одумала, что, возможно, Жак, как и король Карл, очарован этой красавицей. С тех пор она больше никогда не вспоминала имени фаворитки.
     На этот раз она намеренно назвала ее и, прикрыв веки, стала наблюдать за произведенным эффектом. Но Жак не выказал ни смущения, ни неловкости. Казалось, он не понял. И все же спросил:
     - Что это с вами? Я не думал тогда, несколько дней назад, что вы настолько на нее обижены. А теперь вы хотите, чтобы я дал ей ваш жемчуг? Признаюсь, это выше моего понимания.
     - И все же это довольно просто понять. Вы правы, я не люблю ее. Но думаю, что, ту, которая оказывает такое влияние на короля, подарок такой стоимости мог бы побудить...
     - ..обжаловать дело вашего мужа и добыть вам грамоту о помиловании?
     - Я имею некоторые основания так полагать! - ответила Катрин с невольным высокомерием.
     - Не заноситесь. Ведь именно так?
     - Да, именно так! Дайте ей этот жемчуг и заставьте понять, какую цену я придаю.., мы им придаем, поскольку опять же она ваш друг, а не мой.
     Жак хотел возразить, но сдержался. Он улыбнулся, взял Катрин за руку, подвел ее к узкой длинной скамейке у раскрытого окна, обложенной красными подушками, усадил, потом вернулся к столу, наполнил два кубка мальвазией, подал один молодой женщине, смотревшей на него несколько озадаченно, и, взяв себе табурет, уселся напротив нее так, чтобы не спускать с нее взгляда.
     - Давайте раз и навсегда прольем свет на эту историю с Аньесой! Вы ничего не понимаете.
     - А что надо понимать во внезапной страсти короля к этой девушке?
     - Очень многое. На днях вы упомянули с некоторой досадой, вы это подтверждаете, слова дофина, упрекавшего свою бабку в том, что она "увлеклась" - ведь вы именно так сказали? - Аньесой Сорель. В то же время вы были неприятно удивлены, узнав, что я поддерживаю отношения, дружеские, не более, с этой женщиной. Но ни вы, ни дофин, который для этого слишком колод, не можете понять, что Аньеса, как и я, как и коннетабль и как когда-то эта святая дева из Лотарингии, мы все только фигуры на шахматной доске королевы Иоланды. Она нас взяла в руки и позволила исполнить свою миссию, так как считает нас полезными королевству.
     - Как осмеливаетесь вы сравнивать Жанну и Ришмона.., и вас самих с этой девицей, которой только и нужно, что улыбаться и пустить короля в свою постель? К тому же Жанна пришла ни от кого другого, как от Бога!
     - Безусловно! И я буду самый последний, кто решится это оспаривать. Но, Катрин, вы никогда не задумывались над этим странным приходом простой дочери крестьянина к королю? Почему вместо того чтобы вылить ей на голову для успокоения ведро воды и отправить назад к ее баранам, Робер де Бодрикур дал ей, правда, после долгих колебаний, лошадь и эскорт?.. Ни один капитан не взял бы на себя риск показаться смешным, если бы на то не было приказа свыше. Так вот, приказ шел от Иоланды! Она чувствовала, какую помощь может ей оказать эта девушка, поэтому облегчила ее путь из далекой Лотарингии в Шинон, к королю, конечно, но также и к ней, Иоланде... Продолжение вы знаете... Король, моя дорогая, как и все слабые люди, всегда нуждался в фаворитах. У него их убивали одного за Другим, но не без основания, так все они были жалки... Остался только один Ла Тремуйль, о котором он горько сожалеет. Королева Иоланда не знает, как утешить Карла. И по прошествии года герцогиня Лотарингская приехала ко Двору со своей свитой, где и была Аньеса.
     Тот ошеломляющий эффект, который произвел этот ребенок на короля, стал для королевы открытием и лучом надежды: фаворитка, способная вызвать большую любовь, могла отвлечь короля от воспоминаний и, возможно, от апатии. Но надо было, чтобы эта фаворитка стала ее творением, ее, Иоланды, ставленником.
