человека. Поэтому я прошу отпустить меня.
     - Только и всего? Тогда успокойтесь. Обещаю, что вы его не увидите. Действительно, Кампобассо снова попросился ко мне на службу. Он опытный капитан, а мне так нужны его солдаты, но здесь он не появится.
     Я приказал ему занять позицию между Тионвиллем и Метцем, где он будет ждать подкрепления из Голландии. Через несколько дней нам необходимо покинуть Ла Ривьер. Рене остановился перед Нанси, и я хочу обойти его с тыла. Вы по-прежнему будете рядом со мной, но Оливье де Ла Маршу дан приказ не отходить от вас и позаботиться о вашей безопасности, если Кампобассо появится поблизости. Но я не хочу, чтобы вы покидали меня. Надо, вы слышите, надо, чтобы вы были рядом со мной! И не спрашивайте меня почему!
     И, забыв про ужин, Карл покинул ее комнату.
     - Ну что же, - вздохнула Леонарда, - будем ужинать одни.
     - Мне тоже это больше нравится, но признайтесь, что все довольно неприятно! Мне никогда не удастся отделаться от него!
     - Не думайте об этом. У вас в голове должно быть только одно: мы едем в Нанси. Разве это не главное?
     Уверена, что в поднявшейся неразберихе мы улизнем от монсеньера! А если молодой Колонна еще не уехал, то мы его украдем!
     - Леонарда, - изумилась Фьора, - как вам в голову пришла мысль украсть Баттисту?
     - А почему нет? Будет довольно забавно...
     Утром 25 сентября с таким трудом собранная армия покидала Ла Ривьер. Многие бы сказали - видимость армии, - настолько был очевиден контраст с теми двумя, от которых два прошлых сражения не оставили и следа. Это была армия отчаяния. Если новое поражение их уничтожит или рассеет, это уже не будет иметь значения, потому что не будет и Бургундии. Десять тысяч человек - вот все, на что может рассчитывать Смелый в своей очередной попытке прогнать мальчишку с его родной земли.
     Фьора с мрачным видом ехала позади Карла вместе с Баттистой. Ей недоставало Панигаролы, чьи остроумные содержательные рассуждения обычно сокращали дорогу. Новости от него были также неутешительны: прибыв в Сен-Клод, папский легат слег из-за острого бронхита и приступов подагры. И не скоро он сможет присоединиться к герцогу Карлу...
     А того снедало нетерпение. Он впадал в бешенство при мысли, что Рене находится под Нанси, и к тому же армия так медленно продвигалась вперед из-за плохой оснащенности и организации. Пехота в полном вооружении могла делать в день от четырех до пяти лье, а Карлу хотелось лететь как птица и наброситься на своих врагов!
     Пройдя Левье, Орнан, Безансон и Везу, они оказались у границ Лотарингии, откуда повернули на запад мимо тех городов, которые уже были в руках Рене. Карл Смелый не хотел распылять силы. Ему надо было подойти к Нанси, где его ожидали отряды Кампобассо, де Шиме и герцога Насаусского, которым он дал приказ идти к нему навстречу. В то же самое время Рене входил в Нанси, свою вновь обретенную столицу, из которой он прогнал бургундского правителя Жана де Рюбампре.
     С помраченным от гнева рассудком Карл хотел повесить того, кто принес ему это известие.
     Однако его армия все росла. Когда герцог соединился с Кампобассо и принял в состав еще полторы тысячи человек, которые пришли из Нанси вместе с Жаном де Рюбампре, он оказался во главе войска в восемнадцать тысяч человек. Это было больше, чем мог собрать молодой Рене, и самые немыслимые надежды расцвели в душе Карла пышным цветом. К тому же 17-го числа бургундцы разбили небольшой отряд герцога в Понт-а-Муссоне. Дорога на Нанси была открыта.
     Карл думал, что его закатившаяся было звезда снова засияла над его головой, когда узнал, что Рене опять по, кинул Нанси, чтобы набрать пополнение. Он оставил свой город во власти наиболее жестких вассалов: Жерара д'Авилье, братьев д'Агерр и маленького Жана де Водемона, которому дал в помощь двух гасконских капитанов Пье-де-Фера и Фортюна, а с ними две тысячи человек.
     - Мы продержимся не меньше двух месяцев, но все же торопитесь! А если нет, то нас добьет голод!
