икумом Тоне голову  морочишь?- засмеялся  Алексей,  но  Миша не
понял  его  юмора:  Тоня вызывала у  него  разные  и  подчас  противоречивые
чувства, но никак не желание смеяться.
     -Ей, пожалуй, заморочишь! Сама кого хочешь надует... Мне  идти,  Кузьма
Андреич?
     Тот пожал плечами, вынес приговор:
     -Иди. Будь хоть в жизни человеком, если  в школе не сумел  этого. Бог с
ней, с учебой!..
     Мишу  он пронял - тот вышел  от него пасмурный и взволнованный:  не  то
учитель   сумел   задеть  в  нем  чувствительную  струнку   и  он   проникся
торжественностью расставанья, не то рад был, под этой маской,  что так легко
от него отделался. Кузьма Андреич  барабанил пальцами по столу и был похож в
эту минуту на Добролюбова, Писарева и Чернышевского, вместе взятых.
     -Тяжело?- посочувствовал ему москвич.
     -Так способный же парень!- с неподдельной досадой  выговорил ему тот  и
поглядел  на  него  так,  будто он был  в чем-то повинен.- Прочел  же первую
картину и представил себе разные варианты - многие это могут?
     -Он и в жизни такой, многовариантный,-  поддакнул Алексей, но  учитель,
повторяем, не нуждался в помощниках и подсказчиках и лишь возвысил голос - в
надежде на то, что Михаил услышит его из кухни:
     -Читать ему только лень! Или хотя  бы в  конец книги заглянуть!.. А  мы
все такие!- еще беспощадней прибавил он и  даже не  понизил голоса при  этом
саморазоблачении.- Чем  одареннее,  тем  ленивей! Я бы  в институты насильно
забривал и отправлял -  как Петр Первый детей боярских! Выбирал бы по своему
усмотрению и держал на казенном кошту, на казарменном положении!.. А потом -
знаешь, что больше всего нам мешает? Кто, вернее?!.
     Он глянул ястребом, и Алексей невольно струсил:
     -Не знаю. Я отстал за  время  болезни. Может  быть, и догадался,  да ты
меня запугал совсем.
     -Женщины!-  не  давая ему  опомниться,  трубно  возвестил  учитель: как
пророк  библейский.-  У нас  так  - либо они, либо книги: третьего не  дано,
терциум нон  датур! Либо книги в руки, либо к ним на полати! Совмещать так и
не научились!  А  в институт  вон Семка попадет.  У которого с самого начала
никаких вариантов!
     -Да  успокойся ты!-  Алексей  встревожилсяза него не на шутку.-  Ничего
страшного.  Они к старости читать начнут. У них  это уже намечено. Семка  им
еще книги выдавать будет.
     Кузьма  Андреич не стал  с  ним  спорить - но не потому, что был  с ним
согласен.
     -Сам-то  что  читаешь?-  выговорившись и  отгремев,  он,  как  водится,
охладел к предмету спора.- Старое что-нибудь?- Он  взял в  руки  Казанову и,
без всякого уважения  к почтенному возрасту старинного проходимца,  перегнул
его пополам так, что на нем треснула обшивка.
     -Осторожней!-  Алексей  представил  себе  в этот  момент  книголюбивого
приятеля.- Чужая!
     -Все книги общие,- возразил тот, вглядываясь в желтый  текст и читая на
выборку.- Скабрезное что-нибудь?
     -Ты что, Казанову не знаешь?.. Дай! Это тебе  не повезло: раскрыл не на
том месте... - но Кузьма  Андреич книги не отдал, а продолжил чтение - с тем
же независимым и почти прокурорским взглядом.
     -Чепуха,-  сказал  он  наконец и вернул  книгу,  сильно пострадавшую от
знакомства с ним.- Слишком много женщин. На каждой странице новая?
     -Не совсем. По одной на главку.
