нев,   испугалась,   что
наследственность скажется на нем, но открыть мне свою тайну не смогла. С
этого все и началось.
   Ничего не отвечая, она тихо поставила стакан на столик. Я продолжал:
   - А твоя сестра... Она ведь не от пищевого  отравления  умерла.  Нет,
причина совсем в другом. В ее смерти виноват Нобору Ватая,  и  тебе  это
известно. Сестра, должно быть, что-то сказала тебе перед смертью, как-то
предупредила. Вероятно, у Нобору Ватая особый дар  влиять  на  людей,  с
помощью которого он отыскивал наиболее восприимчивых и  чего-то  от  них
добивался. Это испытала на себе Крита Кано  -  он  надругался  над  ней.
Крите каким-то образом удалось оправиться после этого, а твоя сестра  не
смогла. Ведь она жила с братом в одном доме, и бежать  ей  было  некуда.
Жить с этим дальше она не захотела,  предпочла  умереть.  Твои  родители
скрывали, что она покончила с собой. Разве не так?
   Ответа я не дождался. Она  молчала,  словно  хотела  раствориться  во
мраке.
   - Не знаю, как ему это удалось, - говорил я, - но в  какой-то  момент
его силы выросли многократно. С помощью телевидения и  других  массмедиа
он получил возможность влиять на общество и применяет  сейчас  свой  дар
для того,  чтобы  вытащить  на  поверхность  нечто  кроющееся  в  темных
закоулках подсознания больших масс людей  и  использовать  это  в  своих
политических целях. Это очень опасно. То, чего  он  добивается,  роковым
образом связано с насилием и кровью и имеет  прямое  отношение  к  самым
мрачным страницам истории. В результате погибнет множество людей.
   В темноте раздался вздох.
   - Можно еще виски? - мягко попросила она.
   Поднявшись, я подошел к столику у кровати и взял пустой стакан.  Этот
маневр я уже выполнял в темноте  без  особого  труда.  Прошел  в  другую
комнату и при свете фонарика налил виски,  положил  в  стакан  несколько
кубиков льда.
   - Значит, это только предположение?
   - Просто я связал, соединил вместе разрозненные мысли, - ответил я. -
Доказательств у меня нет. Оснований утверждать, что все случилось как  я
сказал, - тоже.
   - И все же хотелось бы услышать продолжение. Если, конечно, есть  что
добавить.
   Вернувшись в спальню, я поставил стакан на столик, выключил фонарь  и
снова уселся на стул. Сосредоточился и продолжал:
   -  Ты  не  знала  точно,  что  произошло  с  сестрой.  Она  о  чем-то
предупреждала тебя перед смертью, но ты была  слишком  мала,  чтобы  все
понять. И все-таки  кое-что  уловила.  То,  что  Нобору  Ватая  каким-то
образом осквернил, обесчестил сестру. То,  что  ваш  род  несет  в  себе
что-то мрачное, зловещее, и это может быть и в твоей крови, и тебе  вряд
ли удастся спрятаться от этого. Вот почему в этом доме ты все время была
одинока, жила в напряжении, в необъяснимой скрытой тревоге. Как медуза в
аквариуме.
   После окончания университета и того шабаша,  который  подняли  вокруг
нас с тобой, ты, в конце концов, вышла за меня и рассталась с семейством
Ватая. Жизнь наша протекала спокойно, и ты понемногу забывала о  мрачном
беспокойстве, мучившем тебя прежде. Появились новые знакомые,  ты  стала
другим человеком - в общем, постепенно приходила в себя. Шло к тому, что
все будет хорошо, однако,  к  несчастью,  добром  это  не  кончилось.  В
какой-то момент ты инстинктивно ощутила приближение той темной силы,  от
которой, казалось,  тебе  удалось  освободиться.  А  когда  поняла,  что
происходит, запаниковала. Ты растерялась, не знала, что делать, и, чтобы
узнать правду, решила поговорить с Нобору Ватая, встретилась  с  Мальтой
Кано, надеясь, что она поможет. Только мне ты не могла открыться.
