ают все  вооружающиеся
народы. Богач обеспечивает свою жизнь тем, что у  него есть деньги. И  самые
деньги  привлекают  разбойника,  который  убивает  его.  Мнительный  человек
обеспечивает свою  жизнь лечением, и самое  лечение медленно  убивает его, а
если и не убивает его, то наверно лишает его жизни, как того расслабленного,
который не жил 38 лет, а дожидался ангела у купели.
   Учение Христа о том, что жизнь нельзя обеспечить, а надо всегда, всякую
минуту  быть готовым умереть, несомненно  лучше, чем учение мира о том,  что
надо  обеспечить  свою  жизнь;  лучше   тем,   что  неизбежность  смерти   и
необеспеченность жизни остается та же при учении мира и  при  учении Христа,
но сама жизнь, по учению Христа, не поглощается уже вся без остатка праздным
занятием мнимого обеспечения своей  жизни,  а становится  свободной и  может
быть отдана единой свойственной ей цели -- благу себя и людей. Ученик Христа
будет беден. Да,  то  есть он будет пользоваться всегда всеми теми  благами,
которые  ему  дал  Бог. Он  не будет губить свою жизнь.  Мы назвали  словом,
выражающим беду  --  бедностью,  то,  что есть  счастье;  но  само  дело  не
изменилось от этого. Беден -- это значит: он будет не в городе, а в деревне,
не будет сидеть  дома, а будет работать в  лесу, в поле,  будет  видеть свет
солнца, землю, небо,  животных; не будет придумывать, что ему  съесть, чтобы
возбудить аппетит, и  что сделать, чтобы сходить на час, а будет три  раза в
день голоден;  не  будет ворочаться  на мягких  подушках и придумывать,  чем
спастись от бессонницы, а будет спать; будет иметь детей, будет жить с ними,
будет в свободном общении со всеми людьми, а главное, не будет делать ничего
такого, чего ему не хочется делать; не  будет бояться того, что с ним будет.
Болеть, страдать,  умирать  он  будет так же, как и  все (судя по тому,  как
болеют и умирают бедные, -- легче, чем богатые), но жить он будет несомненно
счастливее. Быть бедным, быть  нищим, быть бродягой  (ptwcуz значит бродяга)
--  это то самое,  чему учил  Христос; то самое,  без  чего нельзя  войти  в
Царство Бога, без чего нельзя быть счастливым здесь, на земле.
   "Но никто не будет кормить тебя. и ты умрешь с голоду", говорят на это.
На возражение о  том,  что человек, живя по учению  Христа, умрет с  голоду,
Христос ответил одним коротким изречением (тем самым, которое толкуется так,
что оно оправдывает праздность духовенства) (Матф., X, 10; Луки, X, 7).
   Он сказал: "Не  берите: ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни  обуви, ни
посоха;  ибо трудящийся достоин пропитания". "В  доме  же  том  оставайтесь,
ешьте и  пейте, что  у них есть;  ибо  трудящийся достоин награды  за  труды
свои".
   Трудящийся достоин (Лxesti) --  слово  в слово  значит:  может и должен
иметь пропитание. Это очень короткое изречение; но для  того, кто поймет его
так, как понимал Христос, уже не может быть  рассуждения о том, что человек,
не имеющий собственности, умрет с голоду. Для того, чтобы понять это слово в
его  настоящем  значении,   надо  прежде  всего  отрешиться   совершенно  от
сделавшегося,   вследствие   догмата   искупления,   столь   привычным   нам
представления   о  том,  что  блаженство   человека  есть  праздность.  Надо
восстановить то свойственное всем неиспорченным людям  представление о  том,
что необходимое  условие счастья человека есть  не  праздность,  а труд; что
человек не может не работать, что  ему скучно,  тяжело, трудно  не работать,
как  скучно,  трудно  не работать муравью, лошади  и всякому животному. Надо
забыть  наше  дикое  суеверие  о  том,  что  положение  человека,   имеющего
неразменный рубль, то есть казенное место, или право на землю, или билеты  с
купонами, которые дают ему  возможность ничего не делать,  есть естественное
счастливое состояние. Надо восстановить  в своем представлении тот взгляд на
труд,  который имеют на  него все неиспорченные люди и который имел Христос,
говоря, что трудящийся  достоин пропитания. Христос не мог  представить себе
людей, которые  бы смотрели на работу  как на  проклятие, и  потому не мог и
представить  себе  человека,  неработающего  или  желающего не  работать. Он
всегда  подразумевает,  что  ученик  его  работает. И потому  говорит:  если
человек работает, то работа кормит его. И если  работу  этого человека берет
себе другой  человек, то  другой человек и будет кормить того, кто работает,
именно потому, что пользуется его работой. И  потому трудящийся всегда будет
иметь пропитание. Собственности  он не будет иметь; о пропитании же не может
быть речи.