     -Тут от одной не знаешь куда деться... Ирина Сергевна сюда ходит?
     После случившегося  с  книгой  москвич  стал остерегаться  его по  всем
пунктам и ответил уклончиво:
     -Бывает. Ходит как доктор.
     -Будет сегодня?
     -Должна. Температуру придет мерить.
     -Сам не можешь?
     -Не доверяет. Вроде учителя.
     -Врачи  да  учителя...-  Кузьма  Андреич хотел  сказать  что-то про два
отряда  российской  интеллигенции, но  вовремя  удержался.-  Скажи  ей,  что
заходил... Казанову с собой дашь?
     -Нет конечно.-  Алексей  успел  ознакомиться с  его  работой  поближе.-
Смотри,  что  сделал...  Что  я теперь говорить  буду?  С  книгами не умеешь
обращаться...
     Кузьма Андреич  высоко поднял брови, хотел  ответить надлежащим образом
на дерзкий выпад, но вдруг передумал и признал:
     -Не говори... Ни с книгами, ни  с женщинами.  Ни  богу свечка, ни черту
кочерга... Зато ты везде  поспел  -  еще вон одна  идет, в окно лезет...- Он
имел  в  виду  появившуюся в  оконном проеме  Таисию: она,  идя  к  Алексею,
вспомнила молодость и предпочла дверям окна.
     -Вот  вы где?!.-  Она была здесь впервые - оглядела комнату с  молодыми
людьми и сосредоточилась на своем руководителе:- Как здоровье ваше? Говорила
вам, занимайтесь моей профессией -  сидели б  в кабинете  с  вами, бумаги бы
вдвоем  перебирали!..-   и   сморщилась   в  порочной  улыбке,  довершая  ею
нарисованную заманчивую картину.
     -Наоборот бы - скорей заразился. Эпидемиологом-то.
     -Еще чего! Где это вы видели, чтоб они заражались? Берегутся - зачем их
тогда учили? Подпишите бумаги лучше,- и протянула подготовленные  к  подписи
документы.
     -Что это?- Алексей подмахнул их, не читая.
     -План мероприятий  по борьбе со вспышкой. Начальство  требует.  Вы же у
нас заместитель главного врача по эпидемиологии. Другого начальства, считай,
и нету.
     -А главный врач где?
     -Не то сняли, не то сам ушел - так и не  поняли. Лежите здесь, а что на
белом свете делается, не знаете!
     -А больные всегда так. Смотрят на все, как с того света.
     -Что это вы говорите? На вас не похоже.
     -Сочувствие женское вызываю. Бруцеллез - болезнь тяжелая. На два или на
три года из строя выводит. Инвалидностью может кончиться.
     -По виду вашему не скажешь.
     -А это всегда  так. Самые тяжелые больные так и  выглядят.  Кто  бумаги
подписывает?
     -Смотря какие. Больничные - Анна  Романовна: ее поставили, а районные -
он. Его с главного сняли, а с райздравотдела забыли. Он там пока заведующий.
     -Не  забыли,  а не  смогли:  для  этого санкция  облздравотдела нужна,-
сказал   Кузьма  Андреич,   оказавшийся,   как   всегда,   в   курсе   всего
происходящего.- Номенклатура области.
     -Вы это точно знаете или просто так говорите?- спросила Таисия.
     -Логика  подсказывает.   Должность  областного  подчинения,-  уклончиво
сказал он, и им так и осталось неясно, что он знает наверняка и о чем только
догадывается, вооруженный школьной или какой-то иною логикой.
     -Говорят,  Сорокина  ждут.-  Таисия тоже  кое-что  знала,  но  неохотно
делилась с другими.-  Теперь  Анна Романовна  одно говорит, он другое  и  ни
одной  бумаги вместе не подписывают.  Хорошо вы есть - вам  носить буду. Для
второй  подписи.  Я  про  вас  забыла,  а   теперь  будете  за  спасителя...
