до  того,  как  его  усадили  в  полицейский  фургон,  Миллер
повернулся лицом к камере - и теперь, столько недель спустя, глаза его опять
впились в Райана.
   - Боже мой... - пробормотал Джек.

Глава 9

ПЛАНЫ И УГРОЗЫ

   - Не ругайте себя, Джимми, - сказал Мюррей. - Боб должен  выздороветь.  А
это уже кое-что.
   - Конечно, - сардоничекски ответил Оуинс. - Даже есть шанс, что он  снова
научится ходить. А другие, Дэн? Погибло пятеро хороших  людей,  а  заодно  и
четверо гражданских.
   - А, может, и террористы тоже, - заметил Мюррей.
   - Вы верите этому не больше меня!
   И все-таки слепая удача вселяла  надежду:  минный  тральщик  королевского
флота случайно обнаружил на дне Ла-Манша какой-то подозрительный объект.
   Видеокамера зафиксировала остатки десятиметрового катера  типа  "Зодиак".
Он, судя по всему, затонул в результате взрыва топливного  бака.  Однако  не
было ни трупов людей, ни их оружия.  Капитан  тральщика  тут  же  понял  всю
важность этой находки и доложил о ней  начальству.  Команда  спасателей  уже
готовилась к выходу в море, чтобы поднять на поверхность остатки катера.
   - И все же это не исключено. Возможно, один из них оплошал, катер взлетел
в воздух, и все они пошли ко дну...
   - А тела?
   - Рыбий корм, - ухмыльнулся Мюррей. - Приятная картина, а?
   - Вы так любите понтировать,  Дэн.  Какой  процент  своего  жалованья  вы
готовы поставить на эту гипотезу?
   Оуинсу было не до шуток.  Мюррей  понимал,  что  начальник  Си-13  считал
случившееся ударом по себе лично.
   - Не слишком большой, - сдался представитель ФБР. -  Итак,  вы  считаете,
что их подобрало какое-то судно?
   -  Только  такое  предположение  имеет  хоть  каплю  смысла.   Поблизости
находились девять торговых судов. У нас есть список.
   Мюррей тоже считал эту версию наиболее  вероятной.  Свои  соображения  на
этот счет он уже изложил Вашингтону, и ФБР с  ЦРУ  будут  разрабатывать  эту
версию. "Но почему они тогда не подняли на борт и катер?"
   - Это яснее ясного. А если бы один из наших вертолетов засек их  за  этим
занятием? А может, это было слишком трудно в такую погоду. Или они не хотели
лишних хлопот. Ведь с деньгами-то у них неплохо, не так ли?
   - Когда поднимут этот катер?
   - Если погода не улучшится, то послезавтра, - сказал  Оуинс.  Тогда  хоть
что-то будет в руках, какие-то вещественные доказательства. На всех вещах  в
этом мире стоят фабричные  марки  и  серийные  номера.  Где-то  должна  быть
накладная на их продажу. С этого начинались многие  успешные  расследования:
единственный клочок  бумаги,  квитанция  в  каком-нибудь  магазинчике,  а  в
результате - поимка опаснейших преступников. Судя по видеозаписи,  двигатели
катера похожи на продукцию "Америкой Меркюри". Мюррей уже сообщил об этом  в
Бюро, и там были готовы действовать в нужном направлении, как только  станут
известны серийные номера двигателей. Со своей стороны  Мюррей  выяснил,  что
двигатели этой фирмы пользуются известностью во  всем  мире.  Это,  конечно,
усложнит поиск, но все же это нечто, а нечто всегда лучше, чем ничего.
   - Есть какие-нибудь сдвиги насчет утечки информации?  -  спросил  Мюррей.
Это был самый больной, но при этом и самый важный пункт.
   - Пусть молится Богу, чтобы мы не нашли его, - тихо выговорил Оуинс.
   Пока, правда, особой надежды, что  это  случится,  не  было.  О  маршруте
этапирования Миллера знали тридцать один человек. Пятеро из них были мертвы.
   Даже водитель фургона ничего не знал  заранее.  Итого  остается  двадцать
шесть человек: несколько сотрудников Си-13, двое высокопоставленных чинов из
лондонской полиции, десять человек из министерства внутренних дел, несколько
из Эм-ай-5, из службы безопасности и еще двое-трое  из  других  ведомств.  У
всех у них был допуск  к  государственным  секретам.  "Все  эти  проверки  и
допуски и гроша ломаного не стоят, - в который  раз  сказал  себе  Оуинс.  -
Утечка информации - по определению -  может  быть  устроена  лишь  сволочью,
имеющей допуск к секретам".
