ой ее королевского величества Марии-Антуанетты Французской. Однако, это была лишь формальная сторона дела. Фактически, дела по ведению канцелярии королевы перешли в руки графини Констанции де Бодуэн.
     И это нельзя боло назвать дворцовым переворотом, потому что Констанция никого не смещала и не свергала. Молодость и энергичность позволяли ей без особого ущерба для себя выполнять широкий круг обязанностей и при этом успевать везде и повсюду. Она вела жизнь не просто придворной дамы, а доверенного лица королевы.
     Мария-Антуанетта дала Констанции самостоятельно давать ответы на письма, приходящие на имя королевы, разбираться с жалобами и т. д. Констанция по-прежнему занималась драгоценностями для королевы, а потому ее часто могли видеть в ювелирных мастерских Парижа.
     Однажды, в середине лета, разбирая корреспонденцию, поступившую на имя Марии-Антуанетты, Констанция увидела небольшой голубой конверт с двумя хорошо знакомыми ей фамилиями - Люсьена Бассеижа и Марселя Бемера. Констанция заинтересовалась этим посланием.
     Ведь она лично бывала у Бемера и Бассенжа каждые две недели, и последняя встреча в их мастерской состоялась не далее, как несколько дней назад. Однако ни Бемер, ни Бассенж не говорили ей, что собираются писать что-либо королеве.
     Письмо заинтересовало ее больше остальных, и она отложила его в сторону. Проделав несколько обязательных в таких случаях процедур, Констанция приступила к чтению письма. Оно было написано круглыми буквами, из чего Констанция сделала вывод, что писал, наверное, высокий полный Бемер.
     В письме говорилось:
     "Мы, нижеподписавшиеся члены парижской гильдии ювелиров, Люсьен Бассенж и Марсель Бемер, выражаем вам нашу глубокую и искреннюю признательность за то что вы изволили отметить своим вниманием лучшее творение, когда-либо сделанное нашими руками. Мы горды тем, что бриллиантовое ожерелье, сделанное нашими руками, теперь принадлежит самой прекрасной и лучшей из королев. Еще раз нижайше благодарим и остаемся с глубоким уважением. Марсель Бемер и Люсьен Бассенж. Писано в Париже двадцатого июня 1785 года от рождества Христова".
     Констанция прочитала короткие строчки письма и недоуменно пожала плечами. О каком ожерелье идет речь? В последнее время она не приобретала у Бемера и Бассенжа никаких ожерелий для королевы. Если же упоминается то самое бриллиантовое ожерелье, которое она предлагала королеве еще весной, то над этим стоило задуматься. Неужели вновь всплывают на свет дела двухмесячной давности, которые привлекли внимание Констанции, однако не получили никакого завершения? Или ей только так показалось?
     Но могло б случиться и другое - учитывая, что ожерелье было изысканным и очень дорогим, а денег на покупку в казне - мало, королева, действительно, могла поручить кому-то из придворных покупку ожерелья в обход государственной казны. Вероятность этого была очень мала, однако Констанция все же не исключала ее. Это могло произойти еще до того, как Констанция стала пользоваться почти неограниченным доверием Марии-Антуанетты.
     Во всяком случае, немного поразмыслив, Констанция решила, что необходимо показать это письмо ее королевскому величеству и прямо спросить о том, давала ли Мария-Антуанетта поручение кому-либо из своих придворных заняться покупкой ожерелья так, чтобы не привлекать внимание к своей собственной персоне. Констанция даже знала, о ком конкретно спрашивать.В последнее время графиня Женевьева де ла Мотт стала крайне редко появляться при дворе. С нее не снимались обязанности статс-дамы, однако она старапась не появляться в Версале, приводя самые разнообразные причины своего отсутствия. И, в то же время, до Констанции доходили слухи, что на приемах в городских салонах графиня де ла Мотт блистает новыми платьями и украшениями. Ее супруг, граф де ла Мотт, который не находился ни на какой государственной службе и поэтому не имел твердого источника доходов, несмотря на все это, жил на широкую ногу, хотя и не раскошествовал. Судя по тем же слухам, граф де ла Мотт расплатился со всеми своими кредиторами. То же самое касалось и графини.Все это, вместе с благодарственным письмом от Бемера и Бассенжа, возбудило в Констанции прежнее подозрение. Но она даже представить себе не могла, что это связано с кардиналом де Роаном и грандиозной аферой, связанной с полутора миллионами ливрами.
