, он вовсе не был петухом. Он был таким  же  человеком,  как
добрый волшебник, только помоложе. Петух даже  уверял,  что  у  него  была
жена, очень красивая женщина, которую он любил больше всего на  свете.  Он
так любил свою жену, что друзья стали над ним посмеиваться.
   - И вот один из них, - сказал Петух, - колдун по образованию, превратил
меня в петуха... И теперь мне  нравятся  все  курицы...  -  Петух  опустил
глаза. - Вот поэтому я сбежал на край света.
   - Если бы меня кто-нибудь расколдовал, - закончил Петух.  -  Я  мог  бы
вернуться к своей жене и опять жить по-человечески...
   - Да, если бы, - вздохнул волшебник. - Но чудес не бывает.
   Так они сидели на самом краю света и говорили о жизни. Потом  волшебник
спохватился:
   - Однако, что же мы здесь сидим? Надо  идти  устроиться  где-нибудь  на
ночь.
   Они шли по краю света, как по берегу большой  реки.  То  и  дело  Петух
окликал волшебника:
   - Посмотрите, какая хорошенькая  курочка!  -  и  тут  же  начинал  себя
ругать: - Ах, какой я все-таки... Бессовестный, непутевый...
   Поздно вечером набрели на берлогу медведя.
   - Заходите, - пригласил Медведь, - хотя угощать у меня особенно  нечем.
На краю света с продуктами - сами понимаете...
   - А как ты попал на край света? - спросил добрый волшебник.
   - Можно и рассказать, - сказал Медведь, усаживая гостей.  -  Это  целая
история.
   - Дело в том, что я не медведь, а петух, - сказал Медведь. -  Я  пел  и
зарабатывал довольно неплохо. Было у меня  вволю  и  пшеницы,  и  овса,  и
кукурузы... Это так чудесно - быть петухом, - вздохнул Медведь и посмотрел
на Петуха, ища сочувствия. - Если бы не мед, я бы и сейчас  жил,  горя  не
знаючи...
   - Какой мед? - спросил волшебник. - Ты же говорил о зерне.
   - Да, зерна у меня хватало. Но мне захотелось меда. Я  много  слышал  о
нем, и, понимаете... мы же никогда не довольны тем,  что  имеем...  И  вот
однажды, когда стемнело, я забрался на пасеку...
   Медведь замолчал. Ему было совестно рассказывать о том,  что  произошло
дальше. Но раз уж начал - надо досказать.
   - Осторожно, чтобы не разбудить пчел, я залез в улей и  стал  пробовать
мед. Он оказался совсем не вкусным, но я столько о нем наслышался, что уже
не мог остановиться. Я уплетал мед за обе щеки и  уже  подумывал,  как  бы
утащить  с  собой  улей,  но  вдруг  почувствовал,  что  со  мной   что-то
происходит.
   Медведь отвернулся и стал сморкаться в тряпочку.
   - Можете себе представить, - продолжал он. - Перья и крылья мои куда-то
исчезли, а вместо них появилась шерсть и вот эти лапы. И самое главное - я
потерял голос. Вот послушайте.
   Медведь заревел так, что все вокруг содрогнулось.
   - Нет, ничего, голос как будто есть,  -  робко  заметил  волшебник,  но
Медведь только лапой махнул:
   - Э, разве это голос! Вот прежде было...
   Медведь попробовал показать, что у него было прежде, но опять заревел и
смутился:
   - Нет, не получается. Эх, если б мне опять петухом стать!
   - Ничего не поделаешь, - вздохнул добрый волшебник. - Чудес не бывает.
   - Привет честной компании, - послышалось сверху, и в  берлогу  заглянул
человек.
   - Ты кто? - покосился на него Медведь. - Часом, не охотник?
   - Да нет, какой из меня охотник, - сказал Человек. -  Я  и  не  человек
вовсе. Медведем родился, медведем и состарился. Да  вот  на  старости  лет
захотелось стать человеком. Человеку,  думал,  легче,  человеку  и  пенсию
дают. Только вижу теперь - ох, нелегкое это дело  быть  человеком!  Вот  и
хожу, ищу - кто бы меня опять в медведя переколдовал.
   Волшебник покачал головой:
   - Чудес не бывает...
   Сидят они в медвежьей берлоге, а настроение у всех - ой, не веселое!
   - Эх, кабы мне быть человеком! - сокрушается Петух.
   - Кабы мне быть петухом! - вторит ему Медведь.
   - Кабы мне быть медведем! - вздыхает Человек.
   Надоело это все доброму волшебнику, не выдержал он и крикнул:
   - А, да будьте вы все кем кто хочет!
   И тотчас же стали все, кем кто хотел,  потому  что  пожелал,  этого  не
кто-нибудь, а волшебник.
   Петух стал человеком.
   Медведь - петухом.
   Человек - медведем.
   Посмотрел волшебник - сидят в берлоге петух,  медведь  и  человек  -  и
вздохнул:
   - Я же говорил, что чудес не бывает!
   Но компания и та, и словно уже не та. Ободрились все, повеселели.
   Петух песни поет.
   Медведь лапу сосет, другой лапой закусывает.
   А человек - просто так сидит, улыбается.
   "Что с ними произошло? -  удивляется  волшебник.  -  Неужто  и  вправду
случилось чудо?"
   Но недолго ему пришлось так раздумывать. Вот уже и петух перестал петь,
и медведь оставил свою лапу, и человек улыбаться перестал.
   - Эх, - вздохнул петух, - благое дело быть медведем. Залезть в берлогу,
лапу сосать...
   - Нет, - возразил ему медведь, - человеком все-таки, лучше...
   А человек ничего не сказал. Он посмотрел на петуха и задумался.
   "А мне уж казалось, чудо произошло, - подумал волшебник, глядя  на  эту
компанию. - Нет, что там ни говори, а чудес на земле не бывает!"



