к случайное совпадение, стало  убийство  и
самоубийство в семье Кодзиро Мияваки  (фото  №  1),  владельца  давно  и
хорошо известной сети ресторанов  "Руфтоп  гриль",  главный  из  которых
находится на Гиндзе. Дела у Мияваки шли плохо, накопились большие долги,
и два года назад он продал  все  рестораны  и  объявил  себя  банкротом,
однако и после этого уже не банки, а другие многочисленные кредиторы  не
переставали его преследовать. В конце  концов  в  январе  этого  года  в
гостинице города Такамацу Мияваки задушил собственным ремнем свою спящую
14-летнюю дочь  Юкиэ,  а  потом  вместе  с  женой  Нацуко  повесился  на
специально  приготовленной  веревке.  Местонахождение   старшей   дочери
Мияваки, студентки, неизвестно. При покупке участка в апреле  1972  года
Мияваки было известно о ходивших вокруг  дома  зловещих  слухах,  но  он
только смеялся над ними, говоря: "Все это - лишь случайные  совпадения".
Купив землю, он снес выстроенный на ней дом, который давно уже пустовал,
разровнял участок. На всякий случай  позвали  синтоистского  священника,
чтобы прогнать злых духов, и построили новый двухэтажный дом. По  словам
соседей, у Мияваки были прекрасные дочери, семья жила дружно. Но  прошло
одиннадцать лет, и неожиданно судьба этого  семейства  сделала  страшный
поворот.
   Мияваки лишился участка и дома осенью 1983 года, заложив их за долги.
Но из-за споров между кредиторами о порядке возврата долгов  решение  по
этому имуществу задержалось и состоялось через суд прошлым летом,  после
чего землю выставили на продажу. Участок намного ниже рыночной стоимости
приобрела крупная токийская риэлторская фирма  "...  Недвижимость".  Она
снесла дом, где жили Мияваки, и хотела продать  участок  под  застройку.
Желающих  приобрести  его  было  много:  Сэтагая  все-таки   -   участок
первоклассный, но все разговоры прекращались, как  только  потенциальные
покупатели узнавали, насколько  плохая  слава  у  этого  места.  Говорит
начальник отдела продаж "... Недвижимость" господин М.:
   "Да, нам тоже приходилось слышать об этих нехороших историях.  Однако
место там действительно замечательное, и мы с оптимизмом  считали,  что,
установив достаточно низкую цену, сможем продать участок. Правда,  когда
его выставили на продажу, оказалось, что дело совсем не движется. А  тут
еще совсем некстати в январе случилось это несчастье в семье Мияваки, и,
скажу честно, мы прямо не знали, что делать".
   Наконец,  в  апреле  этого  года  участок   продали.   Господин   М.,
извинившись, отказался назвать покупателя и цену,  поэтому  детали  этой
сделки нам не известны. Но по информации  из  риэлторских  кругов,  "...
Недвижимости" пришлось уступить участок по цене ниже той,  что  была  за
него заплачена. "Покупатель, разумеется, был полностью в курсе  дела,  -
сказал господин М. - Обманывать его мы не  собирались  и  объяснили  все
заранее".
   Кто  же  решился  купить  этот  злосчастный  участок?  Кому  он   мог
понравиться? Найти ответы на эти вопросы оказалось гораздо труднее,  чем
мы думали. В регистре административно-юридического управления  записано,
что участок приобрела фирма "Акасака Рисерч", офис которой  находится  в
районе  Минато.  Занимается   она   "экономическими   исследованиями   и
консалтингом". Участок приобретен с целью "строительства жилого дома для
сотрудников фирмы". Строительство действительно сразу же  началось,  но,
как выяснилось, "Акасака Рисерч" -  это  типично  "бумажная  фирма".  Мы
наведались по записанному в документах адресу во 2-м квартале Акасака  и
обнаружили лишь маленькую табличку на двери комнаты в небольшом доме  на
несколько квартир. На наш звонок никто не открыл.