   Скорее всего, все началось,  когда  ты  забеременела.  У  меня  такое
чувство. Это и перевернуло все. Первое предупреждение я  получил  в  тот
самый день, когда ты сделала аборт, вечером, в  Саппоро,  от  гитариста.
Вероятно, беременность разбудила то, что было скрыто, дремало в тебе.  А
Нобору Ватая как раз ждал, когда оно проснется. Наверное, он  только  на
такую сексуальную связь с женщиной способен. Вот  почему,  почувствовав,
что это нарастает в тебе, выходит на поверхность, он постарался насильно
оторвать тебя от меня и привязать к себе. Ты ему совершенно  необходима.
Ты должна сыграть для него ту же  роль,  которую  сыграла  твоя  старшая
сестра.
   Я закончил, наступила тишина. Все догадки и предположения  высказаны.
Часть из них основана на неясных и смутных мыслях, уже давно крутившихся
в мозгу, остальные возникли,  пока  я  излагал  в  темноте  свои  мысли.
Возможно, заключенная во мраке энергия заполнила пустые клеточки в  моем
воображении. Или помогло присутствие здесь этой женщины? Но как бы то ни
было, все эти догадки по-прежнему не имели под собой никаких оснований.
   - Как интересно! - произнесла наконец она - снова игривым  тоном.  Ее
голос быстро переключался  с  одной  интонации  на  другую.  -  Так-так.
Получается, я оставила тебя; опозоренная, решила скрыться от посторонних
глаз. Это мне напоминает туман на  мосту  Ватерлоо,  "...дружбу  прежних
дней" , Роберта Тейлора с Вивьен Ли...
   - Я заберу тебя отсюда, - оборвал я ее. - Верну в наш мир, где  живут
коты с загнутыми на самом кончике хвостами, где маленькие садики, где по
утрам звенят будильники.
   - Как же ты это сделаешь? - спросила она. - Как вытащишь меня отсюда?
А, Окада-сан?
   - Знаешь, как в сказках бывает? Развею злые чары.
   - Вот оно что! - произнес голос. - Но  погоди.  Ты  считаешь,  что  я
Кумико и забрать с собой хочешь Кумико. А вдруг я -  совсем  не  Кумико?
Что тогда? Может, ты не ту вызволять собрался. Ты уверен, что  все  так,
как ты думаешь? Может, лучше сесть и подумать еще раз?
   Я сжал в руке лежавший в кармане фонарик. Никого, кроме Кумико, здесь
быть не может. Но доказать я ничего не могу. В конце концов, все  это  -
только предположения, не больше. Ладонь в кармане стала мокрой от пота.
   - Я заберу тебя, - повторил я, сдерживаясь. -  Для  этого  я  сюда  и
пришел.
   Чуть слышно зашуршали простыни - она повернулась на кровати.
   - Точно? Уверен?
   - Уверен. Я заберу тебя.
   - Не передумаешь?
   - Нет. Я твердо решил.
   Она надолго замолчала, будто  хотела  воспользоваться  паузой,  чтобы
что-то проверить. Потом глубоко вздохнула, словно подводя черту.
   - У меня есть  для  тебя  подарок,  -  сказала  она.  -  Так,  ничего
особенного, но может пригодиться. Свет не включай. Сюда руку. Здесь,  на
столике. Вот, вот.
   Оторвавшись от стула, я осторожно протянул во тьму правую  руку,  как
бы измеряя окружавшую  меня  пустоту,  почувствовал,  как  покалывает  в
кончиках пальцев, и в  следующий  момент  коснулся  лежавшего  на  столе
предмета. У меня перехватило дыхание. Бейсбольная бита!
