ибо  жрецы не снимают  маски перед
посторонними.
     Они тихо  открыли дверь и  вошли.  На груде мехов  в  углу спала  Джейн
Клейтон.  На  полу  лежали коврики. Вошедшие ступали  бесшумно. Один из  них
поднял коврик и накинул на голову  спящей, другой подскочил к ней и зажал ей
рот, чтобы та не закричала.  Затем Джейн  связали  руки  и ноги. За  все это
время не было произнесено ни звука.
     Поставив женщину на ноги, они грубо толкнули  ее по направлению к окну,
выходившему  в сад. Джейн  идти отказалась.  Разозлившись,  они были  готовы
применить  силу, но не осмелились, опасаясь гнева Лу-дона. Пришлось  поднять
ее и нести на руках.
     Джейн отбивалась как могла, но им удалось протиснуть ее через окно, где
снаружи их уже ждали двое жрецов из храма.
     Прямо под окном начинались  ступеньки, ведущие  к реке. Здесь их  ждала
лодка.
     Положив  женщину в  лодку,  Пал-сат сел  за весла. Предатели,  исполнив
работу, вернулись в храм, а Пал-сат поспешил в А-лур, гребя что было сил.
     Между тем к А-луру  стягивались  воины Я-дона. Тарзан со  своим отрядом
должен  был войти в храм через потайной  ход. Проникнув незаметно  в  город,
Тарзан с  людьми  устремился к началу  хода. Человек-обезьяна  был уверен  в
успехе предстоящей операции, несмотря на малочисленность своего отряда.
     Я-дон  в  это  время   находился  у  ворот,  чтобы  вовремя  обеспечить
подкрепление, а  Та-ден со  своими  воинами наступал  с севера.  По  замыслу
Я-дона, участие Дор-ул-ото в военных действиях имело важное значение с точки
зрения  морального  фактора,   ибо   многие   воины   Лу-дона  пребывали   в
нерешительности.
     Среди  жителей   Пал-ул-дона  бытовала  пословица,  гласившая  примерно
следующее: "Идя  по правильному пути, можно и  заблудиться".  Она  оказалась
вполне применимой к Я-дону и его божественному соратнику.
     Тарзан, лучше всех знавший  расположение коридоров  и имевший  при себе
фонарь, ушел далеко  вперед, оторвавшись от  отряда. В этом  не  было ничего
странного,  поскольку  он  привык  сражаться  в  одиночку,  надеясь лишь  на
собственную хитрость и силу.
     Очутившись в верхнем коридоре, где находились комнаты Лу-дона и жрецов,
он увидел двух воинов, тащивших  сопротивлявшуюся  женщину с  кляпом во рту.
Тарзан мгновенно  узнал  свою  жену.  Из  груди  Тарзана  вырвалось  грозное
рычание, и он бросился на обидчиков. Державший женщину воин обернулся, узнал
Тарзана и  в испуге  прокричал  что-то в  маленькую  комнату,  перед которой
стоял. Горевший жаждой мести Тарзан  настиг его в  два  прыжка,  отшвырнул в
сторону фонарь  и  выхватил нож.  С яростью разъяренного быка налетел  он на
Пал-сата. Тот резко  шагнул  назад, вжимаясь в стену, и в тот же  миг Тарзан
почувствовал, как из-под ног уходит опора и он летит вниз, в кромешный мрак.
Над  головой раздался  звук задвигаемой  плиты. Итак, Тарзан снова  оказался
пленником храма Лу-дона.
     Попав  в  темницу, Тарзан застыл в неподвижности, остерегаясь невидимых
ловушек. Вскоре  глаза его привыкли к темноте, и он увидел слабый луч света,
проникавший  откуда-то сверху. Тарзан  напряг  слух,  пытаясь установить,  в
каком направлении унесли Джейн, но не услышал ни звука.
