итический сеанс по-прежнему проходил без присутствия духов. Нетерпение присутствовавших достигло критической точки, и отяжелевший от обильной пищи и большого количества шампанского толстяк де Лаваль заметно клюнул носом. Еще несколько мгновений, и его голова упала бы на грубую крышку стола. К счастью, его вовремя успели толкнуть локтем, и помощник генерального контролера финансов очнулся.
     Обведя всех вокруг осоловелым взглядом, он пробормотал:
     - Что, еще никакого результата?
     Старуха де Андуйе воззрилась на него с явным негодованием.
     - Замолчите, - прошипела она. - Вы мешаете медиуму входить в контакт с духами.
     Граф Калиостро по-прежнему размеренно покачивался, едва заметно шевеля губами. Со стороны он был больше похож на благоверного мусульманина, возносящего свои молитвы аллаху. Не хватало только корана и четок.
     Краем глаза Констанция заметила, как Бомарше снова начинает улыбаться. Судя по всему, ему очень тяжело давалось молчание в такой ответственный момент, и знаменитого писателя таки и подмывало отпустить очередную шутку по адресу графа Калиостро. Скорее всего, так и произошло бы спустя несколько мгновений, если бы стол вдруг не начал покачиваться. Вначале Констанции показалось, что кто-то случайно толкнул стол ногой, однако движение повторилось, затем снова и снова. Крышка стола задрожала. Дрожало и маленькое фарфоровое блюдечко, на котором лежали руки гостей. - Дух здесь, - отчетливо произнес Калиостро. За столом воцарилось изумленное молчание, поскольку никто не смел произнести ни слова. Даже остряк Бомарше больше не отпускал шуточек. Подрагивание стола и блюдечка было слишком похоже на правду.
     Наконец госпожа де Сен-Жам, как одна из наиболее осведомленных в спиритических сеансах участниц сегодняшнего вечера, с затаенной опаской спросила:
     - А чей это дух, граф?
     По-прежнему не открывая глаз, Калиостро откинул голову назад. Казалось, губы его совсем не шевелятся, однако голос звучал четко и внятно. Однако тон его изменился, и Констанция поначалу даже подумала, что говорит кто-то другой. Да, похоже, что дух вселился в самого графа Калиостро и через него общался со всеми.
     - Спрашивайте, - произнес Калиостро. Стол неожиданно перестал дрожать, и Констанция с отвращением почувствовала, как пальцы ее, покрывшиеся липким горячим потом, словно приросли к блюдечку. Ей ужасно хотелось убрать руки под стол, но она боялась, что это нарушит ход сеанса и заставит дух покинуть тело графа Калиостро.
     Тем временем госпожа де Сен-Жам оглядела испуганным взглядом всех собравшихся. До тех пор, пока граф Калиостро был здесь, был самим собой, она чувствовала себя одной из участниц сеанса и не более того. Теперь же, когда в тело медиума вселился дух, она осталась распорядительницей вечера.
     - Кто будет спрашивать? - с надеждой спросила госпожа де Сен-Жам.
     Несколько мгновении никто не изъявлял особого желания общаться с духом. Наконец, кардинал де Роан выглядевший спокойнее всех, произнес:
     - Что ж, давайте попробую я. Госпожа де Сен-Жам, подскажите мне, что положено делать в таких случаях. Говоря по правде, я тоже волнуюсь и поэтому все позабыл.
     Хозяйка салона растерянно похлопала глазами, а потом, словно что-то вспомнив, быстро сказала:
     - Сначала мы должны узнать, чей этот дух. Потом можно спрашивать обо всем, что угодно. Но по-моему, обычно он говорит в ответ лишь одно слово - либо да, либо нет. Еще он может называть какие-нибудь имена.
     Кардинал де Роан собрался с духом и слегка подрагивающим голосом спросил:
     - Скажите, гм... э-э... как ваше имя?
     Калиостро чужим голосом ответил:
     - Ришелье...
     Лишь краем глаза Констанция успела заметить, как побелело лицо кардинала де Роана, когда он услышал, что с ним будет общаться дух его великого предшественника. Да, несмотря на то, что прошло почти полторы сотни лет после смерти Армана Жана дю Плесси де Ришелье, его имя вызывало трепет у французов, особенно у тех французов, кто посвятил свою жизнь служению церкви и государству. Каждый из них мечтал о той карьере, которую удалось сделать честолюбивому молодому человеку из семьи небогатого провинциального дворянина.
