ривет, Вень!  А  вроде Иван
собирался?
     -В область поехал - отчет отвозить. Срочно затребовали.
     -В область ты ж все время ездил? Там дорога прямая.
     -А теперь он. Ничего, доеду до вашей Тарасовки. Показывайте только, где
поворачивать.
     -Опять в первом ряду поедешь?
     -С него заворачивать удобнее. Если б все повороты знать. К  ним заранее
готовиться надо.
     -А чего готовиться? Верти - и все тут. Налево да направо.  Что тебе тут
- трехъярусные  развязки?.. Главное, на газ  жми. Что ты все время на сорока
километрах ездишь?
     -Привычка такая. Баранку легче крутить. И время есть подумать...
     Вениамин   был   белобрысый,   полнолицый,  с  виду  благообразный,  но
подслеповатый,  близорукий сорокапятилетний  мужик, постоянно нуждающийся  в
руководстве и в  подсказке. Он  приехал сюда  недавно - в  связи с поздней и
долго откладываемой женитьбой, трудно привыкал к новому месту и никак не мог
вникнуть  в  его  географию.  На  прежнем  он  в течение  десяти  лет  водил
снегоуборочный комбайн и с тех  пор привык держаться первого ряда улицы и не
превышать  названной скорости. С Алексеем  они были  антиподы  - особенно на
трассе и среди оживленного движения, где их обгоняли все кому не лень - даже
инвалидные коляски.
     -Поездка,  чувствую,  весь  день  займет.  Расстояние  немалое -  сорок
километров.  Не  заблудиться  бы.-  Алексей  подсел  на   заднее  сиденье  к
возвращающемуся домой Пашке.- Что это у тебя?- спросил он у него: тот держал
в  руке нечто  мятое  и  бесформенное.-Конфета?-  Ирина  Сергеевна  не  была
расположена к разговору и помалкивала.
     -Конфета.
     -Кто дал?
     -Ирина Сергевна. Чтоб сидел спокойно.
     -Будешь сидеть?
     -Буду, конечно. А то отберет.
     -Могу и  вам дать,- сказала она.- Чтоб так же сидели,- но он уже избрал
Пашу в качестве доверительного лица и наперсника.
     -А почему сейчас не ешь?
     -Дома буду. Чтоб ребята видели.
     -Поделишься с ними?
     -Нет. Чтоб смотрели.
     -Похвастаться хочешь? Это верно, это по-нашему.  Ирина Сергевна в лавку
за конфетой бегала?
     -Они у меня всегда с собой. Без них работать невозможно.
     -Накладные расходы. И на меня, говорите, есть?
     -Если будете сидеть тихо.
     -За это не отвечаю.  Это  только Пашка может.  Потому как  воспитанный.
Правда, Паш?
     -Правда. Нас папка кочергой лупит.
     -А меня вот не лупили. Зря, наверно. А вас, Ирина Сергевна?
     Она оторопела.
     -Кто меня  касаться смел?..  Не  говорите глупости,  Алексей Григорьич.
Когда поедем? Чего ждем вообще?..
     Машина  стояла  уже некоторое  время  с  полным  набором  пассажиров  -
Вениамин этим не  тяготился и сохранял  завидное самообладание и спокойствие
духа.
     -Веня чего-то ждет. Наверно, когда мотор прогреется?
     -Жду, когда говорить кончите.
     -Это ты правильно делаешь. Сначала поговорим, потом поедем, потом снова
поговорим. К вечеру на месте будем.
     -Разве  его дождешься? - упрекнула Ирина  Сергеевна: не то водителя, не
то Алексея Григорьевича.- Он так до вечера может.
     Вениамин встрепенулся.
     -Поехали - значит поехали.  Мое  дело -  сторона. Вы  мне только дорогу
показывайте.
     -Вчера же туда с главным ездил?
     -Забываю  всякий раз...- и вырулил,  как  начинающий, на площадку перед
больничным корпусом.-  Привык снегоочиститель по городу возить  - там  везде
названия улиц были, а тут нет ничего.
     -Что ж у вас, круглый год снег шел?- спросил недоверчивый Алексей.
     -Почему? Летом -  поливальные машины. Но  маршруты те же. По  табличкам
ориентировались.
     -Каждый день по разным улицам ездили?
     -Почему? По  одной и той же. Но другие же пересекаешь. И везде таблички
висят..
     -А упадет если?
     -Новую повесят. С этим строго было.
     -Слыхал, Паш?- оценив в полной  мере мудрость  его сентенций, обратился
Алексей  к  малолетнему  соседу.-  Учись - и я  с  тобою вместе.  Глядишь, и
вправду всерьез говорить начнем.