Строгая охрана и секретность

   Сейчас "бывшая резиденция Мияваки" обнесена высоким бетонным  забором
- гораздо  выше  соседних  домов.  Выкрашенные  черной  краской  прочные
металлические ворота устроены так, чтобы никто не мог за них  заглянуть,
наверху  установлена  видеокамера  наблюдения.  Как  рассказали  соседи,
ворота,  приводимые  в  движение  электродвигателем,  время  от  времени
открываются,  чтобы  пропустить  "мерседес  500  SEL"  с   тонированными
стеклами, который въезжает и выезжает из них по несколько  раз  в  день.
Больше никто не входит и не выходит. Никаких звуков с  участка  тоже  не
доносится.
   Стройка началась в  мае,  но  все  происходило  за  высоким  забором,
поэтому даже соседи не  знали,  что  там  строится.  Работа  завершилась
необычайно быстро: за два с половиной месяца.  Владелец  находящейся  по
соседству фирмы, поставлявшей на стройку обеды, рассказал: "Дом  сам  по
себе не такой  большой.  С  виду  ничего  особенного  -  четырехугольная
бетонная коробка. Не похож на обычный дом, где  живут  нормальные  люди.
Зато приезжали  специалисты  по  садовому  ландшафту,  засадили  участок
замечательными деревьями. Думаю, этот сад обошелся в приличную сумму".
   Мы  обзвонили  в  Токио  все  крупные  фирмы,  занимающиеся   садовым
дизайном. В одной нам сообщили, что они действительно работали в "бывшей
резиденции Мияваки". Однако о заказчике хозяин фирмы ничего не знает. Он
получил заказ в письменном виде и схему  сада  от  строителей,  которыми
руководил его знакомый, и только выполнил порученную его  фирме  работу,
разместив на участке деревья.
   Он также сообщил, что когда его фирма работала  в  саду,  на  участок
вызвали мастеров, вырывших глубокий колодец.
   "В  углу  сада  мастера  соорудили  помост,  на   который   сваливали
выкопанную землю. Я хорошо разглядел, как они работают,  -  мы  как  раз
сажали рядом хурму. Копали на месте старого колодца, который раньше  был
засыпан, так что работа, похоже, была  нетрудной.  Странно  только,  что
воды в колодце так  и  нет.  Старый  колодец  давно  высох,  его  просто
восстановили, и все. А до воды не дошли. Странно это, как будто  нарочно
так сделали".
   К сожалению, найти фирму, которая рыла колодец, не удалось.  Зато  мы
выяснили,  что  "мерседес  500  SEL",  "приписанный"   к   этому   дому,
принадлежит крупной лизинговой компании - ее главный  офис  находится  в
районе Тиёда. В июле по трехлетнему договору ее арендовала для служебных
целей одна фирма из района Минато. Название фирмы  посторонним  сообщить
отказались, но, судя по  всему,  это  почти  наверняка  та  же  "Акасака
Рисерч". Кстати, приблизительная стоимость аренды машины класса 500  SEL
- около 10 миллионов иен. Заключая договор  об  аренде,  компания  также
предлагает водителя, однако  неизвестно,  придан  ли  водитель  к  этому
конкретному автомобилю.

***

   Проживающие по соседству  люди  говорили  с  корреспондентами  нашего
журнала о "доме с повешенными" без большой охоты. В этом  районе  соседи
между собой общаются редко, и  большинство  жителей,  скорее  всего,  не
хотят впутываться в эти дела. Вот что сказал нам  господин  А.,  живущий
поблизости:
   "Охрана там  в  самом  деле  внушительная,  но  у  меня  нет  никаких
оснований высказывать какие-либо претензии.  Соседей,  думаю,  это  тоже
особо  не  беспокоит.  Сейчас  гораздо  лучше,  чем  когда   стоял   тот
заброшенный дом, обросший дикими слухами".
   И все же хочется знать, кто купил этот  дом  и  в  каких  целях  этот
"мистер Х" его использует. Туман над этой тайной становится все гуще.

3
Заводная Птица зимой

   После того как кончилось то странное лето и  до  самой  зимы  в  моей
жизни  никаких  изменений  не  происходило.  Дни  начинались  тихо,  без
происшествий, и так же заканчивались. В сентябре шли дожди, а  в  ноябре
выдалось несколько таких теплых дней, что  тело  покрывалось  испариной.
Дни почти не отличались один от другого - если бы не погода. Я  старался
сосредоточиться на реальном и  полезном  -  почти  каждый  день  подолгу
плавал в бассейне, гулял, три раза в день готовил еду.
   Несмотря на все это,  временами  одиночество  накатывало  на  меня  и
резало по сердцу. Казалось, даже вода, которую я пил, и воздух,  которым
дышал, наполнены длинными острыми иголками; страницы книг в моих  руках,
словно лезвия бритв, угрожающе отливали металлическим блеском. В  четыре
часа утра в окружающем безмолвии было слышно, как одиночество все глубже
пускает в меня свои корни.

