ым
и осторожным  шагом, так как земля была усеяна остатками  лавы, невидимой  в
темноте.
     Стали видны  огни в деревне,  кажущиеся  близкими.  Они вселяли в  него
веру,  что его путешествие подходит к  концу.  Но когда  он  споткнулся, ему
показалось, что он преследует нечто  обманчивое, потому  что огни, казалось,
убегали от него.
     Наконец, однако,  очертания хижин, освещенных кострами,  стали видны, а
затем и фигуры людей, собравшихся около них.
     Еще  до того,  как он вошел в деревню, он с удивлением увидел, что люди
были белые, и еще он увидел что-то такое, что заставило его остановиться: на
крестах над головами жителей висели две  девушки, свет играл на их лицах. Он
даже заметил, что они были красивые.
     Что за мистический жуткий ритуал?
     Что за странная раса населяла эту долину?
     Кто эти девушки?
     То,  что они не принадлежали к той же расе, что и жители  деревни, было
очевидно с первого взгляда. Лафайэт Смит колебался.
     Было ясно, что он является свидетелем какого-то религиозного  обряда, и
он  пришел  к  заключению, что  прерывать  их  не следует, ибо это может  не
понравиться жителям, чьи лица произвели на него  неблагоприятное впечатление
и  даже  вызвали  у  него отвращение. Он стал сомневаться  в  их дружелюбном
приеме.
     Движение в толпе дало ему возможность на  мгновение узреть центр круга,
где  стояли кресты. То,  что открылось перед  его изумленным взором, привело
его в  ужас, так  как  он увидел сухие ветки и  кустарник, сложенный  вокруг
основания  крестов, а так же молодых  мужчин  с зажженными факелами, готовых
поджечь костры. Старик читал  молитву. Тут  и там  жители  деревни падали на
землю. Смит принял  это  за проявление религиозного  экстаза.  Потом  старик
подал сигнал, и факельщики подожгли сухие ветки.
     Лафайэт  Смит  не   выдержал   этого.  Выскочив  вперед,  он  оттолкнул
удивленных жителей и вбежал в центр круга. Ботинком он отбросил уже горевшие
ветки  в  сторону,  а  затем повернулся  со  своим  блестящим револьвером  к
удивленной и разъяренной толпе.
     На  какое-то  мгновение  Абрахам, сын Абрахама, стоял парализованный от
удивления.
     Перед ним стояло создание,  которого он  никогда  не видел. Он мог быть
небесным  посланником, но сумасшедший старик зашел так далеко, что  его  ум,
был пропитан лишь  страстью  к пытке,  и он мог оказать неповиновение самому
Йегове, только бы не  лишать себя удовольствия  видеть спектакль, который он
организовал. Наконец, он обрел голос.
     - Что это за богохульство? - закричал  он. - Схватите этого неверного и
разорвите на части!
     - Вам  надо стрелять, - сказал голос по-английски,  - так как, если  не
вы, то они убьют вас.
     Он понял, что это была одна из девушек на кресте:  другая тайна в  этой
деревне тайн. Один  из факельщиков с пронзительным криком  маньяка  бросился
вперед,  и  Смит  выстрелил.  Мужчина  схватился  за  грудь  и упал  к ногам
американца.  От звука выстрела и неожиданного падения их собрата  остальные,
которые   двигались  на   своего  врага,   отступили.   По   обеим  сторонам
перевозбудившиеся создания падали в эпилептических припадках.
     Вскоре вся земля была  покрыта корчившимися  телами. Поняв, что люди на
какое-то время по крайней мере приведены в замешательство, напуганы  смертью
их соплеменника и приостановили нападение,  Смит тот час же обратил внимание
на девушек. Положив револьвер  в кобуру,  он разрезал  веревки  до того, как
Абрахам,  сын  Абрахама, смог  взять  себя  в  руки и  заставить своих людей
предпринять новое нападение.
     Освободить пленниц было минутным делом.
     После  того, как  он разрезал веревки,  которыми были связаны  их ноги,
Смит  должен был частично поддержать девушек  одной рукой,  пока он разрезал
веревки, которыми они были привязаны к кресту за  запястья, чтобы не сломать
им руки или не повредить мускулов, так как  вес  жертвы резко перемещался на
одно запястье.
