Думаю, что это в ваших же интересах.
     Ювелиры стали униженно кланяться.
     - Разумеется, ваша светлость, никто ничего не узнает. Разрешите нам задать последний вопрос ее величеству.
     Королева недовольно поморщилась.
     - Задавайте.
     - Можем ли мы надеяться на то, что получим либо деньги, либо ожерелье?
     - Единственное, на что вы можете надеяться, - строго сказала Мария-Антуанетта, - это справедливость королевского суда. Мы еще должны выяснить много неизвестных обстоятельств. Кстати, это касается и вас. Я не хотела бы узнать о том, что вы исполняли при этом какую-то иную роль, кроме роли продавцов.
     Бемер задрожал всем телом и бросился на колени.
     - Клянусь, ваше величество, мы здесь ни при чем! Его примеру последовал и Бассенж.
     - Ваше величество, мы скромные и честные ювелиры... Нам незачем прибегать к обману и подделывать чужие подписи. Поверьте, мы никоим образом не замешаны в этом деле!
     Королева, не испытывая никакого удовольствия от этого малоприятного зрелища, отвернулась.
     - Идите, - глухо сказала она, еще раз разглядывая текст купчей.
     Констанция поспешила выставить гостей за дверь королевских покоев:
     - Господа, если вы ни в чем не виноваты, то вам бояться нечего. Я уверена в том, что королевский суд вынесет справедливый приговор. Вы, наверняка, получите свои деньги.
     Совершенно расстроенные Бемер и Бассенж отправились восвояси, а Констанция вернулась к королеве.
     - Что мы будем делать, ваше величество? Может быть, вызвать начальника тайной полиции? Королева долго раздумывала.
     - Нет, - наконец, твердо сказала она. - Вначале мы отправимся к моему царственному супругу и проинформируем его о том, что случилось. Разумеется, начальник тайной полиции нам тоже пригодится, но вы должны понимать, моя дорогая, что кардинал де Роан - весьма значительная фигура. Он все-таки великий капеллан Франции, а не никакой-нибудь мелкий приходский священник. Боюсь, как бы в дело не вмешался святой престол... Ведь кардинал де Роан - один из ближайших друзей нынешнего папы Римского. И сейчас, если не ошибаюсь, он находится именно в Риме. Все не так просто, как может показаться с самого начала.
     Констанция понимающе кивнула.
     - Вы боитесь, что в этом может быть замешана политика, ваше величество? Королева тяжело вздохнула.
     - Я не хочу стравливать духовные власти со светскими. Если мы начнем публичные преследования кардинала, то церковь, наверняка, неодобрительно отнесется к этому. Учитывая, что среди высоких духовных сановников, у меня много врагов, все это становится небезопасным для меня лично. Не правда ли, странно звучит? Моим именем прикрываются для того, чтобы проворачивать аферы, меня используют, как простую марионетку, а я опасаюсь защищать себя... Нет, это все-таки какая-то невероятная глупость. Теперь вы понимаете, Констанция, что значит быть французской королевой? В один прекрасный момент тебя могут просто похоронить, и ты даже не успеешь узнать, кто и зачем это сделал.
     На этот раз королева замолчала надолго, и Констанция не решалась прервать ход мыслей ее величества. Она понимала, в каком затруднительном положении сейчас находится Мария-Антуанетта, и решила не вмешиваться, чтобы не мешать ей поступить так, как она считает нужным.
     Наконец, королева повернулась к Констанции, и та увидела на лице Марии-Антуанетты холодную решимость довести все до конца.
     - Идемте, - сказала она. - Мы должны рассказать обо всем моему супругу.
     Людовик XVI долго и внимательно изучал документ лежавший перед ним на маленьком резном столике красного дерева. Наконец, он отложил договор в сторону и откинулся на спинку кресла.
     Перед ним сидели Мария-Антуанетта и Констанция де Бодуэн. Больше в королевских покоях никого не было.
     - Значит, моя дорогая, - медленно проговорил он, - вы не подписывали этот договор?.. Королева утвердительно кивнула.
