь с отливом.


Глава 6

  Струан  закончил  читать последнюю  страницу переведенных на английский
язык русских документов.  Он медленно  собрал листы, подровнял  их и положил
назад в портфель, который потом оставил лежать у себя на коленях.
  --  И  что?  --  спросила  Мэй-мэй.  -- Зачем  ты  такой  фантастически
молчаливый,  хейа?  --  Она  полулежала  на  постели под  комариной  сеткой,
шелковая рубашка золотистого цвета делала ее кожу еще бледнее.
  -- Ничего, девочка.
  -- Отложи дела в сторону и поговори со  мной. Целый один час ты  сидишь
как ученый.
  -- Дай мне подумать пять минут. Потом я поговорю с тобой, хейа?
  -- Ха, -- сказала она. -- Если бы я не заболезнела, ты бы не вылезал из
моей постели все время.
  -- Ишь ты какая.  -- Струан подошел  к двери в сад и посмотрел в ночное
небо. Звезды сияли ярко: небеса предвещали хорошую погоду.
  Мэй-мэй спустилась пониже и, лежа,  наблюдала за ним. Он выглядит очень
усталым, подумала она. Бедный Тай-Пэн, столько забот.
  Он рассказал ей о  Кулуме и о  своих страхах за него, но не о Горте. Он
также  сообщил ей, что кору от лихорадки нашли и  через несколько  дней  она
будет  у них. И  еще он рассказал ей о Мэри, неустанно проклиная  при этом А
Тат.
  -- Чертова дура. Она чуть не  убила ее. Ей следовало бы знать,  что она
делает.  Если бы  Мэри  сказала все мне или тебе, мы могли бы отослать ее  в
такое  место, где  она тихо  и благополучно  разрешилась бы  от  бремени.  В
Америку, скажем, или еще куда-нибудь. Младенца можно было бы усыновить, и...
  --  А этот ее Глессинг? -- спросила она. -- Он все равно женился бы  на
ней? Через девять месяцев?
  -- Этому браку так и так конец!
  -- Кто отец? -- спросила Мэй-мэй.
  -- Мне  она  не  говорит,  -- ответил Струан,  и Мэй-мэй улыбнулась про
себя.
  -- Бедная Мэри, -- произнес он. -- Теперь ее жизнь кончена.
  --  Чепуха, Тай-Пэн. Замужество еще очень может состояться -- если этот
Глессинг и Горацио ничего не узнают.
  -- Ты совсем из ума выжила?  Конечно же, этому браку не бывать. То, что
ты говоришь, невозможно. Это было бы бесчестно, ужасно бесчестно.
  -- Да. Но то, что никто не знает, важности не имеет, а причина скрывать
это хорошая, а не плохая, ладно.
  --  Да как же, скажи на милость,  он  этого  не узнает? А? Конечно, все
обнаружится. Он же непременно поймет, что она не девственница.
  На это  есть свои способы,  Тай-Пэн, подумала  она.  Свои хитрости. Все
мужчины  такие  простодушные  в  некоторых  вещах.  Женщины  гораздо  умнее,
особенно в том, что действительно имеет значение.
  И она решила послать  к Мэ-ри  кого-нибудь,  кто сумел бы объяснить  ей
все, что ей нужно знать, и, таким  образом, прекратил всю эту бессмыслицу  с
самоубийством. Кого же? Ну, конечно, Старшую  Сестру, третью  жену Чен Шеня,
которая когда-то  жила в доме для увеселений и должна знать такие секреты. Я
пошлю ее завтра. Она сообразит,  что нужно сказать Мэ-ри. Итак, Мэ-ри больше
не  проблема. Если  поможет йосс.  А  Кулум,  Горт  и  Тесс?  Скоро  тоже не
проблема,  потому  что  произойдет  убийство. Моя  лихорадка?  Эта  проблема
разрешится согласно  моему йоссу.  Все  на свете разрешается согласно йоссу,
так зачем  же  переживать?  Разумнее  принять.  Мне жаль тебя,  Тай-Пэн.  Ты
столько размышляешь,  столько планируешь  и вечно  пытаешься подчинить  йосс
своей воле. Или нет, наверное,  это все-таки не так, засомневалась  она. Ну,
конечно, не так. В  сущности, он ведь делает только то, что делаешь  ты, что
делают все китайцы. Он смеется над злой судьбой, йоссом и богами и старается
как  можно лучше использовать мужчин  и женщин,  чтобы приблизиться к  своей
цели. И обмануть йосс. Да, воистину все так и есть. О, Тай-Пэн, ты во многом
больше китаец, чем я сама.
  Она еще глубже забралась под  сладко пахнущее покрывало и стала  ждать,
когда Струан подойдет, чтобы побеседовать с ней.
  А он тем временем  целиком сосредоточился  на том,  что узнал из бумаг,
обнаруженных в портфеле.
  Документы включали переведенную на английский копию секретного доклада,
подготовленного для царя Николая I в июле прошлого, 1840, года, и содержали,
что  было  совершенно  невероятно,  карты  земель,  лежащих между Россией  и
Китаем. Одни эти карты -- первые из всех, какие  Струан когда-либо видел  --
были бесценны. Прилагался также анализ содержания этих документов,  тоже  на
английском.