     Кардинал де Роан наверняка был из тех, кто служил богу и Франции, имея перед глазами пример кардинала Ришелье.
     И вот сейчас - его дух здесь. Его дух говорит устами графа Александра де Калиостро, который сидит на стуле, далеко откинув голову назад.
     Кардинал де Роан долго молчал, пока наконец графиня де ла Мотт, сидевшая справа от него, не толкнула великого капеллана Франции локтем под бок.
     - Спрашивайте же.
     Кардинал не нашел ничего другого, как спросить:
     - Так вы здесь?
     Калиостро даже не вздрогнул.
     - Да, - только и ответил он.
     Кардинал де Роан снова надолго замолк, видимо глубоко пораженный происходящим. Графине де ла Мотт пришлось снова толкнуть его.
     - Спросите дух кардинала Ришелье, видит ли он нас.
     - Видите ли вы нас? - беспрекословно повторил де Роан.
     На это последовал столь же незатейливый ответ:
     - Да.
     - Спросите у него, знает ли он нас? - продолжила графиня де ла Мотт.
     - Знаете ли вы нас?
     Сейчас кардинал де Роан был похож на обыкновенную марионетку, которая разговаривает голосом кукловода, дергающего ее за нитки.
     - Да.
     Графиня де ла Мотт на мгновение задумалась над следующим вопросом, и этих нескольких секунд хватило для того, чтобы в разговор вмешалась госпожа де Сен-Жам.
     - Спросите у него, не хочет ли он сообщить что-нибудь кому-нибудь из нас?
     Когда кардинал повторил вопрос следом за госпожой де Сен-Жам, Калиостро-Ришелье чуть заметно шевельнулся на стуле.
     - Да.
     Все сидевшие за столом, кроме графа Калиостро, передававшего мнение духа кардинала Ришелье, открыли глаза. В неясных отсветах пламени были заметны явные смятение и даже испуг на некоторых лицах. Констанции показалось, что больше всех происходившему в этой комнате сопережили кардинал де Роан, ее сосед справа, и Луиза де Андуйе. С девушкой все было понятно - такое переживание было слишком сильным для ее неустойчивой нервной системы. Впрочем, и по поводу кардинала тоже все было ясно. В конце концов, он общался не с духом Клеопатры или Карла Смелого, а с духом человека, занимавшего почти то же положение, что и сам кардинал де Роан. Почти - но не такое же. Ришелье был некоронованным властителем Франции на протяжении двух десятков лет.
     Наверняка об этом же мечтал и кардинал де Роан. Однако вряд ли его мечтам суждено было сбыться.
     Хотя - кто знает. Ведь кардинал де Роан вполне может спросить у духа кардинала Ришелье о том, чем обернется для него будущее. Но хватит ли у ныне живущего великого капеллана Франции на это смелости?
     Госпожа де Сен-Жам снова напомнила о себе.
     - Мы должны узнать, для кого есть сообщение у духа кардинала Ришелье.
     - Но как? - спросил де Роан.
     - Именно так и спросите.
     Кардинал де Роан судорожно сглотнул.
     - Я обращаюсь к вам, дух кардинала Ришелье. Скажите, для кого из здесь присутствующих у вас есть сообщение?
     Калиостро неожиданно начал дергаться и бессвязно мычать. Графиня де Андуйе растерянно пробормотала:
     - Он уходит от нас...
     Калиостро по-прежнему мычал и дергался.
     - Нет, нет, - громким шепотом воскликнула госпожа де Сен-Жам. - Он, наверное, хочет, чтобы его спросили по-другому. Наверное, нужно называть фамилии. Слышите, ваше высокопреосвященство? Назовите чью-нибудь фамилию.
     Кардинал де Роан бросил беглый взгляд на Ташеретту де Андуйе и, даже не спрашивая ее разрешения, произнес:
     - Графиня Ташеретта де Андуйе.
     Старуха не знала, возмущаться ей или радоваться до тех пор, пока Калиостро не изрек:
     - Нет.
     Кардинал де Роан перевел взгляд на внучку пожилой графини:
     - Луиза де Андуйе.
     Калиостро задрожал.
     - Да.
     Констанции показалось, что Луиза сейчас упадет в обморок. Лицо ее смертельно побелело, губы превратились в подобие двух тонких ниточек, а глаза стали закатываться. Похоже, что лишь усилиями бабушки, которая наверняка наступила внучке на ногу под столом, Луиза смогла удержаться.
