,  и брани.  Жена Сократа - звали ее Ксантипа -
была женщина вспыльчивая.  Когда рассердится, то рвет и бросает все, что под
руки попадается.
   Доставалось от  нее  и  детям  и  больше  всего  самому Сократу.  Но он не
сердился и или молчал, или уговаривал ее.
   Раз она бранилась, бранилась, а Сократ все молчит; досадно ей стало, и она
со злобы вылила на него ушат помоев.
   - Ну,  так и есть,  - сказал Сократ,  - был гром, а после грома дождь. - И
стал вытираться.
   Так сам делал Сократ и тому же учил сыновей. Один раз старший сын нагрубил
матери. Сократ и говорит:
   - Что  ты,  -  говорит  он сыну,  - думаешь о тех людях,  которые добра не
помнят? Хороши ли такие люди?
   - Если люди не хотят делать доброго тем,  кто им добро сделал,  - я думаю,
что это самые дрянные люди, да так и все думают.
   - Это ты верно рассудил,  - сказал Сократ.  - Ну, а теперь скажи, что если
один человек другого, когда у него нет силы, носит с места на место, кормит,
обшивает,  одевает,  спать кладет,  поднимает,  за больным ходит, болезни за
него принимает,  его злобу с любовью переносит.  Что - такой человек  сделал
добро другому?
   - Сделал большое добро, - сказал сын.
   - Ну,  ведь вот это самое, еще больше того сделала для тебя твоя мать. Она
и носила,  и кормила,  и ночи не спала,  и не знала сама,  дождется  ли  она
когда-нибудь от тебя благодарности или помощи. А ты что ей за это воздаешь и
почитаешь ли ее, как следует благодарному человеку?
   Смутился сын, но не хотел покориться и стал оправдываться:
   - Я бы ее почитал,  если бы она была другая,  а то накричит,  обидит ни за
что. Вот и не выдержишь.
   - А ты,  когда маленький был,  все по делу кричал?  А переносила же она, и
любила  тебя,  и  ухаживала  за  тобой.  Так-то и тебе делать надо, - сказал
Сократ.


VI. ПОЧЕМУ СОКРАТУ НЕ НУЖНО БЫЛО НИ ДОРОГОЙ ПИЩИ, НИ ДОРОГОЙ ОДЕЖДЫ

   Пришел к Сократу раз один учитель, посмотрел на его жизнь и говорит:
   - Ну,  видел я теперь твою жизнь, Сократ; ешь ты самую грубую пищу, одежду
носишь тоже самую простую, да и без перемены, ту же и зимой и летом; а обуви
у тебя и вовсе нет.  Для чего же тебе твоя мудрость,  если от мудрости твоей
жизнь твоя тяжелая?
   - А ты слышал ли, чтобы я когда жаловался? - спросил Сократ.
   - Нет, не слыхал; ты не жалуешься. Да все-таки житье твое неприятное. Пищи
и питий у тебя вкусных нет, и не знаешь ты удовольствия.
   - Нет,  - сказал Сократ, - никто так приятно не ест и не пьет. А отчего? Я
тебе  сейчас  скажу.  Ты сам знаешь,  что самая простая пища кажется вкусней
самой дорогой,  когда проголодаешься;  ну, вот я так и делаю, не ем, пока не
голоден,  не  пью,  пока  пить не хочется,  так на что мне дорогие кушанья и
напитки?  Мне простое вкусней дорогих.  А об одежде скажу тебе,  что никакой
другой  мне  не  нужно.  Ты  знаешь,  что у людей две одежды - одна на зиму,
другая на лето,  потому что им летом  в  зимней  жарко,  а  зимой  в  летней
холодно.  Ну,  вот я так приучил свое тело, - сказал Сократ, - что мне летом
не жарко,  а зимой не холодно.  И по жаре и по холоду иду куда мне  следует.
Так зачем же мне заводить другую одежду?