   НАШ СПУТНИК

   - Бип... бип... бип...
   В мире произошло нечто  необычное:  Земля,  миллионы  лет  остававшаяся
бездетной, обзавелась маленьким сынишкой. Он был совсем крохотный, но  его
уже называли, как взрослого: "Спутник Земли".
   Люди радовались и гордились: это они подарили Земле спутника.  Не  будь
их, людей, неизвестно, сколько бы еще продолжалась  ее  скучная,  одинокая
жизнь.
   А теперь:
   - Бип... бип... бип...
   Земле сразу стало веселее.
   ...Спутник летал над Землей, и люди самых  разных  континентов  впервые
почувствовали  себя  земляками.  Перед  ними  раскрылись   более   широкие
горизонты, и  теперь,  в  масштабах  вселенной,  их  Земля  показалась  им
особенно родной и особенно заслуживающей счастья.
   И только в старом чулане, в котором доживали свой век старые, никому не
нужные вещи, весть о маленьком Спутнике была воспринята иначе.
   Патефонная Игла, принесшая эту весть в чулан, из-за  своей  тупости  не
могла, конечно, правильно разобраться в событиях.
   - Вы подумайте, - жаловалась она, - люди совсем с ума посходили!  Я  им
играла такое чудесное танго, - и вдруг... вбегает мужчина и кричит: "Тихо!
Выключите радиолу! Слушайте!" Меня, понятно, снимают  с  пластинки,  и  из
соседней комнаты раздаются звуки: "Бип... бип...  бип..."  Больше  ничего.
Только "Бип... бип... бип..." И что вы  думаете?  Люди  слушают  это,  как
самую лучшую музыку. А потом начинают говорить о каком-то Спутнике.
   И Патефонная Игла рассказала своим новым друзьям все,  что  ей  удалось
узнать о маленьком Спутнике Земли.
   - Я не  понимаю  людей,  -  заметила  Большая  Стрелка  Ходиков.  -  Вы
говорите, этот Спутник делает полный оборот за час тридцать пять минут?  Я
в свое время делала полный оборот за  час,  даже  меньше,  и  никто  этому
особенно не радовался.
   Стрелка была права: она делала полный оборот за сорок пять  минут  -  и
даже слова доброго не услышала.
   - А  размеры!  -  проскрипел  старый  Топчан.  -  Каких-то  полметра  в
диаметре! Я, при моем росте, лежу здесь, а он... Нет, определенно  у  него
где-то рука!
   - Вам  что  -  тоже  хочется  летать?  -  вмешался  в  разговор  рваный
Футбольный Мяч. - Уверяю вас, в этом нет ничего особенного. Поверьте  мне,
я-то уж достаточно налетался в своей жизни.
   - Вы летали? - заинтересовалась  Лохань.  -  Расскажите,  ах,  это  так
интересно!
   И Мяч рассказал:
   - Да, в молодости я летал - э, куда там вашему Спутнику...
   Пока рваный  Футбольный  Мяч  вспоминал  молодость,  маленький  Спутник
продолжал свой путь. Он уверенно  рассекал  пространство,  весело,  молодо
выкрикивал:
   - Бип... бип... бип...
   Он летел над городами и селами, над океанами  и  морями,  а  с  далекой
родной Земли за ним следили добрые  взгляды,  и  голоса  друзей  заглушали
шепотки, ползущие из старых чуланов.