Отдыхаете?..-  и  лукаво поглядела  на полураздетого  москвича, лежавшего  в
неглиже  на  мятой постели:  больным  он  никак  не  выглядел.-  Вот  какого
ребеночка Ирина Сергевна на дому ведет.
     -Смеются уже?
     -Пока что усмехаются. Лечит она вас?
     -Видишь же - не помер. Лезь сюда!- зазвал он, пользуясь тем, что Кузьма
Андреич снова углубился в чтение.
     -При Кузьме Андреиче?!- Она  засмеялась от неожиданности.- Нельзя: он у
нас строгий.
     -А что такого? Обсудим новости. Казанову почитаем.
     -Нет,  это читать  нельзя!-  сказал  учитель, хотя как раз  этим  и был
занят.-  Полная ерунда.  Любовь  втроем  - это,  по-моему, просто технически
невозможно.
     -Ты мне переплет не оторви!.. Почему невозможно?
     -А как?
     -Да как вдвоем, только втроем. Верно, Таисия?
     Она поглядела на него оценивающе.
     -Неизвестно еще, чем больны вы - любовью с вами заниматься.
     -Говорят же: бруцеллез - он так не передается.
     -Это  для бумаг  бруцеллез:  чтоб Ивана  Александровича снять, а что на
самом деле, неясно. Он придет к вам сейчас.
     -Тебя вперед послал?
     -Ну! Вдруг у вас  гости. А  так оно и  вышло...- и Таисия  поглядела на
него с новым любопытством.
     -Что глядишь?
     -Гляжу, выздоравливаете.
     -А я тебе что говорю? Язык  только  барахлит, не слушается, а остальное
на мази все. Придешь?
     -Подумаю... Сколько вам еще осталось?
     -Не знаю. Две недели, что ли.
     -Две недели,- протянула она, будто это решало сомнения.- Неинтересно.
     -А если б месяц? Как с самого начала?
     -Тогда  б  еще  подумала,-  и  Таисия,  посчитав  разговор законченным,
спрыгнула на  землю  и, забывая об Алексее,  пошла по  своим нуждам.  Кузьма
Андреич тоже встал.
     -А ты что?- Москвичу не лежалось одному.- Не все ж еще обсудили?
     -Пирогов придет. Мы с ним не ладим.
     -Что так?..  Так друг  друга и гоняете из  моей хибары.  Как шары перед
лузой...С кем ты ладишь вообще? Ни с ним, ни  с Матвеем Исаичем...- но он не
дождался ответа, потому что за окном послышался голос Ивана Александровича:
     -Где   тут  болящий  наш?  Из  Москвы  который?..-  и  Кузьма  Андреич,
воспользовавшись случаем, ушел  по-английски - даже не  заглянув в комнату к
Тоне  и  не  удостоверившись  в  том,  что  Миша  действительно  читает  там
бессмертную комедию - а тот на это рассчитывал...
     Пирогов  был, против ожидания,  беззаботен и  беспечен:  будто  его  не
уволили, а  отправили в долгожданный отпуск. Он тоже подошел к окну со двора
и стал под ним.
     -Как вы? Температура, я слышал, спала? Язвы остаются? Дай-ка погляжу...
Отсюда не видно. Пустишь, если войду?..- и пройдя к Алексею, с любопытством,
будто никогда  не видел прежде, осмотрел его язвы.- И температуры нет? Какой
же это  бруцеллез?  Там  если лихорадка зарядит,  то  надолго.  Читать  надо
учебники. Теперь возьмусь. Начитаюсь на десять лет вперед: времени уйма.- Он
не унывал и даже опалу свою сумел обратить во благо.
     -За что вас сместили?
     -Пока не сместили. Отстранили только.
     -Приказ ведь есть?