     Кардинал де Роан неожиданно осекся.
     - О чем же мне дальше спрашивать?
     Ответом ему было продолжительное молчание. Граф Калиостро по-прежнему сидел, откинувшись на стуле. Временами его руки подрагивали. Первой пришла в себя бабушка Луизы.
     - Спросите его, что ждет мою внучку в будущем?
     Кардинал повторил вопрос, и все стали с напряженным вниманием ожидать ответа графа Калиостро, точнее, духа кардинала Ришелье, проводником которого стало тело итальянца.
     Калиостро едва заметно качнулся на стуле. Изо рта его вырвалось нечто нечленораздельное. Издав какие-то булькающие звуки, он умолк. Ташеретта де Андуйе стала в удивлении вертеть головой.
     - Что, что он сказал? Кто-нибудь разобрал?
     Ее сосед по столу, господин де Лаваль, который постепенно стал приходить в себя после ужина с шампанским, наморщил лоб.
     - По-моему, это было что-то на букву "л".
     - Может быть, дух кардинала Ришелье снова повторил имя моей внучки? - осторожно высказалась графиня де Андуйе.
     Де Лаваль озадаченно вытянул пухлые губы.
     - Нет, кажется, это слово было длиннее. Я думаю, что кардиналу нужно повторить вопрос.
     Де Роан, облизнув пересохшие губы, подался вперед.
     - Дух кардинала Ришелье, я снова обращаюсь к вам. Скажите, что ожидает Луизу де Андуйе в будущем?
     На сей раз Калиостро совершенно отчетливо произнес:
     - Лондон...
     Обе графини де Андуйе - и старая, и молодая - стали переглядываться друг с другом. Поскольку к Луизе до сих пор не вернулся дар речи, первой заговорила Ташеретта:
     - Что значит Лондон? Тебя в будущем ожидает Лондон? Неужели ты уедешь в Англию?
     Луиза обвела безнадежным взглядом всех присутствующих, надеясь найти хоть какое-то объяснение слову, произнесенному графом Калиостро. В конце концов взоры гостей остановились на госпоже де Сен-Жам, которая неуютно поежилась.
     - Я не знаю... - промямлила она. - Может быть, Луиза выйдет замуж за какого-нибудь английского лорда и уедет с ним в Лондон? Среди ваших знакомых нет англичан?
     Ташеретта де Андуйе вопросительно посмотрела на внучку, которая густо покраснела. Старая графиня не скрывала своего недоумения.
     - Ты что, знаешь кого-то из англичан? Да нет, чепуха, этого не может быть. Мне известны все твои знакомые.
     Луиза наливалась краской еще гуще.
     - Ты что, думаешь про того англичанина, который приезжал к нам в прошлом году? - неожиданно осенило старуху. - Ты думаешь про этого любителя скачек? Неужели до сих пор? Как же его зовут? Перси? Да, кажется. Перси. Да нет, это полная чепуха, этого не может быть.
     Поразмыслив несколько мгновений, Ташеретта де Андуйе неожиданно переменила свое мнение.
     - А что, вполне подходящая партия. Он богат, у него знатный род. Живет неподалеку от Лондона в великолепном родовом поместье. Кажется, на гербе у них красный цветок. Да, помнится, он рассказывал целую легенду, связанную с этим фамильным гербом. Вспомнила, алый первоцвет... Луиза, почему же ты мне раньше ничего не говорила? Нет, нет, погодите. Мы должны еще раз переспросить дух кардинала Ришелье. Ваше высокопреосвященство, не сочтите за труд, повторите вопрос.
     На сей раз, после того, как кардинал де Роан снова спросил у духа кардинала Ришелье о будущем Луизы де Андуйе, Калиостро вздрогнул и произнес другое слово:
     - Театр...
     - Какой театр? - заволновалась Ташеретта де Андуйе. - Почему он назвал театр? Разве может быть у молодой дамы столь знатного происхождения, как моя внучка, будущее на каких-то жалких деревянных подмостках? Или я опять ошибаюсь. Луиза, ну что же ты молчишь?
     Пунцовая краска по-прежнему не сходила с лица девушки. Но теперь, после того, как устами медиума дух поведал ей о будущем, она понемногу стала приходить в себя.
