из королевского совета;  отряд воинов, сопровождавший  королеву,
остался на площади перед входом в храм.
     Храм представлял собой огромное трехэтажное  строение  с  возвышающимся
куполом.  От  внутреннего  зала  во  все  стороны разбегались многочисленные
галереи. Стены  помещений  были  выложены мозаикой, колонны,  поддерживающие
галереи, были украшены  золотом,  внутренний зал был сплошь из золота. Прямо
напротив   главного  входа  на  одном   уровне   с  приподнятой   платформой
располагалась большая,  встроенная  в  нишу клетка.  По обе  стороны  клетки
находилось по алтарю, которые покоились на статуях львов, отлитых из чистого
золота. На платформу,  где стоял трон,  окруженный рядом  каменных  скамеек,
вели каменные перила. Трон был повернут лицом к нише с клеткой.
     Немона  прошла  по  проходу, обнесенному  перилами, и  села на трон,  а
благородные заняли  свои  места на  скамейках. Никто не обращал  внимания на
Тарзана, поэтому он остался за оградой.
     Он заметил внезапную перемену в облике  Немоны с  того момента, как она
вошла в храм.  Она  казалась чрезвычайно  взволнованной,  выражение  ее лица
изменилось:  оно  стало напряженным и  страстным.  В глазах появился  блеск,
который как две  капли воды был похож на тот дикий, почти сумасшедший блеск,
однажды  наблюдавшийся  Тарзаном,  но  сейчас  это  был  блеск  религиозного
фанатизма.
     Тарзан  видел, как  жрецы  повели  девушку на  платформу.  Почти тотчас
что-то зашевелилось в клетке. Это был старый пышногривый лев. Верховный жрец
начал какое-то  бессмысленное,  похожее на пение бормотание. Вскоре  к  нему
присоединились остальные жрецы. Немона, как зачарованная,  подалась  вперед,
ее  остановившийся, словно окаменевший, взгляд  был устремлен  на клетку  со
львом. Грудь ее высоко  вздымалась и опускалась, дыхание стало тяжелым.  Она
переживала состояние экстаза.
     Внезапно бормотание прервалось, и королева встала.
     -- О, Тоос! -- закричала она, вытянув руки в сторону старого гривастого
людоеда.  -- Немона приветствует тебя и приносит тебе жертву. Получи  ее  от
Немоны  и благослови  ее. Дай ей жизнь,  богатство  и счастье,  больше всего
Немона просит тебя о счастье. Сохрани ее друзей, порази врагов. О, Тоос! Дай
ей одно,  чего она желает больше всего на свете, -- любовь, любовь человека,
которого Немона любит так, как никого до сих пор не любила!
     Лев смотрел на нее сквозь решетку.
     Она была словно в трансе, как  будто забыла обо всех, кто ее окружал. В
ее голосе звучали  пафос  и горе  одновременно,  а в груди человека-обезьяны
росла жалость к бедной королеве, которая никогда не знала любви и, возможно,
ее  не узнает из-за  своего  развращенного  ума, который  не может  отличить
страсть от привязанности, а желание от любви.
     Как только она  села на свой золотой  трон, жрецы провели  рабыню через
дверь,  встроенную с одной стороны  клетки,  в  специальную ячейку  рядом со
львом. Лишь  только девушка переступила порог камеры смерти, как лев прыгнул
на  нее, но наткнулся на решетку, которая пока разделяла их. Его ужасный рев
разносился по  храму,  наполняя его громоподобными  звуками, эхо от  которых
отдавалось под золотыми сводами купола.
     Немона сидела на троне, молчаливая и суровая, глядя прямо на божество в
клетке.  Жрецы и  благородные монотонно произносили  тарабарские заклинания.
Теперь Тарзану стало ясно, что они молились льву -- их взоры были устремлены
на отвратительного  зверя.  Многое, казавшееся Тарзану непонятным с  первого
дня его появления  в  Катне, теперь  прояснилось.  Он понял  странные клятвы
Фобека и его заявление о том, что он наступил на хвост божества.
     Внезапно откуда-то сверху засиял луч света  и осветил клетку,  покрывая
зверя  золотыми  отблесками.  Лев,  без   устали  расхаживавший  по  клетке,
остановился и  посмотрел вверх,  его пасть раскрылась, из нее капала горячая
слюна.  Все  присутствующие забормотали с  новой силой. Тарзан,  догадываясь
наполовину, что  должно произойти,  поднялся с  перил,  на которых  сидел, и
двинулся вперед.