     - Не подписывала и вообще не знала о его существовании. Я не знаю, кто сделал это - сам кардинал де Роан или графиня де ла Мотт. Но один из них непременно виновен.
     Людовик тяжело вздохнул. - Как это все не ко времени... Ведь может разразиться ужасный скандал. Сейчас, когда в обществе зреет недовольство по поводу деятельности генерального контролера финансов господина де Калонна, нам нужно успокаивать людей, а не будоражить их сознание известиями о подобных скандалах... Нет, в том, что будет грандиозный скандал, я совершенно не сомневаюсь, - он с надеждой взглянул на королеву. - Моя дорогая, может быть, нам лучше уладить это дело, не предавая его огласке?
     Королева разгневанно вскочила со своего места.
     - О чем вы говорите, ваше величество? Моим именем беззастенчиво пользуются для того, чтобы проворачивать темные дела, моя честь поругана, а вы боитесь какого-то скандала! Сколько скандалов нам уже пришлось пережить? Вспомните отставку господина Неккера.. - Но, к счастью, революции во Франции до сих пор не произошло, и я верю, что в ближайшем будущем не произойдет. Правда, только при одном условии - монархия будет всегда защищать свою честь. Если кардинал де Роан виновен, и следствию удастся это доказать, то общественное мнение будет на нашей стороне. Люди должны вступиться за обесчещенную королеву. Ведь это оскорбительно для всей страны.
     Людовик XVI, потеряв всякую надежду уговорить супругу решить дело полюбовно, согласился начать тайное расследование.
     - Я отдам распоряжение начальнику тайной полиции, чтобы он в ближайшее же время все тщательно проверил. Необходимо выяснить, кто еще замешан в этой сделке, кроме кардинала де Роана и графини де ла Мотт. По результатам расследования я приму решение сам, лично. Если все подтвердится, то кардинал близко познакомится с Бастилией. Не думаю, что для него это будет приятное знакомство. И, прошу вас, моя дорогая, успокойтесь. Я уверен в том, что общественное мнение будет на вашей стороне.
     Гнев королевы неожиданно сменился слабостью. Губы ее задрожали, из глаз брызнули слезы.
     Людовик поднялся и подошел к супруге. - Ну, что вы, моя дорогая, не стоит плакать. Никому не позволено надругаться над королевой.
     - Они все, все меня ненавидят... - всхлипывая, пробормотала королева. - Эта страна считает, что во всем виновата я. Да, я австриячка... Но ведь Францию, между прочим, разворовывают сами французы. Я здесь не при чем. Для меня благо Франции - превыше всего. А они... Они...
     Тяжело сопя, Людовик принялся успокаивать жену:
     - Не надо, моя дорогая, у нас все будет хорошо.
     Все это выглядело столь вяло и неубедительно, что королева, не желая выслушивать утешительные слова Людовика, покинула его покои. Следом за ней вышла и Констанция.
     После этого король вызвал своего личного секретаря и сказал, что хочет видеть начальника тайной полиции министра юстиции и министра двора.
     Встреча состоялась менее чем через полчаса после ухода ее величества Марии-Антуанетты. Король продемонстрировал потрясенным министрам документ, подписанный кардиналом де Роаном и скрепленный фальшивой подписью королевы, после чего распорядился начать тайное расследование и установить все обстоятельства дела.
     Министр двора барон де Бретейль, изумленно разглядывая купчую, пробормотал:
     - Вот бы уж на кого не подумал... Ведь кардинал де Роан - один из достойнейших представителей католического духовенства во Франции.
     На это министр юстиции господин де Миромениль язвительно заметил:
     - Барон, а вам известно, что кардинал де Роан вместе с достославным маркизом Жильбером де Ла Файеттом, графом де Сегюром, виконтом де Ноайлем и прочими является членом масонской ложи?
     Барон де Бретейль поморщился.
     - Я знаю об этом. Я также знаю о том, что в эту масонскую ложу, кроме маркиза де Ла Файетта и кардинала де Роана, входит также аббат де Рейналь, проповеди которого, посвященные свободе и справедливости, пользуются неоправданно высокой популярностью.