  Доклад был подготовлен князем  Тергиным,  возглавлявшим  тайный  совет,
который занимался вопросами стратегии в международных отношениях. Он гласил:
  "По  нашему  взвешенному мнению,  в  течение полувека Государь расширит
свои  владения  от Балтики до Тихого океана, от  Северных Ледовитых морей до
Индийского океана и сможет править  всем миром, если  на ближайшие три  года
будет принята следующая стратегия.
  Ключ к мировому господству  -- это Азия плюс Северная Америка. Северная
Америка почти в наших руках. Если Британия и Соединенные Штаты на десять лет
дадут нам  свободу  действий в  Русской Америке  на  Аляске  -- вся Северная
Америка будет принадлежать нам.
  Наше положение там прочно и не вызывает враждебности ни с чьей стороны.
Соединенные Штаты ни в коем случае не рассматривают  нашу обширную экспансию
в пустынные северные земли как угрозу себе. Закрепление  земель от Аляски до
нашего  самого  южного  "торгового форта" в Северной Калифорнии, а оттуда  в
глубь  континента  к Атлантическому океану может  быть  осуществлено обычным
методом -- немедленной крупномасштабной эмиграцией. Большая  часть  западных
Соединенных Штатов и вся Канада, за исключением самых восточных ее областей,
в настоящее время почти свободны от поселенцев. Следовательно, размеры нашей
эмиграции в необжитые северные земли удастся сохранить в тайне -- как  это и
должно быть. Оттуда эмигранты, которыми  станут  наши племена воинственных и
выносливых  евразийцев  --  узбеков,  туркменов,  жителей  Сибири, киргизов,
таджиков  и уйгуров,-- большинство  из которых предпочтительно  должны вести
кочевой образ жизни,  хлынут на  восток и подчинят себе всю  землю, почти не
встретив сопротивления.
  В течение следующего десятилетия мы должны  поддерживать с  Британией и
Соединенными Штатами  дружеские отношения. К тому времени  эмиграция сделает
Россию самой могучей  силой в Америке, и наши племена -- которые в древности
составляли орды Тамерлана и Чингисхана, -- вооруженные современным оружием и
находящиеся  под  командованием русских офицеров, смогут по желанию сбросить
англосак-сонцев в море.
  Но  в тысячу  раз  важнее для нас Азия. Мы могли бы отказаться от обеих
Америк, но от Азии -- никогда.
  Ключ  к Азии -- это Китай. А Китай  лежит  у наших ног. Наша сухопутная
граница  с Китайской  империей протянулась  на  пять тысяч  миль.  Мы должны
подчинить  ее  себе или мы  никогда  не будем в  безопасности.  Мы ни в коем
случае не можем позволить ей  стать сильной или подпасть под влияние  другой
великой державы, иначе мы  окажемся  запертыми между Востоком и Западом, что
может принудить нас вести  войну на  два  фронта.  Наша  азиатская  политика
однозначна: Китай должен оставаться слабым, зависимым и стать русской сферой
влияния.
  Только одна держава -- Британия -- стоит между нами и успехом. Если нам
удастся,  хитростью  или силой, помешать ей приобрести  остров у  китайского
побережья, закрепиться на нем, и превратить его в крепость, Азия -- наша.
  Разумеется, в  настоящее  время, мы не можем  позволить  себе пойти  на
разрыв отношений с Британией, нашим союзником.  Франция,  Польша,  Пруссия и
империя  Габсбургов  ни  в коей мере  не  удовлетворены решением  вопроса  о
Дарданеллах, не более, чем оно удовлетворяет Россию,  и  мы должны постоянно
быть начеку, чтобы противостоять  их непрекращающимся  попыткам пересмотреть
его в свою  пользу. Без британской поддержки  священная земля в самом сердце
нашей  страны  окажется открытой для  вторжения.  При  условии, что британцы
будут придерживаться  провозглашенной ими политики в Китае  -- то есть,  что
они желают  лишь  "установить  торговые  отношения  и открыть  на  Китайской
территории центры торговли, которыми  в равной  степени смогут  пользоваться
все  европейские  страны", --  мы  сможем начать  продвижение  в  Синь-цзян,
Туркестан и Монголию и установить свой контроль  над сухопутными подходами к
Китаю. (Мы уже контролируем маршруты вторжения практически до самого Кашмира
и Хайбарского перевала в горах Гиндукуша, откуда открывается прямая дорога в
Британскую  Индию.) Если  о наших территориальных  захватах станет известно,
наша  официальная  позиция  должна  сводиться  к  тому,  что  "Россия просто
усмиряет дикие,  враждебно  настроенные  племена в наших южных пределах". Не
позже чем через  пять лет мы должны обосноваться в непосредственной близости
от  центрального Китая, к северо-западу от Пекина. Тогда, используя  простое
дипломатическое давление, мы сможем  навязать своих советников маньчжурскому
императору и через него управлять Китайской империей до того момента,  когда
ее можно будет удобно  поделить  на  вассальные  государства.  Вражда  между
маньчжурскими повелителями и их китайскими подданными в значительной степени
облегчает нашу задачу, и мы, разумеется, будем продолжать ее поддерживать.
  Любой  ценой  мы  должны  поощрять  британцев  увязывать  свои торговые
интересы  в  Китае с открытием портов на  его материковом побережье, где они
будут находиться под постоянным  китайским давлением, которое мы со временем
сможем направлять, используя дипломатические рычаги. И любой ценой