     Однако  предотвратить   трагедию  было  слишком  поздно.  Ужасный  крик
раздался  в  тишине  и, смешавшись  с ревом льва-людоеда,  смолк навсегда  с
несчастной жертвой.
     Тарзан повернулся и, полный гнева, ярости и глубокого отвращения, вышел
из храма, на свежий воздух, где сияло солнце. Стоявший у  входа воин шепотом
окликнул  его  по  имени. В  голосе звучало осторожное  предупреждение,  что
заставило человека-обезьяну сделать вид, что он ничего не слышал. Он  только
скосил глаза в сторону воина и ничем не выдал своего интереса, когда увидел,
что к нему обращается Фобек.
     Медленно повернувшись  к нему спиной, Тарзан смотрел  на  храм,  словно
ожидая выхода  королевской процессии. Затем он прислонился к косяку и теперь
был настолько близко к Фобеку, что тот мог дотянуться до  него своим копьем,
стоило только переместить его на пару дюймов. Но ни один из них ни взглядом,
ни жестом не показали, что знают друг друга.
     Почти не шевеля губами, Фобек прошептал:
     -- Я должен сказать тебе!  Приходи  к  черному ходу  храма, когда сядет
солнце.  Не  отвечай мне,  но, если  ты  слышишь  и  придешь, поверни голову
направо.
     Тарзан подал знак. В ту же минуту королевский кортеж двинулся из храма,
и он  занял свое место возле Немоны. Королева казалась притихшей и ко  всему
безразличной   --    естественная   реакция,   наступавшая    обычно   после
эмоционального подъема,  переживаемого ею при  виде  пыток и крови в  храме.
Приехав во дворец, она отпустила всех, включая Тарзана,  и удалилась  в свои
апартаменты.
     ГЛАВА XVII
     Вот,  наконец, королевский кортеж, сверкая  золотом, двинулся с площади
по направлению  к дворцу Немоны.  Малума вышла  из  своего  убежища и  снова
остановилась  на  несколько минут для того, чтобы обменяться впечатлениями с
Фобеком.  Поговорив  об Эроте и Томосе,  о  Немоне и Тарзане,  о человеке  в
секретной тюрьме, что находится в подземелье под  храмом, Малума попрощалась
с Фобеком и отправилась во дворец.
     В особняке  отца,  в ожидании  ужина, Джемнон  беспокойно  вышагивал по
внутреннему дворику. Тут же, присев на краешек  каменной скамейки, находился
человек-обезьяна. Он видел, что его  друг очень расстроен,  и это его сильно
огорчало, тем более  что причины для  этого  были  действительно  серьезные.
Сейчас Тарзан  уже  не был уверен,  что ему  удастся  предотвратить грядущую
катастрофу.
     Стараясь  отвлечь  Джемнона  от  тяжелых  мыслей,  Тарзан  заговорил  о
церемонии в храме, основное внимание уделяя описанию самого храма, восхваляя
его красоту и великолепие.
     -- Он прекрасен, -- говорил Тарзан, -- даже слишком прекрасен для таких
варварских ритуалов, вроде того, что мне довелось видеть сегодня.
     -- Но девушка была только  рабыня, --  отвечал Джемнон, -- а бог должен
что-то  есть. Я  не считаю, что приносить жертвы  богу  плохо, но  сам  храм
скрывает за своими стенами большое зло. Где-то там  прячут Алек-стара, брата
Немоны, и,  пока он  гниет в  подземелье,  продажный Томос и  жестокая Мдуза
правят Катной с помощью сумасшедшей Немоны.
     Многие в этом городе желают перемен  и связывают их с именем Алекстара,
которого   они  хотят  возвести  на  трон,  но  они  боятся  гнева  грозного
триумвирата. Так мы и живем  и ничего не можем сделать. Каждый день приносит
все  новые и новые  жертвы ужасной  злобе  и  страху,  на  которых  только и
держится трон.
     Сегодня  у нас  мало  надежды, и  мы потеряем ее  вовсе, если  королева
осуществит  план, который,  как  говорят,  она  вынашивает для  того,  чтобы
уничтожить Алекстара. Совершенно понятно,  почему  она стремится осуществить
его,  ведь если  Алекстару  когда-нибудь  удастся  появиться во  дворце,  он
немедленно объявит себя королем.
     Если  Немона  умрет, Алекстар также станет  королем, потому что  жители
города потребуют, чтобы он занял свое законное место. Именно по этой причине
Мдуза и  Томос горят  желанием убить его. К чести Немоны,  все эти годы  она
противостоит их назойливости, отказываясь уничтожить брата, но, если  только
она почувствует,  что  он  серьезно  угрожает  ее  власти, -- ему конец. Вот
почему те слухи о заговоре, который ставит целью возвести Алекстара на трон,
упорно передаются ей, и, возможно, Алекстар уже осужден на смерть.