     Тогда она взяла к себе эту девушку и держала подле себя, пока мадам Изабелла не уехала в Неаполь. Она уже давно знала ее характер. Иоланда ее одела, нарядила, украсила драгоценностями, дала необходимые наставления. Аньеса мягка, податлива, совсем не глупа, обладает счастливым характером и обожает свою покровительницу. Поэтому той не доставило особого труда ее обработать перед тем, как отдать в руки своему зятю. Это существо между расточаемыми королю ласками, отдав ему свое восхитительное тело, нашептывает между поцелуями мысли и советы королевы. Вы нашли Карла изменившимся, не так ли?
     - Признаюсь. До такой степени, что даже на мгновение я спросила себя, тот ли это человек...
     - Это работа и Аньесы королевы Иоланды. И вообразите себе, понадобилось не так уж много усилий, чтобы добиться потрясающего результата. Однажды вечером Аньеса как бы шутя сказала, что одна прорицательница предсказала ей любовь самого великого короля на земле. "Мне надо было отправиться в Англию, чтобы меня представили королю. Так как величайшим королем на свете не можете быть вы, сир, который сидит сложа руки в то время, как англичанин отнимает ваше наследство!"
     Эта фраза потрясла короля. Результат вы видели; и теперь думаю, не будет преувеличением сказать, что Аньеса готовится продолжить, правда, по-своему и своим оружием, чудо Жанны. Она делает из короля другого человека, а это как раз то, что нужно Иоланде.
     - Пусть так, - вздохнула Катрин. - У этой истории довольно странная мораль, так как мадам Иоланда, как мне кажется, не очень-то посчиталась со своей дочерью, королевой Марией...
     - Полноте! Вы хорошо знаете, что королева Мария не могла бы совершить это чудо. Король ее очень любит. Он ей регулярно делает ребенка, но, я полагаю, вы помните ее лицо? Я уже не припомню, какой посол сказал после того, как ее увидел: "Ее Величество королева способна своим лицом напугать самих англичан!" Материнская любовь и обновление страны - это совершенно разные вещи. Перестаньте сердиться на бедняжку Аньесу. Я беру на себя убедить ее, что она допустила глупость. К тому же этим займется королева Иоланда, которая скоро к нам прибудет. А теперь хотите вы, да или нет, оставить у себя этот жемчуг?
     Катрин опустошила свой бокал, поставила его на стол, и рассмеялась.
     - Вы упрямее ваших мулов, Жак!
     - Именно поэтому мы и преуспеваем. Так вы его возьмете?.. Или я швырну его в Луару? Потому что, клянусь жизнью, никакая другая женщина его не наденет! К тому же я устрою так, чтобы доставить другое колье.., вашей подруге Аньесе, раз уж вы на этом настаиваете!
     Вместо ответа Катрин протянула руку, и он вложил в нее маленький кошелек.
     Довольный своей победой, Жак Кер поцеловал Катрин в лоб и пожелал ей доброй ночи.
     - Сейчас тридцатое мая, - сказал он. - Через три дня свадьба. Вам не так долго осталось терпеть мои капризы.
     Два дня спустя, когда Катрин вернулась с прогулки по улицам города, которую она совершила, чтобы полюбоваться Приготовлениями к торжественному въезду дофина и к церемонии, она нашла Жака в глубине магазина, в его каморке, где он складывал большие конторские книги. Он был мрачен.
     - Свадьба откладывается, Катрин!
     - Как? Но.., почему?
     - Младший из королевских детей, маленький принц Филипп, который родился в феврале, умирает. Король, королева и Двор задерживаются в Шиноне.
     - А принцесса Шотландская?
     - Прибыла в Шинон, где будет ждать вместе с остальными. В этой ситуации невозможно покинуть замок.
     - О Боже! - простонала Катрин. - Только этого недоставало. А.., если свадьба будет праздноваться там?
     Жак, собиравший разбросанные на своей конторке бумаги, так стремительно повернулся к Катрин, что свалил половину бумаг на пол.
     - Где? В Шиноне? Об этом можете не беспокоиться. Король не нанесет такого удара ни своим добрым подданным в Type, ни мне, который вот уже месяц крутится как белка в колесе, чтобы все здесь приготовить! И потом, какого черта, ведь к нам едет иностранная принцесса! А дочь короля Шотландии не выдают замуж на скорую руку, как какую-нибудь птичницу. Перестаньте изводить себя по этому поводу. Как только несчастный ребенок умрет, а это не замедлит произойти, будет назначен новый день свадьбы, и мы будем первыми, кто об этом узнает. Эйселен!.. - заорал негоциант, обращаясь к одному из своих приказчиков, который бегом пересекал двор, - Эйселен! Иди сюда!.. Убери этот кусок желтого брабантского сукна, который мне здесь мешает, и сверни его. Потом скачи в порт, посмотри, не пришла ли баржа из Сомюра...