     -Шутите все?-  догадался Веня.-  Надо мной вообще многие смеются.  Кому
моя езда не нравится. Веником дразнят. А почему? Веник - он, наоборот, метет
быстро... После поворота налево или направо?..- и машина, дергаясь и виляя и
передом и задом  от  подсказанных ей со  стороны поворотов  и ускорений: как
лошадь  в  цирке,  подгоняемая неумелым дрессировщиком - покатила в  сторону
злополучной Тарасовки.
     До села они  добрались без приключений и остановились возле торцовского
дома.
     -Погудите,- попросила  Ирина Сергеевна. Водитель нажал на гудок,  но из
дома никто  не  вышел, хотя из окон, кажется, наблюдали. Пришлось  идти  без
приглашения. Выйдя из машины и увидав родные стены, Паша передумал и  раньше
времени  засунул в  рот  размякшую  ириску.  Поступок этот послужил сигналом
общей  вылазке:  из дома  высыпали трое  детей  разного  пола и  возраста  и
подскочили  к вернувшемуся брату  - встречая его радостным гиком и вырывая у
него изо рта положенную им долю.
     -Разве  так  брата  встречают?-  усовестила  их  Ирина Сергеевна и,  во
избежание несчастного случая, раздала из  своих  запасов каждому по конфете,
после чего те на время успокоились.- Соскучились по брату?
     -Соскучились, конечно,- отвечал за всех старший,  Костя.- Народу совсем
мало осталось. Подраться - и то не с кем.
     -А  еще один где?- Ирина  Сергеевна перебрала всех по головам  и одного
недосчиталась.- Его Петькой звать?
     -Славкой,- сказал Костя.- За грибами пошел.
     -Один?
     -А что такого? У нас здесь  волков-медведей нет... А  добавку  нельзя?-
попросил он.- Как старшему?
     -Свою должен отдать, раз старший,- выговорила  ему Ирина  Сергеевна, но
конфету дала и  уже приготовилась  одарить по второму кругу и других,  но те
отнеслись к  требованиям старшего как к  неоспоримой привилегии и ни  на что
больше не притязали.- Родители дома?
     -Мать дома, борщ  варит, а  папка конбайн чинит. Там работы  - начать и
кончить  осталось.-  Это  была  любимая фраза отца, она нравилась ему  своей
всеобъемлющей  хваткой.-  Пойдем в дом  - мамка  сказала, занята очень...- и
Костя возглавил поход в избу-землянку.
     -Не разоришься?- спросил Алексей  у Ирины Сергеевны, которому эта сцена
доставила  не  совсем  ему  самому  понятное  удовольствие. Ирина  Сергеевна
пренебрегла его сочувствием - тогда  он поставил вопрос иначе:- А хорошо это
вообще - детей сладким кормить? У них диатез на этой почве развивается.
     -Это он у вас, в Москве, развивается,- греша против истины, укорила она
его  и  с  ним  -  и  славный  город наш,  не  пользующийся доброй  славой в
отдаленных селах и  весях.- А здесь я что-то  не видела...  Не с чего...-  и
вошла в дом: рослая, крупная, веская...
     Ярким летним днем дом не производил того мрачного впечатления, что  при
первом его  посещении: глаз приятно отдыхал в  полутьме после ослепительного
блеска  улицы, а от сложенных  из  полос дерна  стен шла  земляная прохлада,
которой не  было в насквозь пропекаемых  деревянных  срубах.  Хозяйка стояла
перед  керосинкой и варила борщ.  Она обернулась,  увидела Ирину Сергеевну с
сыном, мимолетно ему обрадовалась, но  не особенно удивилась  и не  оставила
своего занятия - спросила только, удовлетворенная его состоянием:
     -Выздоровел?
     -Не  совсем,- вынуждена была сказать Ирина Сергеевна:  как  совестливая
мастерица, сдающая  работу  заказчице.-  Язвы  во  рту  остались, но  должны
пройти.
     -Пройдут,  конечно,-  снисходительно  и  со  знанием дела  отвечала та,
продолжая помешивать в кастрюле.- Раз  конфету ест, значит, все в порядке...
А остальные где? Вы вроде не одни из машины вышли?
     -Видели, как мы подъехали?
     -Видела,  -  призналась  она.- Вы  ж  гудели... Отойти  не  могу:  борщ
варится...
     Ирина Сергеевна не стала уличать  ее  в неискренности,  хотя знала, что
борщ  тем и хорош, что  варится сам собой, но поневоле  насторожилась  - как
всегда, когда ей что-то было неясно: это свойство всякого толкового доктора.