    Феликс Кривин.
    Среда обитания

   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Хвост павлина". Изд. "Карпаты", Ужгород, 1988.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 16 January 2001
   -----------------------------------------------------------------------

   (трактат)


   1. ВЗГЛЯД НА МИР

   То, что рыбы близоруки, вовсе не означает, что у них близорукий  взгляд
на мир. А из того, что кроты слепы,  вовсе  не  следует,  что  у  них  нет
никакого взгляда. У земноводного протея заросли глаза,  но  он  ухитряется
воспринимать свет поверхностью кожи  -  какой  совершенный,  всеобъемлющий
взгляд на мир!
   Каждый должен иметь свой взгляд на мир -  воспринимать  окружающий  мир
если не зрением, то  слухом,  обонянием.  Или,  скажем,  эхолокацией,  как
летучие мыши. Или боковой линией, как рыбы, которым  колебания  окружающей
среды помогают, так сказать, действовать  без  колебаний.  Вы  думаете,  у
жучка безглазика из семейства ощупников нет своего взгляда на мир?
   Можно сказать с уверенностью: не зря безглазик из  семейства  ощупников
ушел из своего семейства и поселился в семействе муравьев.  Муравьи  народ
самостоятельный, среди них поживешь - глядишь, и сам муравьем станешь. Вот
и живет безглазик. Приглядывается. Ощупывает. Где еда,  где  питье.  Когда
еще из него муравья сделают, да и сделают ли, а пока можно пожить. Вот  он
как, безглазик, свое счастье нащупал.
   Кое-кто, конечно, паразитом назовет, не без этого. Но у безглазика и на
это свой взгляд: ему лишнее название не помешает.


   В животном мире нет четкой границы между пищей и едоком, и, приближаясь
к столу, не всегда можно  знать:  едоком  ты  будешь  или  пищей.  Лягушка
никогда этого не знает, но проявляет большой оптимизм: все,  что  движется
возле ее стола, она непременно считает  пищей.  И  стоит  змее  пошевелить
языком, лягушка тут же хватается за него, как утопающий  за  соломинку,  и
эта соломинка утягивает ее на дно.
   Бывают и более удачные обеды. Лягушка любит поесть, и она умеет поесть:
она делает около ста  жевательных  движений  в  секунду.  Почему  она  так
торопится? Потому что вокруг все едят. Цапли едят, аисты. И  те  же  змеи.
Потому и торопишься, чтобы  успеть  побольше  съесть  на  этом  обеде,  на
котором нет четкой границы между пищей и едоком.
   Опыт  показывает,  что  больше  всего  ошибок  совершается   там,   где
окружающий мир воспринимают желудком.
   Среди рыб известен живоглот, который всех покоряет своим  ослепительным
чревом. Глаза могут светиться умом, лицо - улыбкой, но чем, скажите, может
светиться живот? У живоглота светится именно живот. Большой, как матрац, и
растяжной, как резина, он вдобавок еще и светится.  Конечно,  не  умом.  И
конечно, не улыбкой. Он светится тем, чем  может  светиться  живот,  когда
светится только живот, а глаза и лицо - не светятся.
   Многие светятся вокруг нас, но  при  этом  важно  определить,  чем  они
светятся. Не животом ли, как живоглот? Не зубами ли, как некоторые  хищные
рыбы?