   Но в этом деле была своя специфика. Тут было  предательство,  даже  нечто
худшее, чем предательство. Ведь тот, кто сообщил эти сведения,  причастен  к
нападению на королевскую семью.  Выдать  секреты  государственного  значения
иностранной державе -  дело  настолько  омерзительное,  что  Оуинс  в  таких
случаях частенько давал волю эмоциям.  Но  сознательно  поставить  под  удар
королевскую семью - это вообще не укладывалось в его голове. Оуинс с  трудом
верил в возможность такого преступления. Тут речь не может идти о психически
больном.
   Это, безусловно, человек умный, прекрасно умеющий скрывать свои чувства.
   Когда-то такие люди умирали под пыткой. Нельзя сказать, что Оуинс  был  в
восторге от этого обычая, но теперь он вдруг  понял,  почему  это  делалось,
почему иные люди с легкостью одобряли пытки. Народ Великобритании так  любит
королевское семейство. Тем не менее кто-то из королевского окружения  связан
с кучкой террористов. Оуинсу до зарезу нужно было найти его. Он хотел видеть
его мертвым, видеть, как он умирает. Другого наказания за такое преступление
не могло быть.
   "Одного желания видеть его труп маловато, - охладил он себя. - Тут  нужна
работа и работа - осторожное, тщательное, скрупулезное  расследование".  Как
это делается, Оуинс знал. Ни у него, ни у отборной команды  следователей  не
будет отдыха, пока дело не увенчается успехом. А в том, что  оно  увенчается
успехом, он не сомневался.
   - У вас два хода, Джимми, -  сказал  Мюррей,  угадав  ход  мыслей  своего
друга.
   Это было нетрудно. У обоих бывали трудные случаи,  а  методы  полиции  во
всем мире в сущности похожи.
   - Именно, - сказал Оуинс, едва удержавшись от улыбки. -  Они,  наверняка,
сделали  все  возможное,  чтобы  защитить  свой   источник   информации   от
подозрений.
   Мы можем сравнить список тех, кто знал о поездке Их высочеств в тот день,
со списком знавших о маршруте Миллера.
   - И не забудьте телефонных операторов, - напомнил Мюррей. - И  секретарш,
и прочих сотрудников, кто мог подслушать, а также любовниц и любовников, кто
мог узнать об этом, пребывая в горизонтальном положении.
   - Спасибо, Дэн. В такие минуты мы все нуждаемся в поддержке.
   В углу кабинета Мюррея был шкаф, вот к нему-то и направился Оуинс  -  там
стояла бутылка виски, его подарок к Рождеству. Теперь был уже  канун  Нового
года, а бутылка все еще была непочатой.
   - Вы правы - они, конечно, всячески прикрыли свой источник информации. Но
я уверен, что вы его найдете, Джимми. Готов поставить на это.
   Оуинс налил виски в стаканы. Хорошо,  что  американец  наконец  приучился
пить виски как следует. А то раньше все совал туда  лед.  Просто  позор  так
портить настоящее шотландское виски. Он нахмурился: "Что нам все это говорит
о Сине Миллере?" - подумал он.
   - Думаете, он более важен, чем  вы  предполагали?  А  может,  они  просто
боялись, что он расколется?  Или,  может,  они  хотели  и  впредь  считаться
организацией, чьи члены никогда не оказываются в тюрьме? Или еще что-то?
   Оуинс кивнул. Помимо тесных рабочих контактов между Скотленд-Ярдом и ФБР,
он еще и  просто  ценил  мнение  своего  коллеги.  Хотя  оба  были  опытными
полицейскими, у Мюррея всегда был в запасе какой-нибудь неординарный  подход
к ситуации. В пользе их содружества Оуинс уже не раз убеждался.  Мюррей  же,
хотя и не отдавал себе в этом отчета, тоже  извлекал  пользу  из  общения  с
Оуинсом.
   - Так кем же может быть этот Син Миллер? - вслух спросил Оуинс.
   - Как знать? Начальник операций? - Мюррей поднял свой стакан.
   - Ужасно молод для этого.
   - Джимми, парень, сбросивший бомбу на Хиросиму, был  полковником  ВВС,  а
лет ему было всего двадцать девять. Сколько лет этому чертову О'Доннеллу?
   - Так же и Боб Хайленд думает, - хмуро сказал Оуинс, уставившись  в  свой
стакан.