     -Есть бумага,-  уклончиво  согласился он.- Да она мало  что значит. Они
вообще  мало что  решают...- напомнил он Алексею их прежние разговоры.-  Это
нам кажется только, что нами бумаги правят, а важны не они, а  люди, которые
стоят за ними. Они захотят, другую бумагу напишут против первой: будто той и
не было. Приказ или закон - все обойти можно. А тебя  Ирина пользует? Придет
она сегодня?
     -Обещалась.
     Пирогов, опережая его ответ, будто знал его заранее, кивнул и объяснил,
хотя Алексей не просил его об этом:
     -На работе ее не вижу. Неделю там не был.
     -Совсем не ходите?
     -В  райздраве  на  полставки  сижу.  Кабинет  мне,  по  старой  памяти,
выделили. Принимаю население... Но и это тоже неважно...
     Беседа, так бойко  им начатая, начала прерываться и, как спущенный шар,
терять запас воздуха. Такое с Пироговым случалось: когда собеседник был  ему
неинтересен или досаден.
     -Как эпидемия?- спросил Алексей.
     -Говорят, стабилизировалась. А что это, не знаю.  Анна Романовна теперь
вожжи  в руки взяла. Решила, заодно  с теперешним секретарем, не сообщать  о
новых случаях, а я ей не перечу. Теперь она за все отвечает.
     -У вас начальство новое?
     -Ну  да,-  усмехнулся  Пирогов.-  Не столько новое,  сколько старое.  И
думаю, временное.
     -А вы переждать грозу решили?
     -А я  переждать  грозу  решил,-  эхом  откликнулся  Иван Александрович,
которому не  то  понравилась  его  формулировка, не  то  было лень  сочинять
собственную.- Что читаешь?
     -Казанову.
     -Того самого? Гляди! Я и не знал, что  его издали...- Он бережно, почти
нежно  взял  в  руки  книгу.- Старая  совсем...- Он  заглянул с любопытством
внутрь.- Интересно... А медицинского нет ничего? Я романы уже не читаю.
     -Справочник   по  инфекциям.   До  сыпного  тифа  дошел.  Вперемежку  с
Казановой. Хорошо остужает очень. Одно от другого.
     -Горячку свою нашел?
     -Нет пока. Но  там впереди еще много всякого. Чума, холера, энцефалиты.
Болезни в ней в алфавитном порядке расположены.
     -Дай  поищу:  может,  у  меня рука полегче...  А  ты  этого  почитай  -
ловеласа... Я посижу у тебя - Ирину Сергевну подожду. Мне с ней переговорить
надо.
     -Посидите, конечно. Сегодня с ней все говорить хотят.
     -А кто еще?
     -Кузьма Андреич разыскивал.
     -Да?..-  переспросил  он  с  непонятным  Алексею удивлением.-  А так  и
бывает: стоит одному глаз положить, сразу всем нужна становится...
     Алексей  не  понял,  кого и что он  имеет  в  виду, но не стал задавать
лишних вопросов. Оба уткнулись: каждый в свою книгу - словно наперегонки или
соревнуясь в интересе к чтению...
     Ирина  Сергеевна  пришла  в  перерыве между утренним приемом и дневными
вызовами. Алексей  хотел, чтобы  она  навещала его  позже, для  измерения не
дневной температуры, а  вечерней, но она  вольна  была  распоряжаться  своим
временем. Комната  была  похожа  на  избу-читальню: Алексей  знакомился,  по
второму или  третьему  кругу, с похождениями авантюриста, Иван Александрович
изучал  главу об эпидемиологических мерах при острых инфекциях -  то, за что
получил  выговор и был временно отстранен от должности;  он не сразу  поднял
голову  при ее появлении. Ирина Сергеевна,  не ожидавшая  застать его здесь,
задержалась на пороге и поглядела на обоих в легком замешательстве.
     -В поликлинике задержалась,- извинилась она - тоже перед обоими.- Кровь
на реакцию Хеддльсона брали. Распоряжение  пришло -  брать у всех подряд без
исключения.