   Разница  между учением Христа  и  учением нашего мира о труде -- в том,
что по  учению  мира  работа есть особенная заслуга  человека, в  которой он
считается с другими и предполагает, что имеет право  на большее  пропитание,
чем больше его работа; по учению же Христа: работа --  труд есть необходимое
условие жизни человека, а пропитание есть неизбежное последствие его. Работа
производит  пищу,  пища  производит  работу --  это  вечный  круг:  одно  --
следствие  и причина  другого. Как  бы зол  ни был хозяин, он будет  кормить
работника  так же, как  будет  кормить ту лошадь, которая  работает на него,
будет кормить так,  чтобы работник мог сработать  как можно больше,  то есть
будет содействовать тому самому, что составляет благо человека.
   "Сын человеческий  не  для  того пришел, чтобы ему  служили,  но  чтобы
послужить  и отдать  душу свою в выкуп за многих". По учению  Христа, каждый
отдельный человек,  независимо от  того, каков  мир, будет  иметь  наилучшую
жизнь,  если  он поймет свое  призвание  -- не требовать труда от других,  а
самому всю жизнь свою полагать  на труд для других, жизнь свою отдавать, как
выкуп  за  многих.  Человек,  поступающий  так,   говорит  Христос,  достоин
пропитания,  то  есть не  может  не получить  его. Словами: человек не затем
живет, чтобы на  него работали,  а чтобы  самому работать на других, Христос
устанавливает  ту  основу, которая,  несомненно,  обеспечивает  материальное
существование  человека, а  словами: трудящийся достоин пропитания,  Христос
устраняет  то  столь обыкновенное  возражение против возможности  исполнения
учения, которое состоит  в том, что человек, исполняющий учение Христа среди
неисполняющих,  погибнет от голода и холода. Христос показывает, что человек
обеспечивает свое пропитание не тем, что он будет его отбирать  от других, а
тем, что он сделается полезен, нужен для других.  Чем он нужнее  для других,
тем обеспеченнее будет его существование.
   При теперешнем устройстве мира люди,  не исполняющие законов Христа, но
трудящиеся для ближнего, не имея собственности, не умирают от голода. Как же
возражать  против  учения  Христа,  что  исполняющие  его  учение,  то  есть
трудящиеся  для  ближнего, умрут  от голода?  Человек  не  может умереть  от
голода,  когда  есть хлеб у богатого. В России в  каждую  данную минуту есть
всегда  миллионы  людей, живущих  без всякой  собственности,  только  трудом
своим.
   Среди  язычников  христианин будет точно так же обеспечен, как и  среди
христиан. Он  работает на других,  следовательно  он нужен им,  и потому его
будут  кормить.  Собаку, которая нужна,  и  ту кормят и берегут; как  же  не
кормить и не беречь человека, который всем нужен?
   Но  больной человек, человек с семейством, с детьми не нужен,  не может
работать, -- и его перестают кормить,  скажут те, которым непременно хочется
доказать справедливость зверской жизни. Они скажут это, они и говорят это, и
сами не видят того, что они сами, говорящие  это, и желали бы поступить так,
да  не  могут и поступают  совсем  иначе.  Эти  самые люди,  те, которые  не
признают  приложимости  учения  Христа, -- исполняют  его.  Они не перестают
кормить овцу, быка, собаку,  которая  заболеет.  Они даже  старую  лошадь не
убивают, а  дают  ей по силам работу; они кормят семейство,  ягнят, поросят,
щенят, ожидая от  них  пользы;  так  как же  они не  будут  кормить  нужного
человека, когда  он заболеет, и  как же не найдут посильной работы старому и
малому,  и  как  же  не  станут  выращивать людей,  которые будут  на них же
работать?