   - Положим,  ты так приучил себя,  - сказал учитель, - а зачем другим людям
так жить, как ты живешь?
   Сократ сказал ему:
   - А вот послушай.  Придет ко мне человек в нужде и к тебе и скажет: помоги
мне.  Кому из нас легче помочь ему - тебе или мне?  Ты подумаешь:  и рад  бы
помочь,  да самому много надо. Отдал [бы] ему - сам буду нуждаться. Помог бы
ему в работе -  времени  жаль;  подумаешь:  я  за  это  время  сколько  могу
заработать для себя. А вот мне - другое дело. Я всегда готов помочь другому,
потому что мне для себя немного нужно.  И времени не жалею, потому что денег
за него не беру: учу даром.
   - Это так, - сказал учитель.
   - Или вот еще,  - опять сказал Сократ, - положим, пришло трудное время для
народа,  нужно  послужить  обществу.  Ты  подумаешь:  как  бы только меня не
выбрали,  потому в своих делах мне тогда  будет  убыток.  А  меня  ничто  не
держит, я с радостью иду служить.
   - Твоя правда, - сказал учитель, - а все же я лучше бы согласился умереть,
чем жить, как ты. Удивляюсь, что находится столько охотников слушать тебя.
   - Слушают-то  многие,  да  исполняют  немногие,  -  сказал Сократ.  - Иные
послушают-послушают,  да и уходят на прежнюю жизнь.  А  есть  и  такие,  что
остаются  и  живут  так,  как я советую,  и так же,  как и я,  не жалуются и
говорят, что стали счастливее, чем прежде. Мы знаем ваше счастье, потому что
мы  от  него  пришли к своему,  а вы нашего не знаете,  потому что вы его не
испытали.
   Пошел от  Сократа  учитель  и рассуждал сам с собой:  "Как теперь думать о
Сократе?  Многие считают его полуумным чудаком,  осуждают его,  смеются  над
ним, а мне теперь кажется, что он хороший, справедливый человек".


VII. О БРАТСКОМ ЖИТЬЕ

   Узнал раз Сократ, что один богатый купец разошелся со своим братом родным.
Встретил он этого купца и стал ему говорить:
   Удивляюсь, - говорит,  - тебе: ты человек умный, хозяйственный, стараешься
побольше нажить,  нанимаешь приказчиков,  ищешь в свое дело товарищей,  а  с
братом своим разошелся. Разве худо жить с братом в согласии?
   - Жить с братом хорошо,  - отвечал купец, - только с каким братом? Мой вот
брат с чужими хорош, а я от него ничего хорошего не видал.
   - Так ты сам, может быть, с ним дурно обходишься? - спросил Сократ.
   - Я  умею ласково говорить с тем,  кто ко мне ласков,  и делаю добро тому,
кто ко мне добр;  а быть добрым к тому,  кто словом и  делом  старается  мне
сделать неприятность, я не могу и не намерен, - с огорчением отвечал купец.
   - Скажи же мне, - сказал Сократ, - как поступил бы ты с человеком, если бы
хотел с ним подружиться?
   - Да как поступил? - сказал купец.
   - Как  все поступают - делал бы ему приятное:  звал бы его к себе,  угощал
тем,  что есть лучшего,  помогал бы во всяком деле, давал бы денег, если ему
нужны.
   - Так ты вот это самое и сделай  для  брата  и  увидишь,  что  он  к  тебе
переменится.
   - Стану я ему первый кланяться,  а он  еще,  пожалуй,  отвернется.  Только
перед людьми стыдно будет.
   - Поступать хорошо никогда не стыдно, - сказал Сократ, - и хорошие люди не
посмеются  над этим.  А если брат и тогда не станет с тобой жить по-братски,
то ты будешь знать,  что ты сделал что следует и что брат один твой виноват.
Да и не будет этого,  - сказал Сократ.  - Ты только сделай так.  Я знаю, как
твой брат дружно умеет жить с людьми.  Начните новую братскую жизнь и будете
счастливы, потому что будете жить, как Бог велел.