     Понимая, что она здесь лишняя, Катрин покинула каморку и в задумчивости пошла бродить по песчаному берегу Луары, чтобы все обдумать.
     Свадьба откладывалась. Но на сколько времени? Конечно, грехом было желать скорейшей смерти маленького ребенка. Но раз уж ничем нельзя было ему помочь, разве не по-христиански было бы попросить Бога сократить наконец его страдания?
     Недовольная всеми и собой, Катрин перешла мост; дошла до острова Окар и села на траву под ивой, чтобы убить время, наблюдая за семейством уток. Вид большой ленивой реки, которую она знала уже давно и где сама однажды на рассвете от отчаяния или стыда хотела умереть, принес ей если не поддержку, то, по крайней мере, какое-то облегчение. И оставалось только надеяться, что Луара сделает чудо...
     Принц Филипп умер на следующий день, 2 июня. Вскоре узнали, что король, для того чтобы все же хоть как-то отодвинуть похороны от торжеств, назначил день свадьбы на 24-е число.
     - Так что вы теперь еще на три недели моя пленница, Катрин, - радостно заметил Жак Кер, когда они встретились с наступлением вечера. - Но, если вы боитесь, что вам будет скучно, я могу вас отвезти на несколько дней в Бурж. Масе будет рада вас принять.
     - И вы избавитесь от меня. Я боюсь стеснить вас, друг мой. И, кроме того, несмотря на присутствие госпожи Ригоберты, мне, может быть, не следует жить у вас. Злые языки...
     - Всегда найдут, о чем посплетничать, даже в пустыне. Что же касается того, чтобы меня стеснить...
     Его тон, до этого легкий, внезапно изменился, стал более серьезным, а голос понизился до шепота:
     - Если бы вы знали, какое счастье видеть вас здесь, рядом со мной.., немного моей... Ах, нет! Я не хочу, чтобы вы уезжали.., и тем более в Бурж. Эти вечера, что мы проводим вместе, с глазу на глаз.., стали для меня милой.., дорогой привычкой. И ваш отъезд огорчит меня.
     И действительно, каждый вечер они встречались после ужина на маленькой скамейке в саду, вдыхая вечернюю свежесть и наблюдая, как ночь постепенно заполняет собой все вокруг.
     Обычно они молча слушали звуки ночи, плеск реки, крик ночных птиц, вдыхали аромат жимолости, смотрели, как одна за другой загораются звезды.
     Но в этот вечер у Жака не было желания молчать. Он, обычно такой серьезный, веселился как ребенок. Мысль о скором отъезде его прекрасной гостьи была для него невыносимой, и эта нежданная задержка переполняла его такой радостью, что он не в силах был ее скрыть. Если он и заговорил об отъезде Катрин в Бурж, то, как молча себе признавался, это было чистой веды лицемерием и простым желанием услышать еще раз, что она не хочет уезжать. Если бы она согласилась, он бы нашел тысячу причин, чтобы задержать ее в Type.
     Он смотрел на нее, сидящую возле него на каменной скамье, с нежностью. Она купила у мэтра Жана Боже, портного королевы, платье из легкой ткани сиреневого цвета с белыми Разводами, которое ей изумительно шло и в котором она казалась юной девушкой. С белой вуалью, наброшенной на волосы, убранные на затылке, и с прекрасным жемчужным колье, мягко переливавшимся на ее шее, она казалась существом иного мира. Но запах духов, дорогой запах розового масла, прибывшего из Персии, которое он ей подарил, доходил до Жака и возвращал Катрин всю ее земную прелесть.
     Мимо воли его слова потеряли шутливый тон, в них слышалась плохо сдерживаемая страсть. Она отвернулась, не ответив ему.
     Движимый порывом, который не в силах был сдержать, он заключил ее руки в свои. Они были холодны, и Катрин пыталась освободиться.
     - Катрин!.. - проговорил он совсем тихо. - Вы мне не ответили. Я вам стал неприятен?