     - Нам бы давно следовало заняться этой масонской ложей, - недовольно произнес министр юстиции господин де Миромениль. - Жаль, все время руки не доходят. А вот сейчас, между прочим, у нас появился удобный случай для того, чтобы окончательно разобраться с этими тайными республиканцами. Если их причастность к афере кардинала де Роана будет доказана судом, мы можем без всяких особых затруднений закрыть ложу. Ведь это самый настоящий рассадник республиканских идей. Она по-настоящему опасна для двора. Вдвойне опасно еще и то, что теперь там верховодит маркиз де Ла Файетт, который после своего триумфального возвращения из Америки считается национальным героем. Он популярен в народе, и мы должны с этим считаться.
     Барон де Бретейль нервно улыбнулся.
     - Слава Богу, что сейчас маркиз де Ла Файетт покинул Францию. Последнее время он проявляет не оправданно большое любопытство по отношению к внутри французским делам. Впрочем, мы здесь собрались по другому поводу.
     - Нет-нет-успокоил их Людовик XVI. - Я думаю, что разговор идет в нужном направлении. Прежде, чем начать тайное расследование по делу кардинала де Руана, мы должны предусмотреть все возможные последствия этого дела - как желательные для нас, так и нежелательные.
     Начальник тайной полиции сидел в стороне, предпочитая не вмешиваться в политические разговоры. Его делом было выследить и изловить преступников, а размышлять над последствиями он не собирался, предпочитая предоставить это почетное право министру юстиции и министру двора.
     Король также больше был занят тем, что слушал барона де Бретейля и господина де Миромениля.
     - Одно неприятное для нас последствие является очевидным с самого начала, - сказал министр юстиции. - На защиту кардинала немедленно поднимется церковь. Учитывая влияние во Франции святого престола, я могу предсказать, что личный друг великого капеллана Франции папский нунций в Париже немедленно выразит протест святого престола по поводу расследования. Естественно, все что раздуют газеты, а в каждой церкви, с каждой кафедры будут читать проповеди о том, что кардинал де Роан страдает за веру или что-нибудь еще в этом роде. В общем, из него обязательно попытаются сделать мученика.
     Король вяло поднял голову.
     - Это опасно для нас? - спросил он. Господин де Миромениль неопределенно пожал плечами.
     - Не знаю... Не думаю... Если в руках у нас будут неоспоримые доказательства причастности кардинала к афере с бриллиантовым ожерельем, выразившиеся в подделывании подписи ее величества королевы Мариина эту шумиху. Если же твердых доказательств нет, то мы окажемся в полжении прокуратора Иудек Пилата. Вот это по-настоящему опасно. По-моему, главное в этом деле - не переборщить. Если кардинал виновен, то пусть это определяет суд.
     - Кстати, насчет суда... - отозвался барон Бре-тейль. - В каком судебном заседании лучше всего рассматривать дело кардинала де Роана - в обычном или расширенном? Ведь это придется решать вам, господин де Миромениль, как министру юстиции.
     Его собеседник надолго задумался.
     - Да, это очень важный вопрос... Ну что ж, поскольку дело касается духовного сановника столь высокого ранга, то, очевидно, придется проводить расширенное заседание.
     Барон де Бретейль без особого энтузиазма покачал головой.
     - Значит, сорок девять судей?..
     - Да.
     Министр двора тяжело вздохнул.
     - Чем больше судей, тем хуже - ведь легче договориться с десятью, нежели с сорока девятью судьями. Министр юстиции был настроен более оптимистично.
     - Я постараюсь сделать так, чтобы состав судей был в нашу пользу...
     - Ну что ж, попробуйте, попробуйте... - скептически хмыкнул барон де Бретейль. - Признаться откровенно, господа, я не испытываю особого энтузиазма по поводу возможного исхода дела. Меня не покидает такое ощущение, что кому-то окажется очень выгодно подставить королевский двор и использовать любые результаты этого скандала против нас. Особенно будут трепать имя королевы.
     Господин де Миромениль кисло взглянул на барона де Бретейля.