     Сначала  он  освободил леди Барбару. Она  помогла ему разрезать веревки
Иезабель, которая провисела на кресте дольше и не могла стоять. Абрахам, сын
Абрахама, снова  начал действовать.  Леди Барбара и Смит вдвоем поддерживали
Иезабель, в  чьих  онемевших ногах  снова начала  циркулировать  кровь.  Они
стояли спиной к пророку.  Увидев, что они заняты, старик подкрался  к  ним с
тыла. В руке у него был грубый нож, который был страшен не своими размерами,
это был жертвенный нож,  покрытый кровью,  нож  ужасного старого священника,
более  ужасного  сейчас  в  ярости  и  ненависти,  охвативших  его  жестокий
дефективный ум.
     Всю свою ярость и  ненависть он направил против леди Барбары, в которой
он видел причину своего унижения и неосуществленных желаний.  Тихо, украдкой
он подобрался к ней сзади, в то время как его соплеменники, завороженные его
страшным взглядом, наблюдали за происходившим.
     Занятые   Иезабель,  находившейся   в  полуобморочном   бессознательном
состоянии,  леди  Барбара и Смит не  заметили омерзительную фигуру мстителя,
когда он неожиданно наклонился над англичанкой, а его правая рука поднялась,
чтобы  вонзить  острие в  спину.  Но они услышали его  неожиданный удушающий
выкрик и вовремя обернулись, чтобы увидеть,  как нож  выпал из  его  нервных
пальцев, и он упал на землю в припадке.
     Так  Ангустус  Эфесианец вышел  из  могилы, выкопанной  две тысячи  лет
назад, чтобы спасти жизнь леди Барбары Коллис.

ГЛАВА 13. СТРЕЛОК ПРОГУЛИВАЕТСЯ
     Подобно  огромной  кошке,  Тарзан  вскарабкался   на  палисад   деревни
бандитов, легко спрыгнул на землю с обратной стороны,  поднялся  по  скалам,
немного южнее деревни, где они  были не так круты. Он мог бы воспользоваться
открытыми  воротами, но предпочел  кратчайший  путь, а  забор не представлял
собой препятствия для приемного сына Калы-обезьяны.
     Стрелок ждал  его на вершине скалы прямо за деревней, и второй раз  эти
непохожие  люди встретились;  непохожие,  но  в  то  же  время,  в  каких-то
отношениях, схожие.  Оба  были  неразговорчивы, самоуверенны, для  обоих  не
существовало  никаких  законов  в  том обществе, где они  жили.  Но на  этом
сходство   заканчивалось,  так   как  разное   окружение   воспитало  разную
психологию, различную, как два полюса.
     Человек-обезьяна воспитывался  среди  вечной красоты и величия природы,
его  окружали  звери,  джунгли,  возможно,  жестокие,  но  не  жадные  и  не
завистливые, не подлые и низкие, и не жестокие преднамеренно.
     А  Стрелок знал жалкую природу, загрязненную человеком, знал горизонты,
обезображенные кричащей архитектурой, и землю, покрытую асфальтом и бетоном,
освещенную оловянными плошками, полную отбросов, а  его  товарищи  -  любого
общественного положения  -  были готовы  совершить всякую  подлость, которая
известна только человеку.
     - Автомат имеет свои преимущества, - сказал Тарзан.
     Он улыбнулся.
     - Ты занимал не совсем удачную позицию, - заметил Стрелок.
     - Я думаю, что удачно выбрался  из  переделки. Спасибо тебе! А  как  ты
оказался здесь?
     - Я искал своего товарища, и  случайно увидел тебя за изгородью. Обамби
подсказал мне, что ты тот  самый парень, который спас меня от льва, и  я был
рад помочь тебе.
     - Кого ты ищешь?
     - Своего товарища Смита.
     - Где он?
     - Если  бы я  знал, то не стал бы искать. Он ушел и заблудился. Его нет
уже со вчерашнего полудня.
     - Расскажи мне,  как  все произошло, -  попросил  Тарзан. - Возможно, я
смогу помочь тебе.
     - Это как раз то, о чем я намереваюсь тебя попросить, - сказал Стрелок.
- Я  знаю  дорогу  к югу  от Мэдисон-стрит, а здесь я  просто  болван.  Я не
представляю  себе, где  его  искать.  Взгляните-ка  на  эти  горы.  Если  ты
охотишься за  парнем, ты можешь повстречать его на углу  Оук и Полк-стрит, а
здесь... Сейчас я расскажу, как все произошло.
     Он кратко рассказал все, что ему было известно об исчезновении Лафайэта
Смита.
     - Он вооружен? - спросил Тарзан.
     - Я думаю, что да.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Он  взял с собой блестящий,  похожий  на игрушку  пистолет.  Если  бы
кто-нибудь выстрелил  в меня из него, и я бы узнал об этом, я бы положил его
на колено и отшлепал.