     Он казался таким обеспокоенным, что Катрин не могла ему не улыбнуться.
     - Нет, Жак. Вы не сказали мне ничего неприятного.
     Для женщины всегда сладка мысль, что она оставляет сожаления, но ничего больше не говорите.
     - И все же...
     Она быстро высвободила руку и приложила к его губам.
     - Нет. Молчите! Мы друзья.., старые друзья. Мы должны ими остаться.
     Он горячо поцеловал ее пальцы, так неосмотрительно поднесенные к его губам.
     - Это самообман, Катрин! Это старая дружба всего лишь иллюзия, и вы это хорошо знаете. Вот уже годы, как я люблю вас, не решаясь этого сказать...
     - Однако вы только что это сказали.., несмотря на мое сопротивление.
     - Ваше сопротивление! Знаете ли вы, что все эти годы я жил воспоминанием о поцелуе.., которым мы обменялись в Бурже, в моем кабинете, когда вы бежали из Шантосе от когтей Жиля де Рэ. Мне так и не удалось его забыть.
     - И мне, - холодно ответила Катрин, - но это потому, что меня мучили угрызения совести, так как я всегда была убеждена, что Масе нас заметила.
     - И все же.., вы меня не оттолкнули. На мгновение мне даже показалось...
     - Что я получила удовольствие? Это правда! Но теперь я вас прошу, Жак, забудем это! В противном случае я не смогу дольше находиться рядом с вами...
     - Нет! Не уезжайте... Мне будет слишком тяжело...
     - Я останусь, если вы пообещаете не возобновлять ваши попытки. Вы сам не свой сегодня вечером. Этот сад, конечно, эти запахи.., теплая, прекрасная ночь. Меня тоже это волнует.
     Она внезапно встала, занервничав, и поторопилась покинуть это место, полное ловушек, Жак страдальчески улыбнулся, и тем не менее в его улыбке промелькнула нежная ирония.
     - Вот вы опять пытаетесь нас обмануть. Это не ночь, это вы, Катрин.., и ничто другое. В жалкой лачуге, около кучи навоза, под проливным дождем вы и там сумеете заставить меня потерять голову! Вот что, я думаю, называется любовью... Но, если вы предпочитаете об этом забыть, я постараюсь вам больше не докучать. Спите спокойно.
     Она уже встала со скамейки и теперь быстрыми шагами шла по саду, словно боясь того, кого оставляла за собой.
     Она помедлила немного перед тем, как исчезнуть за розовым кустом, удивленная, что до сих пор слышит этот голос, пробуждающий странный отзвук в душе, что-то вроде радости. Казалось, что ее сердце уже давно ждало этих слов, было к ним готово.
     Ступив на порог дома, она переборола себя и не обернулась, чтобы посмотреть на его лицо, вытянувшееся от страсти, на странно подрагивающие губы, как будто он смеялся. Но, если она поддастся сейчас своему порыву, сам Дьявол не знает, чем кончится эта ночь.
     Любую женщину, даже самую надменную, могла бы покорить любовь такого человека! Это был умный мужчина с железным характером и глазами мечтателя. Несмотря на низкое происхождение, у него было сердце рыцаря из легенды. Это была такая приятная ловушка для одинокого сердца, постоянно подвергающегося мучительным испытаниям!
     Подавив тяжелый вздох, в котором было больше сожалений, чем она могла допустить, Катрин медленно направилась в свою комнату.
     У лестницы она наткнулась на Готье и Беранже, которые с туфлями в руках спускались на цыпочках с тысячей предосторожностей. Встреча заставила их огорченно вскрикнуть. Было очевидно, что Катрин была последней, кого они хотели видеть.
     - Так, - сказала она, - и куда же вы направляетесь?
     Лестница была плохо освещена факелом, вставленным в железное кольцо, но даже этого света было достаточно, чтобы увидеть, как, юноши покраснели. Даже молодой Шазей, казалось, потерял свою уверенность.
     - Ну? Вы язык проглотили? Куда же вы идете? Беранже первый отважился ответить.
     - Мы шли.., хм.., немного прогуляться по улице. Наверху так жарко, что мы не можем заснуть...
     - Это правда, - поддакнул Готье, - ужасно жарко.
     - Я что-то не заметила. День сегодня и правда был жаркий, но вечером по-настоящему свежо...