   Взявшись за рукоятку, я поднял ее над головой. Да -  та  самая  бита,
которую я отобрал у парня с чехлом  от  гитары.  Она!  Почти  наверняка.
Рукоятка, вес... Точно, она. Но тщательно ощупав биту, я обнаружил,  что
к ней прямо над фабричным клеймом что-то присохло. Пучок волос,  плотный
и жесткий. Пальцы не могли ошибиться -  волосы  человеческие.  Несколько
слипшихся от запекшейся крови волосков. Что же получается?  Кто-то  этой
битой кому-то - возможно, Нобору Ватая - заехал по голове.  Я  с  трудом
вытолкнул из себя застрявший в горле воздух.
   - Это твоя бита?
   - Может быть, - выдавил я, стараясь успокоиться. В непроглядной  тьме
голос опять стал звучать непривычно - точно вместо меня  говорил  другой
человек, скрывающийся от моего взора. Я откашлялся  и,  убедившись,  что
голос все-таки принадлежит мне, добавил:
   - Похоже, однако, что ею кого-то били.
   Женщина молчала. Я опустил биту, зажал ее между ног и сказал:
   - Ты знаешь, конечно... Этой битой  кто-то  размозжил  голову  Нобору
Ватая. В новостях по телевизору сказали. Он сейчас в больнице в  тяжелом
состоянии, без сознания и может умереть.
   - Не умрет, - послышался голос Кумико. Она проговорила  эти  слова  с
безразличием  -  совершенно  бесстрастно,  словно  зачитывала  текст  из
учебника истории. - Хотя сознание к нему может и не вернуться и он так и
будет блуждать во мраке. А что это за мрак - не известно никому.
   Я нащупал стоявший у  ног  стакан,  вылил  в  рот  его  содержимое  и
проглотил, не задумываясь. Безвкусная жидкость попала в горло, прошла по
пищеводу. Почему-то стало холодно, и  появилось  неприятное  ощущение  -
издалека, из бескрайнего мрака, на  меня  медленно  что-то  надвигалось.
Сердце учащенно забилось в предчувствии чего-то.
   - Времени мало остается. Скажи, если можешь: что это за место  такое?
Где мы находимся? - спросил я.
   - Ты здесь уже не в первый раз и знаешь, как сюда попасть -  живым  и
невредимым. Так что тебе должно быть известно, что это  за  место.  Хотя
это уже не имеет большого значения. Важно...
   В этот самый момент раздался стук в дверь - громкий и  резкий,  будто
забивали гвоздь в стену. Два удара, потом еще два. Тот же  стук,  что  я
слышал в прошлый раз. Она глотнула воздух.
   - Беги! - Это точно был голос Кумико. -  Еще  успеешь  пройти  сквозь
стену.
   Правильно или нет, но я - здесь, и я должен  победить  это.  Это  моя
война, и я должен ее выиграть...
   - Никуда я не побегу, - сказал я Кумико. - Я заберу тебя отсюда.
   Я поставил стакан на пол, надел шерстяную шапочку  и,  сжав  покрепче
биту, которую держал между колен, медленно направился к двери.

37
Всего-навсего настоящий нож * Давнее пророчество

   Освещая себе дорогу и стараясь двигаться  бесшумно,  я  направился  к
двери. Правая рука сжимала биту. И тут  снова  застучали  -  два  удара,
пауза, опять два удара - на этот раз еще сильнее и  резче.  Я  вжался  в
стену возле самой двери и, затаив дыхание, стал ждать.
   Стук больше не повторялся, и в номере воцарилась полная тишина, будто
ничего и не было. Однако я чувствовал, что за  дверью  кто-то  есть.  Он
стоял так же, как и я, не дыша и напрягая слух,  пытаясь  уловить  чужое
дыхание, биение сердца или движение мысли. Я как мог сдерживал  дыхание,
чтобы не вызвать ни малейшего колебания воздуха. Меня здесь нет, говорил
я себе. Меня здесь нет, меня вообще нигде нет.