     Наступило время все выяснить. Констанция, ни секунды не сомневаясь, отправилась с письмом Бемера и Бассенжа к королеве Марии-Антуанетте.
     В этот момент ее величество принимала ванну. Но Констанция больше не хотела ждать. Она была в таких отношениях с Марией-Антуанеттой, что могла позволить себе даже такое.
     Впрочем, ничего необычного в этом не было - дела государственной важности, требовавшие срочного решения, довольно часто приходилось обсуждать в ванной комнате.
     Констанция вошла в ванную и кивком головы отослала за дверь камеристку королевы. Вопрос требовал конфиденциальности.
     - Ваше величество-Констанция продемонстрировала королеве конверт. - Это пришло с последней почтой. Я хотела бы поговорить с вами настолько откровенно, насколько это возможно.
     Мария-Антуанетта, нежившаяся в теплой воде, даже не шевельнулась.
     - Что это? - одними губами проговорила она.
     - Вы, разумеется, помните этих двух парижских ювелиров - Марселя Бемера и Люсьена Бессенжа?
     - Да.
     - Если помните, мы недавно кое-что приобретали у них.
     - Да.
     Королева выглядела такой умиротворенной и успокоенной, что Констанция на мгновение даже запнулась. Ей вдруг показалось, что она напрасно подняла панику, и ей вообще не стоит вмешиваться в это дело. Может быть она ошиблась? Может быть, она была излишне подозрительна? Может быть, королева не хочет сейчас говорить о делах?
     Но было уже поздно, и Констанция решила идти до конца. - Они прислали благодарственное письмо. Королева растянула губы в улыбке.
     - За то, что я купила у них пару брошек? Ну, ладно, прислали так прислали. Или я что-то должна ответить?
     - Нет, ваше величество. Я вполне могу сделать это сама. Но есть одно небольшое "но"...
     - Какое "но"?
     - Бемер и Бассенж благодарят вас за то, что вы купили бриллиантовое ожерелье. Они гордятся тем, что лучшее из их творений будет принадлежать вам.
     Королева презрительно скривила губы.
     - Письмо действительно прислано мне?
     - Да, ваше величество.
     Услышав этот ответ, королева неожиданно вспылила:
     - Черт бы побрал этих Бемера и Бессенжа вместе с их бриллиантовым ожерельем! Да, это действительно замечательная вещь, но я же сказала им, что не буду ее покупать! Полтора миллиона ливров, черт возьми!.. Я больше не желаю слышать ни о каком ожерелье! А если кто-нибудь из них напомнит мне о нем, я прикажу начать преследование против них в судебном порядке!
     Констанция похолодела. Значит, ее опасения и подозрения оказались не напрасны. Значит, все-таки королева не покупала ожерелья, и это, прикрываясь ее именем, сделал кто-то другой... Но в чем же смысл? Пока Констанция не могла этого понять. Она низко поклонилась.
     - Ваше величество, я сама дам ответ ювелирам ц прошу вас позабыть об этом деле.
     Однако, спокойствие Марии-Антуанетты было нарушено. Размахивая руками, с которых в разные стороны на мраморный пол летели едва ли не потоки воды, она закричала:
     - Пусть только попробуют еще раз напомнить о себе! Я больше ничего не буду покупать у них! Я прикажу своим придворным обходить их ювелирную мастерскую за несколько кварталов. Они разорятся! Мерзавцы - предлагать мне за непомерную цену ожерелье, а потом после отказа, благодарить за его приобретение! Они что пытаются таким образом улучшить свои дела? Или они таким образом создают вокруг себя шумиху, чтобы привлечь побольше покупателей? Я им покажу, как пользоваться именем королевы!
     - Успокойтесь, ваше величество... Прошу вас... Два этих жалких ювелира не стоят и одной минуты вашего дурного настроения. Я сама все выясню.