   Они не  только  будут делать это, но  они это  самое и  делают.  Девять
десятых людей -- черный  народ -- выкармливается одной десятой не  черных, а
богатых и сильных людей, как рабочий скот.  И как ни темно то заблуждение, в
котором  живет  эта  одна   десятая,  как   ни   презирает   она   остальных
[9]/10 людей,  эта  одна десятая  сильных  никогда  не отнимает у
[9]/10 нужного  пропитания,  хотя  и может  это  сделать.  Она не
отнимает у черного народа нужного для  того, чтобы  он плодился и работал на
них. В последнее время  эта [1]/10  сознательно  работает  на то,
чтобы [9]/10 кормились правильно, то есть могли бы выставлять как
можно  больше работы,  и  на  то,  чтобы  плодились  и  выкармливались новые
рабочие. Муравьи -- и те плодят и воспитывают  своих дойных коровок; так как
же людям  не  делать того же: плодить  тех, которые на них работают? Рабочие
нужны. И те, которые пользуются работой, всегда будут  очень  озабочены тем,
чтобы эти рабочие не переводились.
   Возражение против исполнимости учения Христа, состоящее в том, что если
я  не  буду приобретать  для себя и  удерживать приобретенное,  то никто  не
станет кормить мою  семью, справедливо,  но только  по отношению к праздным,
бесполезным  и  потому  вредным людям, каково  большинство  нашего  богатого
сословия.  Праздных  людей  никто  воспитывать  не  станет,  кроме  безумных
родителей, потому что  праздные люди никому,  даже самим себе, не нужны;  но
людей-работников  даже самые злые  люди будут кормить  и воспитывать.  Телят
воспитывают, а человек есть рабочее животное, более  полезное,  чем бык, как
оно и  ценилось  всегда  на  базаре рабов. Вот почему дети никогда не  могут
остаться без призрения.
   Человек не затем живет, чтобы на него работали, а чтобы самому работать
на других. Кто будет трудиться, того будут кормить.
   Это -- истины, подтверждаемые жизнью всего мира.
   До  сих  пор,  всегда  и   везде,  где  человек  трудился,  он  получал
пропитание, как  всякая  лошадь  получала  корм. И такое пропитание  получал
трудящийся невольно, неохотно, ибо трудящийся желал одного -- избавиться  от
труда, приобрести как можно больше и сесть на шею  того, кто у него сидит на
шее.  Такой  невольно,  неохотно трудящийся, завистник и  злой  работник  не
оставался  без  пропитания и  оказывался счастливее  даже того,  который  не
трудился и жил чужими трудами. Насколько же  счастливее будет тот трудящийся
по учению Христа,  которого  цель будет состоять в том,  чтобы сработать как
можно больше и получить  как можно меньше? И насколько еще будет  счастливее
его положение, когда  вокруг него еще будет хоть несколько, а может быть,  и
много таких же, как он, людей, которые будут служить и ему.
   Учение Христа о труде и плодах его выражено в рассказе о  насыщении 5 и
7  тысяч двумя  рыбами  и пятью  хлебами. Человечество  будет  иметь  высшее
доступное  ему  благо на  земле, когда люди  не будут стараться  поглотить и
потребить  все  каждый для  себя, но  когда они будут  делать  как научил их
Христос на берегу моря.
   Надо было накормить тысячи людей. Ученик Христа сказал ему, что видел у
одного человека несколько рыб; у учеников тоже  было несколько хлебов. Иисус
понял, что у  людей, пришедших издалека, у некоторых есть с собой пища, а  у
некоторых нет. (То, что у многих были с собой запасы, доказывает уже то, что
во всех четырех Евангелиях сказано, что по  окончании еды остатки собраны  в
12 корзин. Если бы ни у кого, кроме как у мальчика, ничего не было, то  и не
могло бы быть 12  корзин в  поле.)  Если  бы Христос не  сделал того, что он
сделал, то есть чудо насыщения тысячи  народа пятью хлебами,  то было бы то,
что происходит теперь в мире. Те, у которых были запасы, съели  бы то, что у
них было, съели бы все через  силу даже, чтобы ничего не оставалось. Скупые,
может  быть,  унесли бы домой  свои остатки. Те, у которых ничего  не  было,
остались бы голодными,  с злобной завистью смотрели бы на  ядущих,  а  может
быть, некоторые  из них  утащили бы у  запасливых, и  произошли  бы  ссоры и
драки,  и одни  пошли бы  домой пресыщенные, другие -- голодные  и сердитые;
было бы то же самое, что происходит в нашей жизни.