     -Все здоровы?
     -Да  вроде... Если и болеют, разве за  ними углядишь?  Это когда сильно
кого прихватит, мы волноваться начинаем. И вас беспокоим...- Говоря это, она
словно к чему-то прислушивалась.
     -А Славка где?
     -А где ему  быть? Пошел куда-то...- Славке было пять лет,  и  далеко он
один,  без братьев и сестер, пойти не мог: Ирина Сергеевна достаточно жила в
деревне, чтоб  не знать этого, но не успела спросить ничего больше: со двора
донеслось квохтанье кур, и хозяйка встревожилась не на шутку:
     -На  двор пошли! Чего они там не видели?!.- и, бросив все,  побежала на
шум, будто там могло произойти нечто из ряда  вон выходящее. Ирина Сергеевна
последовала за нею...
     Среди двора  стояли Алексей  и  водитель.  Алексей оглядывал место, где
неделю назад валялся пьяный: как преступника тянет на место поступления, так
и пьяницу - туда, где  он лежал в последний раз без памяти и где, очнувшись,
изумленно  взирал  на мир,  будто  только  что  родился  на свет  и  впервые
знакомится  с  его  великолепием.  Вениамин  стоял столбом  среди  шныряющих
взад-вперед птиц и тоже осматривался: не потому, что был уже здесь, а потому
как раз, что еще не был.
     -Что  вы  тут делаете?-  подозрительно  спросила запыхавшаяся хозяйка и
поглядела  на  хлев,  в  котором  томилась  и мычала  корова,  кормилица  их
семейства.
     -Да  вот  -  смотрю,  где  лежал  в  последний  раз,- охотно  поделился
воспоминаниями  москвич.-  Помню, как они меня в зубы клевали. А я, говорят,
храпел так, что они с тех пор не несутся.
     -Почему?  Несутся как положено.- Хозяйка, как и многие  другие женщины,
не любила, когда порочили ее имущество.- Все у нас как надо.
     -И  хозяин не пьет?-  с  веселым участием  спросил Алексей.- Привет ему
передавайте.
     -Выпить захотели?
     -Да нет - так спросил. Тоже завязал с тех пор.
     -Не  пьет,- подтвердила она.- У него это полосами. Как одна начинается,
так другую жди. А так - все путем,- уже успокоившись, прибавила она.
     -Только корову  взаперти держишь,-  заметил,  ни  с  того  ни  с  сего,
Вениамин,  от  которого  меньше всего этого ждали.-  Ее на выпас надо вести.
Пастуха в деревне нет?- Хозяйка дрогнула, но оставила его слова без внимания
- только прикусила язык и пошла угловато в дом, не пригласив их и не желая с
ними разговаривать.
     -Неприветлива она сегодня,- заметил Алексей.- И молока не предложила.
     -А нет потому что,- распространился словоохотливый  водитель, довольный
тем,  что попал в  точку  и посрамил  сельскую жительницу.- Темный народ. Ее
выгуливать  надо,  на  пастбище вести,  а они в  хлеву держат. Летом сена не
напасешься  -  на  зиму  потом не  хватит. Куда  как  хорошо -  летом травой
кормить...-  и  выйдя на  улицу, загляделся по  сторонам:  видно,  в поисках
таблички с ее названием...
     -Одним  меньше  стало,- произнес  патетически Алексей, садясь в  машину
рядом  с  Ириной  Сергеевной.-  Пашу сдали  на поруки. Теперь нас  никто  не
разделяет.
     -Может, вперед  сядете?- предложила она:  его соседство ее тяготило.- К
рулю поближе?
     -Да  ты что?!- Он упорно обращался к ней на "ты"  - в то  время как она
столь  же упрямо  ему "выкала".- Меня от этого  тихохода в  дрожь бросает!..
Уехать, что ль, без него... И правда пересесть?..- и рванулся вперед, норовя
перемахнуть через спинку сиденья, но шофер уже шел к  машине: вид у него при
этом был самый сосредоточенный и озабоченный.
     -Случилось что?- невольно спросил Алексей.
     -Да смотрю: пыли много. Поливальную машину бы сюда.
     -И тебя на нее посадить?
     Водитель был напрочь лишен юмора:
     -Я  снегоуборочный  предпочитаю.  Поливальной  обязательно  кого-нибудь
забрызгаешь...-  и  даже острый  на  язык москвич  не нашелся  тут, чем  ему
возразить или просто ответить...
     Шашурины  были сама  противоположность -  и  Торцовой, и себе  самим  в
первое знакомство с ними.