     - Он может помочь ему добыть пищу, - сказал Тарзан. -  А это, я  думаю,
для него наиболее важно. Ему нужно опасаться людей  и голода больше всего, а
остальное не так страшно. Где ваш лагерь?
     Денни кивнул на юг.
     - Там, - сказал он.
     - Тебе лучше идти туда и ждать, чтобы Смит мог обнаружить тебя, если он
отыщет дорогу, и где я смогу найти тебя, если я его обнаружу.
     - Я хочу  помочь тебе в  поисках.  Он - хороший парень, хотя  и слишком
правильный человек.
     - В одиночку я смогу передвигаться  быстрее, - сказал человек-обезьяна,
- а кроме того, если ты  отправишься искать его,  то скорее всего мне и тебя
придется отыскивать.
     Стрелок усмехнулся.
     - Да,  ты недалек от истины, - ответил он. -  Хорошо, я иду в  лагерь и
жду тебя там. А ты знаешь, где лагерь?
     - Я отыщу его! - ответил Тарзан. Он повернулся к Обамби, которому задал
несколько вопросов на диалекте языка банту.
     Затем он снова повернулся к Денни.
     - Сейчас я знаю расположение вашего  лагеря. А ты понаблюдай за парнями
из той деревни и не разрешай своим людям уходить далеко из-под защиты твоего
автомата.
     - Зачем? - потребовал ответа Денни.
     - Ты знаешь, что это за  люди?  Наверно,  нет. Они грабители,  убийцы и
работорговцы, - ответил Тарзан.
     -  Черт побери! -  воскликнул Стрелок. - Оказывается в Африке тоже есть
гангстеры, не так ли?
     - Я  не знаю, что такое гангстер,  - ответил Тарзан, - но  там, где эти
люди, там всегда совершается преступление.
     Он повернулся и, не прощаясь, отправился вверх в направлении гор.
     -  Черт побери,  - пробормотал Стрелок.  -  Этот парень  разбирается  в
людях.
     - Что, господин? - спросил Обамби.
     -  Заткнись!  - предостерег  его Денни. Стрелок и Обамби  добрались  до
лагеря во второй половине дня. Уставший, со  стертыми ногами, белый, однако,
быстро  шел  вперед,  опасаясь, чтобы ночь не застала их до  того,  как  они
дойдут  до места, ибо  Денни, как  и  все горожане, находил  что-то особенно
гнетущее и наводящее страх в мистических звуках и тишине ночной природы.
     Ему хотелось  попасть к  огню и  людям до захода солнца, и поэтому двое
людей прошли расстояние за гораздо меньший  промежуток времени, чем  обычно.
Когда они подошли к лагерю, сумерки тропиков уже наступили, горели костры, и
тренированному глазу легко было заметить перемену с тех пор, как они ушли из
лагеря. Но Денни интересовали только боеприпасы и оружие. Ему  не  было дела
до лагеря и отряда. В сумерках он  и не  заметил, что в лагере стало  больше
людей, и что в глубине его  стояли  лошади, которых прежде не  было.  Первым
увидел что-то необычное Обамби.
     - Господин, в лагере белые люди,  - сказал черный, -  и много  лошадей.
Возможно, они нашли хозяина и привезли его обратно?
     - Где ты видишь белых? - спросил Стрелок.
     - У большого костра, в центре лагеря, господин, - ответил Обамби.
     - Черт возьми, -  теперь я их вижу,  - позволил себе  согласиться с ним
Денни, - Они, должно быть, отыскали старика Смита, но его что-то не видно.
     - Да, господин, его нет. Может быть, он в палатке? Появление Патрика  и
Обамби  вызвало суматоху, которая была  необычна для  такого мирного лагеря.
Белые люди вскочили на ноги и  вытащили револьверы, в то время как черные по
команде одного из них, схватили ружья и встали наготове.
     - Уберите оружие, - сказал Денни. - Это я и Обамби.
     Белые люди шли навстречу, и две  стороны столкнулись лицом к лицу около
одного  из  костров. В  это  время  глаза  одного  из  двух  странных  белых
остановились на автомате Денни. Подняв револьвер, он прицелился в Денни.
     - Подними руки, - резко скомандовал белый.
     - Что? - переспросил Стрелок. Но  как всякий благоразумный  человек под
дулом оружия он поднял руки.
     - Где человек-обезьяна? - спросил незнакомец.
     - Где кто? О чем вы говорите? Кого вы имеете в виду?