   Замок открылся. Неизвестный  двигался  осторожно,  растягивая  каждое
движение.  Сопровождавшие  их  звуки  как   бы   дробились   на   мелкие
бессмысленные осколки. Повернулась ручка, еле слышно  скрипнули  дверные
петли. Сердце в груди колотилось все чаще. Я попытался как-то  успокоить
его, но ничего не вышло.
   В комнату кто-то вошел, и воздух чуть всколыхнулся. Я весь  сжался  -
все пять чувств обострились, чтобы ощутить присутствие чужака: инородную
смесь  запахов  теплой  одежды,  сдерживаемого  дыхания  и  возбуждения,
скрытого в молчании. А  вдруг  у  него  нож?  Очень  может  быть.  Сразу
вспомнился  яркий  серебристый  проблеск  в  темноте.  Почти  не   дыша,
притаившись, я еще сильнее стиснул биту в руках.
   Войдя, неизвестный затворил дверь и повернул  замок.  Встав  к  двери
спиной, он старался разглядеть в  комнате  хоть  что-нибудь.  Мои  руки,
крепко державшие биту, стали мокрыми от пота. Захотелось вытереть ладони
о брюки, но любое лишнее движение могло оказаться  роковым.  Я  вспомнил
скульптуру птицы в саду заброшенного дома Мияваки  и,  чтобы  не  выдать
своего присутствия, слился с ней в  единое  целое,  перенесясь  туда,  в
залитый  слепящим  солнечным  светом  летний  сад,  и  устремив  в  небо
неподвижный сердитый взгляд.
   У вошедшего оказался с собой фонарь, и он включил его, разрезав узким
прямым лучом темноту. Светил фонарик слабо. Видно, маленький, похожий на
мой. Я ждал, когда неизвестный пройдет со своим фонарем мимо, но он и не
думал двигаться с места. Луч по очереди выхватывал предметы -  вазу  для
цветов, серебряный поднос на столе (снова призывно блеснувший по  тьме),
диван, торшер... Вот он прочертил линию у самого  моего  носа,  выхватил
кусочек пола в нескольких сантиметрах от  моих  ног.  Как  змея  языком,
облизал каждый уголок комнаты. Казалось, ожидание будет тянуться  вечно.
Страх и напряжение острой болью буравили мое сознание.
   Все мысли в сторону, подумал я. И фантазии туда  же.  Как  написал  в
своем  письме  лейтенант  Мамия:  "Из-за  этих  фантазий   жизни   можно
лишиться".
   В  конце  концов,  луч  фонарика  начал  медленно,   очень   медленно
продвигаться вперед. Похоже, неизвестный хотел пройти в заднюю  комнату.
Я еще сильнее сжал биту и вдруг заметил,  что  ладони  сразу  высохли  -
просто пересохли.
   Незнакомец шагнул в мою сторону, потом еще раз,  будто  проверяя  пол
под ногами. Я задержал дыхание. Еще пара шагов - и он будет  рядом.  Два
шага - и я смогу покончить с этим кошмаром. Но в этот момент свет погас,
и тьма опять поглотила  все  вокруг.  Он  выключил  фонарик.  Я  пытался
заставить голову работать  в  темноте  быстрее,  однако  она  не  хотела
слушаться. По телу пробежал незнакомый прежде холодок. Неужели  он  меня
заметил?
   "Шевелись, - сказал я  себе.  -  Чего  замер?"  Попробовал  отскочить
влево, однако ноги не слушались, будто приросли к полу, как у птицы, что
никак не могла оторваться от своего постамента. Я нагнулся и  еле  успел
отклонить в левую сторону непослушное тело. В этот миг что-то твердое  и
холодное, как сосулька, ударило меня в правое плечо и уперлось в кость.