   Как ни странно, среди многих светящихся  рыб  рыба-свеча  почему-то  не
светится. Ее называют свечой, но сама она, видно, не считает себя  свечой:
на этот счет ее взгляд расходится с общепринятым. И почему это  непременно
нужно светиться? Некоторые рыбы, например, лампаникт, фонареглаз, а  также
антарктическая рыба электрона,  полагают,  что  каждый  непременно  должен
светиться, но рыба-свеча не разделяет этого мнения. Почему же ее  называют
рыбой-свечой?
   Потому что, если ее как следует высушить и вставить ей  в  рот  фитиль,
она будет гореть, как свеча. При жизни  не  горела,  а  теперь,  когда  ее
высушили... Оказывается, можно гореть  после  смерти.  Жить  незаметно,  а
после смерти вдруг запылать...
   Но не всех обстоятельства заставляют  поменять  взгляды.  Осьминога  не
заставят никакие обстоятельства, и даже если жизнь выбросит его  на  сушу,
взгляд его будет устремлен к морю, и осьминог  будет  упорно  двигаться  к
морю. Даже огонь не заставит его свернуть с пути: он пойдет прямо в  огонь
- и либо сгорит, либо все-таки выйдет к своему морю.
   Видимо, его благородная цель помогает ему бороться с  обстоятельствами.
А когда цели неблагородные...
   Рыба пиранья трусливо жмется к стенке аквариума. А в реке она никого не
боялась.  Наоборот,  ее  боялись.  Даже  страшные  крокодилы  боялись  ее,
маленькой рыбки, величиной с карася.
   Их была целая стая, в которой кто-то был вожаком, - неважно кто, это не
имело значения. Вожаком становился тот, кто первым чувствовал запах крови.
И даже предчувствовал запах крови, чувствуя поблизости жизнь.
   Жизнь - это всегда возможный запах крови, пиранье  это  известно  лучше
других. Потому что для нее любая жизнь - это всего  лишь  возможный  запах
крови.
   Там, в  реке,  пиранья  простреливала  реку  насквозь  в  едином  залпе
устремленной  на  жертву  стан.  А  здесь  она  дрожит,  жмется  к  стенке
аквариума. Потому что стаи нет,  нет  стаи,  собранной  в  едином  броске,
огромной стаи, состоявшей из таких же, как она,  рыбок,  почти  карасей...
Может быть, она, пиранья,  и  есть  карась,  всего  лишь  карась,  который
почувствовал запах крови?


   Жучок родниус  в  своих  взглядах  до  того  самостоятелен,  что  может
самостоятельно прожить без головы. Одна голова хорошо, но и  ни  одной  не
хуже - так считает жучок родниус.
   Родниус любил философствовать, пока  не  остался  без  головы.  Как  он
остался без головы, об этом история умалчивает. Возможно, он стал  жертвой
собственного любопытства, как это бывает с улитками. Улитка, как известно,
имеет  отдельную  раковину,  но  ей  непременно  нужно  высунуться,  чтобы
посмотреть, что делается вокруг. И от всего, что делается вокруг, улитка в
буквальном смысле теряет голову. Глядишь -  и  нет  головы:  откусили.  По
улитка не может жить без головы, слишком уж она любопытна. Поэтому  голова
у нее отрастает, а когда отрастет - снова высунется.
   Да, улитка не может жить без головы, поэтому голова у  нее  всякий  раз
отрастает.  А  жучок  родниус  прекрасно  обходится  без  головы.  Правда,
философствовать  он  уже,   как   прежде,   не   любит.   Конечно,   можно
пофилософствовать и без головы, но - удивительная вещь! - с тех  пор,  как
родниус остался без головы, у него  как-то  переменились  взгляды.  Нельзя
сказать, чтобы он совершенно не реагировал на свет -  реакция  на  свет  у
этих жучков и без головы сохраняется, - но тяга к свету уже не та. Тяга  к
свету - хорошо, но и без нее не хуже, - к такой  мысли  приходит  роднике,
оставшись без головы.
   Ну скажите, разве такие мысли  приходят  кому-нибудь  в  голову?  Такие
мысли приходят лишь тогда, когда остаешься без головы. А  когда  остаешься
без головы, какие уж тут разговоры о взглядах!
   Вот тут бы и закончить  разговор  о  взглядах  на  мир,  но  необходимо
сделать некоторые  выводы.  Итак,  что  важно  в  формировании  настоящего
взгляда на мир?
   Для этого важно:
   - иметь глаза, уши или какие-нибудь другие органы чувств,  -  допустим,
боковую линию, как у рыб, или способность к эхолокации;
   - не быть паразитом, как безглазик из семейства ощупников;
   -  не  воспринимать  окружающий  мир  желудком,  иначе  всегда   будешь
находиться на грани между пищей и едоком;
   - по возможности светить (но, конечно, не животом и не зубами);
   -  помнить,  что  только   благородная   цель   помогает   бороться   с
обстоятельствами, и что хищники больше других зависят от обстоятельств;
   - иметь свой самостоятельный взгляд, но  не  такой,  чтоб  окончательно
потерять голову.