     Жан де Рюбампре и его гарнизон сопротивлялись осаждающим около двух месяцев. С приходом молодого Рене город не успел возобновить запасы продовольствия, которые подходили к концу - начали уже есть лошадей, не успели также восстановить крепостные стены. 22 октября Карл Смелый обложил город и велел оборудовать себе жилье на старом месте, возле Сен-Жана, поскольку был уверен, что победа у него в кармане.
     - Мы отпразднуем Новый год во дворце, как и в прошлом году! - радостно сообщил он Фьоре. - И я устрою такой праздник, перед которым померкнут карнавалы Медичи!
     Фьора улыбнулась ему, но сердцем она была далеко.
     Карл опять стал по отношению к ней ласков и приветлив до такой степени, что предложил им с Леонардой жить в его доме. К тому же он сдержал обещание, и она не увидела Кампобассо. За это Фьора была ему признательна, но и только. Ее возмущало поведение Рене II, который снова ударился в бегство, как только узнал об их приближении. Где он сейчас? С ним ли находился Деметриос? А Филипп? Где был Филипп? Поправился ли он от ран, а если так, то в какой тюрьме его содержат? У молодой женщины возникало множество вопросов, но она не знала, где искать на них ответы.
     - Если герцог Лотарингский отправился за подмогой, он обязательно вернется, - предсказывала, как всегда, практичная Леонарда. - Хватит переживать; вы ничего не можете изменить в этой бессмысленной истории, в которой герцог Карл заставил нас принимать участие.
     - Знаете, о чем я думаю? Я спрашиваю себя, не в Нанси ли Деметриос? В осажденном городе нужен хороший врач, в то время как молодой герцог вполне может обойтись и без него.
     - В этом нет ничего невозможного. Но я не понимаю, как вы попадете в город, чтобы убедиться в этом?
     Каждый вечер Фьора смотрела в окно своей комнаты на Нанси и все сильнее хотела оказаться там. Ей чудилось, что эти стены, выдержавшие огонь многочисленных пушек, скрывают и ее возлюбленного. Но как пробраться в Нанси, не рискуя попасть под обстрел и защитников и атакующих? И она всегда с тревогой наблюдала каждый вечер, как осеннее солнце заливает кроваво-красным цветом стены осажденного города.
     Город упорно оборонялся, оттуда иногда совершались смелые вылазки. Бастарду де Водемону, вокруг которого уже начали складываться легенды, удалось в ночь Всех Святых настолько близко подойти к штабу осаждающих, что дом Карла Смелого только чудом остался цел. Водемон исчез со своими людьми в ночи, не потеряв ни одного человека, зато его обратный путь был усеян трупами.
     Вдобавок зима наступила на один месяц ранее обыкновенного и уравняла осаждающих и осажденных, покрыв их пеленой снега и дымкой тумана. Все стало белым за одну ночь; ручей и пруд Сен-Жан покрылись льдом, а на самой Мерте появились льдины. В Нанси поселились голод и страдания; холод, болезни и страх царили в лагере бургундцев.
     Обеспокоенный Антуан Бургундский попытался поговорить с братом:
     - Почему вы так настаиваете на зимней кампании?
     Мы каждый день теряем солдат. Давайте снимемся и уйдем в Люксембург, а весной вернемся.
     - Это даст возможность Рене сформировать армию, а в Нанси успеют запастись продовольствием. Нет, брат. Я решил провести Новый год в этом проклятом городе, из которого я собирался сделать столицу империи. Они долго не протянут. Лошадей они уже съели.
     Сейчас они едят собак, кошек и даже крыс...
     В Нанси мужественно переносили трудности, жгли мебель, чтобы хоть немного согреться, и предпринимали отчаянные вылазки в надежде найти продовольствие.
     У бургундцев с этим особой проблемы не было, так как они контролировали на севере дорогу на Мец и на Люксембург, по которой им доставляли продукты. Кампобассо, Шиме и Нассау получили строгий приказ зорко охранять эту дорогу. Каждое утро сам герцог отправлялся проверять посты и состояние передовых укреплений.