   - Два брата,  - сказал Сократ,  - все равно,  что два глаза, две руки, две
ноги у человека.  Руки назначены Богом для помощи друг дружке, так же и брат
брату. Что бы было, если бы одна рука стала мешать другой? А ты знаешь, руки
не  мешают,  а помогают друг дружке.  На то руки.  И тем есть польза друг от
друга.  А брату от брата еще гораздо больше пользы,  чем руке от руки, глазу
от глаза, ноге от ноги: руки и ноги могут помогать друг другу только вблизи,
немного дальше аршина,  а брат помогает брату,  хоть будь он на другом конце
света.  Оба  глаза могут смотреть только в одну сторону,  а брат более всего
полезен брату там,  где своими глазами он досмотреть не может.  Братски  Бог
велел  жить  со  всеми  людьми,  и  уж  кто  со своим родным братом не живет
по-братски, тот не исполняет закона Божеского.


VIII. КАК ЛЮДЯМ ЖИТЬ ВМЕСТЕ

   Приходили слушать поучения Сократа не только жители Афин,  но и из  других
городов и даже из чужих земель. Приходили слушать Сократа или к нему на дом,
или ждали,  чтобы он  вышел  на  городскую  площадь,  и  там  окружали  его.
Собралось  как-то  к  Сократу  много  народу,  и старые,  и молодые,  и свои
горожане, и чужеземцы. Сократ не любил долго говорить сам, а все спрашивал у
других.  Он говаривал,  что как его матушка не сама рожала,  а только другим
помогала рожать, так и он сам ничему не учит, а только помогает другим самим
научиться.  Так  и  в этот раз.  Сел Сократ на скамью,  а вокруг него народ.
Положил Сократ руки на колени,  опустил голову и задумался. Все ждали, о чем
он спросит. Поднял голову Сократ и говорит:
   - Скажите вы мне вот что:  отчего это люди живут вместе,  а не в одиночку?
Теперь вот между людьми несогласие,  вражда, а то жил бы каждый сам по себе,
и не с кем было бы раздоры заводить. Пожалуй, лучше бы было.
   Вот и стали все говорить. Один сказал:
оттого, говорит,  живут  люди  вместе,  что  вместе  жить  выгоднее.  Одному
человеку и работать неспоро. Сообща больше сделаешь.
   Другой сказал: одному жить было бы страшно, обороняться трудно.
   Третий сказал: скучно жить человеку одному, с людьми веселей.
   Четвертый сказал: да и Богом положено человеку жить не одному, а с людьми.
   - Верно,  - сказал Сократ. - Но жить-то людям как выгоднее - в мире или во
вражде?
   - Конечно, в мире, - отвечали все.
   - Вот и вы думаете,  и Бог так велел,  а у нас идет не то.  Отчего бы  это
так?
   Замолчали все и не знали, что ответить. И опять заговорил Сократ:
   - Я ведь и сам не знаю - не доберемся ли как вместе.  Давайте я переспрошу
вас,  а вы отвечайте.  Первое дело, скажите: от кого человеку больше пользы,
от раба-наемника или от друга-товарища?
   - Известно, от друга-товарища, - отвечали все.
   - Раб-наемник  думает  о своей пользе,  а не о хозяйской пользе,  - сказал
один. - а друг-товарищ заботится об тебе, как о самом себе.
   - Раб-наемник у тебя пока деньги,  или до срока, а срок кончится или нечем
тебе платить, и останешься ты один, - сказал другой.
   - А друг-товарищ тем дорог, что в беде он тебя не оставит, последним своим
поделится, - сказал третий.
   - С хорошим товарищем и сам лучше станешь, - сказал четвертый.
   - Вот вы и все согласны,  -  сказал  Сократ,  -  что  друг-товарищ  дороже
раба-наемника,  что богат, и силен, и весел, и радостен, и спокоен не тот, у
кого много наемников, а тот, у кого живет много друзей. У вас у всех, верно,
больше друзей, чем рабов?
