сякий раз отнекивалась, ссылалась на одно,  другое, а
однажды, когда Раиса Петровна застала ее в кабинете одну, сказала прямо:
     -И сегодня тоже не могу... Что вы хотите от меня, Раиса Петровна?
     -Да пустяк, собственно...- Она готова была проговориться, но потянула с
объяснением:  -Я понимаю, мы  вам  неровни,  вам за  двадцать пять,  нам  за
сорок...- (Ей было сорок восемь, а Тимоше близко к  семидесяти.)- Вам с нами
неинтересно...
     -И что из этого?
     Она ждала всего, но не последовавшего затем объяснения.
     -Не    говорите    мужу    обо    всем    этом,    Ирина     Сергевна,-
проникновенно-доверительным  тоном сказала ей  Раиса Петровна и  взялась  за
верхнюю пуговицу ее  халата: последний жест был  настолько  неожиданен,  что
Ирина Сергеевна даже отпрянула, отстранила от себя руку, будто посягавшую на
самое ее существование.
     -Зачем мне говорить ему это?.. И  где?  У  вас дома если только?..- Она
была совершенно сбита с толку.- Что сразу не сказали?
     -Хотела после долгой и  обстоятельной беседы. Всю свою жизнь рассказать
вам хотела...-  Ирина Сергеевна возблагодарила своего ангела за то,  что  не
пошла  к  ней.- Не  скажете? Он не должен  знать  этого...- Кроме несчастных
родителей и ее самой, еще Тимоша,  оказывается, ничего не знал и ни о чем не
догадывался, а он-то и был в этой истории самый важный...
     -Что она к тебе пристала?- спросил  недоверчиво Иван  Герасимыч.- И что
ты к ним на вечерок не идешь? Она, между прочим, готовит оченна неплохо.
     -На диете сижу, Иван Герасимыч.
     -Нагрешила, что ль?
     -Да. И больше, чем вы думаете.
     -Нагрешила она! Настоящих грешников не видела. Не забирай в голову...
     В последние тридцать лет это была любимая его присказка.


8

     В чем  Раиса  Петровна  была  несомненно права, так  это в  том, что  в
Петровском имелись  трудности с  общением:  того  же  мнения  придерживался,
помнится, и другой местный теоретик, Кузьма Андреич. Сотрудники редко бывают
расположены  к  встречам после работы  - особенно когда  понаехали из разных
мест и оставили свои корни дома: срезанные цветы в вазе не целуются - только
растущие в земле приклоняются и приглядываются друг  к другу. Иван Герасимыч
- тот сразу  зазвал ее  к себе,  едва она приехала,  но второе, а  за ним  и
следующие приглашения заставили себя ждать: первое любопытство было утолено,
второму предстояло вызреть и нагулять  вес; ни он сам, ни Ирина Сергеевна не
напоминали  поэтому данных друг  другу  при расставании обещаний -  видеться
отныне едва ли  не еженедельно. Жизнь в маленьких городках заключена в самые
узкие и тесные рамки и протекает очень  уединенно - она и в  больших городах
такая, но там это не так чувствительно, не столь порою обидно. Хорошо, когда
работа целиком поглощает вас и вы увязаете  в ней по самую макушку: тогда вы
поневоле больше вертитесь  на людях и времени  грустить у вас меньше...  Тут
важно,  конечно, есть ли  у вас сердечный  друг или нет его: Ирине Сергеевне
нечем  было  похвастать  в этом  отношении, но она  не  слишком из-за  этого
расстраивалась  и  полагала  -  не  столько в  рассуждениях своих, сколько в
глубине души,  бессознательно,-  что успеет взять  свое, или,  как выражался
Иван Герасимыч, наверстать упущенное...
     Ближе всех  к ней: по  возрасту  и по  житейскому и семейному  (то бишь
бессемейному) положению - была  в Петровском кожный врач Наталья  Ефремовна,
но с ней  дело  споткнулось дважды и оба раза из-за мужчин: в  первый раз  в
виде фарса  или,  вернее,  конфуза, во  второй - трагедии; обычно,  говорят,
бывает наоборот, но это вовсе не  обязательно: как кому повезет,  так оно  и
будет.
     Наталья  Ефремовна  была  привлекательная,  сухощавая и  лелеющая  свою
стройную худобу блондинка: она следила  за собой, старалась одеваться каждый
день  в новое  и знала цену своей  фигуре и  незаурядной внешности. У  Ирины
Сергеевны она  появилась  через пару  недель после ее  приезда и, не обращая
внимания  на  присутствие в  кабинете  мамаши с  ребенком,  расположилась  с
удобствами, нога на ногу, в стоявшем  у стены кресле. Пока  Ирина  Сергеевна
вела прием, она без стеснения,  в  упор, разглядывала то ее  самое,  то свою
стройную,   оголенную   до   середины   бедра   загорелую  ногу;  когда   же
посетительница, скандализованная ее поведением, сбилась с толку, засуетилась
и вышла раньше времени - поднялась гибкой кошкой, потянулась в суставах.