   2. БЕЗУМНАЯ, РАЗУМНАЯ

   Все мечтают о безумной любви и никто не мечтает о разумной, потому  что
в любви безумное оказывается самым разумным, а разумное теряет свой смысл.
Слишком разумную любовь называют любовью по расчету.
   Крапивник  не  может  рассчитывать  на  взаимную  любовь,  он  вынужден
ограничиться любовью по расчету. Крупные птицы берут внешностью, а у  него
этой внешности - не на что смотреть. Но если взять крапивника вместе с его
участком, то тут уже будет  на  что  посмотреть:  каждый  его  собственный
сантиметр соответствует гектару его участка.
   Другие строят одно гнездо и поэтому имеют одну жену.  Крапивник  строит
сразу несколько. Причем все это большие, просторные гнезда,  чтобы  прочно
обосноваться на земле, а не летать в облаках, потому что летать  крапивник
не любит. Да и когда тут летать - столько гнезд, столько жен...
   Крапивник хлопочет на своем участке и громко поет.  При  его  внешности
ему нужно очень  громко  петь,  чтоб  на  него  обратили  внимание,  чтобы
полетели на голос его любви. Многие летят на голос любви. Сколько  мошкары
гибнет в высоковольтных трансформаторах,  принимая  их  гудение  за  голос
любви. В любви многие  ошибаются,  слыша  то,  что  хочется  услышать.  Но
крапивник-то не ошибается. Он строит так много гнезд не  от  какой-то  там
безумной любви, а по расчету. Чем меньше любви, тем больше требуется  жен,
а чем меньше жен, тем  больше  требуется  любви,  -  таков  суровый  закон
природы.


   К слову сказать, безумная  любовь  редко  гнездится  в  благоустроенных
гнездах. У птиц калао настолько плохо с жильем, что им приходится жить  по
очереди.  Чтобы  спокойно  высидеть  потомство,  супруга  калао  вынуждена
замуровать  себя  в  дупле,   и   супруг   собственноручно   помогает   ей
замуровываться, оставляя для свиданий узкую щель.  Потом  в  эту  щель  он
будет носить жене передачи, и все будут ему завидовать, потому что  каждый
был бы рад носить своей жене передачи, но для этого нужно упрятать жену  в
дупло.
   Для супруга калао время пролетит незаметно; пока он с передачами  будет
мотаться туда-сюда, глядишь, у него в дупле что-нибудь высидится. И станет
калао носить передачи всей семье - вот  это  будет  настоящая  радость!  А
когда потомство подрастет и супруга калао, взломав стенку, выйдет к своему
супругу на волю, он не узнает ее, располневшую там,  взаперти,  а  она  не
узнает его, отощавшего на свободе. Но потом  он  ее  узнает.  Узнает  свой
труд, свои бессонные ночи, узнает все, что оторвал от себя, чтобы  вложить
в это разжиревшее, но по-прежнему любимое тело. А  она  подумает,  что  он
отощал от любви, потому что мужчины плохо переносят разлуку. И это будет -
как свадьба, как новая любовь, и все будут радоваться, что дупло, наконец,
освободилось.


   Впрочем, разве счастье в дупле? Разве оно в гнезде или норе? Счастье не
втиснешь ни в какую нору, поэтому оно не имеет крова.
   Жена медного дятла этого не понимает. Она считает, что ее медный  дятел
лучше, чем золотой, и, пренебрегая золотым, держится за своего медного.
   Потому что у медного всегда полны кладовые. Он срывает с дубов желуди и
прячет их в стебли агав. И когда всем  захочется  желудей  и  все  полетят
искать их на дубе, то, конечно, там их никто не найдет, - а кому же придет
в голову искать желуди на агаве?
   Хитрый дятел. Хоть и медный, а хитрый.  Он  понимает:  для  того,  чтоб
блистать, нужно поплотней набить кладовые.
   Золотой - другое дело, этот может сам по себе блистать.  А  что  толку?
Ну, полюбуешься на него, но долго ли сможешь любоваться?
   Долго не сможешь: есть захочется. Сколько ни любуйся,  все  равно  есть
захочется. Потому что дятлы, которыми любоваться, это совсем не те  дятлы,
с которыми жить.


   Возьмите певчих. Прекрасные голоса,  слуховые  данные...  Артистические
натуры... А каковы они в быту, в семейном отношении? Все - на один  сезон.
Все эти страсти, исполненные с таким вдохновением, - на один  сезон.  А  в
новом сезоне - и страсти новые.
   У кого настоящая семья, так  это  у  хищных.  Крепкая,  на  всю  жизнь.
Правда, голоса не те, что у певчих,  да  и,  честно  говоря,  хищные,  как
правило,  глуповаты.  Самые  глупые  среди  птиц.  Зато  внешность  у  них
представительная, солидная, семейная внешность.
   Если говорить о внешности,  то  тут,  конечно,  первое  место