     Фьора по достоинству могла оценить его распоряжения: благодаря им Кампобассо находился далеко, и она могла без боязни выходить на прогулку в любое время, так как в доме все насквозь прокоптилось и в нем трудно было дышать. "Мы выйдем отсюда прокопченные, как окорока", - ворчала Леонарда, и поэтому каждое утро в сопровождении Баттисты они шли прогуляться по направлению к пруду Сен-Жан или в сторону леса Сорю. И вот однажды, воспользовавшись тем, что на минуту проглянуло солнце, Фьора дошла до опушки леса, где увидела дровосека, рубившего дрова, которые он складывал в повозку. Ей внезапно захотелось с ним поговорить, и она подошла к нему.
     - Вы местный, добрый человек? Здесь в округе не так уж много домов.
     - Я живу довольно далеко, но в такое время надо заботиться о том, чем бы согреться, - ответил он.
     Мужчина распрямился, потирая поясницу, и с высоты своего роста посмотрел голубыми глазами на молодую женщину. Несмотря на бороду и усы, пораженная Фьора не могла не узнать Дугласа Мортимера. Бросив быстрый взгляд вокруг, чтобы посмотреть, где находился Баттиста, она увидела, что тот сделал себе лук и стрелы и сейчас охотился на ворон, поэтому не мог ничего слышать из их разговора.
     - Что вы здесь делаете? - прошептала она.
     - Как видите, я занимаюсь делом. Вас не так просто увидеть. Король беспокоится о вас и спрашивает, не стали ли вы бургундкой? Ему рассказывали о молодой женщине, которая не расстается с Карлом Смелым. Вы его любовница?
     - Не говорите глупостей, - сердито оборвала его Фьора. - У герцога нет любовниц. Но он держит меня при себе, считая чем-то вроде талисмана.
     Бородатая физиономия расплылась в улыбке:
     - Если вы были при Грандсоне и при Мора - то действительно!
     - Ему было предсказано, что, пока я с ним, он не умрет...
     - Понимаю. Но ведь у вас есть ноги, и бог не обидел вас разумом. Отчего за все это время вы от него не сбежали?
     - Посмотрите на этого мальчика, который сейчас охотится на ворон. Если я сбегу - его казнят!
     - Это действительно проблема, но ее можно решить. Но нам и так повезло, что вы пришли сюда. Уже много дней я прихожу в лагерь и продаю дрова или, как вчера, зайцев. Надо было, чтобы ко мне привыкли. Я и дальше так буду делать, но прежде скажу вам вот что: король хочет, чтобы я увез вас отсюда, потому что опасность растет с каждым днем.
     - Поблагодарите его, но пока опасность мне не грозит. Я хотела бы только знать, где находится герцог Рене? Вам это известно?
     - Сейчас он еще далеко, но к концу года его ждут здесь. В этом и опасность.
     - Мне это не страшно. Можете вы мне сказать, с ним ли грек Деметриос Ласкарис?
     - Греческий врач? Он всегда с ним. Нам надо расстаться, чтобы не вызывать подозрений.
     - Еще вопрос: зачем вернулся Кампобассо?
     - Из-за денег и.., из-за вас. Берегитесь! Этот мерзавец смог отвратить от себя даже короля, который и отослал его! В критический момент он, конечно, сбежит.
     Король признателен вам за то, что вы для него сделали, но он опасается, что вы можете стать жертвой. Кампобассо хочет добиться вас любой ценой, и с этого времени не выходите из дома. Я постараюсь охранять вас, но все равно вы должны быть осторожны.
     Пока они разговаривали, Мортимер снова принялся за работу. Баттиста, подстреливший двух ворон, подошел к ним с добычей. Фьора поздравила его и похвалила за ловкость.
     - Вы собираетесь их съесть? Я слышала, что они очень жесткие.
     - Нет, если их долго варить, но я хотел их предложить этому бедному человеку. Сейчас дичь стала такой редкой!
     Дровосек принял подарок с выражением трогательной благодарности и таким местным акцентом, что, чтобы не рассмеяться, Фьора поспешила отойти в сторону. Эта встреча доставила Фьоре радость и одновременно взволновала ее. Если Мортимера схватят, его сразу повесят, как это случилось с квартирмейстером Рене II, жителем Прованса Сюффреном де Баски, которого захватили в тот момент, когда он пытался провезти в город порох и мясо.