   - Боб - толковый парень. Очень  надеюсь,  что  через  какое-то  время  он
вернется в строй.
   - Как минимум, будет сидеть в нашей конторе. У него отличные  мозги,  что
для нашего дела важно. Ну, ладно - мне пора идти. С наступающим, Дэн. За что
выпьем?
   - Ясно, за что. За успешное  расследование.  За  то,  чтобы  вы  поскорее
изловили этого информатора, а потом извлекли из него нужные данные, - Мюррей
поднял свой стакан. - За то, чтобы поскорее закрыть это дело.
   - Идет, - сказал Оуинс, и они враз опустошили свои стаканы.
   - Джимми, проявите милосердие к самому себе - считайте, что вы эту ночь в
отпуске. Выбросьте все  из  своей  бедной  головушки,  и  завтра  она  будет
работать лучше.
   - Попробую, - улыбнулся Оуинс и, надев пальто, направился к двери. -  Да,
еще одно. Это пришло мне в голову, когда я ехал сюда. Ведь эти парни из  АОО
они ведь нарушили все правила, не так ли?
   - Верно, - сказал Мюррей, запирая в шкафу все свои папки.
   - Они не нарушили лишь одно правило.
   - Да? - обернулся Мюррей. - Какое же?
   - Они никогда ничего не предпринимают в Америке.
   - Не только они. И другие тоже.
   - У других для этого пока не было особого резона. А вот у АОО такой резон
теперь, возможно, есть. К тому же они никогда не стесняются нарушать свои же
правила. У меня просто такое чувство, ничего более, - пожал  он  плечами.  -
Ну, всего хорошего, и счастливого Нового года, особый агент Мюррей.
   Они пожали друг другу руки.
   - И вас с наступающим, - сказал Мюррей, - Мои наилучшие пожелания Эмили.
   Дэн проводил Оуинса  до  двери,  запер  ее,  проверил,  все  ли  ящики  с
документацией под замком. За окном было темным-темно - на часах без четверти
шесть.
   - Почему ты сказал это, Джимми? - спросил  он,  уставившись  в  заоконную
темь.
   Ни одна из ирландских террористических групп никогда  не  оперировала  на
территории США. Конечно, они собирали  там  деньги,  особенно  в  ирландских
кварталах и салонах Бостона и Нью-Йорка. Произносили  зажигательные  речи  о
будущей свободной, объединенной Ирландии, при этом всегда забывая упомянуть,
что как убежденные марксисты-ленинцы, они  неизбежно  превратят  Ирландию  в
аналог Кубы. У них всегда хватало хитрости сообразить, что эта мелкая деталь
может оказаться не по душе американцам ирландских кровей. Было  и  снабжение
оружием из Америки. Но это почти полностью в прошлом. Временная  группировка
ИРА  и  Ирландская  национально-освободительная  армия  теперь  в   основном
закупают оружие в открытую на  мировом  рынке.  Были  также  сообщения,  что
кое-кто из их людей прошел обучение в советских военных лагерях  -  хотя  по
снимкам,  сделанным  со  спутника,   не   больно-то   скажешь,   кто   какой
национальности, да  и  черты  лица  трудно  различить.  Эти  сообщения  были
настолько неубедительны, что даже не попали в печать.  То  же  самое  насчет
лагерей в Ливии, Сирии и Ливане. Какие-то люди - судя по  светлой  коже,  не
местные - проходили там обучение. Но что это за люди? Тут у разведки не было
полной уверенности. С европейцами вообще труднее, чем с арабами. Те,  будучи
схвачены, зачастую тут же начинали петь, как канарейки, тогда как из  членов
ВГИРА, ИНОА, Красных бригад и групп Прямого действия выцарапывать информацию
весьма трудно. То ли особенность культурного фона, то  ли  уверенность,  что
следствие не будет - не имеет права - прибегать к таким средствам  давления,
которые все еще  столь  обычны  на  Ближнем  Востоке.  Всех  их  выпестовала
демократия,  и  они  отлично  знают  слабости  общества,  которое   намерены
ниспровергнуть. То, что они считали слабостями демократии, Мюррей полагал ее
силой, хотя и признавал, что эта сила является изрядной помехой для тех, кто
стоит на страже закона и порядка.
   Так или иначе, ни ВГИРА, ни ИНОА никогда  не  совершали  террористических
акций в Америке. Никогда. Ни разу.