     - Вы имеете в виду республикански настроенную прессу?
     - Да, все эти грязные бульварные листки, на разный лад превозносящие идеи Руссо. Кстати, в последнее время, стали особенно нетерпимыми выступления некоего Ретифа де ля Бретона, который едва ли не ежедневно поливает грязными словами королевский двор и, особенно, ее величество королеву. Необходимо будет срочно разобраться с ним.
     Людовик XVI поморщился.
     - Только прошу вас, господа, сделайте это тихо, без шума. В последнее время народ Франции очень болезненно переносит деятельность нашей тайной полиции.
     Наконец-то, в разговор вступил начальник тайной полиции.
     - Мы сделаем это так тихо, что никто не обратит внимания, - вкрадчивым голосом сказал он. - Для этого не понадобится прилагать никаких особых усилий. Правда, господина Ретифа де ля Бретона придется на некоторое время оставить на свободе, а арестуем мы его в тот момент, когда внимание прессы будет отвлечено делом кардинала де Роана. Что же касается самого кардинала, то я завтра же отправлю своим агентам в Риме депешу о необходимости установить особенно пристальное наблюдение за его высокопреосвященством. Наблюдение будет также установлено за его домом в Париже на Вьейдю-Тампль. То же самое касается графини де ла Мотт, как, впрочем, и ее супруга. Насколько мне известно, упомянутая публика принадлежит к кругу людей, довольно часто посещающих салон госпожи де Сен-Жам, проживающей на Вандомской площади.
     Барон де Бретейль произнес:
     - Это не жена ли господина де Сен-Жама - казначея морского ведомства?
     Начальник тайной полиции кивнул.
     - Да. Вы правы. Это жена того самого Бодара де Сен-Жама, который уже давно привлекает наше внимание. По-моему, он пытается переплюнуть по роскоши королевский двор, а морское ведомство, тем временем, жалуется на нехватку средств. Между прочим, министерство финансов, отказывая всем прочим ведомствам, с достойной подражания регулярностью, выделяет их только морскому министерству. Маршалу де Кастой можно только позавидовать.
     - Еще бы, - миролюбиво отозвался господин де Миромениль, - ведь у него в помощниках сам господин де Ла Файетт.
     На лице короля Людовика XVI появилась гримаса неудовольствия.
     - Опять этот маркиз де Ла Файетт? Господа, мне неприятно слышать даже его имя.
     Начальник тайной полиции торопливо продолжил:
     - Итак, наблюдение будет установлено за кардиналом де Роаном, графиней и графом де ла Мотт, госпожой де Сен-Жам и ювелирным домом Бемера и Бассенжа. Возможно, сами ювелиры имеют непосредственное отношение к этому мошенничеству. Думаю, что в ближайшем будущем наблюдения должны дать конкретные ощутимые результаты.
     - Когда кардинал де Роан возвращается из поездки по Италии и Германии? - спросил барон де Бретейль.
     - Поначалу он собирался вернуться в середине июля, - сказал начальник тайной полиции. - Однако, сейчас, по моим сведениям, его пребывание в Италии затягивается, и, скорее всего, он объявится в Париже не раньше, чем в середине августа. Людовик XVI, несмотря на героические попытки сопротивляться, был близок ко сну. Голова его клонилась все ниже и ниже, глаза постепенно закрывались. Однако, услышав возможную дату возвращения великого капеллана Франции кардинала де Роана в Париж, он встрепенулся.
     - Господа, я могу назвать вам с точностью до одного дня, когда кардинал будет здесь, - неожиданно для присутствующих сказал король.
     Увидев три изумленных взгляда, направленных на него, Людовик добродушно улыбнулся.
     - Это состоится не позже, чем пятнадцатого августа, в день успения Святой богородицы.
     Начальник тайной полиции, министр двора и министр юстиции понимающе переглянулись между собой - и без лишних слов было понятно, что хотел сказать король.
     Вся Франция знала о том, что пятнадцатое августа был днем рождения ее королевского величества Марии-Антуанетты Французской.