     Во время ужина Тарзан обдумывал планы посещения Фобека, который охранял
храм. Ему хотелось бы сходить туда одному, но тем самым он поставит Джемнона
в  затруднительное  положение, а если пригласить благородного участвовать  в
осуществлении   этого  плана,  то  его  присутствие  закроет  рот  Фобеку  и
подвергнет риску  его положение. Поэтому он решил идти в  храм без Джемнона,
тайно.
     Следуя своему замыслу, он  беседовал с Джемноном  и его родителями  еще
почти два часа после  захода  солнца, а  затем  извинился  и,  сославшись на
усталость, ушел в выделенную для него комнату, откуда через окно попал прямо
во  внутренний  дворик. В этой  части города, которую заселяли  благородные,
росли большие  старые деревья, и  через мгновение властелин джунглей,  легко
перепрыгивая с ветки на ветку, быстро приближался к золотому храму Тооса.
     Наконец  достигнув  дерева,  растущего  с  тыльной  стороны  храма,  он
прекратил свое стремительное движение и тут же увидел  внизу знакомую фигуру
Фобека,  ожидающего в тени листьев. Тарзан бесшумно спрыгнул на землю, прямо
перед изумленным воином.
     --  Клянусь огромными клыками  Тооса! -- воскликнул Фобек. -- Ты  помог
мне избежать смерти.
     -- Ты ждал меня? -- единственное, что сказал ему Тарзан.
     -- Но не  с небес, -- заметил Фобек. -- Однако ты здесь, и это главное.
Теперь я скажу тебе больше, чем тогда, когда просил тебя прийти сюда. За это
время я узнал много интересного.
     -- Я слушаю, -- сказал Тарзан.
     -- Служанка  королевы  подслушала разговор между  Немоной и Томосом, --
начал Фобек. -- Томос обвинил тебя, Джемнона и Тудоса в заговоре против нее.
Эрот следил за тобой и видел, что  ты с Джемноном надолго задержались в доме
Тудоса  несколько  дней  назад. Под  каким-то  предлогом  ему также  удалось
проникнуть  в  дом Тудоса в следующий вечер, и он  видел Дорию, дочь Тудоса.
Томас сказал, что Дория очень красива и что ты любишь ее.
     Немона еще не уверена,  что ты любишь Дорию, но, чтобы обезопасить себя
от соперницы, она приказала Томосу схватить девушку и заточить ее в храме до
тех пор,  пока будет решаться ее судьба.  Она может убить ее, а  может быть,
решит только обезобразить ее.
     А теперь слушай внимательно. Если ты дашь Немоне хоть малейший намек на
то,  что ты обдумываешь заговор против нее или что тебе нравится Дория,  она
прикажет  убить тебя.  Все, что я смог сделать,  -- это только  предупредить
тебя.
     -- Ты уже один раз предупредил меня, не так ли? -- спросил Тарзан.
     -- Да, это был я, -- ответил Фобек.
     Почему ты это делаешь для меня? -- спросил человек-обезьяна.
     -- Потому что я обязан тебе своей жизнью, -- ответил воин, -- и потому,
что  я вижу перед собой  мужчину,  когда смотрю на тебя. Если  человек может
поднять Фобека и метнуть его,  словно ребенка, на трибуны, Фобек хочет  быть
его рабом.
     Я могу только поблагодарить тебя, Фобек,  за все, что ты сказал мне, --
промолвил Тарзан. -- А теперь  скажи мне вот еще что. Если Дория в храме, то
где она может сейчас находиться?
     Трудно  сказать. Алекстара держат  в подземелье,  но  на  втором  и  на
третьем этажах есть такие комнаты, где могут содержаться женщины.
     Ты можешь поклясться, что она арестована?
     Клянусь! -- ответил Фобек.
     -- Хорошо. Ты больше ничего не хочешь мне сказать?
     -- Нет, я все сказал.
     -- Тогда я  возвращусь к Джемнону и предупрежу его. Возможно, мы найдем
способ усмирить Немону или перехитрить ее.
     -- И то,  и другое сделать очень трудно,  -- промолвил  Фобек. -- Итак,
прощай и будь счастлив.
     Тарзан в мгновение ока вскочил  на дерево, раскинувшее  свои ветви  над
головой Фобека, и исчез в сумраке ночи. Изумленный, как и в первый раз, воин
лишь покачал головой и направился в помещение охраны храма.