   "Но Джимми прав, - рассуждал Мюррей, - Армия  Освобождения  Ольстера  без
колебаний шла на нарушение правил. Королевское  семейство  никогда  не  было
чьей-либо мишенью, однако АОО замахнулась  на  него.  ВГИРА  и  ИНОА  всегда
рекламируют свои акции. Как и все террористические  группы.  Но  не  АОО.  -
Мюррей покачал головой:
   - Впрочем, пока нет доказательств, что они  нарушили  это  правило.  Быть
может, они пока еще не выступили с заявлением? С такого рода предположениями
расследование не начнешь, - подумал он и сказал вслух:  "Но  что  у  них  на
уме?"
   Этого никто не знал. "Даже название их организации, продолжал  размышлять
Мюррей, - было  аномалией.  Почему  они  назвали  себя  Армией  освобождения
Ольстера?
   Ирландские националисты всегда делают упор на слове "Ирландия", тогда как
название АОО строится на слове "Ольстер" и его всегда используют реакционные
протестантские группировки.  Террористы  вовсе  не  обязаны  вносить  полную
ясность во все свои действия, но  хоть  какой-то  смысл  в  каждом  из  этих
действий все же должен быть. Все относящееся к АОО, - аномалия.  Они  делают
то, что никто иной не стал бы делать, они называют себя так, как никто  себя
не назвал бы. Они делают то, что никто другой не делает". Вот что, насколько
понимал Мюррей, грызло Джимми. Почему они действуют столь странным  образом?
Должна тому быть какая-то причина. При всем своем безумии,  террористы  -  в
рамках  собственных  критериев  -  вполне  рациональные   люди.   Сколь   бы
извращенной ни казалась их аргументация со стороны, она покоилась  на  своей
внутренней логике. У "Временных" и Национальной армии была такая логика. Они
заявили о своей цели, и действия их вполне соответствовали  этой  цели.  Они
собирались  превратить  Северную  Ирландию  в  страну,  которой   невозможно
управлять. Если им это удастся, британцам в конце концов надоест все это,  и
они уйдут оттуда. Следовательно, их задачей является постоянно подогревать в
стране конфликтные ситуации, вынуждая другую сторону к уходу.
   Это все-таки некая концепция.
   "Но АОО ни разу не заявляла о своих целях. Почему? Почему эти цели должны
храниться   в   тайне?   Почему   вообще,   черт    побери,    существование
террористической  группы  должно  быть  тайной...  если   они   осуществляют
операции, то какой же тут секрет? И потом - почему они никогда не заявляли о
создании своей группировки?
   Заявили об этом только в пределах самого сообщества террористов - ВГИРА -
ИНОА.
   Что-то за этим должно скрываться, -  напомнил  он  себе.  -  Они  слишком
эффективны, чтобы предполагать, что в основе каждого их шага не лежит  некий
резон".
   "Черт!" - выругался Мюррей. Ответ был где-то тут. Мюррей чувствовал,  что
ответ этот скользит где-то по краю сознания, и не было  никакой  возможности
ухватить его. Мюррей вышел из своего кабинета. По  коридору  уже  вышагивали
два морских пехотинца, проверяя, все ли двери заперты. Махнув им на прощанье
рукой, он устремился к лифту. Голова его была занята все тем же  -  попыткой
свести воедино обрывки сведений. Жаль, что Оуинс уже ушел. Хорошо бы еще раз
потолковать обо всем этом с ним. Вдвоем, может быть,  удалось  бы  разгадать
эту загадку. Нет, не "может быть", а наверняка.  Отгадка  была  где-то  тут,
рядом.
   "Миллер, наверняка, знал", - подумал Мюррей.

***

   - Что за кошмарное место, - сказал Син Миллер. Закат был  величественным,
почти как на море. Небо было чистым, не то что городское, и солнце  медленно
заваливалось за зубчатую линию дюн  на  горизонте.  Непривычными  были  тут,
конечно, и перепады температуры. Днем она достигала  девяносто  двух  -  для
здешних это прохладный денек! - а после захода  солнца  подымается  холодный
ветер и начинается холодрыга. Песок не удерживает дневное тепло,  и  что  ни
ночь отдает его назад, звездам.
   Миллер устал. Целый день ученья. Он не  прикасался  к  оружию  почти  два
месяца, так что надо было освежить в  памяти  навыки.  Реакция  стала  хуже,
сноровки как не бывало. Правда, физически  он  чувствовал  себя  неплохо.  В
тюрьме он даже, к удивлению своему, прибавил в весе. Но через недельку жирок
этот  уйдет.  Пустыня  для  этого  самое  подходящее  место.  Подобно  всем,
родившимся в северных широтах, ему  трудно  было  приноровиться  к  здешнему
климату. Аппетит при такой жаре пропадал, зато все время хотелось пить.  Так
что он ограничивался лишь водой. Значит, он тут быстро спустит лишний вес  и
обретет хорошую физическую форму, - то, что ему и нужно. Но место это он все
равно не мог полюбить.