     Пятнадцатого августа тысяча семьсот восемьдесят пятого года наступила развязка знаменитого дела с ожерельем, предназначавшимся в подарок для королевы Марии-Антуанетты.
     Великий капеллан Франции кардинал де Роан, облаченный в торжественную белую мантию, вышел из дверей своего замка на улице Вьей-дю-Тампль в Париже для того, чтобы занять место в карете, которая должна была отвезти его в главный собор города, Нотрдам-де-Пари.
     Кардинал лишь три дня назад прибыл в Париж после длительной поездки по Европе, но уже успел встретиться с графиней де ла Мотт, которая, ничего не зная о тайном расследовании, уверила его высокопреосвященство в том, что королева по-прежнему испытывает нежные чувства к нему и после некоторого размышления должна назначить дату их новой встречи.
     Это известие до того обрадовало кардинала, что последующие три дня он пребывал в великолепном расположении духа.Вот и сегодня утром, приготовившись отслужить мессу в Нотрдам-де-Пари по случаю торжеств, связанных с праздником Успения, кардинал напевал какой-то из псалмов на манер уличной песенки.
     Усевшись в карету, он отправился в собор, где его уже ожидала толпа прихожан. Однако кардинал не обратил внимания на то, что за его каретой, сопровождаемой охраной, следует неприметный экипаж, запряженный двумя серыми в яблоках лошадьми.
     Этот же самый экипаж отправился за каретой кардинала де Роана после того, как он, отслужив торжественную мессу, направился в Версаль с той же самой целью - его высокопреосвященство намеревался отслужить службу в одной из версальских часовен, где Должны были собраться наиболее знатные представители двора во главе с Людовиком XVI и Марией-Антуанеттой. Правда, по дороге в Версаль к конному экипажу, ехавшему за каретой кардинала, присоединились полтора десятка конных гвардейцев, которые, следуя на приличном расстоянии от кардинала, прибыли в Версаль вместе с ним. Кардинал де Роан был арестован прямо здесь, в Версале, на глазах изумленного двора, и в полном облачении препровожден для допроса пред очи короля.
     Поначалу кардинал даже не понял, в чем дело, когда его отвели в отдельную комнату, где находились король Людовик, королева Мария-Антуанетта, министр юстиции господин де Миромениль и министр двора барон де Бретейль.
     - Я не понимаю, ваше величество... - растерянно пробормотал кардинал, когда пара дюжих гвардейцев, ведомых бароном де Бретейлем, ввела кардинала в комнату, где находились члены королевской фамилии.
     Король молчал, а вместо него ответил барон де Миромениль:
     - Ваше высокопреосвященство, у нас есть доказательства того, что подпись королевы на документе, который вы предоставили господам Бемеру и Бассенжу, была поддельной. На этом основании мы считаем необходимым задержать вас и препроводить в Бастилию, где будут продолжены допросы для того, чтобы пролить свет истины на это пока что покрытое мраком тайны дело.
     Кардинал растерянно развел руками.
     - Но я... Я передал этот документ графине де ла Мотт, которая обещала, что покажет текст договора ее величеству. Как я мог не поверить госпоже де ла Мотт, которая является статс-дамой ее величества?
     В поисках поддержки, он растерянно смотрел на Марию-Антуанетту. Однако, королева стояла, демонстративно отвернувшись от него.
     - Ваше величество, а как же...
     Кардинал хотел спросить у королевы о судьбе своих многочисленных любовных посланий, но вовремя осекся. Ему вдруг все стало ясно.
     Господин де Миромениль тем временем продолжал:
     - Нам также известно, ваше высокопреосвященство что вы действовали в тайном сговоре с графиней де да Мотт и графом Калиостро, который на самом деле никаким графом не является. Сейчас мы заняты выяснением его личности.
     Кардинал обреченно опустил голову, в уголках его глаз блеснули слезы. Он и на самом деле выглядел жалко - пожилой, уставший человек, который пострадал из-за своих чувств.
     Потрясенный услышанным, кардинал успел только пробормотать:
     - Простите меня, ваше величество... Я... я... Мне кажется... Я начинаю догадываться, что меня обманули...
     На этом допрос бы