     - Ты знаешь, что я говорю о Тарзане, - прошипел другой белый.
     Стрелок быстро осмотрел лагерь и увидел своих  людей, которых согнали в
кучу под охраной негодяев. Еще он заметил привязанных к деревьям лошадей, но
не увидел Смита.
     Воспитание и этика гангстера заставили его сказать:
     - Я не знаю его.
     -  Ты  был  с ним сегодня, - прорычал бородатый белый.  - Ты стрелял по
моей деревне.
     -  Кто? Я? - спросил  Стрелок невинным  голосом.  -  Ты спутал  меня  с
кем-то. Я весь  день охотился и никого не  видел. Я даже не стрелял сегодня.
Ну,  а  сейчас  моя  очередь спрашивать. Что  вы тут делаете с этой  группой
ку-клукс-клановцев?  Если вы пришли грабить, так  забирайте, что  вам надо и
убирайтесь.  Раз  вам удалось  захватить  нас, вам  никто не  будет  мешать.
Действуйте! Я голоден и хочу спать.
     - Отберите у него автомат, - приказал Капиетро одному из своих людей. -
А также пистолет.
     Денни  Стрелку  ничего  не  оставалось  делать,  как  подчиниться.  Они
отослали Обамби к другим черным  пленникам и приказали  Стрелку следовать за
ними  к  большому  костру,  который  горел  перед  палаткой   Смита  и   его
собственной.
     - Где твой компаньон? - потребовал Капиетро.
     - Какой компаньон? - спросил Денни.
     - Человек, с которым ты путешествуешь, - прошипел  итальянец. - Кого бы
еще я имел в виду?
     - Обыщите меня, - ответил Стрелок.
     - Что ты хочешь этим сказать? Ты что-то спрятал?
     - Если вам нужны деньги, то у меня их нету.
     - Ты не ответил на мой вопрос, - продолжал Капиетро.
     - Какой вопрос?
     -  Где твой компаньон? Твой вождь  сказал, что вас было двое.  Как твое
имя?
     - Блум, - ответил Денни. Капиетро выглядел озадаченным.
     - Черный вождь сказал, что одного зовут Смит, а другого - Патрик.
     - Никогда не слышал о  таких, - настаивал Денни. - Парень, должно быть,
водит вас за нос. Я здесь один и мое имя Блум.
     - И ты сегодня не видел Тарзана?
     - Я никогда не слышал о таком парне.
     - Или он обманывает нас, или кто-то другой стрелял, в деревне.
     - Уверяю вас, что это кто-то другой, -  заверил их Денни. - Послушайте,
когда же я буду есть?
     - Когда скажешь нам, где Тарзан, - повторил Стабух.
     - Тогда я наверняка никогда не поем, - заметил Денни. - Черт побери,  я
же  сказал, что никогда не видел  такого.  Неужели  вы  думаете, что  я знаю
каждую обезьяну в Африке  по имени? Если вы  уже взяли  все, что  хотели, то
сматывайтесь. Меня уже тошнит от ваших физиономий.
     - Я не совсем хорошо понимаю по-английски, - прошипел Капиетро Стабуху.
- Я не всегда понимаю, что он говорит.
     - Я тоже, - ответил русский.  -  Но  я думаю, что  он говорит неправду.
Возможно,  он  старается  выиграть  время, пока не придут  его  компаньон  и
Тарзан.
     - Возможно, - ответил Капиетро спокойным голосом.
     -  Давай прикончим его и уедем отсюда,  - предложил Стабух.  - Мы можем
взять пленников и снаряжение, если хочешь, а утром будем уже далеко отсюда.
     - Черт возьми! - воскликнул Денни. - Это напоминает мне Чикаго. Я сразу
затосковал по дому.
     -  Сколько  ты  заплатишь, если мы не  убьем тебя? -  спросил Капиетро.
Сколько отвалят твои друзья?
     Стрелок рассмеялся. Он подумал о том, сколько сведений о нем можно было
бы  собрать для  его  убийства,  если связаться с  определенными  группами в
Чикаго, но только не для спасения его жизни.
     Но  все  же это была возможность выиграть время. Стрелок не  хотел быть
убитым и поэтому изменил тактику.
     - Мои друзья богаты,  - заметил он, - но они могут воспротивиться очень
большой сумме выкупа. Сколько вы хотите?
     Капиетро задумался:  "Он должно быть богатый  человек,  так  как только
богатый мог позволить себе такую экспедицию в Африку".
     -  Сто тысяч  не будет уж очень большой суммой для такого человека, как
вы? - произнес он.