   Но Христос знал, что он хотел  сделать (как и сказано в  Евангелии), он
велел всем  сесть кр(гом и  научил учеников предлагать  другим то, что у них
было, и говорить другим, чтобы они делали то же. И тогда вышло то, что когда
все те, у  которых были запасы,  сделали то же, что  ученики Христа, то есть
свое предлагали другим, то все ели в меру, и когда обошли круг, то досталось
и тем, которые не ели сначала. И все насытились, и осталось еще много хлеба,
так много, что собрали 12 корзин.
   Христос учит людей, что так  сознательно  они  должны поступать в жизни
потому, что таков закон человека и всего человечества. Труд есть необходимое
условие жизни человека. И труд же дает благо человеку. И потому удержание от
других  людей плодов своего или  чужого труда  препятствует благу  человека.
Отдавание своего труда другим содействует благу человека.
   "Если  люди  не будут отнимать один у  другого, то они будут  умирать с
голоду", -- говорим мы. Казалось бы, надо сказать обратное: если люди  будут
силой отнимать один у другого,  то будут люди, которые умрут  с голоду,  как
оно и есть.
   Ведь всякий человек, как  бы он ни жил, -- по учению ли  Христа, или по
учению  мира, -- он  жив только трудом других людей. Другие люди  и уберегли
его, и вспоили,  и вскормили его, и  берегут, и поят, и кормят. Но по учению
мира, человек насилием и  угрозой заставляет других людей продолжать кормить
себя и свою семью. По учению Христа человек точно так же убережен, вскормлен
и вспоен другими  людьми; но для того, чтобы другие люди продолжали  беречь,
поить  и  кормить  его,  он  никого к этому не принуждает, а  сам  старается
служить другим, быть как  можно  полезнее всем, и тем становиться нужным для
всех. Люди мира всегда будут желать перестать кормить ненужного им человека,
насилием заставляющего их кормить  себя, и при  первой возможности не только
перестают кормить, но и убивают его,  как ненужного. Но всегда все люди, как
бы злы они ни были, будут старательно кормить и беречь работающего на них.
   Как же вернее, разумнее и радостнее жить: по учению мира или по  учению
Христа?


   XI

   Учение Христа  устанавливает Царство Бога на  земле.  Несправедливо то,
чтобы исполнение  этого  учения  было  трудно:  оно  не только не трудно, но
неизбежно для человека, узнавшего его. Учение это дает единственно возможное
спасение от неизбежно предстоящей погибели личной жизни. Наконец, исполнение
этого учения не только не призывает к страданиям и лишениям в этой жизни, но
избавляет от девяти десятых страданий, которые мы несем во имя учения мира.
   И, поняв это, я спросил себя: отчего же я до  сих пор не исполнял этого
учения, дающего мне благо, спасение  и радость,  а исполнял совсем другое --
то,  что  делало меня несчастным?  И ответ мог быть и был только один: я  не
знал истины, она была скрыта от меня.
   Когда  мне открылся  в первый  раз  смысл Христова  учения, я  никак не
думал, что разъяснение этого смысла приведет меня к отрицанию учения церкви.
Мне казалось только,  что церковь не  дошла до тех выводов, которые вытекают
из учения Христа, но я  никак  не  думал, что  новый открывшийся  мне  смысл
учения Христа  и выводы из него разъединят  меня  с учением церкви. Я боялся
этого. И потому во  время своих исследований я не только не отыскивал ошибки
церковного  учения,  напротив, умышленно закрывал  глаза  на  те  положения,
которые мне  казались неясными и странными, но не противоречили  тому, что я
считал сущностью христианского учения.