     Еще немного поворчав, королева успокоилась, а Констанция покинула ванную комнату. Она немедленно села за письмо, в котором извещала Бемера и Бассенжа о том, что королева считает вопрос с бриллиантовым ожерельем давно решенным, и не желает его покупать. Если же какие-нибудь иные лица, прикрываясь именем королевы, организуют приобретение ожерелья, то это, очевидно, афера, ибо королева не давала каких-либо поручений о покупке драгоценностей через третьих лиц.
     Письмо было отослано с нарочным в Париж и, к своему изумлению, Констанция де Бодуэн увидела Бемера и Бассенжа в приемной королевы уже к вечеру этого дня. Оба выглядели перепуганными и были бледны, как мел. Бемер держал в руках какие-то бумаги, а Бассенж непрерывно приглаживал свои жидкие волосы и утирал то и дело покрывавшееся потом цыплячье лицо.
     Констанция вышла в приемную и была немало удивлена, встретив здесь обоих ювелиров.
     - Я вижу, господа, что вас привело сюда письмо королевы. Я не ошиблась?
     Оба были готовы бухнуться на колени прямо здесь и сейчас. Однако, судя по всему, им мешало присутствие еще нескольких человек в приемной.
     - Ваша светлость...
     - Госпожа де Бодуэн...
     Перебивая друг друга, они долго не могли начать, и Констанции пришлось сказать самой:
     - Господин Бемер, говорите. Показывая Констанции полученное сегодня письмо королевы, Бемер дрожащим голосом произнес:
     - Мы... Нам нужно поговорить с ее величеством... Это касается бриллиантового ожерелья...
     Констанция тут же отвела ювелиров в сторону.
     - Я не хочу, чтобы нас слышали посторонние. Продолжайте, но потише.
     - Это касается бриллиантового ожерелья... - почти шепотом повторил Бемер. - В письме королевы говорится о том, что ее величество не желает приобретать его у нас. Но как же быть с первым взносом?.. Если мы должны вернуть деньги, то как нам получить назад наше ожерелье?
     Констанция нахмурилась.
     - О каком первом взносе идет речь?
     - Именно об этом мы и хотели поговорить с королевой. У нас есть документ... Купчая, которая была подписана почти два месяца назад.
     Он развернул бумагу и подал ее Констанции. Та с удивлением увидела на тексте соглашения ювелиров Бемера и Бассенжа с великим капелланом Франции кардиналом де Ровном о приобретении в кредит бриллиантового ожерелья стоимостью в один миллион шестьсот тысяч ливров, резолюцию королевы:
     "Одобрено. Мария-Антуанетта Французская".
     Констанция повертела документ в руках и даже поближе поднесла его к глазам, чтобы внимательно рассмотреть подпись. Действительно, это было похоже на подпись ее королевского величества.
     - Ничего не понимаю... - пробормотала потрясенная Констанция и подняла взгляд на Бемера. - Когда было заключено это соглашение?
     - В конце апреля, ваша светлость, - ответил Бемер, показывая пальцем на стоявшую внизу на документе дату. - К сожалению, кардинал де Роан находится сейчас в отъезде, но часть денег, предназначенных в уплату за ожерелье, мы уже получили. Бемер жалобно посмотрел на Констанцию. - Может быть, ее величество все-таки передумает и не станет отказываться от покупки.
     Констанция не скрывала своего изумления.
     "Но при чем тут кардинал де Роан? - подумала она. - Неужели королева побоялась признаться мне в том, что она поручила сделать эту покупку великому капеллану? Нет, этого не может быть!.. Если бы между кардиналом и ее величеством существовали какие-нибудь отношения, то она, Констанция, наверняка, первой узнала бы о них. Во-первых, потому, что это невозможно было бы скрыть, а, вовторых, из-за того, что ее величество имело обыкновение не доверять никаких дел мужчинам..."
     Констанция вернула Бемеру купчую и сказала:
     - Подождите здесь. Возможно, ее величество сможет принять вас немедленно. Думаю, что нам нужно окончательно разрешить этот вопрос.
     И действительно, спустя четверть часа, Бемер и Бассенж, низко склонив голову, вошли в покои Марии-Антуанетты.
     Констанция, которая вошла следом за ними, объяснила:
     - Это те самые ювелиры - Бемер и Бассенж. Они пришли сюда по поводу своего бриллиантового ожерелья.