     Через какое-то  время,  освоившись  в  темноте, Тарзан  определил,  что
находится в маленькой  клетушке,  футов пятнадцать  в длину. В  центре  пола
камеры  была установлена  ловушка, так что он мог передвигаться только вдоль
стен. В темнице имелось два выхода, закрытых наглухо.

     Пал-сат  доставил  Джейн  к  Лу-дону. От  удовольствия  верховный  жрец
облизал свои тонкие губы и потер руки.
     -- Молодец, Пал-сат! -- похвалил он. -- Тебя  ждет награда. Если бы еще
поймать самозванного Дор-ул-ото, то весь Пал-ул-дон был бы у наших ног!
     -- Повелитель, он пойман! -- воскликнул Пал-сат.
     -- Что?! -- опешил Лу-дон. -- Тарзан Яд-гуру здесь? Ты его убил? Говори
скорей, Пал-сат!
     -- Я взял его живым, Лу-дон, мой повелитель. Он в ловушке.
     -- Умница, Пал-сат...
     В этот момент в комнату вбежал перепуганный жрец.
     -- В коридорах полно воинов Я-дона! -- закричал он.
     -- Ты с ума сошел! -- возмутился Лу-дон. -- Храм  и дворец заняты моими
людьми.
     --  Я говорю  правду, повелитель, --  ответил жрец.  -- Они идут  сюда.
Пришли потайным ходом.
     --  Похоже, он  не лжет, -- произнес Пал-сат. -- Тарзан явился  тем  же
путем. Наверное, он и привел воинов в храм.
     Лу-дон подбежал к двери и  выглянул наружу. Убедившись в  том, что жрец
сказал  правду,  он отступил назад, схватился  за кожаный  шнур  и  с  силой
дернул. Раздался звук металлического гонга. Тотчас же появились два жреца.
     -- Возьмите женщину и идите за мной, -- приказал Лу-дон.
     Пройдя через комнату,  он вошел в узкий  проход. Жрецы подняли  Джейн и
последовали  за  верховным  жрецом. Коридор  привел  их  в  комнату рядом  с
западным алтарем.
     Отовсюду слышался топот  ног.  Пять  ударов в  гигантский гонг призвали
жрецов   собраться   в   личных  покоях  Лу-дона,  куда  они  и   поспешили,
предварительно  заведя  воинов   Тарзана  в  лабиринт  храма.  Делу  Я-дона,
казалось, грозил провал, ибо многое зависело от битвы за храм.
     Я-дон же не знал о злоключениях Тарзана и его отряда. Решив, что Лу-дон
разгромлен, он начал штурм дворца.
     Лу-дон  услышал крики, донесшиеся со стороны дворца, и  понял, что  там
разыгрывается сражение. Оставив Пал-сата  караулить женщину, он  кинулся  ко
дворцу, чтобы лично  руководить своими войсками. Для него было также  важно,
чтобы все узнали, что Дор-ул-ото сидит в темнице.
     Заслышав шум битвы, лейтенант Обергатц поднялся  со своего ложа, протер
глаза и непонимающе огляделся по сторонам. Было еще темно.
     -- Я -- Яд-бен-ото! -- закричал он. -- Кто посмел тревожить меня?
     Сидевшая на  корточках у его ног служанка  вздрогнула и коснулась  лбом
пола.
     -- Должно быть, пришли враги, о, Яд-бен-ото!  --  проговорила она тихим
успокаивающим голосом,  зная, какие приступы гнева бывают  у  Великого Бога,
если он чем-то недоволен.
     В комнату ворвался жрец.
     --  О, Яд-бен-ото! -- закричал  он. -- Воины Я-дона напали на  дворец и
храм, сейчас они дерутся в коридорах  возле комнаты  Лу-дона. Верховный жрец
просит тебя прийти во дворец и вдохновить воинов на победу.
     Обергатц нахмурился.
     -- Я  --  Яд-бен-ото! --  выкрикнул он визгливым голосом.  --  Я поражу
молнией богохульников, посмевших напасть на А-лур!
     Минуту  он  бесцельно  метался   по  комнате  в   дикой  ярости,  затем
остановился перед рабыней.