   - Надо бы так, а на деле выходит не так, - сказал один.
   - Коли  спросишь  ты,  врагов  сколько  у  каждого  из  нас,  мы сейчас же
перечтем,  - сказал другой,  - и рабов и наемников  тоже  начтем  немало,  а
друзей-товарищей верных у кого найдется два или один, так и то хорошо.
   - Отчего же это так?  - спросил Сократ.  - Сами говорите, что друг-товарищ
самое первое дело,  а не заводите друзей.  Коли мы знаем, что быки нужны для
нас,  мы их заводим много. Отчего же вы не заводите друзей, коли знаете, что
от них польза, и радость, и опора в несчастье?
   - А оттого,  - сказал один,  - что быков хороших  много  бывает,  а  людей
хороших  мало.  Понадобится бык в плуг,  выберешь хорошего и купишь;  а друг
понадобится, где найдешь хорошего? Людей-то много, да хороших мало.
   - Это  верно,  -  сказал  Сократ,  -  а  быка  в плуге какого ты называешь
хорошим?
   - А такого, который пашет, и силен, и смирен.
   - Ну, а человека в друзья какого ты назовешь хорошим? - спросил Сократ.
   - А такого,  который не об себе одном,  но и о другом думает, который если
услышит,  что друг заболел,  пойдет узнать,  не нужно ли ему  чего,  и  если
понадобиться,  то поможет по хозяйству,  чтобы ему за болезнь его не было бы
убытку. Понадобятся деньги - даст. Вот какого я назову другом.
   - Ну, а как ты узнаешь про человека, такой ли он или нет?
   - А по его добрым делам.
   - А тебя он по чему узнает? - спросил Сократ.
   - Да, должно быть, по тому же.
   - А дружить-то ты когда станешь,  - спросил Сократ,  -  когда  тебе  нужда
будет или когда нужда ему?
   И замолчали все и не знали, что ответить.
   - Да как же вы не знаете?  - сказал Сократ. - Переехал к тебе сосед, ни он
тебя,  ни  ты  его не знаешь;  как тебе узнать,  будет ли он хорошим другом:
ждать ли, чтобы он тебе помог, или тебе помочь ему?
   - Да, я думаю, лучше подождать, что от него будет, - сказал один.
   - А он скажет,  что и ему лучше подождать,  что от тебя будет. Тогда уж вы
никогда друзьями не будете.
   - Правда твоя, Сократ, - сказал другой.
   - Все  мы хотим,  чтобы нам люди добро делали,  а сами начать не хотим,  -
сказал третий.
   - Оттого-то и говорим,  что быков хороших много, а людей мало. Да и как же
им быть хорошими,  коли мы сами не  хотим  быть  хорошими  и  за  то  других
укоряем, - сказал четвертый.
   И сказал Сократ:
   - Сами говорим мы,  что людям вместе лучше.  И вместе жить лучше в дружбе,
чем в ссоре.  Говорите,  что дружба между людьми дороже всего,  что дружба в
том, чтобы делать добро людям. А делать сами добро не хотим, а только хотим,
чтобы нам добро делали. От этого и живем мы вместе не в мире и радости, а во
вражде и горестях.


IX. ЧТО НУЖНО ЗНАТЬ КАЖДОМУ ЧЕЛОВЕКУ?

   Возвращался раз Сократ  с работы и увидал,  что в холодке собрался народ и
много знакомых. Подошел к ним Сократ, поздоровался.
   - А мы давно поджидаем тебя здесь,  - сказали ему.  - Садись:  нужно нам с
тобой поговорить.
   Не успел Сократ присесть, как стали люди собираться к нему со всех сторон:
кто шел мимо,  останавливался;  кому сказали на улице,  что  Сократ  учит  у
стены, а кто и сам увидел и подошел. Мастеровые оставляли работу и шли на то
место,  где учил Сократ.  Стали четыре  человека  спрашивать  Сократа,  чему
обучать детей.