     - Но не наверху! - сказал Готье проникновенным тоном. - Солнце нагревало целый день крышу, и она сохранила тепло. Похоже даже, что будет гроза, Но атмосферные наблюдения не показались Катрин достаточно убедительными. Они не объясняли, почему покраснели приятели, если только это действительно не жар крыши.
     Вдруг она вспомнила, как сегодня утром Ригоберта возмущалась по поводу одного соседства, которое она расценила как оскорбительное для честной женщины, а именно кабачка, недавно открывшегося возле ворот Большого Моста, почти напротив дома, притягивавшего к себе моряков и приказчиков. Экономка добавила, что трактирщик, некий Курто, заполучил к себе "трех отчаянных девочек".
     Катрин внимательно осмотрела лица юношей, остановившись на Готье.
     - А может быть, у вас появилась идея сходить и освежиться.., в кабачок Курто? К чему столько предосторожностей, чтобы пойти просто подышать...
     Беранже уже приготовился отрицать, но его приятель заставил его замолчать.
     - Я не люблю лгать, - сказал он с долей высокомерия. - Это правда, мы шли к Курто. Я никогда от вас не скрывал, что люблю девочек, госпожа Катрин. Я, может быть, заставлю вас ужаснуться, но я из тех, кто не может без них обходиться. Да, я иду в таверну...
     Грубая прямота молодого человека не шокировала Катрин именно потому, что это была правда. Поэтому она без дальнейших замечаний указала на пажа:
     - Беранже моложе вас, и.., у него нет в этом потребности.
     - Я знаю. И я не хотел его брать с собой...
     - Но я пригрозил, что подниму такой шум, что он не сможет выйти, - не смутившись, вмешался Беранже. - Я, может быть, моложе, но я тоже мужчина, госпожа Катрин, и чтобы от вас ничего не скрывать...
     - Если вы намекаете на ваши вылазки на рыбалку в сторону Монтерналя, Беранже, скажу вам сразу, что здесь для меня нет ничего нового. Но между тем и этим, грязным кабаком с доступными девицами, целая пропасть. Я думала, что вы любили вашу подругу по рыбной ловле...
     Паж опустил голову.
     - Это правда, госпожа! Я ее люблю, в этом сомневаться не приходится. Но я не знаю, когда ее увижу, и не нахожу, почему бы мне тоже не развлечься. Я мужчина, какого Дьявола!
     - Оставьте Дьявола в покое. Вам с ним нечего делать. А лучше ответьте мне откровенно на один вопрос.
     - Какой? - - Эти девицы из кабаре Курто... Вас действительно к ним тянет? - Юноша бросил на старшего друга взгляд, молящий о помощи и исполненный такой искренней тоски, что студент принялся хохотать. Потом он взъерошил волосы пажа и взялся ответить за него.
     - Конечно нет! Но это здорово, а? Парень воображает, что он уже большой? Давай ложись спать!
     - Нет! Я хочу с тобой...
     - Так я и говорю, пошли!.. Я иду спать. Так ты действительно будешь уверен, что действовал как мужчина.
     И после неловкого приветствия в адрес своей госпожи они стали подниматься по лестнице.
     Молодая женщина следила за ними глазами до тех пор, пока они не скрылись из виду, и облегченно вздохнула. Она была благодарна Готье за это братское самопожертвование. Этот неудержимый, смелый, веселый грубиян и пустозвон, молодой Шазей жестом или словом приоткрывал иногда уголок своей по-настоящему благородной души.
     Иногда взгляд Готье говорил ей, что в его глазах она была больше женщиной, чем госпожой.
     Катрир вернулась к себе озабоченной. Так долго оставалось ждать до королевской свадьбы. Этот жаркий конец весны, казалось, заставлял желания распускаться быстрее, чем цветы шиповника на придорожных кустах. Бездействие никому не приносило пользы. Если она не будет внимательно следить за юношами, они могут совершить какую-нибудь глупость...
     Что же касается Жака, то, несмотря на тяжелую дневную работу, сможет ли он сдержать данное ей обещание и, ободренный близостью к ней, сможет ли удержать слова, которые сегодня так легко сорвались с его губ?
     И потом, оставалась она сама. Только что ее чуть было не застигли врасплох, и ей пришлось призвать на помощь волю, воспоминания о своих близких, чтобы не слушать эту -Приятную музыку.