***

   И все же оставались люди, которые меня не забывали.  Семейка  Кумико.
Они писали мне письма. О том, что Кумико жить со мной больше не будет  и
я должен немедленно дать ей  развод.  Это  решит  все  проблемы.  Первые
несколько писем были написаны высокомерно,  в  официальном  тоне.  Я  не
отвечал, и тогда посыпались угрозы, сменившиеся в  итоге  просьбами.  Но
цель у всех писем была одна.
   В конце концов позвонил ее отец.
   - Я не говорю, что категорически против развода, - сказал я ему. - Но
сначала мне хотелось бы  встретиться  с  Кумико  и  поговорить  наедине.
Удостоверюсь, что она в самом деле этого хочет,  -  дам  развод.  Нет  -
развода не будет.
   Обернувшись к кухонному окну, я посмотрел на уходившее вдаль  темное,
сочившееся дождем небо. На той неделе дождь  не  переставал  четыре  дня
подряд. Весь мир почернел и промок до нитки.
   - Перед тем как пожениться, мы с Кумико как следует все обговорили, и
я хочу, чтобы все было так же, если мы решим разойтись.
   Разговор с тестем шел на параллельных курсах и ни к чему  не  привел.
Точнее - не дал положительного результата.

***

   Без ответа оставалось несколько  вопросов.  Действительно  ли  Кумико
хочет развода?  Просила  ли  она  родителей  уговаривать  меня?  "Кумико
говорит, что не желает тебя видеть", - объявил мне тесть.  То  же  самое
говорил Нобору Ватая во время нашей встречи. А может быть, вовсе не  все
в их словах не правда? Родители Кумико смотрели на  вещи,  как  им  было
удобно, но насколько я их знал, по крайней мере  привычки  раздувать  из
мухи слона они не имели. Хорошо ли, плохо ли, но они  реалисты.  Значит,
если тесть сказал правду, они прячут ее где-то, что ли?
   В это поверить я никак не мог. Кумико  с  детства  не  больно  любила
родителей и старшего брата и изо всех сил старалась ни в чем от  них  не
зависеть. Вполне могло случиться, что  она  ушла  от  меня,  потому  что
завела любовника. Хотя и нелегко мне было проглотить такое объяснение, о
котором  она  писала  в  своем  письме,  но  полностью   исключить   эту
возможность нельзя. Но я никак не мог представить, чтобы, уйдя из  дома,
Кумико прямиком направилась к своим или в какое-то место, которое они ей
приготовили. Да еще стала бы через них связь со мной поддерживать.
   Чем больше я об этом думал,  тем  меньше  понимал.  Может,  у  Кумико
случился  нервный  срыв  и  она  никак  не  может  оправиться  от  этого
потрясения? Другая возможность: ее удерживают где-то  насильно.  Раз  за
разом я выстраивал и перестраивал  цепочки  из  разных  фактов,  слов  и
воспоминаний, пока не отказался от мысли разгадать эту загадку.  Догадки
и предположения ни к чему меня не привели.

***

   Осень подходила к концу, и в воздухе  уже  чувствовалось  приближение
зимы. Как всегда в это время года, я собирал в саду опавшие сухие листья
и набивал ими пластиковые мешки для мусора. Приставив к крыше  лестницу,
очистил забитые листьями желоба водостоков.  У  моего  дома  деревья  не
росли, но ветер срывал листву с развесистых соседских деревьев  с  обеих
сторон и щедро усыпал ими  мой  маленький  садик.  Эта  работа  меня  не
раздражала. Я рассеянно смотрел на кружащиеся в  лучах  послеполуденного
солнца листья, и время бежало  незаметно.  На  соседнем  участке  справа
торчало здоровенное  дерево  с  красными  ягодами.  Над  ним  кружились,
сверкая ярким оперением, птицы и  кричали  -  будто  ссорились,  пронзая
воздух резкими, отрывистыми голосами.
   Я ломал голову: что мне делать с летней одеждой Кумико, как лучше  ее
сохранить? Думал собрать и выбросить, как  она  написала  в  письме,  но
вспомнил, с какой любовью она подбирала каждую вещь. "Место есть,  пусть
еще повисит", - подумал я.
   Но стоило открыть стенной шкаф, как я невольно вспоминал, что  Кумико
рядом нет. Ее наряды  -  пустые  оболочки  прежней  жизни.  Я  прекрасно
представлял Кумико в них: с некоторыми были связаны четкие воспоминания.
Временами вдруг ловил себя на том, что сижу на кровати, тупо уставившись
на висящие передо мной в ряд платья, блузки и юбки, а потом никак не мог
вспомнить, сколько я так просидел. Может, десять минут, а может - час.
   Глядя на ее  одежду,  я  представлял,  как  чужой  человек  раздевает
Кумико. Как под его руками спадает с нее платье, как  руки  скользят  по
ней, снимая белье. Ласкают грудь, раздвигают ноги. Эта картина стояла  у
меня перед глазами - мягкая, нежная грудь,  бедра,  белые  как  снег,  и
касающиеся их мужские руки. Я не хотел думать об этом, но не мог  ничего
поделать. Не мог потому, что все  это  наверняка  происходило  на  самом
деле. Надо приучить себя к таким картинам - ведь от реальности никуда не
денешься.