   Кроме него, тут еще были четверо их людей, а остальные члены спасательной
группы тут же вылетели домой - через Рим и Брюссель.
   - Это тебе не Ирландия, - согласился О'Доннелл.  Его  нос  поморщился  от
запаха пыли и собственного пота. Не то что дома. Ни запаха тумана, ни запаха
от угля, тлеющего в  камине,  ни  запаха  алкогольных  испарений  в  местной
пивнушке.
   Что особенно раздражало, так это отсутствие выпивки.  У  здешних  начался
очередной  приступ  фанатизма,  и  они  решили,   что   даже   международная
революционная община обязана соблюдать установления Аллаха. "Экая,  черт  бы
их драл, досада!"
   Нельзя сказать, что этот лагерь был  типовым.  Шесть  строений,  одно  из
которых - гараж. Площадка для вертолета, дорога,  наполовину  заметенная  во
время последнего шторма песком. Колодец. Стрельбище. И все. В былые  времена
через этот лагерь проходили за раз  по  пятьдесят  человек.  Но  не  теперь.
Теперь это был собственный лагерь  АОО  -  в  стороне  от  лагерей,  которые
использовались другими группами. И каждый  тут  усвоил  значение  вопроса  о
маскировке.  На  доске  в  бараке  номер  один  висел  график,  "на  котором
указывалось время,  в  которое  над  этими  местами  проходили  американские
спутники-шпионы. Так что каждый тут знал, когда надо было исчезнуть из  поля
зрения. Все машины тоже были под навесами.
   На горизонте появился и начал приближаться свет  фар.  О'Доннелл  заметил
этот свет, но ничего не сказал. Горизонт был далеко. Не спуская глаз с  этих
пучков света, шаривших то справа, то слева, скользя по верхушкам дюн,  -  он
засунул руки в рукава куртки, отгораживаясь от щупальцев вечернего холода.
   Шофер не спешил. Здешний климат не располагал к спешке. Можно все сделать
и завтра, если на то будет воля Аллаха. Один "коллега" из Латинской  Америки
как-то объяснил ему, что инш Алла  значит  "завтра",  что  в  сущности  было
весьма необязательным понятием.
   Это была "топота лэнд крузер", с четырьмя ведущими. Она почти  везде  уже
вытеснила "лэнд-ровер". Водитель сразу вкатил в гараж. О'Доннелл взглянул на
часы - очередной спутник появится тут через тридцать минут. Довольно  скоро.
Он встал и направился к бараку номер три. Миллер, приветственно махнув рукой
новоприбывшему, последовал за ним. Не обращая на  них  внимания,  солдат  из
состава охраны лагеря закрыл гараж.
   - Рад тебя видеть, Син, - сказал тот, что приехал. В руках  у  него  была
небольшого объема сумка.
   - Спасибо, Шамус.
   О'Доннелл, открыв  дверь,  придержал  ее  -  он  не  любил  всяких  таких
церемоний.
   - Спасибо, Кевин.
   - Вы прямо к ужину, - сказал начальник АОО.
   - Значит, в этот раз мне повезло, -  сказал  Шамус  Падрэг  Коннолли.  Он
осмотрелся. - Этих, чернявеньких, тут, надеюсь, нет?
   - Здесь нет, - заверил его О'Доннелл.
   - Ну и слава Богу, - Коннолли открыл сумку и извлек оттуда две бутылки. Я
подумал, что вы не откажетесь от капли чистенького., - Как это тебе  удалось
одурачить этих ублюдков? - спросил Миллер.
   - Я слышал об этом запрете. Конечно, я сказал им,  что  у  меня  в  сумке
револьвер.
   Они рассмеялись. Потом Миллер принес стаканы и лед. В здешних местах  без
льда никак нельзя.
   - Когда тебе надо быть в лагере? - спросил О'Доннелл, имея в виду  лагерь
ВГИРА, в сорока милях отсюда.
   - У меня неполадки с машиной, и я вынужден провести ночь с нашими одетыми
в форму друзьями. Жаль только, что они конфисковали мое виски.
   - Чертовы дикари! - рассмеялся Миллер. Они подняли стаканы.
   - Как было в тюряге, Син? - спросил Ко