     - Бабушка, я, действительно, мечтаю о театре, - пролепетала Луиза, - ведь это так интересно. Сегодня ты - царица Савская, завтра - Джульетта, а через неделю - Клеопатра. Разве это не прекрасно - каждый день быть какой-то новой, не такой, какой тебя привыкли видеть?
     Ташеретта де Андуйе от ужаса и негодования едва не забыла о том, что нельзя снимать руки с блюдечка. Если бы не обстоятельства, она наверняка всплеснула бы руками.
     - Боже мой, Луиза, что ты говоришь? И это я слышу от тебя, наследницы графского титула. Ну ничего, скоро мы отправимся домой и там поговорим более обстоятельно.
     Стараясь держать себя в руках, старая графиня повернулась к кардиналу де Роану.
     - Простите меня, ваше высокопреосвященство, вы можете продолжать.
     Констанция, которая с неослабевающим вниманием следила за происходящим, заметила, как господин Бомарше снисходительно улыбнулся. На его лице словно было написано - пусть глупцы повеселятся.
     Переведя взгляд с соседа слева на соседа справа, Констанция увидела его лицо в яркой вспышке пламени из камина. На нем была какая-то забота, отрешенность. Кардинал де Роан был мысленно где-то далеко. О чем думала сама Констанция? Об этом не мог бы догадаться даже самый проницательный медиум. Всеми своими мыслями она перенеслась туда, где среди холмов бушевал и искрился водопад, где в холодном ручье плавала, сверкая серебристыми боками, форель, где она, Констанция Реньяр, любила сидеть на широком, нагретом ласковыми солнечными лучами камне и смотреть на воду.
     Сколько же времени прошло с тех пор? Сколько же ей пришлось пережить? Она узнала уже, наверное, все, что только может узнать в своей жизни женщина - любовь и измену, страсть, ненависть, предательство, самоотречение, жестокую болезнь и радость от жизни...
     Похоже, что кардинал де Роан относился к спиритическому сеансу весьма серьезно. Он обвел взглядом присутствующих и, обращаясь к графу Калиостро, произнес:
     - Госпожа де Сен-Жам.
     Из горла Калиостро донеслись несколько протяжных стонов, а затем, после тяжелого вздоха, итальянец чужим голосом сказал:
     - Гимен.
     На сей раз пришлось густо покраснеть госпоже де Сен-Жам. Имя принца Гимена, знаменитого богача и светского гуляки, столь прочно ассоциировалось в Париже с пороком, что госпожа де Сен-Жам тут же принялась оправдываться:
     - Я не знаю, что он имеет в виду. Вы же знаете, мы всего несколько раз виделись с принцем Гименом. Сейчас он уехал... Между нами не может быть никакой связи. Это какое-то недоразумение. Прошу вас, ваше высокопреосвященство, повторите вопрос еще раз.
     Однако Калиостро ответил тем же самым словом. Судя по всему, события, которые должны были произойти с госпожой де Сен-Жам, каким-то образом были связаны с принцем Гименом. Но пока все это оставалось глубокой тайной, скрытой под мраком времен. Для господина де Лавеля и знаменитого писателя Бомарше никаких сообщений у духа кардинала Ришелье не было. И если Бомарше, узнав об этом, лишь презрительно фыркнул, то толстяк де Лаваль вздохнул с явным облегчением. Скорее всего, де Лавалю его будущее было известно прекрасно и без предсказаний разнообразных духов. Кстати, об этом нетрудно было догадаться любому, кто хоть мало-мальски был знаком с тем, что творилось в министерстве финансов. Слово "Бастилия" было самым простым определением этого будущего.
     - Граф де ла Мотт, - сказал кардинал де Роан. После некоторых размышлений дух кардинала Ришелье назвал слово, которое привело в недоумение всех присутствовавших на сеансе.
     - Цепь...
     Граф де ла Мотт нервно засмеялся.
     - Что это значит?
     Ответить ему не мог никто. Кардинал де Роан снова повторил вопрос, и ответом было то же самое:
     - Цепь.
     Господин Бомарше высказал предположение:
     - Может быть, он считает, что вас в будущем посадят на цепь?
     - Ну что вы такое говорите, господин Бомарше? - укоризненно бросила графиня де ла Мотт. - С какой это стати кто-то должен сажать моего мужа на цепь? Он не сделал ничего предосудительного.