     Человек-обезьяна вернулся в  свою комнату той же дорогой, что и пришел,
и немедленно отправился в большую комнату, где обычно собиралось и проводило
вечера все семейство. Сейчас  там  были только отец и мать Джемнона.  Узнав,
что его друга вызвали  во дворец вскоре после его  ухода,  Тарзан остался  в
зале со стариками ожидать его прихода. То, что рассказал ему Фобек,  внушало
тревогу, однако он не хотел делиться услышанным.
     Почти целый час просидели они в гостиной. Вдруг до их  слуха  донеслись
удары в ворота, и  через несколько минут в комнату  вошел раб и доложил, что
какой-то воин хочет поговорить с Тарзаном о деле, не терпящем отлагательств.
     Человек-обезьяна поднялся.
     -- Я выйду и поговорю с ним, -- сказал он.
     -- Будь осторожен, -- предупредил  его отец Джемнона, --  у тебя немало
опасных врагов, которые мечтают о твоей смерти.
     -- Я буду осторожен, --  заверил его Тарзан  и вышел вслед  за рабом из
гостиной.
     Возле  ворот,  рядом с. воинами, охранявшими дом, стоял задержанный ими
человек огромного роста. Тарзан сразу узнал его -- это был Фобек.
     -- Я должен поговорить с тобой с глазу на глаз и немедленно,  -- сказал
он.
     --  Это мой приятель, -- сказал Тарзан воинам, --  впустите его в  сад,
там я переговорю с ним.
     Когда  они  отошли на  небольшое расстояние  от воинов,  Тарзан спросил
Фобека:
     -- В чем дело? Ты принес плохие вести?
     -- Очень плохие, -- ответил Фобек. -- Джемнон, Тудос и многие их друзья
арестованы  и находятся сейчас в подземной темнице во дворце. Дория схвачена
и посажена в камеру в храме. Я  уже не  думал, что увижу тебя на свободе. Ты
должен  использовать  расположение Немоны  в своих  интересах.  Если  можешь
убежать  из Катны, сделай  это  немедленно. Помни, что  настроение  королевы
может измениться в любой момент, она изменчива и капризна.
     --  Спасибо  тебе, Фобек,  --  сказал  властелин джунглей,  -- а теперь
возвращайся к себе, пока тебя не заподозрили в заговоре.
     -- А ты убежишь? -- спросил воин.
     -- Я не могу убежать, пока не сделаю все возможное, чтобы помочь своему
другу Джемнону.
     -- Теперь уже ему никто не поможет. Все, что ты можешь  сделать, -- это
и самому попасть в беду.
     -- И все же я попытаюсь. А теперь до свидания, мой друг, но прежде, чем
уйдешь, скажи мне, в какой комнате находится Дория.
     -- На  третьем этаже с тыльной стороны храма, как раз над  тем  входом,
где я ожидал тебя вечером.
     Тарзан провел Фобека до ворот и вывел его на улицу.
     -- Куда ты идешь теперь? -- спросил воин.
     -- Во дворец.
     -- Ты сошел с ума, -- пытался остановить его Фобек, но человек-обезьяна
уже оставил его и быстро двигался по улице, ведущей во дворец.
     Было очень поздно, но дворцовая стража хорошо знала Тарзана, а когда он
сказал,  что его вызвала  Немона, его тут  же  впустили.  Быстро  он  достиг
приемной,  через которую  ходил  в апартаменты королевы. Однако благородный,
несший  службу  в  приемной,  не пропустил  Тарзана, сославшись  на  слишком
поздний час.
     -- Доложи королеве, что пришел Тарзан, -- настаивал властелин джунглей.
     -- Я не смею ее тревожить, -- произнес благородный, волнуясь; он боялся
разгневать Немону, если  разбудит  ее,  и  в  то же время  не  желал портить
отношения с ее новым фаворитом.
     --  Зато  я смею,  -- сказал Тарзан и шагнул  к  двери,  которая вела в
гостиную Слоновой Кости, где Немона обычно принимала его.
     Благородный   попытался  преградить   ему  путь,  но   человек-обезьяна
оттолкнул его в сторону и попробовал открыть дверь,  но  она не поддавалась,
так  как  была  заперта  с  другой  стороны.  Тогда  он  ударил  кулаком  по
отполированной поверхности.
     Громовым рыком ответил на этот удар Белтар, и через несколько мгновений
за дверью послышался испуганный женский голос:
     -- Кто там? Королева спит. Кто осмелился тревожить ее?