***

   В начале октября умер дядя Нобору Ватая - депутат  нижней  палаты  от
Ниигаты. Он  лежал  в  городской  больнице,  и  ночью  у  него  случился
сердечный приступ. К рассвету, несмотря на все усилия врачей  и  сестер,
он был уже мертв. Эта смерть не стала неожиданностью; поговаривали,  что
скоро  состоятся  парламентские  выборы,  поэтому  сторонники  покойного
депутата очень энергично взялись выполнять  давние  планы  поставить  на
место дяди племянника.  Избирательная  машина,  отлаженная  под  бывшего
депутата,  работала  безотказно  и  исправно  поставляла   консерваторам
необходимые голоса. Победе Нобору Ватая на выборах могло помешать только
что-то экстраординарное. Об этих событиях я  прочитал  в  газете,  когда
ходил в библиотеку, и сразу подумал, что скоро у семейства  Ватая  забот
прибавится, им станет не до нашего с Кумико развода.
   На следующий год, весной парламент распустили, прошли выборы.  Как  и
предсказывали, Нобору  Ватая  с  большим  отрывом  обошел  выставленного
оппозицией кандидата. Я читал в библиотеке газеты и был в курсе  дела  -
как он выдвинул свою кандидатуру и как проходило голосование,  но  успех
Нобору Ватая почти не вызвал у меня эмоций.  Все,  похоже,  было  решено
заранее, задолго  до  выборов  и  оставалось  только  аккуратно  обвести
нарисованную вчерне схему.

***

   Черно-синее пятно на лице не становилось ни  больше,  ни  меньше.  Не
было ни жжения, ни боли. Постепенно я начал  забывать  о  нем,  перестал
надевать очки и глубоко надвигать на глаза шапку, чтобы замаскироваться.
Вспоминал  о  нем,  когда,  выходя  днем  за  покупками,  ловил  взгляды
попадавшихся  навстречу  людей,  видел,  как  они  отводят  глаза,   но,
привыкнув, почти не обращал на это внимания. Мое пятно никому не мешало.
Каждое утро  за  бритьем  я  внимательно  его  разглядывал,  но  никаких
изменений не находил. И размер, и цвет, и форма оставались все теми же.
   То, что  на  лице  у  меня  вдруг  появилось  пятно,  заметили  всего
несколько человек. А именно -  четверо:  хозяин  химчистки  на  станции,
парикмахер, у которого я стригся, продавец из винной лавки Омура да  еще
знакомая библиотекарша, сидевшая на выдаче книг. И все. На их вопросы  я
делал озабоченное лицо и бормотал что-то насчет  пустяковой  аварии.  Им
этого было достаточно, и они, как будто оправдываясь, начинали  вздыхать
и ахать.
   Мне казалось, что с каждым днем я  все  больше  отдаляюсь  от  самого
себя. Разглядывал свою руку, и возникало ощущение, будто  смотрю  сквозь
нее. Почти ни с кем не  разговаривал.  Писем  никто  мне  не  писал,  по
телефону не  звонили.  В  почтовом  ящике  я  находил  только  счета  за
коммунальные услуги и всякую  рекламу  -  по  преимуществу  адресованные
Кумико каталоги по дизайну и моде, полные фотографий платьев,  блузок  и
юбок весеннего сезона.  Хотя  зима  выдалась  холодная,  я  даже  подчас
забывал включать отопление: не мог  разобрать,  то  ли  дома  и  вправду
холодно, то ли холод - внутри меня. Включал печку лишь после того,  как,
взглянув на термометр, убеждался, что погода действительно холодная, но,
сколько бы комната ни нагревалась, теплее не становилось.