     -- Пошли! --  коротко скомандовал ей Обергатц. Она встала с пола,  едва
не  обезумев  от ужаса,  что  являлось  привычным  состоянием  для тех,  кто
прислуживал немцу. Вдалеке раздавались выкрики:
     -- Яд-бен-ото здесь, с нами! Самозванец Дор-ул-ото в тюрьме!

        ГЛАВА XXIV
     Встало солнце, осветив лучами  А-лур, а Я-дон все еще находился у ворот
дворца. Старый вождь ждал прибытия Та-дена, но проходил час за часом, а  тот
все  не  появлялся.  Вдруг на  стене  дворца возник  Лу-дон,  следом  за ним
показался Мо-зар  и  еще какой-то  человек с длинными волосами, с  перьями и
цветами на  голове.  За его  спиной  выстроились младшие  жрецы, принявшиеся
громко кричать:
     -- Бросайте  оружие! Сдавайтесь! Это Яд-бен-ото! Дор-ул-ото самозванец!
Он брошен в темницу! Из рядов Я-дона послышался голос:
     -- Мы вам не верим! Покажите нам Дор-ул-ото!
     -- Хорошо! -- отозвался Лу-дон. -- Если я не покажу  его вам  до заката
солнца, ворота будут открыты, и вы сможете беспрепятственно войти во дворец.
     Он повернулся к одному из жрецов и отдал краткое распоряжение.
     Тарзан обошел  свою камеру.  Он  упрекал  себя  за горячность,  которая
привела его в ловушку.  Но мог ли он поступить иначе?  Он  недоумевал, каким
образом им  удалось  выкрасть Джейн из Я-лура.  И  тут  вспомнил того воина,
который нес  ее в  коридоре.  Лицо  обидчика  показалось ему  до  странности
знакомым. Тарзан  стал припоминать,  где  мог  с ним  встретиться, и наконец
сообразил. Человек этот присоединился к отряду Я-дона около А-лура.
     Но  кто он  такой? Тарзан чувствовал, что видел этого  человека некогда
раньше.
     Вдруг послышались удары гонга, топот ног, крики. Тарзан понял,  что его
отряд обнаружен и что началось сражение.
     Досадуя на  то,  что не  может  принять  участия в  битве, он  принялся
выламывать  дверь, но  та не поддавалась. Тогда  он стал ходить взад-вперед,
словно зверь, посаженный в клетку.
     Проходили   минуты,  минуты   слагались  в  часы.  Издалека  доносились
отголоски битвы. Тарзан невольно засомневался в успехе Я-дона.
     Глядя на потолок, Тарзан напряг зрение. Кроме отверстия, сквозь которое
проникал тусклый свет, там было  что-то  еще. Он подошел поближе и обнаружил
веревку, свисавшую  с потолка. Ему  показалось, что  ее  там раньше не было,
хотя, с другой стороны, из-за темноты он вполне мог ее не заметить.
     Веревка висела  на уровне поднятой руки; Тарзан потянул ее, проверяя на
прочность, затем отпустил, опасаясь подвоха. Так он  проделал несколько раз,
напоминая своими действиями  поведение дикого животного в подобной ситуации.
Всякий раз он прислушивался, не раздастся ли наверху какой-нибудь звук.
     Наконец он решил  рискнуть и  повис на веревке,  пошире расставив ноги,
чтобы  в  случае  падения не  угодить в  ловушку  в  центре помещения. Затем
медленно, осторожно стал подтягиваться на руках.
     Все ближе и ближе становился  потолок. Через минуту он сможет выглянуть
из отверстия.
     Тарзан уже приготовился  ухватиться за край отверстия, как вдруг что-то
захлестнулось  вокруг  его  рук, и он повис  в воздухе. Через секунду Тарзан
почувствовал, что его тянут вверх.