   Но чем дальше  я  шел в изучении  Евангелий,  чем  яснее открывался мне
смысл учения Христа, тем неизбежнее становился для меня выбор: учение Христа
разумное, ясное, согласное с моею совестью и дающее мне спасение, или учение
прямо  противоположное, не согласное с моим разумом и  совестью и не  дающее
мне  ничего,  кроме  сознания  погибели вместе  с  другими.  И я  не мог  не
откидывать одно за другим положения церкви. Я делал это нехотя, с борьбой, с
желанием смягчить сколько возможно мое разногласие с церковью, не отделяться
от нее, не лишиться самой радостной поддержки в вере -- общения  со многими.
Но  когда  я  кончил свою  работу, я увидал, что, как я ни старался удержать
хоть что-нибудь от учения церкви, от него ничего не осталось. Мало того, что
ничего не осталось, я убедился в том, что и не могло ничего остаться.
   Уже при  окончании  моей работы случилось  следующее: мальчик, сын мой,
рассказал  мне,  что  между  двумя  совсем  необразованными,  еле грамотными
людьми, служащими у нас, шел спор по случаю статьи какой-то духовной книжки,
в  которой  сказано, что не грех  убивать  людей-преступников и  убивать  на
войне.  Я  не  поверил тому,  чтобы это могло  быть  напечатано, и  попросил
показать   книжку.   Книжечка,   вызвавшая   спор,   называется:   "Толковый
молитвенник".  Издание третье  (восьмой десяток тысяч). Москва,  1879  г. На
странице 163-й этой книжки сказано:
   "Какая шестая заповедь Божия? --  Не убий. Не убий -- не убивай. -- Что
Бог запрещает этой  заповедью?  -- Запрещает убивать, то есть  лишать  жизни
человека.  -- Грех ли  наказывать по закону  преступника  смертью и  убивать
неприятеля  на войне? -- Не грех. Преступника лишают жизни, чтобы прекратить
великое зло, которое  он делает; неприятеля убивают на войне потому,  что на
войне сражаются  за государя  и отечество".  И этими словами  ограничивается
объяснение того, почему отменяется заповедь Бога. Я не поверил своим глазам.
   Спорящие  спросили  моего мнения о своем споре.  Я сказал тому, который
признавал справедливость напечатанного, что это объяснение неправильно.
   "Как же  так печатают  неправильно  против  закона?" --  спросил  он. Я
ничего не  мог  ему ответить.  Я  оставил книгу  и просмотрел ее всю.  Книга
содержит:  1)  31  молитву  с  поучениями  о  коленопреклонениях и  сложении
перстов;  2) объяснение символа веры; 3) ничем не объясненные выписки из 5-й
главы  Матфея,  почему-то названные заповедями для получения  блаженства; 4)
десять  заповедей  с  объяснениями, большей частью упраздняющими  их,  и  5)
тропари на праздники.
   Как я  говорил, я не только старался избегать осуждения церковной веры,
я  старался  видеть ее с самой хорошей  стороны  и  потому  не  отыскивал ее
слабостей  и, хорошо зная  ее  академическую литературу,  я  был  совершенно
незнаком с  ее учительной  литературой. Распространенный  в  таком  огромном
количестве  экземпляров еще в 1879 г. молитвенник, вызывающий сомнения самых
простых людей, поразил меня.
   Я   не   мог   верить,  чтобы  чисто   языческое,  не   имеющее  ничего
христианского, содержание молитвенника  было сознательно  распространяемое в
народе церковью  учение. Чтобы  проверить  это, я купил все изданные Синодом
или "с благословения" его книги, содержащие краткие изложения церковной веры
для детей и народа, и перечитал их.
   Содержание их было для меня почти новое. В то время как я учился закону
Божию,  этого  еще  не  было.  Не  было,  сколько  мне  помнится,  заповедей
блаженств,  не  было  и  учения о том, что убивать не грех.  Во  всех старых
русских катехизисах  этого  нет. Нет ни  в  катехизисе  Петра Могилы,  ни  в
катехизисах  Платона, ни в катехизисе Белякова, нет и в кратких католических
катехизисах. Нововведение это сделано Филаретом, составившим также катехизис
для военного сословия. Толковый молитвенник  составлен  по этому катехизису.
Основная книга есть "Пространный христианский катехизис православной церкви"
для употребления  всех  православных