     -Бруцеллез  ищут,-  довольно безразлично  сказал Иван Александрович.- У
многих взяли?
     -Сегодня  у сорока. В школе. В поликлинику никто не  идет и кровь брать
не разрешает.- За неимением  второго стула,  она  присела на край Алексеевой
кровати, и Пирогов отметил про себя эту вольность.- Вас еще нет. Разве можно
так - менять в бурю капитана?
     -Я в  райздравотделе  заведующим,-  уклонился  от  прямого ответа  он.-
Хорошая должность, между прочим. Ничего делать не  надо - знай только бумаги
подписывай.
     -Вы же были им раньше?
     -Был, да по совместительству - не заметил всех достоинств.
     -Ну да - когда на двух стульях сидишь, всегда жестко. Даже когда стулья
мягкие.
     Он посмотрел на нее с любопытством.
     -Что ты имеешь в виду?
     -Ничего особенного... Хотите из больницы уйти?
     -Хочу. Надоело.
     -А если серьезно?
     -А если серьезно, то подождать надо.
     -Чего?
     -Его диагноза...- и  кивнул в сторону  Алексея, который, хоть и молчал,
но то и дело оказывался осью, вокруг которой  вертелся их разговор.- Вдруг у
него  чума?-  пошутил он -  совсем уже  по-врачебному.-  Или энцефалиты,  до
которых он никак  не доберется? Тогда здесь  не то что главным,  а санитаром
быть не  захочешь: затаскают по инстанциям... Сорокин приедет,  разберется,-
сказал он туманно, но многообещающе.- А я  пока в тени  отсижусь. Пусть Анна
Романовна отдувается: она этого хотела... От Галины Михайловны я ушел  - вот
что,-  неожиданно  добавил он.-  Один теперь живу, на даче. Остальное уже не
так  важно.  Дом надо заканчивать,- и  обратился  к Алексею,  будто это  его
особенно интересовало:- Удобства вводить сельские. Как они у вас называются?
Ватерклозет, пудр?
     -Самые гигиеничные -  биотуалеты. Но в них надо жидкость менять, она не
везде бывает.
     -Правда?.. Это интересно. Как ты назвал их?
     -Биотуалеты.
     -И название красивое. Надо будет записать - повторишь мне потом... А вы
что думаете по этому поводу, Ирина Сергевна?
     -О чем?
     -О делах моих. Не о ватерклозетах же.
     -Не знаю, Иван  Александрыч...- с сомнением в голосе произнесла она.- У
вас все так неопределенно. И уходите и остаетесь в одно время.
     Он усмехнулся:
     -Ты работу имеешь в виду? Так на это приказ есть.
     -Мало ли что? Можно  и  другой  написать:  сами  учили. Вы ели, Алексей
Григорьич?
     Алексей дождался наконец, что разговор и до него добрался:
     -Нет  конечно. Тебя ждал...  Там  картошка есть  - ее  растолочь надо и
молоком горячим залить. Все ем только в  жидком или жеваном виде,-  объяснил
он Пирогову.
     -Вот и растолки ее, а мы с Ириной Сергевной пойдем в саду поговорим...-
Он поднялся в нетерпеливом ожидании.
     Ирина Сергеевна помедлила, сказала Алексею:
     -К тебе профессор сегодня приедет. Выехал уже... Будете присутствовать,
Иван Александрович?
     -Нет. Говорю же: не хочу высовываться.
     -Совсем в подполье  ушли?..  Нехорошо, наверно, больницу в такое  время
оставлять?
     -А я здесь при чем?- пожал плечами он.- Не ушел бы, если б не выгнали.
     -У вас, Иван Александрович, на все  есть свое  оправдание. Подожди  нас
немного,- сказала она Алексею.- Температуру измерь. Профессор с этого обычно
начинает.