     -Двигаться  надо, а то геморрой заработаешь, с  пролежнями... Я тебе не
мешаю? Шла мимо - зайду, думаю. - Они виделись однажды - на пятиминутке, где
сидели рядом и  обменялись  парой  слов  и  тремя взглядами.-  Хоть с  живым
человеком поболтать. Тут же как в пустыне, поговорить не с кем...- и мотнула
головой:  как  собака,  которой мешает  ошейник.- Ты-то как  дошла  до такой
жизни?
     -Какой?
     -Что сюда приехала? Ты ж вроде умная? Места на кафедре не хватило?
     -По распределению попала.
     -Все  так  - иначе и  здесь  не  примут...  Я  не про  то спросила.  Я,
например, из-за любви сюда угодила.
     -Влюбилась в кого-нибудь?
     -Я?!  Никогда! В  меня  двое  втюрились  -  подкарауливали у подъезда и
дрались  до  крови. Помощь обоим оказывала: сначала  одному, потом  другому.
Столько  йоду извела!  Мать говорит: съезжай отсюда на год  на два,  пока до
смертоубийства дело не дошло. Ей-богу!
     Рассказ произвел впечатление на простодушную Ирину Сергеевну.
     -Бандиты какие-нибудь?- неловко посочувствовала она.
     -Да  что  ты?! Разве  я  на бандитских  подруг похожа?  Два  доктора из
клиники, в которую меня  распределить должны  были. Где я год уже в интернах
отработала.  Такую карьеру испортили... Хорошее у тебя кресло: можно и так и
этак  сидеть,- и села  наново -  на  этот раз перекинув ноги  через один  из
боковых  валиков,  так  что  худощавое  тело  ее  пересекло  черное  сиденье
наискось, по диагонали.- Не знаю, куда ноги девать. К дождю, наверно... Себе
такое же закажу. В таком кресле и работать можно...
     -Будешь так  прием  вести?- В голосе Ирины Сергеевны послышалось легкое
порицание.
     -А я его не веду.
     -А как?
     -Да подойду к больному, погляжу на него одним  глазом, велю закрыться и
назад бегу - рецепты выписывать. Полторы минуты на все про все, не больше. А
иной  раз  и вставать не надо, и  так видно: если  язва какая-нибудь с бычью
голову  - такого  с порога  завертываешь. Ему и  рецепт  писать  не  надо  -
посоветуешь что-нибудь на словах: все равно, толку не будет...
     Ирина Сергеевна уже научилась не вполне ей доверять, но  не переставала
удивляться:
     -Разве можно так?
     -А как еще?.. Я брезгливая.
     -И в кожники пошла?
     -А почему нет? Их же  руками не  трогаешь...  Я здесь второй  год  уже.
Считаю  дни,  как дембель  на вахте,- только их от этого  не  убавляется....
Главный бы мог помочь срок скостить, да отказывается, черт лысый.
     -Вот и полечи ему лысину. Вы ж и это можете?
     -Это пусть  ему в  Америке  волосы  из подмышек или  еще  откуда-нибудь
пересаживают, а  мы тут  что-нибудь попроще... Отдаться  ему,  что ли?  Я  б
отдалась, да обманет: жук тот еще... Вперед если - другое дело, но вперед он
не  захочет:  подумает,  я  его  кину.  Надо  бы  надежного  третьего:  чтоб
гарантировал... Не хочешь?
     -Свечку вам держать? Нет, я девушка скромная.
     -А мы все такие. Я вон - целоваться и то до сих пор не умею... Придется
еще год трубить. С ума, наверно, сойду, шизофренией заболею. Одно спасение -
когда жених приезжает.
     -У тебя и жених есть? Кроме тех двоих?
     -А это сложно разве? Чего-чего, а этого?.. У тебя хозяйка как?
     -Еще толком не знаю. Живет вдвоем с сыном.
     -С сыном - плохо.  Это я знаю таких - сами за порог, а детей под замок:
телевизор выключают, когда там постель только стелят.
     Ирина Сергеевна предпочитала обходиться без подобных подробностей.
     -Тебе-то что нужно?
     Наталья Ефремовна поглядела испытующе.