   - Посоветуй,  - говорят,  - Сократ,  чему  нам  учить  сыновей.  Подросли,
хочется, чтобы из них люди были. Научи, как и чему их учить?
   - А чему думали вы их учить? - спросил Сократ.
   - А вот я думал отдать сына обучаться кузнечному ремеслу, - сказал один.
   - А я своего к каменотесу. Вот и ты, Сократ, этим мастерством занимался.
   - А я всю жизнь на земле работал; хотелось бы, чтоб и сын со мной работал.
   - Мой сын к учению прилежен; желает учится лекарству.
   - Все это хорошо,  - сказал Сократ,  каждому человеку  нужно  работать  на
пользу  людям,  и  одному  - одно,  другому - другое.  Да так ли?  - спросил
Сократ.  - Если у нас все мастерства будут,  все ли у нас будет,  что нужно?
Чего  же  еще?  Понадобится  дом,  храм,  пойдем  к каменотесу,  к плотнику;
понадобится новые корабли строить,  пойдем к плотникам.  Ну,  а  понадобится
жить мужу с женой,  сыну со скупым отцом, брату с сердитым братом, соседу со
злым соседом,  хозяину с гордым гостем,  человеку с чужим человеком.  Какого
мастера звать?
   - На это мастерства нет,  тут нужно только быть справедливым человеком,  -
сказал один.
   - Тут годится и каменщик, и плотник, и лекарь, - сказал другой.
   - Это дело всякий хороший человек понимать должен, - сказал третий.
   - Так  и  выходит  по-твоему,  -  сказал  четвертый,  - что,  кроме своего
мастерства,  каждый человек должен еще  понимать,  как  всякому  человеку  с
людьми жить.
   - Так и выходит, - сказал Сократ, - что, кроме своего мастерства, еще одно
дело есть такое, что надо знать каждому человеку.
   - Это дело уж как кому дано понимать,  - сказал один. - Один умеет, другой
нет.
   - Этому не научишься, как мастерству, - сказал другой.
   - Да и как научиться этому? - сказал третий.
   - Этому нельзя научиться,-- сказал четвертый.
   - Удивительное дело, - сказал Сократ, - что нельзя того-самого, что нужнее
всего.  Скажи  хоть  ты,  что  тебе дороже - хорошо с женой жить или хорошие
башмаки?
   - Да  я  готов всю жизнь босиком ходить,  только бы жить всегда согласно с
женой.
   - Ну, а что хуже - в ссоре с отцом быть или не носить богатого платья?
   - Да, известно, что от всякого платья откажешься, только бы не было ссоры.
   - А какая болезнь хуже - лихорадка или то, что тебя все люди не любят?
   - Да уж хуже этой болезни нет.
   - Ну,  так и выходит, что то дело, которое всякому знать надо, дороже всех
других дел,  дороже и башмачного,  и портняжного,  и лекарского;  и тем всем
делам учиться можно,  а этому,  самому нужному и дорогому делу,  и научиться
нельзя.  Звезды счесть и травы все узнать каждый человек может,  а как ему с
людьми жить, этого не может узнать. Так ли это?
   - Да, должно быть, что-нибудь не так, - отвечали Сократу.
   - И я так же думаю,  - отвечал Сократ. - Жили люди прежде нас - не сказали
ли  они  что  об  этом?  Да вот хоть бы надпись на храме.  Что там написано?
Написали это в старину. Не про то ли самое, про что мы толкуем, как человеку
с людьми жить?
   - Там написано:  "Узнай самого себя",  а не про  то,  как  людям  жить,  -
отвечали Сократу.
   - А может,  и про то сказали:  "Узнай самого себя".  Может быть,  если  мы
узнаем самих себя, то и узнаем, как нам жить.
   - Растолкуй нам это, Сократ, - сказал один.