     Оказавшись на  свету, Тарзан  увидел,  что находится  в комнате, но  не
один, а  в обществе жреца со страшной маской на лице, который держал в руках
кожаные ремешки. Откуда ни возьмись на Тарзана накинулось несколько человек,
связавших  его по рукам и ногам. Он не мог  оказать сопротивления,  ибо руки
его сковывала кожаная петля.

     Битва продолжалась, а Та-ден все не шел. Силы Я-дона убывали.
     В это время доставили связанного Тарзана.
     -- Вот он, самозванец! -- завизжал, брызгая слюной, Лу-дон.
     Обергатц, рассудок которого окончательно  так и не прояснился,  посинел
от страха и неожиданности при виде величественной фигуры Тарзана. Теперь  он
снова увидел его, но не во сне, что  часто бывало, а наяву. В сновидениях же
Тарзан  постоянно являлся  ему  как  мститель,  расправляющийся с  капитаном
Шнайдером, старшим лейтенантом фон Госсом и многими другими.
     Обергатц словно не видел, что Тарзан связан, а значит, не  представляет
опасности. Он  залопотал  какую-то несуразицу, и Лу-дон  понял, что  в таком
состоянии  его  вряд ли кто  воспримет как бога. Из  этих  двух лишь  Тарзан
годился для роли всевышнего, но этого нельзя было допустить.
     И тогда Лу-дон приблизился к Обергатцу и прошептал:
     -- Ты -- Яд-бен-ото. Заяви во всеуслышанье, что он не сын тебе.
     Немец очнулся.
     -- Я -- Яд-бен-ото! -- закричал он пронзительным от страха голосом.
     Тарзан посмотрел ему прямо в глаза.
     -- Вы немец. Лейтенант Обергатц, -- сказал он на чистейшем немецком. --
Последний из тех троих,  кого  я  так долго  искал. Наконец-то  бог свел нас
вместе.
     Обергатц  увидел  обращенные к  нему  вопросительные  взгляды,  воинов,
стоявших лицом к лицу  с противником, и разум его прояснился. Он  понял, что
промедление для него смерти подобно.
     Громким, грозным голосом, каким  он привык отдавать  команды,  Обергатц
возвестил:
     -- Я -- Яд-бен-ото! Это существо не мой сын! Он умрет на алтаре от руки
бога, которого оскорбил. Пусть  это послужит уроком для  всех богохульников.
Уберите его  с  моих глаз. А как  только солнце будет в  зените, благоверные
соберутся перед алтарем и смогут лицезреть кару божественной десницы.
     Обергатц воздел руки к небесам.
     Тарзана увели прочь, а Обергатц обратился к воинам, стоявшим у ворот:
     -- Бросайте оружие,  воины Я-дона! -- возопил он. -- Иначе я поражу вас
молнией! Тот, кто послушается меня, будет прощен. Бросайте оружие!
     Воины Я-дона заколебались, нерешительно поглядывая на своего вождя. Тот
бросился вперед с криком:
     --  Только  трусы  и предатели способны на подобную измену.  А  те, кто
предан Я-дону, не склонятся перед Лу-доном и лже-богом. Принимайте решение!
     Кое-кто побросал оружие  и  нетвердой походкой  вошел во дворец. Верные
воины  остались  с  Я-доном.  Битва  возобновилась,  протекая  с  переменным
успехом.
     Близился полдень, а Та-ден все не шел. Битва стихла. Я-дон был вынужден
сдаться в плен.
     -- Отведите его в храм! -- приказал верховный жрец. -- Пусть полюбуется
на  казнь  своего сообщника, а там, глядишь, Яд-бен-ото велит  и  его самого
прикончить.
     В храме толпился народ. В центре стоял Тарзан,  связанный  по  рукам  и
ногам, рядом -- его жена. Повернувшись к Джейн, Тарзан кивнул на Я-дона.
     -- Это конец, -- произнес он. -- Я-дон был моей последней надеждой.
     -- По крайней мере, мы нашли друг друга,  Джон, -- отозвалась она, -- и
последние  дни  жизни  провели  вместе.  Я молю  лишь о том,  чтобы меня  не
оставили в живых после твоей смерти.