     -Да у меня, понимаешь, хозяйка  - ведьма та  еще. Живет  одна, пожилая,
никого  видеть не  хочет, меня еще терпит,  а как Валентин приезжает, бойкот
объявляет, бастует: я тебе одной комнату сдавала, его знать не хочу и ничего
не позволю. У нее  от одного сознания, что это рядом  происходит, настроение
портится и пищеварение расстраивается. Кошкам  - и тем совокупляться не дает
на участке. Я ей говорю: это мой жених официальный, мы с  ним  повенчаны,  а
она мне: бумагу  из загса принесите. Я ей: там венчание еще не регистрируют,
а она: как будут регистрировать, тогда и приходите. Логика железная, а жизни
нет.  Из  своего дома идешь  на  улицу,  а  там на тебя шары катят,  глазами
обшаривают: будто никогда парня с девкой не видели. Та еще публика!
     -Может, из церкви бумагу принести?
     -Из  церкви  я  как-то не  подумала...- Наталья  Ефремовна,  хотя и  не
приняла ее  предложения,  но  оценила его  по  достоинству.- Слушай,  ты нам
компанию не составишь?
     -В чем?- Ирина Сергеевна опешила.
     -Да  ты не подумай ничего... Просто ходить втроем как-то комфортнее. На
троих  не так  пялятся.  Я  уже проверила  -  на  больничном  дворнике...- и
соскочила  с кресла: не  любила засиживаться  подолгу.- В  субботу за  тобой
заедем.  Он приехать  должен. На  автомобиле!..- и ушла  стремглав, а  Ирина
Сергеевна, прежде чем  пригласить следующую мамашу с ребенком,  помедлила  в
замешательстве...
     В субботу, только  она села почитать по профессии, хозяйка окликнула ее
из сеней:
     -Ирина  Сергевна!  Гости  к  вам...  Лиса  Алиса  и кот  Базилио!..-  и
засмеялась собственной выдумке.
     Она  выглянула в окно и увидела в двух шагах от себя, на улице, Наталью
Ефремовну  и  ее парня,  пребывающего  в  известном  ожидании:  подтянутого,
сосредоточенного, погруженного  в определенного рода расчеты и соображения и
одетого,  не  в пример нарядной Наталье,  во что попало, в самое  простое  и
непритязательное.
     -Что это она  нас так?..-  спросила  Наталья  Ефремовна,  но  не  стала
дожидаться ответа, и без  того очевидного, позвала: - Иди к нам. Хватит дома
торчать... Что делаешь?
     -Про гнойный плеврит читаю. Есть больной в отделении.
     -Нашла  чем  в  субботу  заниматься.  Иди, будешь  сопровождать  нас...
Третьей лишней будешь. Дуэньей: знаешь, были  такие  особы в  Испании...-  и
несмотря  на сомнительную честь приглашения и на то,  что у нее  были другие
планы на выходной, Ирина Сергеевна пошла с ними: она была хорошим товарищем,
и на нее всегда можно было положиться...
     -Куда  идем?-  встрепенулся  Валентин, успевший  за короткое  мгновение
оглядеть Ирину Сергеевну  с головы до ног и  принять увиденное  к  сведению.
Наталья Ефремовна немедленно приревновала его:
     - Развесил  уже  глаза?! Все  мужики  одинаковы  - им  одной мало:  все
женщины  нужны  сразу...  Гулять  - куда  же  еще?  За  город  поедем...-  и
похвасталась:- Он на машине!-Автомобиль здесь был не у каждого.
     -А что к дому не подъехали?
     -Не  хватало   еще  по  Петровскому  разъезжать.   Внимание  привлекать
общее...-  В  Наталье  Ефремовне  жило  странное  сочетание  из  вызывающего
пренебрежения  условностями  с  вечным  стремлением обойти  и  обмануть их.-
Ходить втроем можно, а ездить - уже разврат... Обойдутся без такого зрелища.
     -Я тогда пойду заведу ее?-  предложил Валентин.- Там зажигание не сразу
срабатывает.
     -Заведи, заведи... Чтоб ревел и вскакивал...- Он кивнул и быстрым, чуть
угловатым шагом ушел вперед, на опережение.- Как  он тебе?- спросила Наталья
Ефремовна.
     -Ничего юноша... Работящий, видно?
     -Работящий - это  точно. За двоих пашет,-  отвечала та с самым невинным
видом, и  Ирина  Сергеевна непонятливо  глянула  на  нее,  не  зная, как  ее
понимать: в прямом смысле или в переносном.
     -Где познакомились?- спросила она только.
     -На вокзале. Встреча самая случайная. Пили рядом: он пиво, я воду...