     --  Пойди  и разбуди ее!  --  закричал  Тарзан.  -- Скажи  ей,  что  ее
немедленно хочет видеть Тарзан!
     -- Я боюсь, -- ответила девушка. -- Королева будет недовольна. Лучше ты
сейчас уходи, увидишь ее завтра утром.
     Затем за дверью раздался другой голос:
     -- Кто это посмел стучать в дверь Немоны в такое время?
     -- Это благородный Тарзан, -- ответила девушка-рабыня.
     -- Отопри засов и впусти его, -- приказала Немона, и, как только  дверь
открылась, Тарзан шагнул в комнату Слоновой Кости, так знакомую ему.
     Королева  стояла в центре комнаты,  повернувшись лицом к нему. Чудесные
волны  волос струились  по  ее  плечам, легкий  румянец  покрывал  ее  щеки.
Очевидно, она только что поднялась с постели и, прежде чем войти в гостиную,
набросила  на  себя  легкий шарф.  Она была  прекрасна.  Глаза  ее  излучали
таинственный, манящий свет. Приказав  рабыне запереть дверь и удалиться, она
пошла к дивану, приглашая за собой Тарзана. Немона присела на мягкие подушки
и жестом приказала Тарзану сесть возле себя.
     -- Я очень рада, что ты пришел,  -- сказала она. -- Я не могла заснуть,
все думала о тебе. Но скажи мне, почему ты пришел? Ты тоже думал обо мне?
     -- Да, я думал о тебе, Немона, -- ответил человек-обезьяна. -- Я думал,
что ты, возможно, поможешь мне, да, ты поможешь мне, я уверен.
     --  Ты только просишь, -- сказала Немона мягко. -- Нет ничего на свете,
чего бы не сделала Немона, если ты просишь.
     Тусклое, колеблющееся  пламя единственного  факела  не  могло  осветить
сумрак  помещения,  в дальнем  конце  которого сверкали  желто-зеленые глаза
Белтара, подобно двум свечам дьявола, освещающим преисподнюю.
     Все смешалось в этой комнате:  острый специфический запах льва-людоеда,
тонкий  аромат  ладана  и  чарующее  благоухание  прекрасного  тела  молодой
женщины.
     --  Наконец  ты  пришел  ко  мне  по  своему  собственному желанию,  --
прошептала Немона. -- О, Тоос! Как я ждала этого момента!
     Ее  нежные  руки обвились  вокруг  шеи  человека-обезьяны,  и  королева
страстно прижалась к его могучей груди.
     -- Тарзан! Мой Тарзан!  -- шептала она. Но  вот снова скрипнула и затем
открылась дверь в  дальнем конце гостиной, и в сумраке комнаты  вырисовалась
зловещая фигура старой ведьмы, глаза которой сверкали от гнева. Стуча клюкой
по мозаичному полу, она направилась к Немоне.
     -- Ты дура!  --  яростно закричала  Мдуза ужасным фальцетом. -- Отправь
мужчину  прочь,  иначе  ты увидишь,  как он упадет мертвым  к  твоим  ногам!
Отправь его немедленно!
     Немона поднялась с дивана и повернулась лицом к старой ведьме,  которая
тряслась и задыхалась от ярости.
     -- Ты зашла слишком далеко, Мдуза, --  произнесла Немона ледяным тоном.
-- Уходи в свою берлогу и помни, что королева здесь -- я!
     --  Королева! Королева! --  воскликнула  мерзкая  старуха, разразившись
саркастическим смехом. -- Удали своего любовника, или я расскажу ему, кто ты
есть на самом деле.
     Немона ринулась  к  ней. Пробегая  мимо столика, она,  задержавшись  на
мгновение,  что-то схватила. Старуха  вскрикнула и бросилась бежать, но было
уже поздно: прежде чем она успела повернуться,  Немона  была уже возле нее и
схватила  ее за  волосы. Обороняясь,  Мдуза ударила клюкой королеву, но этот
удар только еще больше обозлил и без того разъяренную женщину.
     -- Ты всегда  мешала мне  жить! -- кричала Немона. -- Ты и твой  глупый
любовник Томос. Ты  украла у меня счастье, и теперь  -- получай за это! -- и
она  вонзила  сверкающее  лезвие  ножа  в  иссохшую  грудь  дико закричавшей
старухи. -- Вот тебе! Вот! Вот! -- Каждый раз нож все глубже проникал в тело
Мдузы. Вскоре она умолкла и упала на мозаичный пол.
     Между  тем  все  настойчивее  становились  стуки  в