     Тарзан не ответил, ибо в глубине  души опасался того же,  чего и Джейн.
Он напряг  бицепсы, стараясь ослабить  путы, но  стоявший рядом жрец заметил
это и ударил Тарзана по лицу.
     -- Скотина! -- вырвалось у Джейн. Тарзан улыбнулся.
     --  Меня  и  раньше  били,  --  сказал он, -- и  обидчикам ни  разу  не
удавалось остаться в живых.
     -- Ты все еще не теряешь надежды? -- удивилась Джейн.
     -- Я  ведь пока не умер, -- ответил он немногословно. Будучи  женщиной,
Джейн  уступала этому человеку  в отваге.  В  сердце своем она знала, что им
придется умереть на алтаре.  Тарзан также не видел иного исхода, однако  его
разум отказывался в это поверить.
     В  толпе показались Лу-дон и обнаженный Обергатц. Верховный жрец  повел
немца к алтарю.  Встав  по  левую сторону  от алтаря,  Лу-дон шепнул  что-то
Обергатцу, кивком показывая на Я-дона.
     -- После лже-бога, -- объявил Обергатц, -- умрет и лже-король.
     Он указал пальцем на Я-дона, после чего взгляд его обратился к Джейн.
     -- А женщина? -- спросил Лу-дон.
     --  Участь женщины  я  решу  позже,  --  ответил  Обергатц. --  Сначала
поговорю с  ней наедине, но  сперва  пусть увидит, что  значит  вызвать гнев
Яд-бен-ото.
     -- Пора, -- произнес Лу-дон, глядя на солнце. -- Приготовьте жертву.
     Лу-дон кивнул жрецам, окружавшим Тарзана.  Те поволокли его  к  алтарю,
подняли  в  воздух и положили  на алтарь лицом  кверху. Но  прежде  чем  это
произошло, Джейн, оказавшись в двух шагах от мужа, рванулась вперед и быстро
поцеловала Тарзана в лоб.
     -- Прощай, Джон! -- прошептала она. Жрецы схватили ее и оттащили назад.
Лу-дон вручил Обергатцу жертвенный нож.
     -- Я  -- великий бог! -- прокричал немец.  -- Сейчас вы  увидите, как я
караю своих врагов!
     Он воздел лицо к солнцу и занес в воздухе нож.
     -- Так  умирают богохульники!  --  завизжал он.  В  тот же  миг  поверх
людских голов раздался  резкий звук выстрела, в  воздухе просвистела пуля, и
Яд-бен-ото рухнул на тело живого  Тарзана. Тут один за другим прогремели еще
два выстрела, поразившие Лу-дона и Мо-зара.
     Присутствующие, словно по команде, обернулись на выстрелы  и увидели на
окружавшей  храм стене две фигуры -- воина хо-дона и рядом с ним  полуголого
человека из расы  Тарзана. Через плечо у него были перекинуты странные ремни
с блестящими  на солнце цилиндрами, в руках он держал диковинный предмет  из
дерева и металла, из конца которого шла струйка дыма. Хо-дон  зычным голосом
возвестил:
     --  Рядом  со мной посланец  смерти, прибывший  передать волю истинного
Яд-бен-ото.  Развяжите  Дор-ул-ото и  Я-дона,  короля Пал-ул-дона,  а  также
женщину, подругу сына бога.
     Будучи фанатиком, Пал-сат  не мог спокойно глядеть на то,  как  рушится
власть человека, кому он служил и кому верил, и его охватила жажда мести. Во
всем  был  виноват один-единственный человек,  лежавший в данный  момент  на
алтаре.
     Пал-сат подкрался  к  ножу,  выпавшему  из  руки Обергатца,  и  прыгнул
вперед, норовя подобрать его. Но не успели его пальцы сомкнуться на рукоятке
ножа,  как  странный  предмет в руках  незнакомца пролаял снова,  и  Пал-сат
рухнул замертво.