     Это  многое  проясняло.  Вообще-то  Ирина  Сергеевна представляла  себе
жениха  Натальи   Ефремовны   иным:   перспективным  офицером  или   молодым
профессором, не  устоявшим перед ее  чарами,  Валентин же, как было сказано,
выглядел  куда как  скромно: в полинялой выцветшей рубашке, гладко забранной
под поношенные джинсы, в стоптанных ботинках.
     -Любовь с первого взгляда?
     -Не говори. С первого и до последнего...
     Машина оказалась старым "москвичом", порядком разбитым, разболтанным, с
оголенными  проводами  вместо   исправного  зажигания,   но  смотревшимся  в
Петровском едва  ли не  лимузином: здесь на  чем только  не  ездили -  и  на
тракторах, и самоходных комбайнах...
     -Поехали вдоль реки.  Я здесь  пристань  высмотрел.- В машине  Валентин
преобразился: встряхнулся, как  бы  скинул  с себя  некий груз, стал глядеть
тверже и уверенней  - еще не хозяин положения, но уже владелец транспортного
средства.- Там купание, лодок несколько.
     -Зачем  несколько?-  возразила  Наталья.-  Одной  хватит. Одна  на нос,
другая на корму сядет,- и Валентин отчего-то хмыкнул...
     Они поехали  вниз  по течению,  по  старому  большаку,  державшемуся на
расстоянии от реки, но не упускавшему ее  из виду,- в то  время  как  шоссе,
миновав Петровское, уходило от  него на сторону.  Стояло  прекрасное утро, и
Ирина Сергеевна,  хотя и  с  запозданием, но порадовалась тому, что оставила
все  и  поехала  с  любовниками.  Наталья,  напротив,  на время  попритихла:
сложилась в  клубок на переднем сиденье,  подобрала  под себя ноги и глядела
невнимательно на проносящуюся мимо бурую и желтую растительность.
     -И когда же я  отсюда  выберусь?- так подытожила  она  свои наблюдения,
после чего вновь ободрилась,  села  удобнее, скинула туфли и вытянула  босые
ноги  вперед, так  что одна  легла  Валентину на руль,  а другая приклеилась
ступней к смотровому стеклу машины.
     -Опять ты со своими ногами!.. Сейчас гаишник из-за кустов выскочит. Тут
такого не видели - оштрафует по высшей таксе.
     -Какие здесь гаишники? Тут и кустов-то нет.
     -Опять плохо? Чего тебе здесь не хватает?- Валентин был, видно, местный
житель и большой патриот своего края.
     -Все мне здесь нравится. Особенно когда ты  родные просторы украшаешь,-
и, дразня его, протянула ноги дальше: одну  положила  на руль, вторую ему на
руки.
     -Убери!- сурово приказал он: в машине их роли поменялись.
     -Ноги не нравятся?
     -Ноги  подходящие,  но  я,  сколько  бензина  у  меня,  не вижу. И руль
сбиваешь!
     -Разве  твой  руль сдвинешь?-  невинно пропела она.- Если только так  -
чуть-чуть  помотается...  И бензина  у тебя хватает. Не так разве?..- но  он
смолчал, поскольку мужчине не пристало вести спор на столь шатких и неверных
основаниях  -  особенно когда он управляет  машиной с барахлящим мотором и с
проводами вместо ключа зажигания.
     У  Натальи  Ефремовны  был  природный  дар  или  обыкновение   говорить
двусмысленно самые простые  и  обыденные вещи,  отчего они  обретали  у  нее
двойное дно и  второе, скрытое,  содержание.  До  Ирины Сергеевны оно сейчас
только начало доходить, Валентин же давно к нему привык,  слушал ее как бы в
два уха:  одно для  житейского смысла  ее слов, другое для непристойного - и
умолкал всякий раз, когда она достигала особых высот в этом лукавом,  хотя и
прозрачном иносказании.
     -Ноги убери,- решил он все-таки.- В кювет из-за тебя перевернемся.
     -Что я, виновата, что они в твоей машине не помещаются? Остановись, я с
Ириной Сергевной  поменяюсь. Буду  сзади сидеть,  глядеть,  как вы тесниться
будете... Немного ты выиграешь: Ирина Сергевна больше моего места  занимает.
Это она  сидит спокойно, а  что  будет,  если  вроде меня ноги задерет?.. Не
хочешь к нему идти?..-  Она пересела, разлеглась  на заднем сиденье, стеснив
Ирину Сергеевну, но и здесь не угомонилась:- Тут просторней, но еще  лучше б
было, если б у тебя верх откидной был: можно было б их на крышу забросить...