     -Садитесь тут: здесь и стулья удобные и солнце из окна не падает. Жарко
сегодня, с утра тридцать градусов в тени было. Жена сейчас квасу достанет: у
нас квас холодный, в  погребе держим - единственное место,  где  хоть  какая
прохлада  держится.  Присаживайтесь, Ирина Сергевна.  У  нас  в  прошлый раз
разговор  с  вами  не  вышел  -  давайте  сегодня обо всем договоримся:  как
говорится, виноваты, исправимся - не согрешишь, не покаешься...
     Дом их выглядел зажиточно. Хозяин был механик, человек на селе нужный и
нарасхват требуемый - он знал себе цену и держался с достоинством, умеряемым
только  необходимостью  загладить  вину  и  наладить   отношения  с  детской
докторшей. Он был еще  молод,  обходителен  и обладал приятными  манерами  и
ухватками.  Жена  его,  если судить по верхам,  по  наружности,  заметно ему
уступала, была ему не пара. Она угловато сновала по горнице, доставала одно,
прятала  другое,  расставляла по  углам  стулья  и табуретки - все молча и с
некой стыдливой многозначительностью во всем своем облике. Только на Алексея
она  поглядела иначе: воровато и с беглым любопытством и тут же отвела глаза
в сторону, но и  этого короткого взгляда было  достаточно, чтобы муж обратил
на  него  внимание:  имел,  видимо,  на  то  свои  основания  -  супружеское
неравенство  часто  таит в себе былые неверности. Он был, кстати,  белобрыс,
она черна, как цыганка.
     -Всем квасу  налить?- спросил хозяин, оглядывая гостей: Ирина Сергеевна
и  Алексей Григорьевич  сели  на  отведенные  им места, водитель же  остался
стоять дорожным  знаком  среди  горницы, разглядывая  не  то  стены,  не  то
прикрепленные к ним семейные фотографии.
     -А молока нету?- вдруг спросил он и сел на диван, который  был застелен
белым и предназначался не для сидения: здесь, должно быть, почивали почетные
гости. Лицо Шашурина вытянулось.
     -Молока нет... Корову не держим. Раньше  была, потом решили,  не нужно.
Времени много занимает. Не у меня  - у нее, конечно...- Он поглядел на жену,
приглашая ее в свидетели, и она согласно кивнула.
     -Жаль,-  искренне подосадовал Вениамин.- В жару  хорошо  утоляет...-  и
Шашурин, вместо того  чтоб  развести  руками или как-то иначе выразить  свою
беспомощность, вскользь  и недоверчиво уставился  на него: будто разглядел в
нем злоумышленника или кляузника.
     -Мы  детей  пришли  посмотреть,-  сказала  Ирина   Сергеевна,  прерывая
разговор: она стала различать уже кой-какие скрытые пружины происходящего.
     Если при просьбе водителя лицо  Шашурина замерло  на  миг,  то тут оно,
напротив, пришло в особенное движение.
     -А  их в этот раз и в самом деле нет! В прошлый раз я соврал: они, если
правду говорить, были  -  только собирались  к  бабке,  а  теперь  и  впрямь
вывезли!
     -Далеко?- спросила Ирина Сергеевна.
     -Да  рядом - сорок километров. В другом только районе...- и замолк,  не
давая более точных сведений.
     -Адреса нет?
     -Какой  там адрес? Степь кругом, а посредине  роща. Туда месяцами никто
не ездит - мы только навезли всякого.
     -Здоровы хоть?- спросила она.
     -Кто?- не понял он.
     -Дети. Я же по их части.
     -Здоровы. Что им сделается?.. Я им сказал, чтоб до осени не  приезжали.
Погода если  хорошая  будет  стоять, можно  и  в  октябре  вернуться. Школа,
конечно - но,  в случае чего, и с учителями  договориться  можно: люди свои,
отнесутся с понятием.
     -Жизнь, гляжу, везде одинакова,- профилософствовал Алексей Григорьевич,
а Шашурин понял его по-своему:
     -Так  нужен всем,  поэтому...  Я ж  механик  классный.  И  к  тому же -
непьющий. Привозят драндулеты свои - чиню их, делаются как  новенькие. Редко
когда  в тупик встаю, обычно справляюсь. Сегодня вот, правда,  привезли - не
могу понять, что в движке творится. Или правильнее сказать - что они в мотор
этот вбухивали. Чем, иными словами, заправляли...
     -Дай погляжу,- сказал с важностью Веня - он встал  наконец,  к великому
облегчению  хозяев, с  накрахмаленного покрывала  и прогулялся по  комнате.-
Может,  чего  увижу...- и  вид у  него при  этом  был такой положительный  и
представительный, что Шашурин, хоть и был не промах, тут дал осечку: потому,
наверно, что волновался.