     Все следующие дни Фьора не выходила из своей комнаты, проводя время с Леонардой, которая подхватила простуду, когда помогала Маттео де Клеричи ухаживать за больными. За это время состоялся большой прием в честь протонотариуса Хесслера, который привез письмо и драгоценности от принца Максимилиана для своей невесты Марии Бургундской. Герцог постарался принять его как можно лучше, несмотря на недостаток продовольствия в лагере. Фьора не выходила из своей комнаты, потому что среди собравшихся увидела Кампобассо. Еще она надеялась, что монсеньор Нанни прибудет, как обычно, вместе с аббатом из Ксантера, но Хесслер прибыл без них; новостей от Панигаролы тоже не было. И тогда она подумала, что старый легат мог и умереть.
     После этого наступил Новый год, неся новые беды и лишения. В Нанси люди умирали от голода, а оставшиеся в живых разбирали обрушенные дома на растопку печей, чтобы не греться рядом с пожарами от бургундских снарядов, которые, впрочем, нечем было тушить, потому что вся вода замерзла; в лагере положение было не намного лучше. Каждый день стоил жизни многим солдатам. Безжалостный мороз губил людей сотнями. В рождественскую ночь герцог Карл после мессы бродил среди солдат вместе со своим врачом и Антуаном Бургундским, пытался всех подбодрить, угощал вином и ругал командиров, которые, по его мнению, не заботились о своих людях.
     После дневной мессы, на которой никто даже не пел, герцог велел позвать к нему Фьору.
     - Я печалюсь и сожалею, но вынужден просить, чтобы вы оставались по-прежнему рядом со мной, мадам де Селонже, - сказал он, впервые называя ее этим именем, - и от всего сердца прошу меня простить...
     Я знаю.., мне нечего ждать от судьбы, и, возможно, господь не хочет больше меня терпеть. Но все же у меня не хватает мужества расстаться с вами...
     - Из-за предсказания раввина? - осторожно спросила Фьора.
     - А! Вам это известно! Но вы ошибаетесь. У меня осталось единственное желание: умереть в бою. Бургундия, о которой я мечтал.., так и останется мечтой. Когда придет Лотарингец, у меня останется не более пяти тысяч человек. Нет, я вас прошу остаться со мной, потому что хочу как можно дольше видеть образ чистой красоты. Вы понимаете?
     - Не теряйте мужества, монсеньор! - попыталась ободрить его Фьора. - Это так на вас не похоже! Вы - великий герцог всего запада, вы...
     - Тот человек, которого вы ненавидите? Помните?
     - Я уже давно думаю не так! Мой супруг так любил вас!
     - Спасибо. Но хватит печалиться. Сегодня Новый год, и я хотел сделать вам подарок, достойный вас.
     Сняв со своей шеи цепочку, герцог передал ее Фьоре. На ней висел красиво ограненный бриллиант голубоватого цвета.
     - Сохраните это в память обо мне, потому что вполне может так случиться, что вы больше не увидите своего приданого.
     - Монсеньор! Я не могу принять это...
     - Это моя воля, и вы должны выполнить ее. А сейчас идите и пошлите ко мне Оливье де Ла Марша.
     Глубоко взволнованная, Фьора медленно шла в свою комнату, держа руку на еще теплом камне. Она поняла, что мечтатель наконец просыпается и с холодной ясностью начинает различать образы надвигающихся опасностей. Карл был похож на кабана, которого обступила собачья свора, и он знал это и не хотел уходить от судьбы, он хотел только защищать себя до самого конца. Но живым он никогда не сдастся.
     В ночь святого Сильвестра Кампобассо дезертировал и увел с собой две тысячи триста солдат. Он соединился с герцогом Лотарингским, который находился всего в двух днях пути, чтобы попросить у него в качестве награды город Коммерси. Он ожидал радостной встречи, а встретили его с полным безразличием. Швейцарские капитаны, которые окружали Рене II, грубо заявили ему, что не желают сражаться рядом с предателем.
     Его отправили охранять мост Буксьер через Мерту, меньше чем в одном лье от Нанси.
     - Может быть, я встречу более теплый прием, когда принесу вам голову Карла Смелого? - крикнул он им в ярости.
     - Будет очень жаль, если такая благородная голова попадет в такие грязные руки, - ответил Освальд де Тир Штейн.