     У Констанции еще не было возможности подробно изложить суть дела, а потому бедным ювелирам пришлось, обливаясь потом от страха, выслушать в свой адрес поток довольно изящных ругательств.
     Мария-Антуанетта кричала, мешая французские слова с немецкими, и от этого ее гнев становился еще более пугающим.
     Констанции стоило большого труда, чтобы успокоить ее. Королева была намерена без промедления выставить этих негодяев за дверь.
     - Ваше величество, эти люди располагают документом, на котором стоит ваша подпись, - сказала Констанция после того, как Мария-Антуанетта пришла в себя.
     - Я не понимаю, о чем идет речь, - пожала плечами королева. - Я никакого ожерелья не покупала, не покупаю и не собираюсь покупать. А потому у них не может быть на этот счет никаких документов.
     Констанция взяла бумагу из трясущихся рук Бемера и подала ее королеве.
     - Взгляните, ваше величество, это текст купчей, в которой черным по белому указано, что покупателем ожерелья выступает кардинал де Роан. А вот здесь... Видите? Вот здесь - ваша подпись.
     Королева в ярости сверкнула глазами.
     - Да это ерунда какая-то! - воскликнула она. - Зачем мне подписывать документы кардинала де Роана? Он что - с некоторых пор стал недееспособен и не может распоряжаться собой?
     - Нам были нужны гарантии... - едва слышно пролепетал Бассенж.
     Но королева так грозно взглянула на него, что тот мгновенно затих, втянув голову в плечи.
     - Я никогда не была кредитором кардинала де Роана и, тем более, его попечителем! Мне незачем ставить свою подпись на его документах! - отрезала Мария-Антуанетта. - Насколько я понимаю, гарантии требуются тогда, когда одна из сторон не уверена в платежеспособности второй. Кардинал де Роан вполне платежеспособен. Что же касается меня, то я никогда прежде не видела этого документа, и вообще узнала о его существовании только от вас.
     Бемер в поисках поддержки безнадежно смотрел на Констанцию. Бассенж и вовсе плакал. Слезы беззвучно текли по его щекам, а тонкие губы тряслись, как в лихорадке.
     Констанция решила вступиться за двух несчастных ювелиров:
     - Но это означает... - медленно сказала она. - Это означает, что документ не имеет силы.
     - Как?.. - только и выдавил из себя изумленный до глубины души Бемер. - Как - не имеет?..
     Королева без особых церемоний швырнула текст договора о купле ожерелья на пол.
     - Можете выбросить эту бумажку, - надменно сказала она. - Это не моя подпись.
     Бемер бросился поднимать документ, который, к счастью, ничуть не пострадал.
     - Но, ваше величество... - пролепетал он. - Никто иной, как сам его высокопреосвященство господин кардинал де Роан вернул нам этот экземпляр купчей, и мы нисколько не сомневались в подлинности вашей подписи.
     Королева едва заметно побледнела.
     - Значит, его преосвященство господин кардинал де Роан занимается тем, что подделывает подписи. И это - один из достойнейших служителей церкви? Наш духовный пастырь?.. Человек, который должен подавать нам пример высокой нравственности и служения господу... Боже мой!.. Как же низко он пал!.. Подойдите-ка...
     Она быстро подошла к Бемеру и взяла у него текст купчей.
     - Ведь это же не моя подпись! Ну, конечно! Посмотрите!.. Это явная подделка!.. Я думаю, что наша тайная полиция с удовольствием займется этим делом.
     У Бемера дрожали колени.
     - Ваше величество, но что же будет с нашей сделкой? Мы передали ожерелье кардиналу де Роану, будучи совершенно уверенными в том, что он выполнит условия соглашения.
     Королева подняла брови.
     - Ах, так вы еще и ожерелье передали? Интересно, где оно сейчас? Неужели кардинал носит его под мантией? Или, быть может, он подарил его какой-нибудь из своих монашек? - язвительно промолвила она.
     - Мы... Мы были уверены в том, что ожерелье предназначено именно для вас, - пробормотал Бемер. - Во всяком случае, кардинал де Роан выступал при переговорах как ваш полномочный представитель.