     -Посмотри,  пожалуйста,-  поверил  он:  тем  более  что  ему самому  не
терпелось покончить с их визитом.- Я сообразить не могу... Тебе  переодеться
дать?
     -Так взгляну. Лезть в него не буду. Иногда и так слышно. По стуку...- и
Шашурин,  заранее  проникшись  уважением  к  столь  незаурядным  техническим
способностям гостя, с почтением кивнул и, оборотившись к Ирине Сергеевне, из
приличия засомневался:
     -Ничего,  что  мы разговор закончили?  Неудобно как-то?..- но она  была
незлопамятна и  уже отпустила ему все грехи, и  прежде  всего дачу  заведомо
ложных сведений...
     -Как здоровье ваше?- спросила она у хозяйки. Муж остановился у порога и
прислушался к разговору.
     -Ничего!- заулыбалась та, довольная тем, что на нее обратили внимание.-
Почихала немного: хрип, что ль, был. Теперь ничего.
     -А что за грипп?
     -Да я знаю разве?  Неученая - не скажешь... Вроде как нездоровилось...-
и  пошла  подметать пол  в прихожей, которую гости, не снявши обуви, могли и
запылить и запачкать. Муж, довольный ее ответами, вышел из дому.
     Технари пошли чинить машину. Ирина Сергеевна и Алексей Григорьевич сели
в тени во дворе. Хозяйка поглазела на них из окна, затем и она исчезла...
     -Ну  что,  королева?  -  обратился  Алексей   к  Ирине  Сергеевне.   Та
рассеялась, вышла из состояния задумчивости:
     -Чья королева?- Она не любила неясностей.
     -Тарасовки. Или Петровского уезда. Выбирай,  что больше нравится... Что
задумалась?
     -Думаю, врут все,- неловко призналась она.
     -Врут! Невооруженным глазом видно. А ты в этом сомневалась?
     -Как-то не по себе... Я ж их детей лечу.
     -Это  важно,  конечно,-  подразнил он ее.-  Все забудешь -  тебе в ноги
бухнешься...  Значит, надо, раз врут. Что-то  они тут скрывают все, а что  -
неясно... Вранье - это, Ирина Сергевна, наше естественное состояние.
     -И ты такой?
     -Конечно.  Врать  лишнее  не  буду,  но  и  правды  не скажу:  язык  не
повернется.
     -Откровенный ты...- Теперь и она  перешла  на "ты" и не заметила этого,
но он, напротив, воспринял как факт первостатейной важности.
     -А как иначе?.. Расстроилась?
     -Конечно... Не люблю, когда мне лгут. И не понимаю этого.
     -Ты деревенская и не понимаешь? Я горожанин, столичная штучка - и то за
версту чую, что дело нечисто. Что ж так?
     -Значит, такая простодушная... Если все так  рассуждать будут, что  тут
тогда будет?
     -Не  знаю.   Пусть  у  других  голова  болит.   Вот  тоже  -  достойный
представитель  нашего  племени.  Не  поймешь:  не то  дурак,  не то  нарочно
придуривается...
     Он имел в виду  Вениамина. Хозяин  вышел с ним на двор.  Шашурин нервно
щурился на солнце и пытался соблюсти приличия, но это ему удавалось трудно.
     -Я в снегоочистителях разбираюсь,- оправдывался Вениамин.- У них  щетки
часто  из строя выходят - так я их чинить навострился, отдираю просто, а тут
совсем другое дело.
     -Какие щетки?- вскипел тот, не понимая.
     -Которые снег счищают. Не те, что ты думаешь. Тут карбюратор полетел. А
может,  коробка  передач - так сразу не скажешь: нужно внутрь лезть, а я  не
при  форме.- На нем был  рабочий  комбинезон небесно-голубого цвета, который
носят только клоуны и дети ясельного возраста.
     -Это ты мне говорил уже!- склочно возразил  Шашурин.- Зачем  было крыло
отрывать? Меня ж хозяин за это спросит!
     -Так  оно  на  честном  слове  держалось... Это я  посмотреть  хотел. У
снегоочистителя  со  стороны крыла доступ есть.  У поливалки,  правда,  нет.
Слушай,  у  тебя  попить  нечего?  Можно  и  квасу.  Я слышал,  у  тебя квас
хороший?..-  Шашурин обмер,  потом  собрался  с духом  и пошел,  со свирепым
выражением лица,  в  дом - за квасом.-  Я тебя  здесь подожду,-