     Бомарше улыбнулся:
     - Пока. Да, в этом я согласен с вами, ваш муж пока еще не сделал. Но ведь мы спрашиваем дух кардинала Ришелье о будущем.
     Граф де ла Мотт стал ерзать на стуле.
     - Я, конечно, понимаю, что мы присутствуем на спиритическом сеансе и все такое прочее, но по-моему, это полный вздор. Пока еще я не услышал ни одного сколько-нибудь правдоподобного объяснения слов, которые произносит граф Калиостро. Ведь правда, дорогая?
     Бомарше успокоил не в меру разгорячившегося де ла Мотта:
     - Да погодите вы. Догадку о том, что означает слово "цепь", высказал я. К сожалению, она у меня получилась не слишком удачной. Я это охотно признаю. Но вам, граф, не стоит так нервничать.
     - Да, да, конечно, - поддержала его госпожа де Сен-Жам. - Пока никто не знает, что означает это слово. Может быть, вас в будущем ожидает золотая герцогская цепь, может быть, вы получите важную должность при дворе.
     Граф де ла Мотт, не отличавшийся особым интеллектуальным размахом, постарался поскорее забыть о словах Бомарше и глупо улыбался.
     - Господа, давайте продолжим сеанс, - предложила хозяйка салона. - Мы еще не обо всем узнали.
     Хотя большая часть участников сеанса уже получили свои предсказания будущего, напряжение в комнате не спадало.
     - Графиня де ла Мотт, - произнес кардинал де Роан. Калиостро едва заметно вздрогнул и, почти не шевельнув губами, произнес:
     - Лилия...
     Графиня недоуменно пожала плечами.
     - Но я не люблю эти цветы. Причем тут лилии? Разве они могут иметь какое-то отношение к моему будущему? Она уже было собиралась произнести слово "вздор", но вовремя осеклась и больше никак не комментировала предсказание духа.
     После следующих слов кардинала де Роана у Констанции перехватило дыхание.
     - Графиня де Бодуэн.
     Калиостро долго молчал, и у многих сложилось впечатление, что дух кардинала Ришелье покинул тело итальянского графа, однако после долгой паузы Калиостро, наконец, едва-едва шевельнул губами. Никто даже не расслышал, что он сказал. Констанция с надеждой обвела всех сидевших за столом, но никто не мог вымолвить ни единого слова.
     - Вы не слышали, что он сказал?
     - Я повторяю вопрос, - сказал кардинал де Роан. - Графиня де Бодуэн. Что ожидает ее в будущем?
     На сей раз ответ графа Калиостро прозвучал более-менее внятно, хотя и не слишком громко:
     - Америка...
     - Америка? Неужели ее ждет отъезд за океан? Нет, этого не может быть. Ведь она собирается остаток своей жизни провести в Париже. Она купила здесь дом, у нее сын. Она будет служить при дворе. Нет, нет, это невозможно. Это какое-то недоразумение или ошибка. Такое предсказание больше подошло бы графу де ла Мотту. Но уж никак не Констанции де Бодуэн, которая сядет на корабль только под страхом смертной казни.
     - Вы озадачены, дитя мое? - проговорил кардинал де Роан, взглянув на побледневшее лицо Констанции. - Не расстраивайтесь. Ваше предсказание будущего носит более-менее ясно очерченный характер. Конечно, судьба не минует никого, но вам отнюдь не стоит так отчаиваться. По-моему, Америка лучше чем цепь. При этих словах граф де ла Мотт едва не подпрыгнул на стуле.
     - Ваше высокопреосвященство, я прошу вас... - дрожащим то ли от страха, то ли от возмущения голосом произнес он. Кардинал кивнул.
     - Конечно, конечно, граф. Сейчас мне не следовало об этом говорить.
     Граф Калиостро неожиданно задергался. Руки его задрожали, а из горла донесся протяжный хрип, переходящий в стон.
     - Боже мой, что происходит? - забеспокоилась госпожа де Сен-Жам. - Ему плохо?
     Кардинал де Роан, перегнувшись над столом, внимательно смотрел на графа Калиостро, а затем успокаивающе сказал:
     - Нет, с ним все в порядке. Похоже, что дух покидает его тело.
     - А как нам узнать об этом?
     Кардинал замялся.
     - Может быть, спросить?
     Участники сеанса горячо поддержали его:
     - Конечно, спросите. Может быть, дух еще здесь? Ведь мы не закончили сеанс.
     Кар