   Шок словно разбудил меня -  ноги  тут  же  ожили.  Я  прыгнул  влево,
увертываясь и пытаясь  достать  невидимого  противника.  Кровь  толчками
пульсировала в  сосудах,  каждый  мускул,  каждая  клеточка  тела  жадно
требовали кислорода. Правое плечо немело, но  боли  пока  не  было.  Она
придет потом. Я замер. Мой противник тоже не двигался.  Затаив  дыхание,
мы стояли друг против друга в темноте, ничего не видя и не слыша.
   Неизвестный без предупреждения снова пустил в ход  нож.  Лезвие,  как
жалящая пчела, мелькнуло возле самого лица и чиркнуло острым кончиком по
правой щеке, рассекая кожу, как  раз  на  месте  пятна.  Рана,  по  всей
вероятности, оказалась неглубокой. Нет, он тоже меня не видит, иначе уже
давно бы прикончил. Я изо все сил размахнулся битой,  норовя  угодить  в
темноте по  размахивавшему  ножом  противнику,  и  промазал.  Бита  лишь
просвистела в воздухе, но от этого смачного  свиста  стало  чуть  легче.
Силы пока равны. Он задел меня два раза, но раны не смертельны.  Ни  он,
ни я друг друга не видим. У него - нож, у меня - бита.
   Игра  в  кошки-мышки  продолжалась.  Мы  оба  пытались  справиться  с
дыханием и напряженно всматривались в темноту, чтобы сразу засечь, когда
противник шевельнется. По щеке текла  кровь,  но,  к  своему  удивлению,
страха я больше не чувствовал. "Это всего-навсего нож, - говорил я себе.
- Ну зацепил он меня. Подумаешь!" Я выжидал.  Когда  он  снова  на  меня
бросится? Сколько же можно ждать? Я сделал вдох и беззвучно выдохнул. Ну
же, давай! Шевелись! Вот он я! Налетай! Я тебя не боюсь!
   Вот он! Нож с силой  полоснул  ворот  моего  свитера.  Кончик  лезвия
прочертил у самого  горла,  не  достав  совсем  чуть-чуть.  Я  дернулся,
отскочил, поспешно выпрямился и, размахнувшись битой, ударил наугад... и
попал. Удар вышел не сильный - таким кости не сломаешь - и пришелся не в
самое уязвимое место: скорее всего куда-то в ключицу,  -  но  все  равно
довольно ощутимый. Я почувствовал, как он дернулся от боли, услышал, как
громко хватанул ртом воздух. Сделав короткий замах,  я  ударил  снова  -
примерно в то же место, только  чуть  выше,  откуда  доносилось  дыхание
противника.
   Классный  удар!   Наверное,   бита   угодила   по   шее.   Послышался
отвратительный хруст ломающихся костей. Голова! С третьего раза я заехал
ему по голове. Он отлетел в сторону, как-то странно коротко вскрикнул  и
грохнулся на пол. Прохрипел несколько раз и затих. Я  зажмурился  и,  не
раздумывая, нанес еще  один,  последний  удар  туда,  откуда  доносились
хрипы. Ударил вопреки собственной воле - просто  у  меня  не  оставалось
другого выхода. Ненависть, страх... все это ни при чем.  Ударил,  потому
что должен был ударить. Послышался  треск.  Точно  арбуз  раскололся.  Я
стоял, крепко держа биту перед собой, и меня колотила  мелкая  дрожь.  И
никак не хотела униматься.  Сделав  шаг  назад,  я  вытащил  из  кармана
фонарик.
   - Не смотри! - остановил меня чей-то громкий возглас. Это  вскрикнула
из растекшегося в задней комнате мрака Кумико. Но я не  выпускал  фонарь
из левой руки - я должен знать, что это было,  должен  увидеть  то,  что
лежит сейчас в темноте. То, что я уничтожил. Где-то в глубине сознания я
понимал, почему Кумико не хочет этого. Мне не надо смотреть  на  это.  И
все же рука с фонарем сама собой потянулась вперед.