     -- Хватайте  жрецов!  --  скомандовал  воинам Та-ден. --  А  того,  кто
забоится, Яд-бен-ото поразит молнией.
     Оказавшись свидетелями проявления божественной силы, люди, в  том числе
и воины,  не  стали мешкать, вдохновленные необычным предметом в руках того,
кого Та-ден  назвал  посланцем смерти. Жрецы были окружены, и в ту же минуту
хлынули воины с запада.
     Особенно удивило  всех то, что  среди прибывших воинов  оказалось много
черных волосатых ваз-донов.
     Во главе войска встал незнакомец со сверкающим  оружием, справа от него
находился Та-ден, а слева Ом-ат, черный вождь.
     Воин, стоявший рядом с алтарем, схватил жертвенный нож и разрезал путы,
связывавшие Тарзана. Затем освободили Я-дона и Джейн.
     Недавние  пленники  остались  стоять  возле   алтаря,   а  пришелец  со
сверкающим оружием бросился к ним и схватил Джейн в свои объятия.
     -- Джек! -- разрыдалась на его плече Джейн. -- Джек, сын мой!
     Тарзан из племени обезьян обнял жену и  сына.  Король Пал-ул-дона и его
воины склонились перед троицей в знак немого почитания.

        ГЛАВА XXV
     Через  час  все  собрались в тронном  зале  дворца  Пал-ул-дона.  Я-дон
восседал  на вершине пирамиды.  Рядом с ним по обе  стороны  стояли Тарзан и
Корак, посланец смерти, достойный сын своего отца.
     После   короткой  церемонии  коронования  Я-дон  послал   за  О-ло-а  и
Пан-ат-лин.  Затем  возник вопрос об  управлении храмом  и о  судьбе жрецов,
оказавшихся почти поголовно ярыми сторонниками Лу-дона.
     Я-дон обратился к Тарзану:
     -- Пусть Дор-ул-ото передаст этим людям волю своего отца.
     -- Вы  легко сможете угодить своему богу. До сих пор жрецы внушали, что
бог  жесток, что ему нравятся кровь и страдания. Тем  самым  они  стремились
упрочить  собственную  власть. Но они обманывали  вас.  Их лживость доказана
поражением жрецов.  Заберите храм у мужчин и передайте  женщинам,  чтобы они
правили в нем добром и любовью. Смойте кровь с западных алтарей и восточных.
Однажды я дал Лу-дону  возможность  сделать это,  но  он не послушался моего
мнения. Освободите всех, кто намечен в жертвы. Приносите в храм лишь то, что
дорого  вам самим,  и оставляйте на алтаре.  Бог благословит  приношения,  а
женщины  из  храмов  Яд-бен-ото раздадут их  тем,  кто  в  них  больше всего
нуждается.
     Тарзан  умолк  под шепот всеобщего  одобрения. Людям опостылело засилье
жестоких жрецов, и вот явился  авторитетный человек с дельным  предложением.
Оказывается, от старого религиозного порядка  можно избавиться, не меняя при
этом верования людей.
     -- Ас жрецами как? -- раздался чей-то голос. -- Давайте прикончим их на
алтаре, если это угодно богу.
     -- Нет! -- воспротивился Тарзан. -- Не проливайте больше  крови.  Дайте
им свободу, и пусть они занимаются тем, чем хотят.
     Вечером во дворце состоялся  пир, на котором впервые белые воины сидели
бок о бок с черными. Между Я-доном и  Ом-атом был заключен договор, согласно
которому хо-доны и  ваз-доны отныне становились союзниками и друзьями. Здесь
же за столом Тарзан узнал о причине, по которой Та-ден прибыл с опозданием.
     Прибывший от Я-дона гонец сообщил, что наступление переносится на день.
И лишь позже обнаружилось, что гонец -- переодетый жрец, засланный Лу-доном.
Его тут же казнили, после чего поспешили во дворец.
     На следующий день О-л