***

   Иногда, как летом, я  перелезал  через  стенку  в  саду  и  по  нашей
извилистой дорожке шел к месту, где прежде стоял брошенный дом  Мияваки.
В коротком пальто и намотанном до подбородка шарфе шагал по иссохшей  за
зиму  траве;  ледяной  ветер  налетал  порывами,  нетерпеливо  гудел   в
проводах. Дом Мияваки разобрали до последнего гвоздя, и теперь это место
окружал высокий дощатый забор. Через щели я заглядывал  на  участок,  но
смотреть там было не на что. Не осталось ничего -  ни  дома,  ни  плиток
дорожки, ни колодца, ни  деревьев,  ни  телеантенны,  ни  статуи  птицы.
Только плоский клочок холодной, черной, плотно утрамбованной  гусеницами
бульдозера земли, из которой торчало  несколько  засохших  сорняков.  Не
верилось, что раньше здесь был глубокий колодец и что меня угораздило  в
него забраться.
   Опершись о забор, я взглянул на дом Мэй  Касахары,  на  ее  окно.  Ее
здесь больше нет. Больше  не  выйдет  и  не  скажет:  "Привет,  Заводная
Птица!"

***

   Как-то днем, в середине февраля, когда стоял жуткий  холод,  я  решил
наведаться в риэлторскую контору "Сэтагая дайити", о которой говорил мне
дядя. Она находилась рядом со  станцией.  Войдя,  я  увидел  сотрудницу,
женщину средних лет. У входа стояли в ряд несколько столов, но  за  ними
никого не было - маклеры, похоже, разошлись по своим  делам.  Посередине
стоял большой газовый обогреватель,  излучавший  ярко-красное  тепло.  В
крошечной  приемной  у  задней  стены  в  одиночестве  сидел  на  диване
невысокий старичок и с увлечением читал газету. Когда я  поинтересовался
у женщины, на месте ли господин Итикава, старичок повернулся  ко  мне  и
произнес:
   - Я Итикава. Чем могу?
   Я назвал дядино имя и сообщил, что прихожусь ему племянником  и  живу
сейчас в принадлежащем ему доме.
   - А-а, понятно. Вы племянник Цурута-сан. - С этими  словами  старичок
отложил газету и, сложив очки, засунул  их  в  карман.  Потом  скользнул
взглядом по моему лицу и фигуре. Какое впечатление у  него  осталось  от
этого осмотра, я так и не понял. - Проходите, проходите! Чаю выпьете?
   Я попросил его не беспокоиться, но старичок то ли не расслышал, то ли
просто проигнорировал мои слова и попросил сотрудницу  приготовить  чай.
Много времени это не заняло, и скоро мы сидели в  приемной  друг  против
друга  и  пили  чай.  Обогреватель  выключили,  в  комнате   становилось
прохладно. На стене висела подробная карта застройки района, испещренная
пометками карандашом и фломастером. Рядом - календарь какого-то банка  с
репродукцией известной картины Ван Гога с мостом.
   -  Как  Цурута-сан  поживает?  Как  он,  здоров?   -   глотнув   чаю,
поинтересовался старичок.
   - По-моему, у него все в порядке. Как всегда, весь в делах. Я  сам  с
ним редко вижусь, - ответил я.
   - Рад за него, рад. Сколько же лет прошло? Кажется, так  давно  мы  с
ним в последний раз встречались, - говорил старичок. Достав  из  кармана
пиджака сигарету, он вынул спичку, примерился  и  решительно  чиркнул  о
коробок. - Это я посоветовал вашему  дяде  купить  дом,  где  вы  сейчас
живете,  а  потом  долго  сдавал  его  жильцам  по  его  поручению.  Это
замечательно, что Цурута-сан не сидит без дела.
   У самого старика Итикавы забот,  похоже,  было  немного.  Он,  должно
быть, наполовину отошел от бизнеса и появлялся в конторе только по делам
старых клиентов.
   - Как вам дом? Может, что-то не так?
   - Нет-нет. С домом все в порядке.
   Старик кивнул.
   - Это хорошо. Дом в самом деле хороший. Может, маловат немножко, зато
удобный. Кто раньше там жил, все были довольны, все у них было хорошо. А
у вас как?
   - Да ничего, - сказал я и подумал про себя: "Жив, по крайней мере,  и
на том спасибо". -  Хочу  у  вас  спросить  кое-что,  Итикава-сан.  Дядя
говорит, о земельн