   - Вы  знаете,  я  не  умею  толковать,  -  сказал Сократ,  - я только умею
спрашивать,  а вы мне сами растолкуете.  Вот везут быки  виноград.  Ну,  вот
скажите мне:  кто знает быков и кто знает виноград?  Тот ли,  кто будет есть
говядину и виноград, или тот, кто знает, как водить быков и виноградники?
   - Разумеется, тот, кто умеет водить.
   - Ну,  а чтобы хорошо водилась скотина и хорошо родился виноград, что надо
знать?
   - Надо знать, когда кормить, когда копать, когда подвязывать.
   - А  чтобы это делать хорошо,  нужно знать,  что нужно скотине и что нужно
винограднику. Не так ли? Не то ли же и про себя? Мы знаем себя, когда знаем,
что нам нужно. Знаем ли мы, что нам нужно?
   - Как же не знать, что нам нужно? Это мы все знаем, - сказал один.
   - Нет человека, который не знал бы, что ему нужно, - сказал другой.
   - Теперь тебе что нужно? - спросил Сократ.
   - Мне  многое  нужно,  но  нужнее  всего  мне  богатство.  Было  бы у меня
богатство, все бы было.
   - Если  бы  у  меня спросил,  Сократ,  я бы сказал не богатство,  - сказал
другой - а власть над людьми.  Была бы у меня  власть,  у  меня  было  бы  и
богатство.
   - А мне,  - сказал третий,  - ни богатства,  ни власти не нужно, мне нужно
только  жить  безбедно  и  заниматься  науками,  и никто б мне не мешал и не
отрывал меня от моего дела.
   - А мне,  - сказал четвертый,  - нужно только то, чтобы я был славен и все
почитали бы меня.
   - Что ж это?  - сказал Сократ. - Спрошу, что нужно, чтобы быки были сыты и
виноградник хорош,  - все скажете одно. А вот спросил, что человеку нужно, -
все сказали розно.  Вот видите, что не знаем мы сами себя, потому что узнать
самого себя - значит узнать,  что человеку нужно,  да так,  чтобы  все  были
согласны.  Ты  говоришь,  богатство  нужно,  - сказал Сократ.  - Ну,  все мы
согласны с тобой.  И нам нужно будет богатство.  Как  же  мы  разделим  его?
Согласен ты поровну разделить все?
   - Нет, какое же это будет богатство? - сказал первый.
   - Стало быть,  нам и нельзя с тобой согласиться,  - сказал  Сократ.  -  Не
согласимся ли во власти?  Если нужна власть тебе, так и мне то же нужно. Как
же мы с тобой будем властвовать друг над другом?
   - Нельзя нам разделиться, - сказал другой и засмеялся.
   - Так и с тобой не разделим, - сказал Сократ. - Давай же разберем с тобой,
-  обратился  он  к  третьему,  - можно ли по-твоему нам хорошо прожить.  Ты
говоришь,  что тебе только нужно жить безбедно и заниматься  наукой,  потому
что ты ее любишь.  А мне вот нужно играть на флейте. Я это люблю. Хочу есть,
пить,  когда мне хочется,  и играть на флейте и слушать хороших игроков,  да
так, чтобы мне никто не мешал. Что, коли я с тобою буду рядом жить? Как бы я
не помешал тебе?  Да и ты,  когда станешь вслух говорить стихи, как бы ты не
помешал мне?  Ну, да, положим, мы разойдемся, но беда в том, кто нас с тобой
кормить будет?  Ты не станешь мне готовить,  потому что ты любишь науки, и я
тебе не стану готовить,  потому что люблю флейту. Ты скажешь: мы рабам велим
готовить. Да ведь и рабы захотят тоже на флейте играть и звезды считать. Как
же  нам тогда быть?  Не подходит и твое дело.  То,  что тебе нужно,  не всем
людям нужно. И потому мы не узнали еще человека.
   - Ну, а про мое что