Они добрались  до цели,  съехали  вниз  по  колее, ведущей к речке. Пристань
обслуживала один-единственный катер, ходивший с малой скоростью к областному
центру и обратно. Из-за незначительности  оборота линия пришла  в упадок, но
покосившийся причал все еще  опекался смотрителем в морской фуражке с крабом
над околышем: он,  пасмурный, стоял на пороге павильона,  недоверчиво глядел
на них и  не поздоровался, когда они его  поприветствовали.  -Лодки  убрал,-
заметил вполголоса Валентин.- Не к  добру это. -Не так что?- насторожилась и
Наталья.  -Сейчас  разберемся...-  Он  пошел к  моряку,  пошептался  с  ним,
вернулся в  наилучшем  расположении духа.- Все  как уговорились...  Купаться
будем?- и озорно осклабившись,  подмигнул Ирине Сергеевне, которая  вовсе не
была к  этому  готова.  -Я купальник не взяла... Вы  ж  не  сказали  ничего.
-Купальник надо всегда с собой брать,-  попеняла ей Наталья.- А если нет, то
и так можно...- Ирина Сергеевна благоразумно смолчала, не  стала  спрашивать
как,  а Наталья  и хотела  объяснить, да  поленилась.- А  мой в машине!  Где
переодеваться будем? -Вон за  бугор зайди, поменяйся.  А Ирина Сергевна если
стесняется, там искупаться может...
     Жених лучился в улыбке и  скидывал с  себя верхнюю одежду,  оставаясь в
узких плавках. Наталья Ефремовна изобразила на лице подобие женского каприза
и ревности и отправилась за  спасительный бугор, не  особенно  ее спасавший.
Смотритель с крабом досадливо крякнул и насупился, но  наблюдательного поста
своего не оставил. Ирина Сергеевна  сиротливо  села на торчавший рядом пень,
подобрала под себя платье.  -Не  будете?- все  так  же  лучезарно  улыбаясь,
спросил Валентин:  он стоял во весь рост ниже ее  пенька и рассчитывал не то
широтой улыбки, не  то полуголым  видом  своим заманить ее в воду. -Посижу,-
благоразумно отказалась она.- На вас погляжу. -Поглядите,- охотно согласился
он и отвернулся: к  нему уже подошла Наталья, едва прикрытая двумя полосками
материи и соблазнительная, как девушка  с обложки.-  Ты  гляжу, готова?..- и
они  бултыхнулись в воду: запрыгали вдвоем, загоготали,  застучали по  воде,
насылая друг  на друга  веера брызг,- этого старый ворчун не выдержал: издал
некий гортанный звук и ушел всердцах в свою контору... Вдоволь набрызгавшись
и  наплававшись, купальщики вылезли на  берег, принялись отираться.  -Зря не
пошла,-  пожалел в последний раз Валентин.- Хорошо освежает... Сейчас  самое
время  согреться.  -Выпить?-  спросила  Ирина  Сергеевна.  -И  выпить и  еще
кое-что... Верно, Наталья?- и воровато  оглянулся  на свою  подругу.  -Прямо
сейчас? Может, поедим сначала? -А чего ждать? Поесть всегда можно. -А это не
ждет?..- но Наталья кокетничала только из приличия и быстро уступила: в воде
они вольностей себе  не  позволяли - тем  больше потянуло их друг к другу на
суше.- Все приготовил? Что там вообще? -В скворечнике этом? Офис как офис...
Предбанник сначала, потом комнатка со столом и койкой железной,- и покосился
на зазевавшуюся Ирину Сергеевну, как  бы  приглашая  ее  в  свидетели  или в
компанию.- Койка не годится никуда, но она и не нужна: я с собой поролоновый
матрас взял...- и объяснил -  уже не Ирине Сергеевне, а Наталье:- Свернул  в
рулон  и в багажник засунул.  Широкий, как  речка эта. В стены упрется - что
еще  надо?  -Ты сначала  моряка оттуда выстави. Он мне на нервы действует...
Валентин пошел устраивать дела  со  смотрителем  и вытуривать  его из  дома.
Наталья поглядела с любопытством на притихшую Ирину Сергеевну, улыбнулась  с
превосходством: -Пойдешь с нами? Ирина Сергеевна оторопела на этот раз не на
шутку, но нашлась все-таки: -Смотреть на  вас? -Почему?.. Может, и тебе  что
перепадет.  Я не жадная,- и поглядела на нее с откровенной  простотою. Ирина
Сергеевна  не  сразу  пришла  в  себя  от  ее  приглашения и  отвечала почти
механически: -Да нет уж... Я делиться не умею...  Наталья  промолчала: ей бы
не  согласиться,  но  она  передумала.  -Дело  хозяйск