     -Что ее измерять? Я и так знаю, что нет. На кой мне термометр?..- Но те
уже вышли из комнаты  и направились вглубь участка. Алексей напряг  слух, но
ничего  не услышал,  хотя  собеседники -  это было  видно  -  вели  какой-то
разговор,  тихий и  непродолжительный:  как  взрослые, не желающие, чтоб  их
подслушивали дети. После короткого обмена мнениями  Иван Александрович пошел
прямиком к  калитке, а  Ирина  Сергеевна вернулась к  Алексею. Выглядела она
задумчивой,  рассеянной  и  сосредоточенной в одно  время,  и, когда Алексей
обратился к  ней, непонятливо взглянула  на  него  и  встряхнулась,  отгоняя
лишние мысли.
     -О чем говорили?- ревниво спросил он, считая себя вправе задавать такие
вопросы.
     -О работе,- соврала она.
     -О которой мне слушать  нельзя?..- Ирина Сергеевна отмолчалась, занятая
приготовлением картофельного пюре.- Предложение сделал?
     -Какое?..-  Она отвлеклась  на  минуту от  навязчивых  дум.-  Как  себя
чувствуешь?
     -Давно  пора  было  спросить...  Нормально.  Есть  только  не  могу,  а
остальное все - хоть сию минуту.
     -Температуру измерил? Пока мне Иван Александрыч в любви объяснялся?..
     Иван Александрович  предложил  ей в  кустах  - не руку  и  сердце -  но
разделение всерьез и  надолго его дачного одиночества. Она сразу же отказала
ему: не  только  потому,  что  предложение было  сделано  на скорую  руку  и
выглядело  непочтительным,  но  оттого  прежде  всего, что  он  был  ей  уже
неинтересен. "Одного разлюбила,- думала она сейчас: как по писаному читала,-
другого не  полюбила - состояние для женщины одновременно легкое и досадное,
потому что природа сердца не терпит вакуума"...
     -Объяснился все-таки?- настаивал он,  будто слышал на  расстоянии шопот
ее мыслей.- И Кузьма Андреич приходил.
     -А он зачем?
     -Не  знаю.  Сижу  здесь как на  приеме  -  от  которого  мне  ничего не
перепадает.- Он вытащил градусник из  подмышки.- Тридцать шесть и  девять. И
то - от твоего присутствия.
     -Профессор придет - скажет от чего. Назначит тебе курс от бруцеллеза.
     -Я его  давно знаю. Еще с экзамена. Я первые пять букв будь  здоров как
вызубрил. От зубов отскакивало.
     -Профессор тоже по нему специалист.
     -Обменяемся с ним мнениями.- Он взял  в руки справочник,  начал  читать
вслух:-  "Для  клиники  бруцеллеза  домашних  животных  особенно  характерны
выкидыши..."
     -Это можешь пропустить.
     -Испугалась? Пожалуйста. "Клиника бруцеллеза у людей отличается большим
разнообразием симптомов  и  сопутствующих осложнений.  Летальный  исход  при
бруцеллезе    редок,   но   изнурительная   болезнь    часто    приводит   к
инвалидизации..." Скука та еще.
     -Зачем в медицину пошел? Где ты видел медицинские книги веселые?
     -Это точно. Зачем в вашу компанию затесался?
     -Казанову лучше почитай.
     -Вслух?
     -Про  себя,  конечно.  Лежи и  не вставай. Приду  - тебе  гоголь-моголь
сделаю.
     -Это процедура новая? Или ты так это дело называешь?
     -Не говори глупостей. Какие процедуры? Когда диагноз не ясен?
     -Можно  лечить  и без диагноза.  Мне потогонное нужно и грелка  во весь
рост. Как няньки в больнице говорили... Хозяйка  на ужин звала. У них юбилей
сегодня: пятнадцать лет как живут вместе... Пойдешь?
     -Приглашаешь?
     -Естественно. Мне билет  дали на два лица  -  с разрешением  пригласить
кого угодно.