   - Не делай этого! Прошу! - снова воскликнула она. - Не  смотри,  если
хочешь забрать меня отсюда!
   Я стиснул зубы и медленно выпустил воздух из легких - будто  затворил
тяжелое окно. Дрожь в теле  не  проходила.  Все  вокруг  было  пропитано
мерзким запахом - пахло мозгами, насилием, смертью. И все из-за меня.  Я
повалился на оказавшийся рядом диван, борясь с позывами рвоты.  В  конце
концов,  содержимое  моего  желудка  оказалось  на  ковре,  а  меня  все
продолжало выворачивать наизнанку.  Рвало  желудочным  соком,  скоро  он
кончился, но спазмы все не утихали, выжимая из меня уже только воздух  и
слюну. Бита выпала из рук и со стуком покатилась в темноте по полу.
   Когда желудок  немного  успокоился,  я  собрался  было  обтереть  рот
платком, но не смог пошевелить рукой. Подняться с дивана тоже  оказалось
не под силу.
   - Пора домой, - сказал я в темноту. - Все кончилось. Пойдем.
   Она не ответила.
   В номере уже никого не было. Утонув в мягком диване, я прикрыл глаза.
   Силы покидали меня, вытекая из пальцев, плеч, шеи, ног. Вместе с ними
утихала и боль в ранах. Тело неуклонно теряло вес, лишалось материальной
сущности. Но я не испытывал ни беспокойства, ни страха и, не  противясь,
отдался во власть чего-то огромного, теплого и мягкого.  Я  передал  ему
собственную плоть. Все происходило совершенно естественно. Я продвигался
сквозь ту желеобразную стену. Для этого надо лишь  довериться  ласковому
течению. Больше я сюда не вернусь, думал я,  проникая  все  дальше.  Все
кончилось. Но куда же подевалась Кумико? Я должен был забрать  ее.  Ради
этого я и убил его. Да, именно ради этого расколол ему битой череп,  как
арбуз. Ради этого я... Но больше думать я не мог.  Глубокое  болото  под
названием Ничто засосало сознание.

***

   Я пришел в себя в полной  темноте,  сидя  на  земле  и,  как  обычно,
подпирая спиной стенку. Я снова очутился в колодце.
   Однако сейчас здесь было не так, как всегда. Появилось что-то  новое,
незнакомое мне. Сосредоточившись, я пытался  разобраться,  в  чем  дело.
Что-то не так.  Но  что?  Я  почти  ничего  не  чувствовал.  Меня  будто
парализовало,  и  я  воспринимал  окружающее  не  полностью,  отрывочно.
Казалось, меня по ошибке запихали куда-то не  туда.  Но  прошло  немного
времени, и до меня, наконец, дошло.
   Вода! Кругом вода.
   Это уже был не тот высохший колодец. Я сидел в воде  по  пояс.  Чтобы
успокоиться, сделал несколько глубоких вдохов. Что происходит? В колодец
поступает вода. Не  холодная  -  скорее  чуть  теплая,  какая  бывает  в
бассейне с подогревом. Мне пришло в голову проверить карманы: не остался
ли фонарик? Вдруг я прихватил его с собой из другого мира? Существует ли
связь между тем, что случилось там,  и  этой  реальностью?  Но  руки  не
двигались. Я не сумел даже пальцем пошевелить.  В  ногах  и  руках  силы
совсем не осталось, и я никак не мог подняться.
   Надо спокойно все обдумать. Начнем с того, что вода доходит только до
пояса, так что можно не бояться утонуть. Правда, я совсем ослаб и  не  в
состоянии шевельнуться, ну и что? Просто истратил все силы без  остатка.
Время пройдет - и силы вернутся. Ножевые раны,  кажется,  неглубокие,  а
то, что тело онемело, даже хорошо - по крайней мере нет боли.  Кровь  на
щеке, п