     4 января 1477 года лотарингская армия заняла предместье Нанси, после того как уничтожила находившийся там бургундский гарнизон. Битва должна была состояться на следующий день.
     В это утро Фьора смотрела, как падал снег. Было не слишком холодно, все вокруг устилал белый покров. Ни она, ни Леонарда в эту ночь не спали. К ним шло их освобождение, но обе испытывали такое же чувство, как накануне катастрофы... Отряд за отрядом солдаты покидали лагерь и выходили на исходные позиции, расплываясь, точно призраки, в снежном вихре...
     После мессы, на которой они были все вместе, герцог Карл простился с ними, а потом занялся с оружейниками, которые помогали ему облачиться в воинские доспехи.
     Вдруг, когда на него уже надевали шлем, упал золотой лев. Со спокойным безразличием Карл наблюдал, как на красно-синем ковре лежал символ величия Бургундии, а затем пристально посмотрел в глаза бастарда Антуана.
     - Это знак свыше, - только и сказал он, в то время как слуга прикреплял льва на место. Затем Карл надел шлем и собирался выходить, как появился Багтиста и склонил перед герцогом колено:
     - Прикажите дать мне оружие, монсеньор! В этой битве я хочу быть с вами!
     - Разве ты забыл свою миссию? Оставайся рядом с дамой.
     - Я больше не нужен донне Фьоре и хочу биться рядом с вами! Я - Колонна! Это имя дает мне право быть там, где опасность!
     - Пусть будет так, как ты хочешь, дитя, - произнес герцог с бледной улыбкой на застывшем лице. - Пусть ему дадут оружие! И прощайте, прощайте все!
     Он вышел. Морс, его великолепный скакун, ждал хозяина в прекрасной сбруе, вместе с лошадьми остальных рыцарей. Герцог сел в седло, сделал прощальный жест рукой в сторону обеих женщин и тронулся в путь, сопровождаемый всей свитой. Фьора увидела, как золотой лев и черно-лиловый штандарт постепенно исчезли в снежной метели.
     - Вам бы лучше вернуться в комнату, - попросила Леонарда, - на улице холодно.
     - Подожди немного...
     Фьора не хотела, чтобы старая подруга увидела, как из ее глаз текли слезы, и отошла на несколько шагов.
     Нападение было неожиданным: появились трое всадников, один из них подхватил ее и перекинул через седло, не обращая внимания на ее крики, потом сразу повернул лошадь и поскакал прочь так быстро, как только позволял уже довольно глубокий снег.
     - Я долго ждал, но теперь ты моя, моя навсегда, - раздался крик похитителя.
     Фьора уже узнала Кампобассо и, не переставая кричать, начала отбиваться, чтобы как-то соскользнуть на землю, что замедляло скорость лошади.
     - Оглушите ее, отец, - посоветовал один из всадников. - От шишки еще никто не умирал, а нам надо спешить!
     - Убейте меня, - воскликнула Фьора. - Или я это сделаю сама, потому что никогда не буду принадлежать тебе! Ты мне противен...
     Она поранилась о доспехи, но не прекращала своего бесполезного сопротивления. Кондотьер, возможно, и воспользовался бы советом Анджело, но из-за непроницаемой белой пелены появились трое других всадников и преградили им дорогу.
     - Стой, Кампобассо! Я знал, что ты предатель. А теперь я хочу посмотреть, правда ли, что ты еще и трус! - закричал Филипп де Селонже. - Ты украл мою жену и за это заплатишь своей жизнью!
     - Возьми ее, если хочешь, - ответил похититель и поднял Фьору на руках, превратив в живой щит. Но голос Филиппа оказал на молодую женщину магическое действие. Ногтями она вцепилась в открытое лицо, которое виднелось в отверстии поднятого забрала.
     Кампобассо издал дикий вой и расслабил хватку.
     Она тут же этим воспользовалась и соскользнула в снег...
     - Отличная защита, - одобрил Дуглас Мортимер. - А теперь отойдите в сторону, потому что мы еще с ними не закончили!
     Третий всадник, который оказался Эстебаном, соскочил на землю и помог Фьоре встать на ноги.
     - С вами все в порядке? - спросил он.
     - Да, но.., откуда вы?
     - Вам это объяснят позже. А сейчас мне некогда!
     Он сел на лошадь и присоединился к своим друзьям. А между Селонже и