     - Бросьте шутить! - сказал Стрелок. - Я не настолько богат.
     - А сколько вы можете дать? - спросил Капиетро. Он видел по удивленному
выражению лица пленника, что настоящая цена, очевидно, уже обдумана.
     - Я могу наскрести только тысяч двадцать, - предложил Денни.
     - Но это  же  гроши! - закричал Капиетро. - Этого даже не хватит, чтобы
заплатить  за  вашу безопасность до  прибытия выкупа  из Америки.  Пятьдесят
тысяч лир и мы пришли к заключению?
     - Пятьдесят тысяч лир? Что это такое?
     -  Лира   -  это  итальянская  монета,  примерно   двадцать  центов  на
американские  деньги, -  объяснил Стабух. Денни произвел  вычисления, прежде
чем  ответить, а  когда получил результат, то ему с  трудом удалось выдавить
улыбку, так как он  понял, что предложенная  сумма  в два  раза больше,  чем
итальянец требовал  до  этого. Он  долго  колебался, прежде чем ему пришлось
согласиться.
     - Это десять тысяч железных людей, - сказал он. - Весьма большая сумма!
     - Железные люди? Я не понимаю, - сказал русский.
     - Смэкэз, - объяснил Денни.
     -   Смэкэз?  Что  это,  американская   монета?   -   спросил  Капиетро,
поворачиваясь к Стабуху.
     - Черт побери! Да твой парень,  кажется, глухой! - прорычал Стрелок.  -
Смэкэз - это доллар. Каждый это знает.
     - Хорошо,  тогда скажи сумму в долларах.  Это  будет проще, - предложил
Стабух. - Мы все понимаем цену американского доллара.
     - Он  значит гораздо больше,  чем  сами американцы  представляют это, -
заверил их Денни. - Но я повторяю, что сто тысяч долларов -  слишком большая
сумма, черт побери!
     - Ну,  тогда решайте  сами, - сказал  Капиетро. - Я  устал торговаться.
По-моему, никто,  кроме американцев, не стал бы торговаться  за человеческую
жизнь.
     - Но ведь вы первый начали рядиться, - сказал Денни.
     Капиетро пожал плечами.
     -  Это не моя жизнь,  -  проговорил  он.  - Или вы  платите  сто  тысяч
долларов, или вы умрете? Выбирайте!
     - Хорошо, - сказал  Денни. - Я заплачу. А сейчас я могу поесть? Если вы
не накормите меня, я ничего не буду стоить.
     - Свяжите ему руки, - приказал Капиетро одному из грабителей.
     Потом он начал обсуждать планы со Стабухом.
     Русский наконец согласился  с Капиетро,  что огражденная  деревня будет
самым лучшим местом, чтобы защититься в случае, если Тарзан приведет подмогу
и  атакует  их. Один  из  его людей видел  отряд лорда  Пасмора. Если Тарзан
соберет людей, то Капиетро знал, что тогда нужно ждать нападения на деревню.
     При  свете нескольких  костров  черные  из захваченной  экспедиции были
вынуждены свернуть лагерь, а когда грузы были упакованы, несли  их в трудном
ночном переходе  к деревне  Капиетро. Бандиты ехали  на  лошадях спереди, по
обеим сторонам и замыкали шествие. Возможности убежать не было.
     Стрелок  брел во  главе  своих  носильщиков.  Мысль  о ночном  переходе
вызывала у  него законное отвращение. Он  уже дважды шел этой дорогой, и при
мысли, что снова должен идти по ней в темноте со связанными руками, ему было
не слишком весело. Ко всему прочему  он  ослаб от голода  и усталости и  его
мучила жажда.
     "Черт  побери,  - подумал  он,  -  так нельзя обращаться  с  порядочным
человеком. Если  бы я захватил их, я бы никогда  не заставил ни одного парня
идти пешком. Я  еще покажу этим ленивым свиньям,  пусть они не радуются, что
поставили Патрика в тяжелое положение и заставили идти пешком".

ГЛАВА 14. ПОБЕГ
     Когда прерывистый  крик  сорвался  с губ Абрахама, сына  Абрахама, леди
Барбара и Смит обернулись и увидели, как он падает.
     Нож со стуком выпал на землю из его дрожащих пальцев.
     Смит  замер  от ужаса, а  девушки  побледнели, поняв, как  близко  была
смерть.
     Леди   Барбара  увидела   Дзобаба  и   других,  стоявших  неподалеку  с
перекошенными от ярости лицами.
     - Мы  должны  уйти о