     - Он не имел никакого права представлять меня, потому что не имеет ко мне никакого отношения! - воскликнула Мария-Антуанетта. - Всеми делами, касающимися моих украшений, занимается графиня де Бо-дуэн. Только она имеет право выбирать для меня украшения. Об этом известно каждому при дворе.
     Бемер растерянно развел руками.
     - Но мы не знали, ваше величество... Прямо при нас кардинал передал ожерелье графине де ла Мотт, вашей статс-даме, с просьбой вручить его вам.
     Лицо королевы потемнело.
     - Что? Графиня де ла Мотт взяла ожерелье?.. Но ведь она ни единым словом не заикнулась мне об этом! Похоже, что она более достойна владеть им.
     Затем Мария-Антуанетта метнула быстрый взгляд на Констанцию.
     - Графиня, где сейчас находится госпожа де ла Мотт?
     Констанция растерянно пожала плечами.
     - Я не знаю, ваше величество. Скорее всего, в Париже... Хотя...
     - Так вот почему графиня де ла Мотт стала так редко появляться при дворе, - холодно промолвила королева. - Среди моих статс-дам завелась аферистка. Ну что ж, я так этого не оставлю.Она сделала царственный жест в сторону ювелиров.
     - Господа, вы можете быть свободны. Я более вас не задерживаю.
     - Ваше величество, а как же наш договор с кардиналом де Роаном?
     - С кардиналом де Роаном будет разбираться суд. Дальнейшее - уже не ваше дело. Кстати, он заплатил вам что-нибудь?
     - Д-д-да... - заикаясь, ответил Бемер. - Но не все. Мы думали... Мы думали, что все в порядке. Мы были очень горды тем, что вы все-таки получили наше ожерелье.
     Королева снова сверкнула глазами.
     - Можете гордиться тем, что вас провели, - сухо сказала она. - Впрочем, вполне возможно, что кардинал на самом деле заплатил бы вам всю необходимую сумму. Да, в этом еще надо разобраться... Интересно, кто это его надоумил? Неужели графиня де ла Мотт? Признаться, раньше я не замечала за ней таких способностей.
     Констанции вдруг стало жаль теперь уже наверняка бывшую статс-даму королевы графиню де ла Мотт. Она даже попыталась защитить ее в глазах королевы:
     - Ваше величество, может быть, мадам де ла Мотт поступила так, потому что находилась в стесненных материальных обстоятельствах?
     Королева поморщилась.
     - О чем вы говорите?
     - Ее муж, граф де ла Мотт - всем известный прожигатель жизни и кутила. Скорее всего, он запутался в долгах и тем самым вынудил графиню предпринять такой отчаянный шаг.
     Мария-Антуанетта с сомнением покачала головой.
     - Моя милая Констанция, не пытайтесь видеть в людях больше хорошего, чем в них есть на самом деле. Графиня де ла Мотт - взрослый и вполне самостоятельный человек. В конце концов, она вполне могла прийти ко мне и рассказать о своих трудностях. Я думаю, что генеральный контролер финансов господин де Калонн не отказал бы мне в просьбе выделить для графини сумму, достаточную для покрытия ее долгов. Если же она стала на преступный путь, то должна ответить за это. Единственное, чего я не могу понять - зачем все это было нужно кардиналу?
     - Может быть, таким образом он хотел удивить вас? - предположила Констанция.
     Королева недоуменно пожала плечами.
     - А зачем ему удивлять меня? Или, быть может, в его лице перед нами предстал еще один тайный поклонник? Констанция, вы не замечали за ним ничего подобного?
     - Кажется, в последнее время кардинал как-то странно смотрел на вас, - после некоторого раздумия сказала Констанция. - Может быть, он действительно тайно влюблен в вас?
     Внезапно вспомнив о том, что Бемер и Бассенж все еще находятся здесь, Констанция торопливо сказала:
     - Впрочем, мы можем поговорить об этом в другой раз, - она повернулась к ювелирам. - Господа, вы можете идти. Думаю, что теперь обстоятельства дела будут выяснены до конца. Мы проинформируем вас о своем решении. Но предупреждаю - до того, как дело не будет обнародовано официально, вы должны обо всем молчать.